Живой Журнал. Публикации 2008

История про ворота Расёмон

Вчера обсуждали в гостях жизнь — то, как она устроена и зачем вообще всё. Разобрали на части винчестр $200 и прищемили магнитами нос. В разделе "о жизни" обсужали историю про писателя Дивова, который рассказал, как его тексты отверг проект "Snob".

Вообще, это очень интересная история, потому что она напоминает рассказ Акутагавы "В чаще", или там известный фильм "Ворота Расёмон".

Дело в том (я перескажу вкратце для тех, кому лень читать). Писателю Дивову заказали серию рассказов по 8000 знаков (одна страница, если кто не знает, 1825 знаков, то есть по четыре страницы практически) по $1500 за каждый. Он написал (рассказ прилагается), текст не подошёл, попробовали ещё раз, опять не подошло, и ему переслали отзыв начальства, что всё это нехорошо (вся переписка прилагается).

Я это всё рассказываю не к тому, чтобы привлечь интерес к рассказам писателя Дивова — там сейчас уже шесть экранов сплющенных комментариев (90 % — возмущённых поведением редакторов, 10 % — с ходу называющих писателя Дивова гандоном).

Но, это так сказать, диспозиция.

Разглядывая в окно дождь я стал думать о себе самом.

У меня была очень смешная история с журналом Esquire — сперва мне написали из него о том, что ФСБ объявило конкурс на лучшее произведение о чекистах, и они придумали альтернативный конкурс. Предложили поучаствовать — ну, натурально, я написал рассказ про чекистов, (впрочем там был и Глеб Егорович Карлсон), однако ж с тех пор заказчиков не видел. Потом мне написали какие-то люди и сказали, что их интересуют очень коротки рассказы из тридцати что ли слов. В результате я отредактировал их целый ворох. Стоит ли говорить, что меня вежливо попросили не беспокоиться. И я понял, что для меня журнал Esquire что-то вроде гостей, которые полезны тем, что перед их приходом прибираешь квартиру. Потом могут и не приходить — дело сделано, польза уже есть.

Но теперь я объясню причём тут Акутагава.

А вот при чём — уже в комментариях к исходной теме я обнаружил, что её можно рассказывать по-разному.

а) Гениальный писатель отвлёкшись от возвышенного, написал блестящий текст, что был не понят и отвергнут глупыми журналистами.

б) Самолюбивый писатель написал какой-то текст, и был возмущён, что его харизма не распространяется на журналистов. Толпы клакеров сбежались к нему со словами утешени.

в) Писатель-негодяй выложил в Сети частную переписку с сотрудниками журнала и по его вине будет убита и изнасилована секретарша.

г) Журналисты ничего не понимают в литературе.

д) Русская фантастика — говно.

е) Всё это — акт коллективного психотерапевтического выговаривания нескольких десятков человек.

ж) Все мерзавцы.

Это будто конструктор "Лего" — перескажи как угодно, в зависимости от личных пристрастий рассказчика. Сплошная Акутагава — то ли "издато для мужчин", то ли "оболганный журнал о семейных ценностях". Не поймёшь — ироничный ли писатель говорит с розовой гламурной кисой, или изнеженный всеобщим вниманием литератор переписывается с деловой девушкой из мира жёсткой и стремительной конкуренции. (Её не до разницы между футуризмом и футурологией, она обзванивает в день десять человек: микробиолога, Нобелевского лауреата по физике, медика-академика, Генерального прокурора и Патриарха — и тут это)…

У меня тоже есть интересные темы, но другие (Все вышеприведённые от "а" до "е" мне решительно не интересны). Это вообще взаимоотношения книгопродавца с поэтом (во-первых), зыбкость качественных критериев (это мой конёк) и то, что… Чорт! Не успел придумать.

Надо только оговориться, что нема когнитивного диссонанса — психотерапевтическая: очень легко скатиться к сдержанно-скорбному "Я хотел быть понят своею страною, а не буду понят — пройду стороною, как проходит осенний дождь" или к раздражённому "Нигодяе! Вы не доросли ещё до моего искусства! (Мне свойственен второй вариант).

Вот, например, мысль о разговорах с заказчиками. Есть целый спектр проблем, что можно обдумать: есть, например, масса событий в бизнесе опричь глянцевых журналов, где условия тендера формулируются (в переводе на русский язык): "Не знаю что и как, но сделайте мне красиво". А счёт там идёт не на $1500, а на миллионы условных единиц. Такая постановка вопроса — имманентное свойство мироздания, и отчего глянцевые редакторы должны отличаться от нашего мироздания? Ну, я понимаю, с журналом "Персона" был смешной случай, но тут-то необычного ничего не усматриваю.

А есть проблема тактики получения доходов (со стратегией всегда более понятно).

Решительно не понимаю претензии к профессионализму журналистов. Они неаккуратны, но это как с такси — если ты платишь много денег, то ты очень думаешь о духовном мире водителя.

Да и для водителя (писателя) есть разного вида риски. Написать рассказ в четыре страницы с риском, что его не примут и ты его опубликуешь в ином месте (и с призом в $1500) — невелик риск. Другое дело, если мне предложат написать роман в пятьсот страниц со сдачей в декабре и оплатой в мае.

Я застал время, когда таксистам кричали "Два счётчика!" или "Три счётчика!" (А вот чтобы кричали "Пять счётчиков!" — вовсе не помню, а меж тем это как раз тот случай). Мы не упрекаем ночного водителя, что он не вчувствовался в душу каждого голосующего на дороге. И нас, что мы не слушаем водителя и не помогаем ему.

И я поступил бы как все — начал бы узнавать, что и как дальше. Потому как если тебе предлагают большую сумму денег резон не попробовать — только если письмо начинается с обращения "Эй, хуйло!" или заканчивается пожеланием, чтобы за эти деньги я перед камерой ел христианских младенцев.

А там — делай, что должен и будь что будет.

Извините, если кого обидел.

27 сентября 2008