Твоя реальность — тебе решать

Глава 44. Тонкий намек на толстое обстоятельство.

О твоих чувствах могут не узнать,

если о них не скажешь. Но если ты

заботишься о своём друге,

иногда достаточно заметить

тонкий намек, который тебе дают.

Каору, «Хост-клуб Оранской школы»

Вечером впервые за день выглянуло солнце. Казалось, тяжелые темные тучи, посеребрённые лучами, вдруг утратили свой вес. И всё дальше и дальше на восток уходила так и не прогремевшая гроза. Ветер развевал волосы, обдувая лицо.

Ребята вырулили к парку. Впереди ехал Ник, за ним Ника и уже следом за ними Тимка с Лерой на багажнике. Он крутил педали, чувствуя руки девочки, обнимающие его за талию. Иногда косил глаза вниз и видел пальцы с коротко стриженными ногтями, сцепленные в замок. Граф, счастливый и довольный, бежал рядом, весело свесив язык. Время от времени его подзывала Вероника, и пес срывался к ней, но потом возвращался к хозяйке.

Велосипед принадлежал Елене Николаевне, и Тимка всё никак не мог приловчиться к нему. Даже покружил на дорожках у дома. Ник советовал взять тяжелый спортивный, но у того не было ни багажника, ни рамы, где могла бы устроиться Лера. На мамином был и багажник на заднем колесе, и корзина впереди. Ник посмеялся над корзиной, но Уваров в такие моменты умел прикидываться глухим, а в корзину бросил свой рюкзак.

Поначалу Лера не хотела ехать. Сама она крутить педали не могла, а доверяться Тимофею не хотелось. Рядом с ним она сама себе казалась уязвимой. Казалась слабой, а быть слабой она не привыкла. Совсем. Тимка, чтобы уверить ее в своей силе, прокатил по двору длинноногого Ника. Девочке показалось, что весь подъезд выглянул из окон, чтоб посмотреть на это шоу, потому что Ник, задирая ноги, что-то орал водителю, тот потел, но не упустил возможности поглумиться над другом. Вероника хохотала и советовала то одно, то другое, так что визг и ор стоял на всю округу. Ксения Николаевна смеялась вместе со всеми. Валерии даже показалось, что все сошли с ума, а ей смешно не было. Чтобы прекратить эту вакханалию, Лера села на подушечку, заботливо примотанную к багажнику, и обняла Тимку.

— Поехали уже! — потребовала она.

Ник спустил с четвертого этажа ее велосипед для Ники, и ребята отправились гулять.

— Не устал? — спросила Лера, когда Никита с Вероникой скрылись за поворотом.

— Неа.

— А чего тогда отстал?

— А куда спешить? Смотри, какая красота! Весна!

Лера улыбнулась.

— Почти лето.

— Почти.

Тимка остановился, Лера попыталась тут же слезть с велосипеда, но Уваров ее придержал.

— Чего ты? Сиди. Я его крепко держу. Не свалишься, — успокоил он ее.

Граф оглянулся на хозяйку и, опустив нос к земле, побежал к кустам.

— Вон у Графа тоже дела.

— Ну да.

Остановился Тим на краю велодорожки. В спину смотрел лес, а прямо перед глазами, внизу зеленого склона, узкой лентой вилась река. Кусты, растущие вдоль ее берега, еще не успели обзавестись пышностью и густотой, поэтому темная торфяная вода проглядывала сквозь молодую зелень. Противоположный высокий берег был залит солнцем, играющим на оконных стеклах. На них даже смотреть было больно. Небо в рваных облаках отражалось в темной воде.

И вновь неловкая тишина. И Тимка опять удивился самому себе. Раньше он никогда не жаловался на то, что не мог найти тему для разговора. С девчонками мог флиртовать как бы между прочим. Девчонки отмахивались от его неназойливого пикапа. И сам Тимка понимал: постарайся он — и с ним пошла бы любая (может, и не любая, но нашлась бы та, что пошла). И дело не во внешности, а как раз в умении в нужный момент находить нужные слова. Если в Никите видели картинку и именно на эту картинку слетались, как мотыльки на пламя свечи, то в Тимке видели классного парня из-за его подвешенного языка. Умел парень зацепить словами, полунамеками, полужестами… И сам прекрасно это понимал. Вот только не пользовался таким своеобразным талантом. Вернее, пользовался, но только когда в этом была необходимость. С Лерой этой необходимости не было. Уже не было. И это напрягало.

— Куда они свалили? — тихо, словно между прочим, спросила Лера.

— Они тоже хотят побыть вдвоем, — так же тихо ответил Тим.

Девочка вскинула на него глаза, где мелькнул сарказм.

— Тоже? С чего вдруг «тоже»? Уваров, ты со мной наедине хотел побыть?

Тимка опустил на нее глаза, улыбнулся. И небо в глазах заиграло, а потом будто дымкой заволоклось. Он был так близко, что Лера чувствовала запах его дезодоранта, чувствовала его пальцы, которые были зажаты между ее боком и сидением велосипеда, и отодвинуться от них девочка боялась: сейчас велосипед стоял и не кренился из-за Тимки, держащего его правой рукой. Левой он готов был поймать девочку, если та вдруг свалится с багажника.

— Хотел.

— Мы с тобой и так полдня вместе пробыли? Не надоело?

— С чего бы?

— Я тебе нравлюсь?

— А я тебе?

— Я первая спросила.

— А так непонятно?

Но Лера молчала и смотрела на него снизу вверх, а в уголках губ пряталась усмешка, и Тимка не удержался, наклонился к губам, но девочка успела увернуться, опустив голову, и Уваров замер, нависнув над ней. Он бы мог проявить настойчивость, но тогда проклятущий велосипед…

— Нравишься, — выдохнул он, и дыхание коснулось девичьих волос.

Она промолчала. Сидела и смотрела на дорогу в том направлении, где скрылись Ник и Ника.

— А я тебе? — повторил Тимка, и голос от такой близости предательски сел.

— Ты зачетный чел, — ответила Лера, чуть помедлив.

Уваров улыбнулся.

— И всё?

— А чего ты хотел? Признаний в любви? Ну сорян! У нас с тобой не будет лавстори.

— С чего вдруг?

— С того. А еще с этого, и того самого… и вообще… Как там говорится? Ты не герой моего романа.

— Соколова, — вдруг позвал Тимка ее по фамилии, и она подняла на него глаза.

— Полезешь целоваться — получишь в табло! Я предупредила.

Парень улыбнулся.

— Не полезу. Но только до тех пор, пока не поймаю тебя на этой лжи.

— На чём? — возмутилась девочка.

— Ты соврала, Соколова. Я тебе нравлюсь, вот только сознаться… кишка тонка.

— Уваров, да ты шеймить меня вздумал?

— Шеймить? Это что такое? Shame… Позорить? С чего вдруг?

— Сегодня просто…

— Сегодня ты подвернула ногу. Я помог. Да, я помог бы любой или любому. Правда, не могу представить, как носил бы на руках того же Нестерова… — сказал Тим, и Лера улыбнулась, — но знаешь в чем фишка? Я себя уже отматерил за то, что разрешил тебе провернуть этот обман с берцами. Если бы не это… Там были девчонки из других команд в кроссовках, и с нами бы ничего не сталось.

— Уваров? Ты чего? — удивилась Лера такой реакции парня.

А того уже несло:

— А ничего! У тебя сборы восьмого…

— Откуда ты…

— Оттуда. Травма голеностопа…

— Да там ушиб! Угомонись! Тебе что, купол снесло?

Но Тимка вдруг подхватил ее за талию и ссадил с велосипеда, вытолкнул подножку, а сам отошел.

«Это отходняк. Кроме нас с ней никто не знает об этих проклятущих берцах. Если бы она не завела этот разговор…»,— подумал парень, стараясь успокоиться.

Они стояли у края велодорожки перед поворотом. Тимка смотрел на мутную воду, Лера — на Тима.

«Бесится... Бесится. Вот только бы понять из-за чего? Не из-за травмы же? Да и с чего бы?»— подумала она, но тут ее под ладонь подтолкнул Граф. Лера вздрогнула, погладила пса по голове. А тот вдруг гавкнул, отпрыгнул от нее, а потом к ней: ему хотелось играть, но Лера едва балансировала на одной ноге. Для нее такое упражнение было не в новинку, но в другой ситуации она могла встать здоровую ногу, а сейчас… А сейчас она не могла даже сделать шаг назад, так как там стоял велосипед. Ее качнуло, сильно накренив к велосипеду, но сильная рука обвилась вокруг талии и вернула девочку в вертикальное положение. А ее руки инстинктивно схватились за жилистые предплечья, а голова ткнулась в широкую грудь.

— Видишь? Ты без меня и шага ступить не можешь, — проговорил Тим, но его голос Лера услышала, будто тот шел из груди.

— Ты опять меня тискаешь…

— Не тискаю.

— А что делаешь?

— Обнимаю.

— Блин! А разница-то в чем?

— Показать? — со смехом из груди.

— Врежу! — сказала грозно, но сама даже не пошевелилась, мало того устроила больную ногу на Тимкиной кроссовке, чтоб не держать навесу.

И им двоим было невдомёк, что за ними наблюдала пара смеющихся глаз.

— Я ж говорил, что между ними что-то есть, — шепнул мужской голос.

— Тихо, поймают, мне капут! Лерка не Катька, если обидится, то считай навсегда, — ответил женский.

— Да ладно тебе…

— Может, пойдем? У меня уже ноги затекли.

— Пошли. Сделаем еще кружок. Пусть поговорят.

— Еще кружок? Я уже есть хочу!

— Терпи. Друзья мы или кто?