Твоя реальность — тебе решать

Глава 7. Неначатое начало.

Сделай первый шаг и ты поймешь,

что не все так страшно.

Луций Анней Сенека

Дашка брата обожает. Тимка лишь последний год не читает на ночь сказки: та учится в третьем классе и сама прекрасно справляется с этим. Он никогда не стыдился и не стеснялся сестры. Водит из школы за руку. И с синхронного плавания забирает Дашку сам.

— Нет. Ты прикинь, я к ней с полотенцем в кабинку захожу, а она как взвизгнет — я там чуть не скопытился — и орет, чтоб я вышел. Я к ней: «Дашух, Дашух», а та в слезы, — жаловался Тимыч Никите на сестренку, которая в последнее время вела себя странно.

— Ну, а что? Ты хотел ее намывать до свадьбы? Взрослеет, — отвечал друг, а сам не сводил глаз с дверей кабинета, где училась Вероника.

Он хотел поговорить с девочкой, но первые два урока была профильная математика, там нереально выйти, да и после второго урока — русский. На позапрошлой перемене обедали, на прошлой — класс Ники переодевался на урок физры (черт бы побрал эту пандемию, вынудившую всех жить по ее правилам). Сейчас в коридоре маялись взмыленные мальчишки, а девчонки, запершись в кабинете, переодевались. Кто-то из самых несдержанных стучал в дверь, оттуда им что-то кричали. Ник слушал Тимку и не спускал глаз с двери, около которой тёрся прыщавый худосочный юнец. Пока он не дергал на себя дверь, Никита просто стоял.

— То есть… взрослеет? — недоуменно переспросил Тимофей.

— А как взрослеют? Сколько ей? Десять? Значит и месячные через год-два начнутся, — отвечал Ник, не сводя взгляд с нетерпеливого одноклассника Вероники.

Тимка словно в ступор вошел.

— Дашка?

— Скорее всего, у нее грудь начала расти, вот она и стала тебя стесняться.

— Грудь? У Дашки?

— Что ты заладил, как попугай «Дашка», «Дашка»… Дашке твоей будет и пятнадцать, и двадцать, и сорок. Не думаю, что она будет спрашивать у тебя дозволения, чтоб целоваться вот с таким прыщавым пацаном.

— Подожди, — совсем удрученно пробормотал Тимка и достал телефон. Он что-то бормотал, листал в телефоне, потом взялся всей пятерней за собственный густой чуб и потянул его в сторону. — Охренеть! Ник! Твою мать!... В смысле, не твою… я просто…

Никита усмехнулся:

— Блин, Тимыч! Что за реакция? Ну это ж и так понятно было.

— Ни фига не понятно. А ты…

— А моим половым воспитанием занималась сестренка! Застала…

Тимыч растянул губы в похабной улыбке.

— Нет! Не за тем, о чем ты, озабоченный, подумал! — тут же предостерег друг.

— Ну, ну…

— Баранки гну! В детской энциклопедии были странички, где рассказывалось…

— А еще показывалось, — не унимался Тим.

— Да пошел ты! — буркнул Никита и всё-таки направился к кабинету, Тимка не успел его остановить, а Ник подошел и схватил за шиворот того самого прыщавого мальчишку, который что есть силы тянул на себя ручку двери. Парнишка вывернул шею и отпустил ручку. Дверь стукнула о косяк и тут же приоткрылась. В проеме появилась голова с короткой стрижкой.

— Нестеров! Я тебя убью! Я предупредила! — заорала голова, но заметила Ника и спряталась.

— Да блин! Эти овцы уже десять минут переодеваются! — взвизгнул тот самый прыщавый.

— А ты помочь хотел, что ли? — вставая рядом с Ником, спросил Тимыч.

Одноклассники Вероники переводили глаза с одного старшеклассника на другого и на баррикады не лезли.

— Прикинь, что там твоя сестра. Понравилось бы, если б за ней какой-то прыщ-извращуга подсматривал? — не унимался Тимофей (видать, никак не отпускала мысль о Дашкином взрослении).

— Да фигли там подсматривать? Было бы на что… — буркнул другой.

— Ой, простите сердечно! Не разглядел! А кто у нас тут? Половой гигант, что ли? Нигде не жмет? — усмехнулся Тимка, издеваясь над парнишкой. Ребята рядом захихикали.

— Вот и не фиг лезть! — припечатал Ник, и тут его, стоящего спиной к кабинету, неслабо приложили дверью по затылку. Он, схватившись рукой за голову, обернулся и увидел Веронику. Злость в зеленых искрящихся глазах сменялась удивлением. Ник, стоящий от нее в шаге, так ясно видел это. И затылок не так уж болел, и сердце встрепенулось от взгляда зеленых глаз, и губы сами собой тянулись в улыбке.

— Нестеров, скотина! — сзади Веронику толкнули, и она вынуждена была шагнуть к Никите, заваливаясь на него, — парень едва успел подхватить ее за талию.

Для девчонки она была высокой. Никите трудно было судить, но она точно была выше 170. Смотрела на него снизу-вверх в каких-то считанных сантиметрах, ее дыхание щекотало шею, но вот она уперлась ладошками в грудь парня и освободилась из крепких объятий. Ник, смущаясь, убрал руки с талии, даже отвел глаза, и только тогда заметил гвалт, творящийся рядом. Того самого юнца, сдерживая ранее данное обещание, учила жизни девчонка со стрижкой. Зажав ему голову под мышкой, она тянула его то за уши, то за волосы. Несчастный Нестеров, став красным как помидор, не мог отбиваться, только висел на жилистой руке одноклассницы, пытаясь освободить свою худосочную шею из крепкого захвата.

— Я тебя предупреждала, урод! Посмотреть хочешь? Хочешь? Сейчас покажу, так покажу, что глазки запасные понадобятся! — повторяла девчонка.

— Пусти, дура! Пусти, задушишь! — хрипел Нестеров.

Тимка подошел к ней и перехватил занесенную для новой пытки руку.

— Хватит с него! — сказал он серьезно.

Девочка вскинула глаза на Тимку и ослабила хватку. Нестеров будто только этого и ждал. Матерясь и плюясь, он бросился от нее, а этот старшеклассник с издевкой в глазах мог рассмотреть ее хорошо. Раскрасневшееся лицо, мокрые от пота виски и челка и ярость, плещущаяся в огромных шоколадных глазах. Блузка не заправлена в школьную юбку. Бант, который завязывался под воротничком, сейчас двумя примятыми полосками болтался на груди, потому что верхние пуговицы блузки были не застегнуты. В образовавшемся вырезе виднелась загоревшая кожа, которая свидетельствовала о том, что вне школы девушка предпочитает майки другого фасона. Тимка, сам от себя не ожидая, уткнулся глазами в этот клочок кожи. А девчонка, заметив это, зыркнула — все равно, что прокляла — и бросилась в класс, походя толкнув Тима плечом.

— Озабоченный! — долетел до парня полный ненависти шепот.

Тимофей охнул (изрядно так саданула!) и взялся за плечо, провожая ее взглядом. А она подлетела к двери в класс и дернула ее на себя. Девчонки попытались остановить, да куда там! В то же мгновение в кабинете почти хором заорали возмущенные мальчишеские голоса разной тональности. Тимку будто толкнул кто-то в спину, и он, не отдавая себе отчет, двинулся к закрывающейся двери, но та вдруг распахнулась вновь, едва не заехав по носу, и перед парнем предстала вновь девочка, сжимая в одной руке туфли, в другой — гетры. Но она будто не заметила Тимофея. Прошлепала босыми ногами мимо, встала к стеночке спиной и стала натягивать гетры. Бант так и болтался незавязанными лентами, но блузка была уже застегнута.

Тим помнил, что пришел сюда из-за Никиты с его сбоем на рыжей, но продолжал смотреть на девчонку-драчунью, которую Вероника пыталась прикрыть от любопытных глаз. Она единственная, кто подошел к однокласснице, а та не поднимала головы и потому не видела, как на нее смотрел десятиклассник Тимофей Уваров. А тот смотрел, и что-то неясное царапало душу. Странно, но сейчас его до ужаса бесил тот факт, что она стояла босиком на бетонном полу (линолеум, лежащий на нем, не в счет, так как не делал его теплее) и, прежде, чем натянуть гетры, руками стряхивала сор, приставший к ступням. Бесило, что в рекреации было полно народу, и многие пялились. Бесило, что ей, этой девчонке с мальчишеской стрижкой, с такой силой в плечах, было всё равно. Она обулась и пошла навстречу учительнице.

— Валентина Леонидовна, я только руки помою, — сказала она.

— Хорошо. Все нормально, Лера? — спросила педагог.

— Конечно, — ответила девочка и пошла по коридору, а Тимка смотрел ей вслед и даже не слышал, как над головой звучала мелодия звонка.

— Вероника, а ты что? — вернул его на землю голос учителя.

Ника глянула последний раз на Никиту, тот так и не успел ничего сказать, только кивнул, поймав ее взгляд, и прошла в класс.

— Молодые люди, а вам особое приглашение нужно?

— Извините, — пробормотал Никита.

— Извините, — эхом повторил Тимка, и парни направились к лестнице. Впереди ждал последний шестой урок.

Но как только за учителем закрылась дверь, Тим развернулся и бросился бежать в коридор, где находился женский туалет.

— Тим! — крикнул ему вслед Ник, но тот не оглянулся.

Егоров, проводив друга глазами, не пошел следом. Нужно было спешить на литературу. Елена Николаевна не любила, когда опаздывали, а Тимыч пусть сам потом разбирается с матерью.

Коридоры школы опустели. Это был тот самый момент, когда гвалт перемены сменялся тишиной урочного времени. Слышно, как по третьему этажу простучали каблучки, как шуршит занавеска от дыхания ветра, как в классе, напротив которого стоял Тим, идет перекличка, как в медицинском кабинете медсестра говорит по телефону. В женском туалете бежит вода, но вот зажужжала сушилка, сразу перекрыв все прочие звуки школьной тишины, и Тимофей приготовился к выходу девочки. Дверь открылась, и Лера, глядя под ноги, направилась в класс. Тим, стоявший у окна, пошел ей наперерез и замер прямо на ее пути.

Лера не смотрела по сторонам. Она смотрела под ноги: на правой туфле начала отклеиваться подошва (не могла потерпеть еще каких-то десять дней), и девочка боялась запнуться и потому едва не влетела головой в грудь какого-то парня. Взгляд остановился на ботинках размера этак сорок пятого, выше которых были отутюженные брюки с прямыми — хоть стреляй — стрелками, и руки в карманах. Девочка отпрянула назад, подняла голову и скривилась. Напротив нее стоял тот самый старшеклассник, который не дал ей как следует проучить заразу Нестерова. Стоял, и усмешка пряталась в уголках губ. А голубые глаза из-под челки смеялись. Лера вздохнула, пряча зеркальце-расческу в карман, и сделала шаг в сторону, чтоб обойти преграду. Парень так же шагнул и вновь встал у нее на пути. Лера сжала кулаки и вновь шагнула в сторону, но Тим не собирался так легко сдаваться. Девочка не доставала ему даже до подбородка, но головы не поднимала: Тим так и пялился на ее макушку, улыбаясь. А она вдруг развернулась и пошла в противоположном направлении. Уваров бросился следом, но Лера вдруг резко развернулась, и Тимофей всей своей фактурой налетел на нее, вернее, на то место, где еще секунду назад стояла эта девчонка-драчунья. Чувствуя, что теряет равновесие, Тим крутанулся, и в этот момент почувствовал цепкие пальцы на собственном локте. Маленькая девочка не дала завалиться такому верзиле, как он, и когда он принял вертикальное положение, отпустила локоть и пошла в класс, сунув руки в карманы юбки. Тим, осрамленный и приниженный, провожал ее взглядом до самой двери в класс. У класса девчонка оглянулась на парня. Тимофей вздернул вверх подбородок, Лера хмыкнула и вошла в кабинет.

У Тимки вжикнул мобильник. Парень достал его и, прочитав сообщение, рванул по коридору. Про практическую по литре он забыл напрочь.