Из старой записной книжки (кажется с первого курса альма-мачехи):
В сентябре 1914 года Ходасевич писал во «Фрагментах о Лермонтове»: «Он родился некрасивым и этим мучился. С детских лет жил среди семейных раздоров и ими томился. Женщины его мучили».
Не в этом ли смысл написанного Д. и В. в стиле Даниила Хармса анекдота, где Гоголь написал роман про одного хорошего человека, который попал в лагерь на Колыму. Там хорошего человека возненавидел начальник лагеря Николай Павлович (намёк на царя) и с помощью уголовников доводит хорошего человека до смерти. Назвал он роман «Герой нашего времени» и подписался: «Пушкин». Написал и принёс эту рукопись Тургеневу в журнал.
Тургенев прочитал этот роман, и прошиб Тургенева холодный пот. Принялся он рукопись править. Для начала перенёс действие с Колымы на Кавказ, Николая Павловича переделал в Максима Максимовича, а уголовников заменил хорошенькими женщинами. Да и не они мучают главного героя, а он их. И, наконец, вместо подписи «Пушкин» поставил «Лермонтов».
После чего, со спокойной совестью отправил роман в набор. Однако ночью Тургенев проснулся в ужасе: название! Название-то он не переделал!
И той же ночью, почти не одеваясь, он уехал в Баден-Баден".
Кстати, там же Ходасевич говорит о разнице между Державиным и Пушкиным, «который застал Россию уже созданную, Первый воспел Творца, второй — тварь; Державин — господина, Пушкин — раба; Державин — Фелицу-Екатерину, Пушкин — декабристов и горестную судьбу «бедного Евгения».
А в «Колеблемом треножнике», речи 1921 года Ходасевич говорит о том, что в «Медном всаднике», помимо оппозиции Россия-Европа есть оппозиция Россия-Польша, потому что текст поэмы написан в 1831 году. Евгений — это взбунтовавшаяся Польша. (Это, кстати Писарев «упразднил» Пушкина). «Треножник не упадёт вовеки, но будет периодически колебаться под напором толпы, резвой и ничего не жалеющей, как история, как время — это «дитя играющее», которому никто не сумеет сказать: «Остановись! Не шали!».
Извините, если кого обидел.
06 апреля 2008