Твоя реальность — тебе решать

Глава 75. Здесь и сейчас.

Жизнь измеряется не количеством

сделанных вдохов и выдохов,

а количеством тех моментов,

когда от счастья захватывает дух.

Правила съема: Метод Хитча (Hitch)

Подобрав юбку, Ника шла следом за мальчишкой покрупнее. Тот вынырнул в какую-то боковую дверь, придержал ее, чтоб девочка вышла. Они спустились на первый этаж, и парнишка прошмыгнул куда-то вбок, Ника едва успела проскочить за ним. Так они оказались у пожарного выхода, закрытого на задвижку.

— Сейчас выйдешь, повернешь направо, там пройдешь до ограды, народу на улице много, на тебя не обратят внимание, — сказал он.

— Поняла, — ответила девочка и залезала в рюкзак, выдернула бриджи, стала разуваться.

— Ты чего? — удивился парнишка.

— Ничего. Отвернись, мне нужна минута.

Парень что-то ответил, но Ника не расслышала. Она натянула под юбку бриджи, а потом стащила многослойную юбку и затолкала ее в рюкзак, натянула носки, влезла в слипы.

— Готово. Выпускай.

— А ты куда так? Ты же выступаешь…

— Сейчас это важнее, чем концерт. «Второй» не засчитают техническое из-за отсутствия игрока. Я этого не допущу. В конце концов, это моя жизнь. Моя реальность!

Мальчишка ничего не успел ответить. Ника вылетела, как торпеда, обогнула школу и бросилась в сторону скейтпарка. На светофоре она думала написать Нику сообщение, но цвет быстро сменился, и девочка рванула через дорогу.

А у баскетбольной клетки была уже толпа. Первым Ника увидела Арта. Он узнал ее, помахал, свистнул кому-то, и из толпы вынырнул Ник. Он видел Нику и не верил своим глазам. А она подскочила к нему и затараторила, едва дыша:

— Я опоздала? Опоздала? Нам уже засчитали?

Ник и Тим, словно материализовавшийся из-под земли, смотрели на нее, не мигая, и не знали, что сказать. Ника это перевела, как и свойственно женщинам.

— Мы уже проиграли? Но ведь еще есть время! Я не опоздала! Кто здесь главный? Я ему скажу!

Парни дружно замахали руками, остановили девочку.

— Нет, всё нормально. Но почему ты здесь? — воскликнул Никита.

Вероника хлопнула глазами.

— Потому что у нас игра. Я знаю, что тот, третий, не приехал. Я не могла не прийти.

— Вероника Леонидовна! — прогремело сзади.

Девочка так и подпрыгнула, оглянулась… Даа… А она-то совсем забыла о брате, для которого это не игра, а МАТЧ, даже МАААТЧ, куда там Олимпиаде…

— Егор… — проблеяла сестренка.

— У тебя же…

— У меня матч. Игра. Здесь и сейчас. И это для меня важнее!

Почему-то она ждала упреков, назиданий… даже странно. И невозможно. Назидания? От Егора? Это же очевидное и невероятное. Что-то из разряда фантастики. Он не стал ругаться. Просто улыбнулся и отошел к каким-то взрослым парням, один из которых возвышался над всеми, как лошадь средь отары овец. Видимо, он и был звездой баскетбола.

— А Сэм? — шепнул Тим Нику.

— Будет запасным. Иначе сдохнем. Вон у «первашей» двое на замене.

И тут в них влетел какой-то мокрый парень с голым торсом.

— Дэн! — завопили друзья, подхватывая его.

— Фу, блин! Ты же липкий!

— Еще не началось? Я успел? — только и смог выговорить парнишка.

— Ты бегом что ли бежал? Мокрый!

— Мокрый? А, нет… Это я в фонтане уже освежился, а то… Ох, не зря у меня разряд по бегу…

— У тебя разряд по бегу с препятствиями, — усмехнулся Тим.

— Нет, слава Богу, препятствий не было, но бега мне хватило! Я ж от моста на въезде в город бежал!

— А чего так?

— Сначала пробежал пробку, а там с Новолисино автобус, ну я на него, а он сдох перед въездом на мост, ну и оттуда я летел по Ленина.

— Красава!

— Мужик!

— Ну и отлично! Двое на замене! Сэм!

— Он всё-таки пришел? — шепнул Дэн.

— Как видишь? — ответил Тим.

— Ну… поди ничё…

— Кто знает…

Семен подошел, протянул руку Дэну, потом окинул взглядом Нику. Ребят познакомили. Никита стал рассказывать о тактике, команда слушала капитана и поглядывала на «первашей», у которых с приходом Ники и Дэна поубавился блеск в глазах. Тут к ним подошел Егор и отвел сестру в сторону, протянул телефон.

— То, что ты выбрала матч, это твое решение. Но ты должна пойти до конца. Напиши маме. Она не должна волноваться. Через четыре минуты всё начнется и здесь, и там.

Ника вернула Егору телефон и достала свой. Незачем прикрываться братом, если виновата сама. Она написала сначала сообщение Амалии Станиславовне, так как та вела концерт, а потом уже маме.

«Я знаю, ты будешь злиться. Знаю, что будешь обижаться на меня, но поступить по-другому я не могу. Я нужна своей команде. Прости, что разочаровала. Люблю тебя».

***

— На разогрев! — прогремел голос рефери, и команды потянулись на площадку.

— Тим! Тимофей! Уваров! — вдруг кто-то закричал, и Тимофей притормозил у открытой двери. Он узнал голос, но не видел в толпе, стоящей у клетки, Леры, а она вдруг вынырнула совсем рядом с ним и остановилась на расстоянии вытянутой руки. Тимка улыбнулся.

— И всё-таки ты пришла.

А у Леры вдруг кончился весь запал, и Тим, гад такой, ей никак не помогал. Он считал, она должна ко всему прийти сама. Тут ее нечаянно толкнули ребята, спешащие к трибунам, и она влетела в Тимкину грудь носом. Парень поймал девочку, придержал, а та вдруг обняла его, прижалась, и Тим замер. Он видел ее макушку, чувствовал под ладонями хрупкие плечи, и сердце ликовало!

— Спасибо, — сказала Лера.

— Что? — о да, Тимка умел прикидываться глухим.

— Спасибо!

— За что?

— Они бежали следом…

— Кто?

— Родители.

— Увиделась с отцом?

— Угу.

— Я рад.

— Я тоже.

— Лерка…, — выдохнул Тим, обняв хрупкие плечи, склонившись к макушке.

Девочка стиснула руки, Тимка даже крякнул от такого сильного объятия, а потом задрала голову, чтобы глянуть в глаза своего парня. А там лучилось и искрилось весеннее небо, колдовское, не иначе. Тонкие пальцы скользнули по загоревшей шее и потянули на себя. Тимка улыбнулся, а потом, оторвав ее легкую от земли, поцеловал свою девчонку-драчунью.

— Видимо, всё-таки парень, — раздался мужской голос рядом.

— Ну, Коля!

— Тимыч! — это уже Ник рявкает. Вот ведь!

Тимка оторвался от девичьих губ. Глянул в смеющиеся медовые глаза, которые сейчас были так близко.

— Придется вернуться на бренную землю, — проговорил он, а Лера лишь крепче обвила его загоревшую шею руками.

— Угу, — только и сказала она куда-то в ключицу.

Тимка аккуратно поставил ее на плитку, коснулся пальцами румяной щеки и бросился на площадку к друзьям.

Ник улыбался от уха до уха.

— Вот только ляпни что-нибудь, — буркнул Тим.

— Да я вообще молчу!

— А то я тебя не знаю!

— Парни! Всё потом! — крикнула Ника, и начался разогрев.

Но Тимка всё так же продолжал улыбаться. Теперь он точно знал: сегодня они победят!

После разогрева в относительной тишине, возвышаясь над всеми, рефери, объяснил правила игры, указал на троих людей стоящих за сеткой по периметру, которые должны были следить за ходом игры, а потом призвал зрителей вести себя тише и не отвлекать игроков. Рядом с ним стоял Егор со своим чемоданчиком в руках. Он здесь был и как участник первой игры, и как врач. Ему дали слово. Он рассказал о текущем счете, об итогах матчей полуфиналов. А потом игра началась.

В первой тройке как от «первой», так и от «второй» выступали трое лидеров. С одной стороны — Арт, Зайцев и Кирилл, с другой — Ник, Ника и Тим. Они не первый раз стояли друг против друга. Они знали слабые и сильные стороны каждого, поэтому на прощупывание почвы времени не дала ни одна, ни вторая команды. Гимназия бросилась в атаку, и Кирилл, который до этого не играл с Никой, недооценил возможности вертлявой девчонки, которая, казалось, взлетела над площадкой, поймала длинный высокий пас Тимки и легко, словно делала это сотню раз, бросила мяч в корзину, и Зайцев не успел его перехватить. Трибуны взорвались аплодисментами и ворчанием. Тимка хлопнул Веронику по плечу, Ник приобнял, и ребята вновь встали на свои позиции.

— Ушами не хлопать! — рявкнул Арт своим.

Тимка не упустил возможности съязвить:

— Правильно, хлопайте руками, вдруг взлетите!

Мяч вновь был в игре. «Первая» пыталась отыграться, но «вторая» была очень бдительна и не подпускала к линии броска. Набежали тучки, спрятали солнце, и все: и те, кто был на трибунах, и те, кто играл, выдохнули с облегчением. «Первая» пошла на штурм.

Егор не спускал глаз с площадки, но всё же время от времени поглядывал на дорожку от светофора. Если мать решит прибежать на разборки, то она пойдет только этой дорогой. Хорошо бы ее перехватить, чтобы избежать скандала. И тут мужчина увидел тренера, Ивана Ивановича, который стоял, сложив руки на груди, и с какой-то не то брезгливостью, не то неприязнью следил за ходом игры. Вот «перваши» всё же забросили мяч в корзину, и рефери засчитал очки. Трибуны горланили, а тренер скривился, и тогда Егор подошел к нему.

— Здравствуйте, Иван Иванович.

Тот вскинул на него глаза, улыбнулся, протянул руку.

— Здорово, коль не шутишь, Егор… Владимирович, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь. А вы за кого болеете?

— Я? Я даже за себя не болею, а уж тут-то…

— Да вы, наверно, их всех знаете.

— А то! А вот этим двум, из «второй», вообще запретил играть. Видал, какие послушные?

— Вы о Нике? Нога у него полностью восстановилась. А со вторым что? С виду всё нормально…

— А его избили.

— Избили? Когда?

— В понедельник. Бешеная мамаша сумкой с металлическими уголками.

— А, это его снимки МРТ мне присылали для консультации. Тимофей, так кажется? Не переживайте. Там ушиб мягких тканей. У него даже сотрясения не было. Надо же, как быстро зажила царапина.

— У этих балбесов-переростков чемпионат, — понимаешь, чемпионат в понедельник, — а они? А если травма?

— А если нет? Слушайте, Иван Иваныч, а вы помните, как нас с Пашкой гоняли? А мы с «первашами» тогда стенка на стенку ходили. Ни одной целой рожи на игре не было! Вы нас линчевать грозились! И ничего!

— Пользуетесь моей добротой…

— Мне почти тридцатник, а это тринадцатая игра. И я тринадцать лет нахожу время и приезжаю на этот матч. Это… традиция! Отстоять честь школы!

— Егор, вот ты мне скажи. Вам что, соревнований мало, где вы отстаиваете эту честь? Что вам сдался этот баскетбол? Он не официальный даже…

Егор усмехнулся и посмотрел на площадку, где Ник теснил Арта с мячом, а Тимка только и выжидал удобного случая, чтоб отобрать мяч.

— Вот именно поэтому. Это — наша игра! Мы ее сами организовали. Сами состряпали кубок, хотя знать бы в то время, что этот ужас будет передаваться так долго, я б, наверно, продумал бы его более детально. А то в позапрошлом году, даже стыдно было, когда от него часть отвалилась. Ребята сами следят за играми между школами. Сами! Это их решение! Вот вы для чего пришли, если не для того, чтоб поглядеть игру?

Тренер хмыкнул.

— Намекаешь, что у меня шкурный интерес?

— И да, и нет. Конечно, пацаны тоже пахали весь год ради этого чемпионата, и, уверен, они хотят победить. И там они будут волноваться, переживать, стрессовать, а здесь… Вы только посмотрите, какая в этом свобода!

Иваныч перевел глаза на площадку. Зайцев прыгал перед Ником, не давая тому прицелиться, в конце концов Егоров бросил мяч в сторону, метя в Нику, но Арт оказался чуть быстрее и выхватил мяч почти из самых ладоней, и тут же швырнул Зайцеву, который и забросил снаряд в корзину. «Первая» сравняла счет. Тренер хмыкнул, хлопнул по плечцу Егора и пошел к трибунам. А спустя несколько минут Егор рядом с ним усадил недовольно шипевшую женщину, и Иваныч не сразу узнал в ней мать Егора Крымских и Сергея Ржевского.

— О! Лариса Андреевна, и вы здесь?

Женщина перевела на него колючий взгляд, пару раз моргнула, силясь вспомнить имя тренера.

— Иван Иваныч?

— Он самый! Не думал, что увлекаетесь баскетболом.

— Ненавижу его! — процедила она сквозь зубы. — Видите девочку на площадке? Это моя дочь!

— А! Шустрая девчонка! Какой вид спорта?

Лариса Андреевна закатила глаза.

— Она пианистка!

— Да, а здесь…

— И сейчас должна быть в другом месте, но она плюнула на концерт! Представляете? Какая безответственность!

— Плюнула? — проговорил тренер.

— Да!

Иваныч хмыкнул.

— То-то мне показалось, что кофточка у нее не совсем спортивная.

— Естественно! Этот баскетбол…

И тут в командах произошла замена. Егор выскочил на площадку и первым делом подбежал к Нику, что-то спросил, присел, потрогал икру многострадальной ноги, улыбнулся и убежал к Кириллу, что-то сказал, а потом махнул рефери. Паша выскочил к нему, Егор что-то сказал, и Кирилл ушел на скамейку следом за Никой. Сэм вышел на площадку, подвигал плечами, размял шею, плечи, и всё это мимоходом, быстро, пользуясь небольшой заминкой. Ника опустилась рядом с Лерой, плеснула из бутылки на руку и провела мокрой ладонью по шее и рукам, и мать шагнула к ней, но Иваныч поймал ее за запястье и усадил обратно.

— Не надо. Если не хотите с ней поругаться навсегда, не ругайте ее здесь и сейчас.

— Слушайте, Иван Иванович, я понимаю, что вы разбираетесь в спорте, вы воспитали обоих моих сыновей…

— Это вы их воспитали. Сочувствую травме Егора, рад за Серегу. Вы думаете, я так люблю баскетбол, что пришел посмотреть на эту игру? Да черта с два! Вон два балбеса в уже мокрых футболках — мои спортсмены. У них чемпионат послезавтра, а они вот… чудят без баяна.

— Так а чего вы сидите? Идите…

— А вы на них посмотрите… Чемпионат будет через два дня, а жизнь она здесь и сейчас. Вон как улыбается ваша дочь. Вы, правда, хотите, чтоб она перестала улыбаться?

Лариса Андреевна посмотрела на Нику, которой что-то говорила счастливая Лера. А Ника слушала подругу, но не сводила глаз с площадки, где Зайцев и тот, кто вышел на замену Кирилла, прессинговали Сэма, но Семен умудрился каким-то образом вырваться из захвата и передать пас Нику, который тут же закинул мяч в корзину. Ника и Лера в ту же секунду, как и многие зрители, вскочили на ноги, закричали, захлопали в ладоши. А потом опять сели и продолжили следить за игрой. К Нике подсел брат, взял за руки, но она вырвала пальцы, сжала и разжала кулак, покрутила кисти и что-то сказала, улыбнувшись. Егор улыбнулся, а потом вернулся к игре.

«Вторая» вырвалась вперед, но «первая» не сдавалась. Каждой хотелось победить. Вновь провели замену. Тимку сменил Дэн, Арта — высокий субтильный парнишка. Тимка с Лерой отошли, парень присел, и девушка прямо ему на голову вылила бутылку воды.

— Капец, как жарко! — и он мотнул головой, стряхивая лишнюю воду. Лера взвизгнула, когда на нее попали капли, и Тим улыбнулся. Взял за руку, сжал в своей пятерне. На душе было легко.

Но тут «первая» под вопли публики двумя бросками сравняла счет. Официальное время матча закончилось. Паша, Егор и еще один из приехавших старших посовещались.

— Овертайм! — прогремел голос рефери.

Публика заорала. Команды собрались в кружки.

— Так. Я, Ника и Тимка! — сказал Егоров.

— Ты не отдыхал, — напомнил Тим.

— Выиграем, и отдохну! — улыбнулся Никита.

— Выиграет та команда, которая во время овертайма наберет первые два очка! — густой бас рефери разнесся по площадке.

— Бьем дальний! — заявил Ник.

— Лучше два ближних, если не дать увести мяч, но может получиться, — сказала Ника.

— Может, вот только там «перваши», и они тоже хотят выиграть, — заметил Тимка.

Над трибунами повисла тишина. Иногда по дороге проезжали машины. Откуда-то с площади едва-едва долетали голоса. Крики малышни с аттракционов были почти не слышны. Игра началась, и уже через пятнадцать секунд «первая» закинула ближний мяч. Трибуны кричали. Арт прикрикивал на парней, чтоб те в запале не нарушили правил. Уж он-то не раз видел, как Тим и Ник вырывали мяч у противника и забивали дальний. И сейчас Уваров и Егоров переглянулись, какой-то знак от одного другому, а потом… А потом никто ничего не понял. Мяч оказался в руках Тима, и тот рванул с ним не к кольцу, а от него. Арт заорал Зайцеву, но Ника не позволяла тому подойти к Тимке. Расстояние между друзьями резко увеличилось, а затем, почти не глядя, Уваров передал высокий и красивый пас Нику, стоящему в другом углу площадки. Арт прыгнул, но мяча не коснулся. Тот на пару миллиметров пролетел выше пальцев. Хлоп — и мяч уже в ладонях. Ник взлетает вместе с щуплым, который пытается перехватить летящий в корзину снаряд, но и он не достает, и мяч в осязаемой тишине, где слышишь тяжелые удары собственного сердца, влетает в щит, а от него в корзину, но не скатывается в нее, а бежит по ободку делая круг, и все на площадке замирают, не сводя зачарованных глаз.

— Ну! — рычит сквозь зубы Ник.

— Давай! — приказывает Тимка.

— Ну, миленький, давай! — просит Ника.

Мяч замедляет бег и встает на ребре кольца. «Перваши» бросились под корзину, и мяч, будто только этого и ждал, скатился в сетку. Вшуух — и совершенно свободный, уже никому не нужный, заскакал по покрытию.

— Да!!! — разом заорали несколько глоток.

Тимка с Ником бросились друг к другу. Уваров, обхватив Ника, за талию, оторвал от земли и несколько раз встряхнул. На площадку к ним выбежали Сэм и Дэн и, обнявшись впятером, победители что-то кричали. Потом к ним подошли «перваши». Они были расстроены (а кто бы не расстроился?), но поздравили с чистой победой гимназистов.

На площадку вышли участники первых команд-финалисток, и кубок (жуткая жуть) торжественно преподнесли и вручили Нику. Тот бережно принял его, а потом передал единственной девочке команды, и Ника подняла его над головой под общий ор своей команды и зрителей, а потом и сама взлетела вверх: Ник и Тимка посадили ее на плечи, которые, как и прежде, опирались друг на друга. Ник обнимал девочку за ноги, и та совершенно не боялась ни высоты, ни людей, которые кричали вокруг. Здесь и сейчас она была абсолютно счастлива!

Ник бережно опустил Нику на землю и только хотел обнять, как к нему с трибун вдруг подлетела толпа совершенно незнакомых людей (в этой ораве он узнал лишь Егора). Они, эти взрослые дяди, некогда выпускники гимназии, подхватили на руки Ника, принесшего победу их школе, и стали бросать вверх. Эти люди выросли, но азарт, вложенный когда-то школьным братством, в них жил до сих пор. Ведь воспоминания о школе — плохие, хорошие — остаются с нами навсегда.