Посвящается Франсес, Сайласу, Талуле и Тому
Пройдет столетье, и для всех
Все обновится: плач и смех,
Одежда, мысль, беда, успех;
Век этот новый, век живой
Пройдет, оставив за собой
Прах незаметный, твой и мой;
Пусть, возвышаясь, он царит,
Он, верю, больше совершит,
Чем наш непросветленный быт.
Эти пятьдесят лет были замечательными для всего мира… Подумать только, чего бы мы лишились, если бы никогда в жизни не слышали The Beatles.
Раз.
Два.
Три.
Четыре.
Брайан Эпстайн и его личный помощник Алистер Тейлор, оба в строгих черных костюмах и при галстуках, спускаются по крутой лестнице из восемнадцати[2] ступенек во влажную духоту подвального помещения на Мэтью-стрит. Брайану оно напоминает «глубокую могилу: темень, сырость и вонища». Он уже жалеет, что пришел. И он, и Тейлор охотнее отправились бы на концерт классической музыки в филармонию, но любопытство взяло верх. На сцену неторопливо выходят четверо молодых музыкантов. Брайан узнает в них завсегдатаев семейного музыкального магазина, которым он управляет: эти парни вечно торчат в кабинках, слушают свежие пластинки и треплются с девчонками, но покупать ничего не покупают.
Между песнями трое молодчиков с гитарами орут друг на друга, сквернословят, поворачиваются спиной к зрителям и в шутку обмениваются тумаками. Тейлор видит, как Брайан удивленно округляет глаза. Тейлор потрясен и шокирован — «тебя словно бьют» — и уверен, что те же чувства испытывает и Брайан.
После концерта Тейлор говорит:
— Они просто УЖАСНЫ.
— Они и ВПРЯМЬ ужасны, — соглашается Брайан, — но, по-моему, они классные. Идем поздороваемся.
Джордж первым из битлов замечает, что к ним идет человек из музыкального магазина.
— Привет, — говорит он. — Что привело к нам мистера Эпстайна?