One Two Three Four. «Битлз» в ритме времени

88

Мы выбрались на мочальный тур[513] по Ливерпулю. «Вон там римско-католический собор, у него четыре колокола: Матфей, Марк, Лука и Иоанн. Но битломаны называют их Джон, Пол, Джордж и Ринго! На днях я рассказал эту шутку одному американскому туристу, и он такой: «Ринго? Отличное имя для колокола!»[514] А я ему: «Шутки здесь придумываю я, приятель»».

За углом, на Оксфорд-стрит, — здание бывшего родильного дома, где сейчас расположен университетский департамент. Гид-конкурент привел туда свою группу.

— Добрый день солнечному свету! — здоровается он с нашим гидом и добавляет: — А вот и солнце![515]

Наш гид Стиви Ти через силу хихикает и, дождавшись, когда соперник скроется, подводит нас к памятной табличке у парадной двери.

Гид рассказывает, что всю ту неделю нацисты бомбили город: «А вот девятого октября налетов не было. Должно быть, Джон пел «Give Peace a Chance»»[516]. В Ливерпуле на «Битлз» завязано все.

Он везет нас в дальний конец Хоуп-стрит, к Гамбье-Террас, красивому кварталу, построенному в 1830-е, неподалеку от англиканского кафедрального собора.

— Итак, битлов вы все знаете. А имя Рода Мюррея вам о чем-нибудь говорит?

Мы делаем вид, что ответ вертится у нас на языке.

— Что, не припоминаете, да? — снисходительно говорит гид.

В Ливерпуле проходит Неделя «Битлз», и уровень эрудиции на эту тему просто зашкаливает. Я целый год читал о них и все равно, по сравнению с большинством поклонников, едва дотягиваю до середнячка.

Оказывается, Род Мюррей входил в богемную группу The Dissenters[517], принципиально не исполнявшую музыки. В начале 1960-х Джон и Стю Сатклифф жили у Мюррея в клоповнике на втором этаже дома на Гамбье-Террас. Джон говорил, что это была просто помойка. Стиви Ти дает нам время сделать фотографии парадной двери, через которую входил и выходил Джон.

Мы возвращаемся в микроавтобус, и Стиви Ти рассказывает о битломанских турах в других городах.

— Я съездил в Манчестер. К сожалению, там ничего нет. Не осталось тех мест, где бывали битлы. Один симпатичный тип организует экскурсии по рок-н-ролльным местам Манчестера: Stone Roses, Oasis, вот это все… Как бишь его? Уайльд. Пол Уайльд, точно!

Спрашиваю, разделяют ли его дети интерес к битлам.

— Если честно, им музыка вообще неинтересна. Правда, на днях мой младшенький включил какую-то музыку, ну я и заглянул к нему, послушать… знаете, что это было? Барри Уайт![518] БАРРИ УАЙТ!

Я сочувственно качаю головой.

Мы едем в Токстет. Стиви Ти паркуется у дома номер 9 на Мадрин-стрит — тут жили дед и бабушка Ринго и родился он сам. В 2005-м городской совет Ливерпуля принял решение снести Мадрин-стрит и десять улиц по соседству. Битломаны так громогласно возмущались, что дом номер 9 не тронули. Пообещали разобрать его по кирпичику и хранить, пока для него не найдут подходящего места. Подумывали восстановить его в Ливерпульском городском музее, но что-то не срослось.

Сворачиваем за угол, к дому номер 10 на Адмирал-Гроув, где с шести лет Ринго жил с матерью. Спрашиваю у Стиви Ти, купил ли Ринго матери дом получше, когда разбогател и прославился.

— Он купил для нее милое бунгало в Гейтакре[519], где она и жила до самой смерти. Но ей там не нравилось — слишком роскошно.

Дом номер 10 выкрашен белым и розовым, как праздничный торт. Не так давно пожилая бизнес-леди, по имени Джеки Холмс, купила его за 70000 фунтов; ей также принадлежит дом номер 9 на Ньюкасл-роуд — старый дом Джулии Леннон, — и дом номер 25 на Аптон-Грин, где когда-то жил Джордж. Никто не знает, что она собирается с ними делать.

Туристы из группы гида-конкурента с любопытством заглядывают в окна дома номер 10, так что нам приходится ждать, чтобы познакомиться с чужим личным пространством. Смотреть, правда, особо не на что: в гостиной пусто. Чтобы время зря не пропадало, Стиви Ти рассказывает очередную байку из жизни битлов:

— Сортир был во дворе, у задней стены. Поклонники забирались на нее и, как только Ринго выходил по нужде, поднимали ор на весь Ливерпуль, так что все знали, когда Ринго сел на толчок.

Следующий пункт нашего «сказочно-битловского тура» — озеро в Сефтон-парке.

Мы смотрим на него с дороги. Вот тут, говорит Стиви Ти, Фред Леннон впервые повстречал Джулию. Вдалеке едва виднеется стеклянный купол Палм-Хауса, оранжереи в Сефтон-парке.

— Она в ужасном состоянии. Джордж дал полмиллиона на ремонт, но не хотел огласки.

Судя по всему, ливерпульские законы требуют, чтобы любое здание, хоть как-то связанное с «Битлз», было отмечено памятной табличкой или скульптурой. На набережной Пир-Хед стоит памятник «Битлз», и еще восемь — в квартале Кэверн-Куортер, в том числе статуя Джона Леннона у входа в клуб «Кэверн», а статуя Элинор Ригби на Стэнли-стрит — работа того самого Томми Стила.

В 2002-м Йоко Оно открыла памятник Джону в ливерпульском аэропорту имени Джона Леннона. Табличек тоже невероятное множество: таблички, посвященные Бобу Вулеру, первому менеджеру «Битлз»; Мэлу Эвансу, их гастрольному менеджеру; The Quarrymen и The Dissenters. Табличка на Родни-стрит, между тату-салоном и салоном по сведению татуировок, гласит: «ЭТА ТАБЛИЧКА УСТАНОВЛЕНА В ПАМЯТЬ О ТОМ, ЧТО БРАЙАН СЭМЮЭЛЬ ЭПСТАЙН РОДИЛСЯ ЗДЕСЬ 19 СЕНТЯБРЯ 1934 г. + УМЕР В ЛОНДОНЕ 27 АВГУСТА 1967 г.». Есть еще таблички на зданиях клуба «Кэверн» и клуба «Касба», паба «Грэйпс», на всех домах, где жили по отдельности каждый из битлов, и на зале «Гровенор-боллрум», где они выступали. По некотором размышлении начинаешь понимать, что проще было снабдить табличками ту горстку домов, которая никак не связана с «Битлз».

Стиви Ти проводит нас в гостиницу «Сефтон-Парк», «расположенную в доме бывшего битла и предлагающую комфортное проживание, радушный прием и отличные еду и напитки». Табличка у входа гласит:

Связь явно притянута за уши, поскольку все знают, что Стю умер очень молодым, еще до того, как «Битлз» прославились. Позднее я проверил даты: Стюарт Сатклифф умер от кровоизлияния в мозг 10 апреля 1962 года в Гамбурге, прожив в Германии бо́льшую часть 1961 и 1962 годов. Да, он был в Ливерпуле с 20 января по 27 марта 1961 года, но еще до того, как сюда перебралась его семья. Остается лишь несколько дней в августе 1961 года, когда он приехал из Гамбурга сдать анализы, и несколько дней в феврале 1962-го, когда он приезжал навестить мать после операции.

Ну и ладно! Обеденный зал гостиницы увешан фотографиями: Стю и битлы, Стю и Астрид, Стю и Джон. Многословная приписка к обрамленной копии свидетельства о рождении Стю гласит: «Внезапная смерть Стюарта в Гамбурге — часть истории «Битлз»; карьера этого талантливого художника и музыканта трагически оборвалась в молодости, однако Стюарт, один из основателей группы и близкий друг Джона Леннона, оказал поистине легендарное влияние на «Битлз»».

Мы возвращаемся в микроавтобус, и Стиви Ти сообщает, что на следующей неделе он едет в Бангор, что в Уэльсе, вместе с группой шведских битломанов. Они планируют осмотреть места, где побывали битлы, приехав на семинар к Махариши в августе 1967-го.

— Это я не по работе, а так, для себя. Чувствую, оторвемся, — говорит Стиви Ти. — Угадайте, куда едем дальше?

Он нажимает кнопку на приборной панели. Из динамиков в салоне раздается «Penny Lane». Останавливаемся у уличной таблички с надписью «Пенни-лейн» и ждем, пока разойдутся предыдущие группы туристов, чтобы подъехать ближе и присмотреться. Стиви Ти объясняет, что табличка не подлинная.

— Как только вышла «Penny Lane», их стали воровать. В конце концов муниципалитет перестал их заменять. Так что уличные таблички с надписью «Пенни-лейн» разлетелись по всему миру, а на Пенни-лейн их нет!

Нынешняя табличка, прочно прикрепленная к стене, испещрена подписями фанатов и с недавних пор защищена прозрачным акриловым щитком — в 2018 году Джеймс Корден снял в Ливерпуле эпизод «Carpool Karaoke» с участием Пола Маккартни, который добавил на табличку свой скромный автограф.

Останавливаемся у церкви Святого Варнавы, где Пол Маккартни пел в хоре, а потом время от времени играли и «Битлз». Теперь здесь паб.

— Кашпо у входа очень симпатичные, украсят любую фотографию. Кстати, внимание, вопрос: какой знаменитый музыкант раньше жил в квартире наверху? Ни за что не угадаете! Знаете? Нет? Ладно, избавлю вас от мучений: Фредди Меркьюри! Да-да, Фредди Меркьюри! Невероятно!

Когда мы уходим, Стиви Ти указывает на пожилого мужчину на парковке:

— Смотрите! Это же ЛЕН ГАРРИ! А рядом с ним — его супруга!

Мы разыгрываем живой интерес, а Стиви Ти, видя, что мы не понимаем, о ком речь, сообщает, что Лен Гарри был в первоначальном составе The Quarrymen. Пенни-лейн богата на здания, упоминаемые в песне: тут тебе и парикмахерская, и банк, и стоянка на круге, но они скучнее, чем ожидалось. Парикмахерская никуда не делась и называется теперь «Тони Слевин», но парикмахер не «показывает фотографии», а сам служит объектом съемки: всякий турист так и норовит сделать селфи на фоне его витрины.

— Джон, Пол и Джордж — все приходили сюда стричься, — с гордостью заявляет Стиви Ти.

Я уже хочу спросить, а как же Ринго, но вопрос испаряется с языка. Знаменитая «стоянка на круге» теперь носит вывеску «Бистро «Сержант Пеппер»», но помещение заколочено, и никакого бистро нет. Оказывается, некий Рэй Маатук[520] в 2004-м купил бывшую автобусную стоянку, чтобы открыть в ней «битловское бистро», но с тех пор это место так и пустует. А как же «банкир, что даже в проливной дождь не носит плаща»?[521] Где же банк?

— Здесь было три банка, и каждый претендовал на это звание, — объясняет Стиви Ти, — но остался только один, отделение «Ти-эс-би». Вон там, видите? Вот они и утверждают, что это — то самое.

Мы говорим о Лене Гарри. Наверное, некоторые из участников The Quarrymen до сих пор жалеют, что не вошли в «Битлз»? Если бы в состав изначально входили Джон, Пол, Джордж и Крейг, а я покинул бы группу ради постоянной работы, то потом наверняка бы обзавидовался.

— Нет-нет, это вряд ли, — задумчиво говорит Стиви Ти. — Ну разве что Чес Ньюби. Понимаете, Чес был красавчик, прямо как Пол. Он играл на басу, прямо как Пол, и он был левшой, прямо как Пол.

Я понимающе киваю, лишь бы Стиви Ти не раскусил, что этот Чес Ньюби мне совершенно не известен.

Позднее я пробиваю его в интернете. Оказывается, Чес Ньюби не был, как я сперва предполагал, постоянным участником The Quarrymen. Он подменял Стю Сатклиффа на четырех выступлениях в декабре 1960-го. Джон приглашал его в Гамбург, но Чес предпочел университет. Потом он стал учителем математики в Дройтвиче, а в семьдесят пять, уже будучи пенсионером, впервые присоединился к The Quarrymen, на полвека опоздав на свой поезд.

— А вот вам вопрос. Прекрасно подходит для финального вопроса программы «Кто хочет стать миллионером?». Под каким псевдонимом иногда выступал Джордж Харрисон? — (У всех растерянные лица.) — Хотите знать ответ? — Стиви Ти паркует микроавтобус и указывает на уличную табличку. — Арнольд Гроув!

Мы стоим у дома номер 12, в котором родился Джордж Харрисон.

— Двухэтажный дом, четыре комнаты, шесть человек, ванной комнаты нет. Когда приходила пора мыться, то с крючка снимали жестяное корыто и ставили на огонь чайник.

Пялимся на парадную дверь. Пялимся на окна второго этажа. Пялимся на окна первого этажа. Фотографируем. Чувствую себя немного неловко. Дом номер 12 по Арнольд-Гроув не находится в ведении Национального фонда, он принадлежит пенсионерке Кейтлин Хьюз, бывшей сиделке. В 2015-м миссис Хьюз пожаловалась «Дейли телеграф», что «до смерти устала от туристов»: «По улице ездят туристические такси, а летом их тут ежедневно сотни. По выходным они приезжают постоянно, даже в два часа ночи. Я живу одна… Это жуть какая-то, когда незнакомцы таращатся к тебе в окна или стучатся в двери в любое время суток… Я этим сыта по горло, и соседи мои тоже. Сотни автобусов привозят к моему дому туристов с круизных теплоходов. Однажды приехала целая футбольная команда «Бавария», они все ко мне в окна заглядывали. Ну куда это годится?..»

Мы незаметно уезжаем. Следующая остановка — Вултон и Строберри-филдз[522], где Стиви Ти снова нелестно отзывается о конкурентах:

— Найдутся такие гиды, которые укажут вам на то вон дерево, или вон на то, или на это и скажут: «Это то самое дерево, про которое Джон Леннон поет «На моем дереве, думаю, нет никого»[523]. Бесит! Они с ума сошли! Он же не поет ни о каком конкретном дереве! Он же говорил, что когда рос, то чувствовал себя особенным, ни на кого не похожим. Вот что означает строчка «нет никого на моем дереве»! А они все тычут пальцами в это дерево или в то! Ох и бесят они меня!»

В 2000-м оригинальные кованые железные ворота украли и сбагрили скупщику металлолома. Два дня спустя скупщик заподозрил неладное и обратился в полицию.

Теперь оригинал в хранилище, а то, что мы видим, — копия.

Едем дальше, в церковь Святого Петра. Во дворе толпятся туристические группы, и Стиви Ти ведет нас через дорогу, в церковный зал для собраний, у которого висит очередная табличка:

К табличке прилагается собственная табличка, уже металлическая и куда более многословная. Текст для нее как будто надиктовали в пабе под самое закрытие:

Вечером перед концертом в этом зале Айвен Вон, иногда игравший в группе, представил Джону Леннону своего друга Пола Маккартни. Джон вспоминал потом иногда: «Именно в тот самый день, день, когда я повстречал Пола, все и закрутилось».

Мы фотографируем зал, табличку и табличку к табличке, а когда идем ко двору, то Стиви Ти старательно избегает других гидов.

— У вас с ними товарищеское соперничество? — спрашиваю.

— Не товарищеское, — отвечает Стиви Ти напряженным голосом. — Многие из них понятия не имеют, о чем говорят. — Он выводит нас во двор церкви. — Идите сюда. Видите? Вот, взгляните!

Мы смотрим на надгробие Джона Маккензи, который «умер 16 сентября 1915 г. в возрасте 73 лет».

— Другие гиды несут всякую ахинею, якобы это — тот самый отец Маккензи из «Eleanor Rigby», и предлагают всем сфотографировать могильную плиту. И вы еще спрашиваете, за что я их так не люблю! Хотите знать правду? Хотите? Так я вам расскажу. А правда в том, что настоящий отец Маккензи никаким боком не связан с этим вот отцом Маккензи. Настоящего отца Маккензи звали не Джоном, а Томом. И не был он никаким священником. Просто человеком, который объявлял о выступлении «Битлз». Они его в шутку и прозвали отцом Маккензи. Он вообще был отставным военным и, говорят, постоянно штопал носки. Ничего не напоминает? Верно, «штопает носки по ночам, когда нет никого»[524]. Смекаете? Так что прошу вас, умоляю, не говорите мне, будто Джон Маккензи — это тот самый отец Маккензи. Бесит!