One Two Three Four. «Битлз» в ритме времени

49

В калифорнийском городе Резеда шестнадцатилетняя Пэм Миллер[283], безумно влюбленная в новую группу, делала записи в своем дневнике, пытаясь строить фразы, как уроженка Ливерпуля. Десятого февраля 1964 года она писала: «Пол, ты ваще клевый. Чесслово, лапа, ты откуда т’кой милый? С ума по те схожу, чувак, вот ведь я дурында».

С тех пор она каждый день посвящала Полу по стиху, скрепленному поцелуем. Февраль сменился мартом, а записи стали более интимными: 2 марта 1964 г. В доме у Пола время 2:21 ночи. Он спит. Я рада. Хотелось бы увидеть его спящим, очень хотелось бы. Хотелось бы самой лечь с ним рядом (шучу, шучу). Надеюсь, он прочел мои стихи, перед тем как закрыл свои прекрасные карие глаза.

Возможно, Пэм была прогрессивнее иного фаната «Битлз» ее возраста. Имелось у нее одно особенное сокровище: вкладыш от жевательной резинки — карточка с фотографией Пола. Пол сидел на кровати в гостиничном номере и играл на гитаре, широко расставив ноги. Пэм пристально изучила эту карточку: «Можно было четко разглядеть очертания его мошонки, сплющенной облегающими брюками. Я эту карточку всюду носила с собой в золотой шкатулочке, обложив ватой, словно какую-нибудь драгоценность».

Чуть ли не ежедневно Дейв Халл, по прозвищу Дебошир[284], диск-жокей местного радио, KRLA, сообщал о развитии отношений Пола и его новой подруги.

Пэм слушала его с растущим отвращением к девице, которую стала называть «стремной, веснушчатой шавкой Джейн Эшер» или попросту «свинорылой дурой».

Свою спальню Пэм украсила сувенирной продукцией «Битлз». Три ее лучшие подружки тоже были заядлыми фанатками битлов, и у каждой был свой любимчик.

Стиви нравился Ринго: «Я должна встретиться с Ринго, иначе вся моя жизнь пройдет зря. О, как я страдаю! Он моя любовь, и я люблю его. Господи, прошу, не дай никому забрать моего Ринго!»

Линда[285] любила Джона. Пэм и Линда прикидывались Полом и Джоном. Они разговаривали друг с другом «по-ливерпульски», ходили на воображаемые вечеринки и на воображаемые ужины в дорогих ресторанах. У Пэм был катушечный магнитофон, она придумывала небольшие пьески, в которых все роли исполняла сама, и в каждой Джейн Эшер умирала. Зато в письмах к Полу Пэм была сама тактичность:

Дорогой Пол!

Твои фанаты всегда будут любить тебя. Лично я навеки твоя. С тех пор как я узнала о твоей помолвке с Джейн Эшер, я люблю тебя иначе, беззаветно.

Кэти, подруга Пэм, была влюблена в Джорджа. Один из знакомых отца Кэти работал на «Голливуд-боул», спортивной арене под открытым небом, где в августе должны были выступать «Битлз». К счастью, этот знакомый сумел раздобыть для девочек четыре билета на концерт. Пэм свой вставила в рамку, повесила на стену спальни и стала отсчитывать дни. В дневниковой записи от 3 июня значится: «В этом году и правда есть 23 августа! Оно наступит через 83 дня!»

За двадцать один день до концерта подруги вчетвером отправляются смотреть «A Hard Day’s Night». Надежды Памелы полностью оправдываются. У себя в дневнике она напишет: ««Битлз» — величайшие актеры в мире».

23 августа она напишет: «Самый лучший день!!! Сегодня я видела Пола. Вживую видела его стройное тело, уникальные, очень длинные ноги. Видела ямочки у него на щеках и жемчужно-белые зубы. Видела его вьющиеся и при этом прямые длинные волосы, я видела его большие, как у оленя, глаза… а они видели меня. Наверное, сама судьба привела его на наши солнечные берега… ко мне».