Живой Журнал. Публикации 2008

История про адмиралов

А вот канал "Культура", будто в продолжение адмиральской темы, о которой я рассуждал, прямо сейчас показывает фильм "Адмирал Ушаков".

Но я ограничусь цитатой из Добренко: " В кинодилогии М. Ромма "Адмирал Ушаков" и "Корабли штурмуют бастионы" мотив этой связи настойчиво педалируется. Режиссер даже сводит Ушакова с Суворовым с тем, чтобы великий флотоводец смог рапортовать великому полководцу: "По мере сил творю на море то, что вы творите на суше, Александр Васильевич". Фильм и задумывался Роммом как "морской Суворов". Это сравнение с "Суворовым" проясняет эволюцию историко-биографического жанра в советском кино.

Ромм, который сам когда-то мечтал о постановке "Суворова", лишил своего Ушакова всяких индивидуальных черт, не говоря уже об эксцентричности, которая была ему как раз в высшей степени присуща (достаточно вспомнить о прозвищах Ушакова — "медведь", "лапотный дворянин", "смоляная куртка"). "Ушаков" Ромма — это "Суворов" после постановления ЦК 1946 г. Решив не рисковать, Ромм лишил Ушакова заодно и каких-либо противоречий и сомнений. Если "Александра Невского" выручала сказочная условность, "Богдана Хмельницкого" — сценарий, а "Суворова" — легендарное своеобразие персонажа и игра актера, то в "Ушакове" не спасало ничто. Такой герой представал цельным, как монолит, а потому торжественным и монументальным. И, как всякий монумент, — холодным и отстраненным от всего живого и индивидуального". Критики склонны были видеть в этом "упадок жанра". Между тем речь идет лишь о трансформации исторического жанра в современный: с нарастанием от фильма к фильму актуальной геополитической риторики, они превращались из биографических в сугубо политические фильмы холодной войны (представлявшие собой особый жанр в послевоенном сталинском кино.

Ушаков, изображенный Роммом создателем Черноморского флота, подобно Суворову, Кутузову, Нахимову борется не столько с врагами, сколько с бездарными царскими вельможами, глупыми уставами и бесчестными "союзниками", которые мечтали об ослаблении России и шли на предательство. По части оглупления врагов Ромм, всегда склонный к острополитической сатире, переусердствовал: его Наполеон — не грозный завоеватель, а обычный позер — нем только и говорят, что он был побит то тут, то там, а его генералы и маршалы только и ищут случая, чтобы сдаться в плен. Нельсон показан интриганом и неудачником, который никак не может победить Наполеона и завидует победам русских. На фоне этих карикатурных персонажей, похожих на персонажей фильмов холодной войны, Ушаков выглядит еще более монументально. Все остальные (как на постаменте памятника) играют массовку. Григорий Козинцев после просмотра фильма записал в дневнике: ""Адмирал Ушаков"… Турки, татары. Полевой, Кукольник. "Как пышно, как красиво!" Ушаков ненавидит турок, очевидно, потому, что они все служили в оперетте". То же можно было бы сказать не только о турках.

Как и положено "народному герою", Ушаков ведет с матросами задушевные беседы, плотничает вместе с "народом" на строительстве

кораблей, тратит все свое жалованье и даже продает дом для закупки продовольствия для матросов и непрестанно благодарит их за "подвиг": "Спасибо, братцы-матросы. Великое вам спасибо за труд — подвиг: Россия не забудет вас. Спасибо, родные" (отношения адмирала с матросами были настолько патриархально-трогательными, что даже научный консультант фильма вынужден был признать, что фильм "создаёт впечатление идилличности корабельной жизни"). У графа Мордовцева, придворного интригана, сменившего Потемкина и ненавидевшего Ушакова, совсем иной взгляд на "народ". Он грубо отчитывает Ушакова мильярность с матросами: "Офицер один имеет голос. Боцман — Матроса же следует почитать только предметом для исполнения команд. Матрос нем. Вы слышите? Нем!" Эта коллизия прямо воспроизводит "Суворова", но в 1953 г. ситуация сильно отличалась от конца 1930-х. Обстановка изменилась настолько, что на заседании худсовета "Мосфильма" звучали призывы к созданию "образа могучей императрицы Екатерины". Интересно, что путешествие царицы по Новороссии было передано в кадрах быстро мчащихся экипажей — "остановка могла обнаружить пропуск в декорационном оформлении: не было знаменитых "потемкинских деревень"…". Потемкин хотел показать Екатерине, что "крепко Черном море стоим". Екатерина осталась довольна: "Воочию вижу: флот на Черном море". Фраза "воочию вижу" во время знаменитого путешествия по потемкинским деревням (в фильме исчезнувшим) звуча по меньшей мере, двусмысленно.

"Народ" был представлен в фильме мрачным пугачевцем Тихоном по прозвищу Рваное Ухо (который в финале погибал, водрузив андреевский флаг на захваченном бастионе). При первой встрече Ушаков кричит беглому каторжнику: "Ты смутьян и бунтовщик", но все же привлекает Тихона на строительство флота, говоря ему, что понимает его: "Не барин я, Тихон. Моряк". Помощник Ушакова уговаривает Тихона: "Оставай Ушаковым, Тихон. Не барам служить будешь. России". Происходящей картине преображение бунтаря в патриота является моделью трансформации "народа".

Дилогия Ромма построена на постоянной смене сцен грандиозных морских сражений (огонь, пушечный гром, столкновение кораблей) разговорными эпизодами во дворцах при роскошных декорациях. Именно здесь плелись нити заговоров и шпионские планы. Леди Гамильтон натравливала Нельсона на русских. Англичане (вчерашние союзники по антигитлеровской коалиции) опять превращались во врагов. Вся их союзническая деятельность сводилась к заговорам: они завезли в Херсон чуму и не давали лечить эпидемию, подожгли верфи, где строился русский флот, английские лазутчики, шпионы и диверсанты организовывают восстание крымских татар, покушение на Ушакова.

Задача фильма — историзация геополитических реалий послевоенной Европы. Важная составляющая — доказательство того, что Англия всегда была союзником-предателем. В "Ушакове" отец премьер-министра объясняет своему сыну принцип внешней политики Англии: "На этой бренной планете есть одна владычица морей — Британия. Другой не было, нет и не будет. Помните, сын мой. Мы не можем задушить всех врагов Британского королевства собственными руками. Так пусть они сами душат друг друга. Пока вы будете следовать этому пути, вы будете истинно английским политиком".

Этот принцип осуществлялся Англией и в XVIII–XIX вв. Премьер-министр Питт-младший обращается к послу Англии в Турции Роберту Энсли: "Известно ли вам, что Черное море раньше называлось Русским морем на всех старых картах, и на английских в том числе. Россия не стоять на ногах без этого моря, оно необходимо ей как воздух, и, ступив на его берега, она уже не уйдет обратно. Вы выпустили духа из бутылки, сэр! <…> Задушить Россию, заткнуть ей глотку. Если Англия не сметет русских с берегов Черного моря сегодня, завтра будет поздно! Турция должна начать войну уже в этом году. Спускайте английских ков с цепи, сэр Энсли!" Этот текст, произносимый в камеру, обращен не только к британскому послу, сколько к зрителю, как подтверждение прав России на Черное море, признаваемое самими ее противниками. Сцены такого рода выполнены в стиле карикатур Кукрыниксов и Бориса Ефимова времен холодной войны с непременным англо-американским Джоном Булем (или Дядюшкой Сэмом), спускающим с цепи очередных "псов" Советский Союз. То обстоятельство, что английскую шпионку-авантюристку леди Гамильтон играла Елена Кузьмина (только что снявшаяся в "Секретной миссии" в роли советской разведчицы, расстроившей планы англичан по сотрудничеству с нацистами), придавало фильму вполне современное звучание: "Детективная интрига прошивала историческую, роль "союзников" — англичан — соединяла на экране прошлое с настоящим и "Адмирала Ушакова" с "Секретной миссией"".

Помимо центрального для дилогии об Ушакове мотива предатель-союзников, важную роль играл мотив "освобождения Европы". Вторая серия картины ("Корабли штурмуют бастионы") открывалась автор-текстом об эпохе Наполеоновских войн в Европе: это были "кровавые захватнические войны" (Суворов говорит о Наполеоне: "Не якобинца в нем — деспота" и называет его "французским Чингисханом"). Россия освобождала Европу от "нашествия Наполеона", а европейские народы только и ждали прихода русских освободителей. Наполеон же отступал под натиском русских армий и флота (неясным оставалось лишь то, каким образом единственным достижением этих непобедимых армий спустя всего несколько лет было "не поражение" под Бородино и "преследование французов", бегущих из Москвы). Англичане в время были заняты интригами и заговорами против русских, а Нельсон любовными отношениями с леди Гамильтон. Все остальные попросту попадали в кадр. Величие русских армии и флота в начале XIX в. было прямой проекцией нового величия Советского Союза после "освободившей всю Европу" победы над Германией.

Европейские войны против Наполеона с участием России трактуются как освободительные. Будучи прямой проекцией на события в послевоенной Европе, фильм об Ушакове оказывается фильмом об освобождении русскими Европы от "поработителей". Мы узнаем, что население Греции и Италии "поднялось на борьбу против угнетателей-французов" и безмерно благодарно русским, вернувшим им свободу. "Не победителями явились мы сюда, а защитниками грекам", — говорит Ушаков. Освободитель Корфу, он обращается к грекам: "Единоверцы, кровью героев скреплено братство наше. Так примите же из рук России дар — вольность" свою". Русские являются защитниками греков от зверств турков; пленных французов — от зверств англичан, убивающих безоружных "республиканцев" (причем карательными операциями руководит лично Нельсон). Ушаков же отказывается убивать пленных: "Там, где развевается русский флаг — казней не будет!"

Хотя Ушаков воюет против Наполеона в союзе с англичанами, на протяжении всего фильма мы видим весьма сочувственное отношение к республиканцам-французам (Ушаков и сам республиканец — он пишет республиканскую конституцию для Греции), а настоящим врагом России является "союзная" Англия. Англичане коварны и циничны: лорд Гамильтон организовывает бунты в русских тылах, он подговаривает турок не давать русским провианта, австрийцев — принимать одностороннюю капитуляцию французов, выпуская их в русский тыл, он снабжает пушками французскую эскадру, а леди Гамильтон изображена авантюристкой-шпионкой, организующей бунты на кораблях, покушение на Ушакова.

Задача англичан — направить Ушакова на освобождение Неаполя, оставив Ионические острова, которые они сами хотят контролировать, поскольку видят в них ключ к Балканам. "Сильна стала для них Россия", — так объясняет Ушаков изменнические действия псевдосоюзников англичан. Обращаясь к Нельсону, он спрашивает: "Доколе будете вы врагом союзника и союзником врага?" Политическое содержание фильма было ясно: именно так вела себя Англия во время только что завершившейся войны.

Важным компонентом официальной внешнеполитической риторики в 1953 г. была антитурецкая кампания (в 1952 г. Турция присоединилась к НАТО, что было особенно болезненно воспринято в СССР, поскольку приближало НАТО к советским рубежам). Так что первое, о чем узнавал зритель, это о том, что "исконно русские земли Черноморского побережья все еще находились под турецким владычеством. Турция, подстрекаемая Англией и Францией, готовилась к новой войне против России". Турция изображается как марионетка Англии (хотя турецкий шах и понимает что англичанам нельзя верить: "Если бы английские клятвы можно было бы намазывать на лепешки вместо меда, ты разбогател бы, мой мудрый визирь"). Главная угроза туркам исходит от России: "Суворов взял Измаил. Что дальше? Или вы ждете, когда Ушаков начнет стрелять с Босфора по моему дворцу? — в истерике восклицает турецкий шах (если верить флотоводческим фильмам, турецкий флот попросту управлялся англичанами). Так что апофеозом первой серии "Ушакова" звучат слова флотоводца: "Нет более турецкого флота. Отныне флот русский — хозяин Черного моря".

Фильм создавался в самый разгар борьбы с космополитизмом. Поэтому в нем активно задействованы все элементы послевоенной патриотической кампании. Так, образованный Потемкин называет иностранных послов "обезьянами заморскими", а необразованный Ушаков, не говорящий по-французски и не знающий политеса, говорит о себе с гордостью: "Мы тамбовские". Зато когда граф Мордвинов советует Ушакову учиться флотскому искусству у Нельсона, оба, Суворов и Ушаков, дают "низкопоклоннику перед заграницей" патриотическую отповедь:

Суворов: "Доколе и ворону на чужой стороне будем соколом называть, а дома и орла — вороной?"

Ушаков: "Подумаешь о подобном, и не слезы, но кровь из глаз стремится. Русские имена у нас. Народ русский дал нам язык свой. Народ русский одевает нас, поит, кормит. Народ русский присвоил нам чины, звания. Будем же чтить кормильца своего!"

Почитание кормильца проявляется в подчеркивании значимости России. Так, победа Ушакова при Корфу изображена как переломный момент в войне с Наполеоном: "Флаг над Корфу виден всей Европе!" Особенно ценными кажутся эти великодержавные фантазии, когда они озвучиваются противником. Так, английский премьер в ужасе восклицает: "Русский флот на Черном море! А? Это самый страшный удар для Англии со времен основания Петербурга!". Степень убедительности подобных пассажей для зрителя прямо пропорциональна их комизму".

Добренко Е. Музей Революции. Советское кино и сталинский исторический нарратив. — М.: Новое литературное обозрение, 2008. с. 154–183 с.

Извините, если кого обидел.

29 октября 2008