Твоя реальность — тебе решать

Глава 3. Когда не рассчитываешь на...

Игра стоит свеч!

(Крылатое выражение)

Ник ошибся. Он увидел ее раньше.

В субботу вечером возвращаясь с тренировки, от усталости еле передвигая ноги, незаметно для себя свернул к парку. Из-за туч, нависших над городом, было сумеречно (обычно в это время суток еще светло — пора белых ночей). Недавно прошедший дождь напоил цветы в чашах. Пахло свежестью. Ветер срывал редкие капли, застрявшие в плетении ограды футбольного поля, и бросал их в прохожих. Дорожки, выложенные светло-серебристой плиткой, были темно-серыми. С навесов кое-где еще капала вода, и покрытие парка казалось умытым, обновленным. Лавочки, освещенные фонарями, влажно блестели, словно предупреждая: не садись. И вокруг ни души. Никита шел со стороны скейт-парка в сторону баскетбольной площадки, которая располагалась у противоположного входа в парк.

Клац-клац-клац. Клац-клац-клац. Возмущенный женский голос и хохот мужчин. Вшуух — мяч в корзине. Скрип подошвы о мокрое покрытие.

— Ник! Убьешься! Аккуратней! — встревоженный мужской голос.

— Ну, а что? Может она хочет в больничке пролежать все каникулы. А, Ник? — звучит густой бас. — Не боись, я ее починю.

— Егыч, вечно твои шуточки.

— За себя переживай! — вновь бас. — У тебя ставки более высокие. Может, домой пойдем?

— Еще чего! — высокий девчачий вопль. — Только если вы оба сдаетесь.

— Серый, хрен с ней. Давай сдадимся, — устало и обреченно отвечает Егыч.

— Русские не сдаются! — орут хором Серый и девчонка и хохочут.

И именно в этот момент к площадке вышел Никита. Он стоял в тени навеса, а площадка, освещенная фонарями, лежала перед ним как на ладони. Там трое. Двое мужчин и девчонка. Та самая девчонка. Правда, без кепки, да и коса одна, но не узнать ее он не мог. Девочка прижимала к боку мяч, стоя напротив мужчин. Один высоченный с длиннющими руками и ногами. У него широкие плечи и спина в переплетении мышц.

«Однозначно атлет, скорее всего пловец»,— мелькнуло в голове Никиты.

Второй пониже, но тоже вполне спортивный. По тому, как стоял, как уворачивался от длиннорукого, в нем угадывался борец. А девчонка рядом с ними казалась малышкой. Вертелась юлой, только коса хлестала по бокам. Играли двое против одного. Серый, так звали длиннорукого, от этого не страдал и все равно дотягивался до мяча, умудряясь увести его в самый неожиданный момент. Никита забрался на трибуну и вытянул уставшие ноги. Мышцу в правой ощутимо подергивало, но, увлеченный игрой, парень скоро забыл о ней.

Внешне эти трое никак не походили. Старший — тот, что пониже — был темноволосым, у второго волосы были значительно светлее, а девчонка и вовсе рыжая, но глядя на них, Никита понимал: это братья и сестра. Двое старших всякий раз старались подстраховать ее, иногда щадили, отдавая господство над мячом.

— Ник! Ника! Ника! Да справа! Справа заходи! — кричал Егыч.

— Да блин! Егор, ты что каши мало ел? Еле передвигаешься! — взвизгнула сестрица и остановилась перед братом.

— Ну извини, а, малыш? — пробормотал мужчина, подошел, обнял за плечи, чмокнул в висок.

— Не злись, сестренка. Егыч с суток, а поспать не получилось…, — попытался объяснить Серый.

— Ну почему? Я поспал, пока ехали, поспал.

— Угу, ну конечно. Мы ж из Москвы ехали, — сыронизировал Сергей.

— Почему из Москвы? — не поняла Ника.

Егор усмехнулся:

— Не бери в голову.

Девочка прижала мяч к животу, посмотрела на одного брата, потом на другого и вздохнула:

— Давайте тогда домой.

Братья дружно, как по команде, запротестовали.

— Егыч, ты давай, сядь-ка, а Нике поможет наш зритель, — сказал Сергей и глянул на трибуну.

Никита тут же почувствовал, как ускорился пульс: словно перед прыжком.

Вероника и Егор вглядывались в темноту под навесом, но никого не видели. Сергей хмыкнул:

— Давай, давай, не стесняйся!

— Серый, да там нет никого! — возразил брат.

— Да я видел, как он сел. Парень, выдь и покажися, с нами честно подружися, — настаивал длиннорукий.

И Ник поднялся, и стал спускаться с трибуны. Егор с Вероникой от удивления даже что-то весело закричали, а подросток шел и чувствовал, как колотится сердце. Даже боль в ноге прошла. Подошел к клетке, открыл дверь и, лишь когда до игроков осталось меньше двух метров, стянул с головы капюшон, и как бы невзначай посмотрел на девочку. У той вспыхнули глаза, и паренек улыбнулся: узнала, она его узнала. И сердце обрадовалось.

— За погляд деньги нужно платить, — усмехнулся Серый и протянул руку, представляясь. — Сергей, это Егор, а это Ника.

— Ник, — просто ответил паренек, пожимая братьям руки.

— Судя по тому, как ты наблюдал за нами, в баскетбол играешь, — обратился Сергей.

— Играю.

— Не хочешь сыграть с нами?

— Почему нет.

— С Никой в команде сыграешь?

Паренек опять посмотрел на девочку. Ее зеленые глаза не выражали ни радости, ни грусти, ни отвращения — вообще никаких эмоций.

— Хорошо, — ответил он и потянул вниз собачку на молнии толстовки. Егор, направляющийся на трибуну, протянул руку, и Ник отдал ему толстовку. Потом уперев носок, сделал пару вращений стоп, сначала одной, потом второй. Затем согнул ногу в колене и потянул к себе, взявшись за носок. Пару раз подпрыгнул.

Сергей не торопил, а потом, присмотревшись, поинтересовался:

— Какой вид спорта?

Юноша усмехнулся, но ответил спокойно:

— Прыжки в высоту.

— Рыбак рыбака! — прокричал со скамейки Егор и улыбнулся.

— Ну что, начнем, а, молодежь?

Ник и Ника переглянулись.

— Начнем! — улыбнулся парень, а глаза блестели азартом.

Ник после третьей попытки прорваться к кольцу понял: в лоб Сергея ему не обойти, как бы ни старался. Длиннорукий противник успевал всюду и откровенно потешался над ребятами. У Вероники глаза сверкали от злости, но она не возмущалась, так как видела, что напарник выкладывается на полную. Сейчас мяч был в руках Ника, который упрямо ударял по нему, не спуская глаза с соперника.

— Ника, я тебе пасую, а ты бросаешь, — тихо сказал он и мельком глянул на девочку. Она едва заметно кивнула, и парень сорвался в сторону, пытаясь обойти Сергея, раскинувшему руки. И когда тот наконец отклеился от линии броска, Ник ударил еще раз по мячу, направляя его вбок по касательной, и когда тот отскочил от покрытия, то оказался в руках девочки, которая тут же забросила его в корзину — брат не успел перехватить снаряд.

— Да! — прокричала Вероника и кинулась к Никите.

Тот подставил открытые ладони, и девочка ударила по ним. Парень улыбался, его порадовал не столько заброшенный мяч, сколько реакция напарницы. Она сделала почетный круг по площадке, вопя от счастья, а потом подбежала к Никите.

— Давай еще раз! — заявила она, а глаза так и лучились радостью.

— Во второй раз он будет уже осторожнее, — разумно заметил партнер, но потом наклонился к ней и что-то быстро сказал на ухо.

Девочка расплылась в улыбке и с издевкой глянула на брата.

— Не совещаться! — воскликнул Сергей и обратился к брату, сидящему на трибуне. — Господин рефери, тут нарушение правил! Чего молчите?

Егор оглянулся, посмотрел по сторонам, а потом, глянув на Сергея, пожал широкими плечами.

— Рефери отошел! Видать, приспичило! — усмехнулся он.

Брат возмутился:

— А ты там на хрена сидишь?

— Могу встать… но не хочу.

— Будешь судьей!

— Не суди, да не судим будешь! — пропел Егор тягуче и сложил руки в молитве.

— Значит, заговор! — подвел итог младший. — Ну давайте посмотрим, из чего вас замесили!

— Ничего интересного. Тот же набор хромосом. Это я тебе как врач говорю.

Сергей оглянулся на трибуну.

— А зрителей не спрашивают! Судью я бы послушал! Заступник выискался.

— Нельзя обижать детей!

— Детей? Ну ладно, Ника, а этот-то? — возмутился Сергей, ткнув пальцем в Никиту.

— Так он школьник, — сказал уверенно Егор. — Ведь так?

— Он в десятом учится, — ответила за напарника Вероника.

Никита уставился на нее во все глаза.

«Значит, она знает меня. Видела в школе»,— мелькнуло в голове парня.

— Да ладно! А лет сколько? — спросил Сергей.

— Семнадцать, — ответил Никита.

— А тебе? — спросил брат у Ники.

— Ты чего? Забыл, что ли? — от возмущения она даже оторопела.

— Тринадцать?

— Пятнадцать!!! — хором заорали Егор и Вероника.

— Да? А выглядишь…

— Ник! Давай его размажем! — вдруг предложила девочка, глянув на напарника.

Тот усмехнулся уголком рта.

— Давай!

— А пупок не развяжется? — усмехнулся Сергей.

Никита на это оскалился…

Как бы там ни было, но «парочка наглых детей» забросила еще пять мячей. Правда, Сергей в долгу не остался и отыграл четыре. Начал накрапывать дождь, и врач, объявив победителей, заставил на этом закончить матч. Но стоило им отойти, дождь прекратился.

Шли вместе. Обсуждали матч, Вероника возмущалась, вспоминая игру. Егор не вступал в диспут брата и сестры, а поглядывал на молчащего Никиту. Как только матч закончился, а тело начало остывать, нога заныла вновь, но парень не жалел об игре, хотя если тренер узнает, по головке не погладит. Это точно. Никита просто шел между Вероникой и Егором и улыбался, глядя под ноги и радуясь тому, что им по пути.

С центральной улицы свернули во дворы. Сергей бросил взгляд на Ника, но тот все так же продолжал идти с ними.

— А где живешь? — спросил пловец.

— В районе четвертой школы, — ответил Ник.

— А учишься во второй?

— Ну а мы? Живем с окнами на третью, а окончили вторую! — ответил за парня Егор.

Он вдруг остановился и придержал длиннопятого подростка за руку и, кивнув в сторону детской площадки, сказал:

— А ну-ка, присядь.

— Тоже заметил? — спросил Сергей.

Вероника, ничего не понимая, переводила взгляд с одного брата на другого.

— А… — начал было Никита, но Егор не стал слушать, а вместе с Сергеем практически насильно затащил парня на площадку и усадил. Подросток ничего не понимал, но почему-то не спорил со старшими.

— Как давно? — спросил Егор, присаживаясь у лавки на корточки.

— Что? — не понял парень.

А Егор стал ощупывать икру. Твердые цепкие пальцы что-то нащупали и надавили. От боли, ударившей снизу прямо в мозг, Никита взвыл, закусив губу.

— Ну, все ясно, —проворчал врач и встал. — Выпороть бы, чтоб неповадно было.

— Защемление? — спросил Сергей.

Но Егор не ответил ему.

— Ника, дуй домой. Там в моей комнате чемоданчик такой темно-синий, неси сюда.

Девочка сорвалась с места, не задавая вопросов, не рассуждая.

Никита попытался встать, но врач ткнул его в плечо, и тот плюхнулся вновь на лавку.

— Сидеть! — вдруг рявкнул мягкий Егор.

— Ты все равно на ногу сейчас наступить не сможешь, — объяснил Сергей, садясь рядом с Никитой.

— Вот какого… Ведь болела же! До матча болела, твою ж! — вскипел старший брат, глядя с досадой на парня.

— Да она… — начал Ник, но Сергей ткнул его в бок и покачал головой, дескать, молчи лучше.

— Перед девчонкой покрасоваться хотел? — зашипел Егор, нависая над подростком.

— Ну...

Но врач лишь махнул рукой, выругавшись сквозь зубы. Никите стало не по себе.

— Сколько раз на тренировке прыгнул? Только не врать! Я все равно узнаю, тело, оно знаешь, не врет! Так что честно, как на исповеди! — не унимался врач.

— Ну…

— Что ты заладил «ну» да «ну»? Запряг? Говори, как есть!

— Не больше тридцати.

— А по времени сколько длилась тренировка?

— Как обычно — два часа.

— А заныла когда?

— Да она не болит особо! — оправдывался подросток.

— Ну да, а я Папа Римский! И мне всегда было интересно: особо — это как? Когда отвалится? Когда на спорте крест поставишь? Когда в кресло сядешь, знаешь, такое — на колесиках, чтоб передвигаться легче.

— Егор! — позвал Сергей удрученно.

— Сереж, я вот таких молокососов за год вижу знаешь сколько? Страшно вымолвить! Вот бы посмотреть на других, понять ошибку и не допускать самому такого. Но нет же! А вдруг прокатит! «У меня сейчас область, Россия, Европа, мир, Олимпиада — нужное подчеркнуть — я потом!» А это «потом» обычно превращается в «поздно». Понял?

Никита молчал. Он не знал Егора — впервые видел — но все, что тот сказал, он слышал от тренера. Не раз слышал. Слово в слово!

— А тренер в курсе, что ты еще и в баскетбол балуешься? — поинтересовался Егор с иронией.

Никита вздохнул.

— Ясно, ладно, вон девочка бежит, — сжалился врач и замолчал.

Вероника подлетела с чемоданчиком и передала брату. Тот кивнул и сказал:

— Серый, вызывай такси.

Тот с братом спорить не стал, а полез в карман за телефоном.

— Да, я дойду! — заявил парень и попытался встать, Егор ткнул его легонько в плечо, и тот плюхнулся на лавку и опустил с досады голову. Напротив него между братьями стояла Вероника и смотрела на него жалостливым взглядом. Так опозориться перед ней…

— Этаж какой? — продолжал допрос Егор.

— Седьмой, — послушно отвечал его пациент, не поднимая глаз.

— Блин! А лифт?

— Есть.

— Фу, ну тогда… Вы двое домой, а я Ника отвезу.

— А что такое? — тихо спросила девочка у Сергея, но Егор услышал.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Команда была, почему еще здесь? Маме скажите, приду, как освобожусь, — сказал он.

— Звякни, когда освободишься, я приеду за тобой.

— Серый, ты с парковки выкарабкиваться будешь дольше, чем я пешком дойду. Все. Диспут окончен. Марш домой, — старший был непреклонен.

Сергей протянул широкую пятерню повесившему нос Никите, тот вскинул глаза, и оторвал-таки руку от края лавки, в который вцепился от злости и боли и пожал.

— Ну бывай, Ник, еще увидимся. А с этим не затягивай, усёк? — сказал Сергей.

Вероника смотрела сочувствующе, и парень от стыда готов был провалиться сквозь землю.

— Пока, — сказала она и помахала рукой.

— Пока, — ответил Ник и помахал в ответ, а потом долго провожал глазами девочку. Егор, стоя над ним, молчал.

От неожиданно появившегося пациента Егор вернулся в полночь. Брат заглянул к сестре в комнату — Вероника уже спала, и Шэрон, огромный черный персидский котяра, нагло развалившийся поверх одеяла, жмурился от яркого света, падавшего на него из прихожей, и всей сытой холенной мордой показывал свое неприятие. Егор усмехнулся и вдруг вздрогнул от неожиданности — кто-то положил руку ему на плечо — и оглянулся. Мама запахивала на груди кардиган, щуря с непривычки глаза. Старший сын улыбнулся и обнял ее.

— Есть будешь? — спросила она.

— А Серега разве не все съел? — усмехнулся Егор.

Мать похлопала его по плечу и усмехнулась:

— Не переживай, я два противня мяса делала. Пошли, полуночник.