Живой Журнал. Публикации 2008

История про декабристов (III)

Солдат били шпицрутенами (и некоторые при этом скончались), некоторые были сосланы в штрафные роты. Ну а троих матросов, что отвели руку Кюхельбеккера, когда он целил в Великого князя, отставили от службы и дали пенсион в двести рублей.

Всего было арестовано более двух с половиной тысяч солдат (Офицеров более трёх сотен). Ясно, что солдаты были введены в заблуждение, и если бы те из них, что заступили на двадцатипятилетнюю службу в 1801 году, были бы в ней тогда, то не различали бы один переворот от другого. Но когда такая ясность была препятствием на пути строительства исторического мифа?

Множество деталей 14 декабря мифологичны — сорванная матросами Экипажа с Каховского шинель, выбитый из руки Кюхельбеккера пистолет, когда он выцеливает Великого князя Михаила Павловича и прочее, и прочее. В народном мифе всегда деталь важнее явления. Сталинская трубка важнее принятых решений, поза важнее движения. Есть такая статья А. Б. Шеншина «К анализу событий восстания 14 декабря 1825 г.», так в ней специальный раздел посвящён судьбе поручика лейб-гвардии Финляндского полка Николая Романовича Цебрикова, который не был членом тайных обществ, но, разумеется, дружил со многими будущими декабристами. Это просто было невозможно для петербургского офицера — не дружить с членами тайных обществ, да и его собственный брат был в числе заговорщиков.

Вот, начинается день присяги, Цебриков бегает по городу, и, наконец, видит Гвардейский экипаж, выходящий из-за манежа шестирядной колонной — там его брат, знакомые.

И вот он кричит что-то. «Впоследствии следователи долго выясняли, что кричал Цебриков, догоняя офицеров. По словам самого поручика, он пытался остановить экипаж словами «Карбонарии, куды вы идёте — кавалерия!» Александру Беляеву и В. А. Дивову показалось, что Цебриков кричал: «В каре противу кавалерии!» Пётр Беляев и А. П. Арбузов услышали: «К атаке в колонну стройся!» То же, но в несколько искажённом виде, услышали и матросы экипажа: «Катай, в колонну стройся!»

Потом поручик приютил на ночь Оболенского, совершенно не понимая, почему. Был разжалован в солдаты без выслуги, однако ж, после участия в турецкой кампании, в 1838 произведён в прапорщики, прощён и поселился в столице, где и скончался в 1866 году.

Судя по всему, в старости Цебриков интереса к жизни не потерял, говорил, что был рад, что попал в такую интересную историю, но мемуары надиктовал такие, что ни в какие ворота не лезли — полные таких фантастических подробностей, что историки от них отвернулись. В словаре Половцова о нём говорится: «По отзывам друзей и лиц, близко знавших его, Цебриков был человек оригинальный, правдивый, честнейший, пылкий до сумасбродства. Он очень легко поддавался мистификации, чем давал повод к шуткам над ним его друзей». Судя по всему, так о нём отзывается H. И. Греч. Так или иначе, это судьба Ноздрёва или Манилова, Хлестакова или Чичикова, что вдруг выходит из дома… Нет, это ты, дорогой читатель — это ты, ты выходишь из дому, в день, не предвещающий никаких катаклизмов, затем ты ощущаешь нечто, видишь приятелей и воронка истории засасывает тебя, будто умывальник, с громким всхлипом.

Извините, если кого обидел.

25 июля 2008