Кисельные берега

Глава 12

* * *

Пусто в амбарах -

Меж стропил лишь ветер

и голодные мыши.

Люди злы…

А от злого не жди милосердья!

Там же

Ветерок теребил выбившийся из сложной причёски локон. Кира машинально отвела его от лица, заправила за ухо.

Она снова стояла на большой дороге.

Снова нужно было идти. Снова – в никуда.

«Не ссы, детка, прорвёмся! Если это и впрямь сказка, то впереди стоит ожидать ещё множество мерзопакостнейших событий. Но в итоге – хэппи-энд неизбежен, как реинкарнация…»

Кира попыталась подбодрить себя оптимистичной улыбкой. Та вышла кривой и жалкой. Потому что подспудные опасения, настойчиво скребущиеся в душе, затоптать бравурными подбадриваниями на получалось…

«Конечно, - ядовито цедили они, - хэппи-энд неизбежен. Вот только не для всех героев сказок этот энд бывает хэппи. Это для той девочки, что бриллиантами плевалась, сказка окончилась свадьбой, а для той, что жабами…»

- Госпожа, - прервал её размышления негромкий оклик.

Кира обернулась. Позади неё стоял один из привратников – здоровенный детина со сплющенными ушами-варениками и багровым носом выпивохи.

- Примите, - он откашлялся, - вот… - и протянул ей уздечку понурой пегой кобылки. – И это, - кожаный мешочек лёг ей в ладонь. – Его высочество просят принять…

Кира распустила шнурки кошеля – внутри перекатывалась пригоршня жемчужин. Стянув завязки, сунула подношение в карман. А от лошади отказалась, энергично помотав головой. Чего ей с этой животиной делать? Отродясь на них не ездила, обращаться с ними не умеет, да и вообще боится…

Тогда привратник отстегнул от седла две сумы, положил у ног принцессы и, понукая флегматичную коняку, торопливо удалился за ворота: ему, честно говоря, совсем не хотелось лишнюю минуту толочься подле этой странной, чужой, замаранной проклятием девицы. А вдруг это заразно?

Когда посланец принца скрылся за воротами, Кира заглянула в сумки: в первой она обнаружила наспех сложенный плащ Мари и шёлковое платье Луизы-Вельгельмины-Фредерики; во второй – поспешно собранный в дорогу набор продуктов.

Принцесса, кряхтя от натуги, обвешалась сумками и двинулась в путь.

«Вот вы говорите, - крутились в голове слова детской песенки, - живётся, как в сказке… Но сами судите – легко ли в ней жить… легко ли… в… ней…жить…»

Знакомые слова из прежней, невыносимо далёкой теперь жизни, успокаивали. Они, словно мантра, отгоняли злых духов растерянности и страха.

«Когда в этой сказке… нельзя без опаски… и шагу ступить… и шагу…»

Мимо, чуть не сметя путницу на обочину, пронёсся бело-рыжий вихрь. Лихо закрутив петлю с пробуксовкой на крутом повороте, вихрь закружился вокруг настигнутой принцессы, весело облаивая воздух.

«О нет! – скривилась Кира. – От одного помощничка отпихалась, другой тут же нагрянул!»

Как его прогнать? Можно, конечно, топнуть на него ногой (Кира топнула) и грозно при сём прикрикнуть (от этого действия Кира воздержалась, ну… сами понимаете почему). Но молчаливое топанье в мягкую пыль на Сырника впечатления не произвело. Полностью проигнорировав кривляния принцессы, он понёсся флагманом впереди, поглощённый обнюхиванием придорожных кустов. Выбранной им хозяйке оставалось только одно – плестись следом.

Плестись следом… Вот именно – следом! А куда сей след ведёт? Куда она идёт?

Кира фыркнула: да какая разница! Идти ей всё равно некуда, так не всё ли равно, в какой стороне это некуда искать… И уж тем более глупо задаваться риторическими вопросами, отсутствие ответа на кои способно повергнуть в уныние любого оптимиста.

«Вот и не буду, - решила она, - не буду пытать себя этими вопросами без ответов: как я здесь оказалась? почему оказалась? где оказалась? как отсюда выбраться? Для поиска ответов у меня маловато информации. И понимания происходящего, да… Для начала давай-ка попробуем успокоиться и посмотреть на ситуацию свежим взором – до сих пор ведь я мыслила совсем иными категориями… Думала, в игрушки со мной играют! «Шагеевский квест», мать его… Вот тебе и квест. Зашибись, я влипла… Хоть бы понять во что…»

Дорога свернула в лес. Кира шагала по ней довольно скоро, поскрипывая правым ботинком и гоняя в голове безрадостные мысли. Из задумчивости её вырвали истошный визг выкатившегося под ноги полосатого поросёнка и грозный лай несущегося следом за ним Сырника. Подняв столб пыли, обуянный охотничьим азартом пёс погнал добычу в раскидистые дубы. А догнав, принялся пританцовывать вокруг, размахивая хвостом и восторженно болтая розовым языком. Испуганный свин, уже чуявший смерть неминучую, удивился. Деликатно подождал, когда же дурковатый пёс примется перегрызать ему горло… Но не дождался. Поэтому с достоинством развернулся и медленно потрусил прочь.

Мысленно обругав обоих участников представления последними словами, Кира плюхнулась на высокую обочину, вытянув усталые ноги. Огляделась.

Солнце стояло высоко над деревьями – уже заполдень. Лес наполняли дневные, мирные, баюкающие звуки: шум летнего ветерка в кронах, возгласы и цвирканье птиц, гудение шмелей над придорожным клевером… Кира задрала голову к небу и посмотрела на сверкающие в солнечном свете верхушки деревьев… Вдохнула запахи…

«Так странно, - подумала она, неожиданно для себя замерев среди летней благодати. – Будто время остановилось… Или это я остановилась?.. Растворилась в нём… Нет, не в нём… В ветре, солнечном тепле, клевере?.. Какая-то поэтическая чушь. Но всё равно… Раньше ничего подобного я не… Как всё непонятно. Ведь жила себе до сих пор, и всё мне было совершенно ясно»

Расстегнула ворот – жарко… Хотелось пить. И есть. И спать… Кстати, да! Сколько же можно не спать, в самом деле?! При воспоминании о прошедшей ночи в компании «божьих жемчужин» Киру передёрнуло.

Она решительно поднялась и углубилась под деревья. Выбрав местечко поуютнее – в корнях раскидистой, корявой сосны, устелившей землю мягкой хвоей, она первым делом ревизовала запасы снеди из Козедольской кухни, пожалованные заботливым принцем. Что ж, на пару дней вполне…

Она отломила хлебную горбушку и кусок копчёной колбасы с чесноком – ммм… божественный аромат… Да, аромат что надо… Аромат, заставивший Сырника бросить насущные собачьи дела и немедленно материализоваться подле замыслившей трапезу хозяйки. Он смачно облизнул нос и застыл со вселенской скорбью на морде и болью во взоре. Вздохнул. Переступил лапами. Улёгся, сложив печальную голову на передние лапы…

Кира хмыкнула и отвернулась, тщательно пережёвывая демонстративно откушенный кусок.

Пёс совсем расстроился. Поводил белесыми бровями над грустными карими гляделками, всхлипнул-скрипнул и пополз по-пластунски по направлению к владелице колбасы. Ткнулся ей носом в бедро, застонал.

«Вот чёртов вымогатель!»

Поколебавшись, она сердито разломила колбасу пополам и бросила собаке.

«Пользуешься тем, что я наорать на тебя и прогнать не могу! Ну подожди только: вот расколдуюсь – ни дня тебя, прорва блохастая, терпеть не стану!»

Получив подачку, Сырник немедленно сделал вид, что он здесь вовсе не ради колбасы и вообще – ни на чём не настаивает… Ну разве что хозяйка сама захотела угостить… А раз так, ладно, чего уж… Он задумчиво посмотрел на подачку. Медленно поднялся. И очень аккуратно, будто нехотя, поминутно роняя кусок изо рта, принялся его мусолить.

«Паршивец!» - возмутилась кормилица и, тщательно увязав продукты, подвесила сумку на ветку.

Потом угнездилась в уютной выемке между корней, подложила под голову плащ и моментально, без всяких прелюдий уснула. На земле. Без каких-либо удобств. Не морщась брезгливо и не шарахаясь от насекомых. Сладко и с удовольствием. Как будто опасностей в этом мире более не существовало. Да ну какие могут быть опасности среди теплой, солнечной умиротворённости? Впрочем… даже если и могут быть – ну и бес с ними! Подумаю об этом потом… после… пробуждения…

--------------------------------------

Дзинь…

Кира недовольно дёрнула уголком рта и почесала нос.

Дррринь…

Замычала, пытаясь натянуть плащ на ухо.

Дззззинь-дрынь…

Открыла затуманенные сном глаза и, поморщившись, села. Стукнулась головой о котомку со снедью, свисающую с ветки.

Огляделась, с трудом возвращаясь в реальность, пытаясь определиться с тем, где находится и… обмерла, уставившись на поваленное грозой дерево.

Дерево это, видно, умирало трудно, ломалось под порывами обрушившей его бури болезненно, оставляя на иззубренном пне длинные острые щепы.

Это они сейчас так пели – одновременно пронзительно и мелодично. Их оттягивали лапой и отпускали – дзззинь!..

Медведь поёрзал на стволе дерева, поднял плюшевую морду к небу, прислушиваясь к производимой им музыке. Пожевал челюстями… И снова – дррринь!..

Кира вжалась в ствол приютившей её сосны и перестала дышать: если притвориться лесной корягой – зверь, может, и не заметит?

Дзззинь…

Музыкант повернул большую круглую голову и посмотрел прямо на неё. Неуклюже сплюхнулся со своего насеста… почесался… зевнул…

Кира сглотнула внезапно пересохшим горлом и лихорадочно заозиралась в поисках спасения…

Зверь снова зевнул, широко разинув зубастую пасть, громко взрыкнул, замотав головой и… двинулся к ней. Сомнений нет. Ещё немного и…

Кира завизжала.

Медведь сердито, раздражённо заревел. Отступил на шаг…

- Уходи! – крикнула девушка, задыхаясь. – Уходи, чёртово чудище! – и схватилась за ствол дерева, скрученная желудочной судорогой.

Медведь попятился и плюхнулся на широкий зад. На его бесстрастной от природы морде отразилось явное недоумение. Во всяком случае, так показалась Кире, когда, утирая рот, она осмелилась взглянуть на зверя.

- Ну и ну… - молвил он человеческим голосом, осматривая произведённое девчонкой земноводное. Кира икнула. – Интересный способ отпугивать хищников… Скажи-ка ещё чего-нибудь! – проявил он живейшее стремление к исследованию занимательного феномена.

«Да пошёл ты…» - утерев испарину со лба, она отодвинулась от мерзкой лужи.

«Говорящий медведь… Что ж… Почему я совсем не удивляюсь? Начинаю привыкать к окружающему безумию? – Кира вытерла ладони о траву. – Надеюсь, это безумие действительно окружающее, а не моё собственное».

- Не хочешь говорить? Нет? Ну понятно, чего уж - ты, наверное, сто раз подумаешь, прежде чем рот открыть, ага… Недавно это с тобой? Прошлый-то раз, когда ты при встрече так же верещала и ногами дрыгала, навроде полоумной, жабоплюя я у тебя не заметил…

«Так это ты, скотина, был тогда на дороге?!»

Медведь почесался.

«Преследуешь ты меня что ли?»

- Стало быть, между этими нашими двумя встречами ты успела нахамить Бригитте?

Кира открыла и закрыла рот. Она была так поражена осведомлённостью своего лесного собеседника, что даже бояться перестала.

- Чего вытаращилась? – поинтересовался он. – Угадал? Ещё бы не угадать… Её почерк-то. Жабами плевать, хых! – он одобрительно мотнул головой и хлопнул себя передними лапами по бёдрам. – Любит она всякие этакие штуки… Но ты не раскисай – подумаешь, жабы! Ерунда какая! Я знаю, она одного мужика заставила ежами оправляться – вот это жесть, ничего не скажешь! А жабы… - он пренебрежительно махнул лапой. Сверкнули длинные и загнутые, словно турецкий шамшир, когти.

Кира, не сводя глаз с разговорчивого чудища, потянула с ветки свои котомки…

- Уже уходишь? – осведомилось оно миролюбиво и подобрало под себя лапы, поднимаясь. – Жаль… Хотя, собственно, собеседница ты так себе, уж не обижайся… Куда путь-то держишь?.. Ах, да…

«Дашь ты мне уйти, зверюга мохнатая? – Кира осторожно попятилась. – Или…»

- Чего это ты? А! Боишься, съем тебя? Хых!.. Истеричку, фаршированную жабами?.. Сомнительная, знаешь ли, эстетика потребления… Да и вообще: может, ты ядовитая. Ты не ядовитая?

Сомнительное блюдо замотало головой. Потом неуверенно закивало. Пятясь, стало отступать к дороге.

- Ты это… - медведь потёрся боком о ствол дерева. – Деревня тут недалеко. Ты не ходи туда… Праздник у них нынче… Слышишь-то меня, девица? Странная какая-то…

Кира запнулась о корень и чуть не упала: ходитьзадом наперёд – тот ещё трюк. Поэтому пришлось решиться и повернуться спиной к зверю. В хребте неприятно свербил страх нападения…

- Эй! – окликнул её вновь неугомонный медведь. – Насчёт жаб. Ты вспомни, о чём с Бригиттой говорили. Обычно, заколдовывая, она сама же и озвучивает рецепт к избавлению. Несколько завуалировано, конечно, но… Но ты покумекай – может, что и придёт на ум…

---------------------------------------------------------------------

Стайка мальчишек в количестве семи человек растерянно топталась на лесной полянке. Дети с одинаковым страхом переводили взгляды с густого ельника, темнеющего по левую руку, на светлый сосновый бор, откуда только что вышли.

Те, что помладше, уже принялись кривить рты, размазывая по чумазым лицам сопли со слезами.

Крепился и бодрился только самый маленький. Он деловито оглядывал окрестности, глубокомысленно хмурил брови и сердито поругивал плакс.

Росточком малыш был не более семилетнего ребёнка. Но если присмотреться, становилось очевидно – среди своих братьев он далеко не самый младший, хоть и застрял в границах метра с кепкой, как это ни прискорбно, по всей видимости, на всю оставшуюся жизнь…

- Иоганн, - обратился он к одному из рослых братьев, - ты бы залез на сосну, поглядел с высоты – может статься, дорогу углядишь. Али дымок…

Иоганн среагировал молниеносно – сунул недорослю под нос грязный кулак.

- Во, видал? Раскомандовался, козявка… Тебе надо – ты и лезь на свою сосну! Из-за тебе, между прочим, мы тут заблудились! Доверились, как дурни ярмарочные: «всё будет хорошо, братцы, я всё придумал, братцы»… Ну и чё? И где?

- Ага! – подключился ещё один. – «Я всё устрою, я всё устрою»… И облажался, индюк!

- Ладно-ладно! – прервал их малорослик, явно смущённый этими обличениями. – Залезу сам! Подумаешь…

Он подбежал к ближайшей сосне у края поляны и потрогал ладонью её сыпучий ствол. Ближайший сук торчал из смолистой шелухи не ниже, чем на расстоянии роста двух таких героев.

Мальчик уставился на него задумчиво, покусывая губу. Братья угрюмо стояли поодаль, скрестив руки и злорадствуя по поводу затруднений разочаровавшего их умника.

- Ну лезь, чё… - подзадорил старший. – Раз такой умный…

Недорослик с остервенением почухал давно не мытую макушку, решительно потащил из штанов – тут же с него свалившихся - гашник и перекинул его через сук. Не сразу, правда. С третьей попытки.

Намотав оба конца верёвки себе на кулаки, он подёргал её, проверяя надёжность конструкции, и, подтягиваясь, принялся взбираться по стволу, сверкая незагорелым задом.

Переместившись всего лишь на одну ветку выше первоначально покорённой, мальчик уже разглядел что-то интересное…

- Да тут дорога! – заорал он вниз с восторгом первооткрывателя Нового Света. – Здеся прям, за кустами!.. Фройлян! Подождите, фройлян! Куда ведёт эта дорога?

Мальчишки, не дожидаясь брата, ломанулись через кусты в обозначенном направлении с треском и шумом лосей, бегущих от лесного пожара…

---------------------------------------------------------------------

Солнце, тяжелея, проваливалось за горизонт. А над зелёными холмами уже повисли тишь и сверчковое умиротворение летнего вечера, когда у шаткого деревенского тына остановились путники.

Табунец разновозрастных мальчишек замешкался лишь на мгновение и – ринулся в счастливом, радостном нетерпении по знакомой улице меж покосившихся хибар к своей родной и единственной.

Немая девушка с котомками на плечах и лопоухой собакой в сопровождении шагнула в давно полинявшие от времени и непогод ворота с гораздо меньшим воодушевлением. Но решительно. Она всё привыкла делать решительно.

«И где же тут деревенский праздник?» – Кира вертела головой по сторонам, отмечая безрадостную картину застарелой бедности и вслушиваясь в странную тишину дворов.

Не мычали коровы, не блеяли овцы, не квохтали куры… Даже собаки не брехали на пришлецов.

Сырник заскулил. Ему всё это категорически не нравилось. Поджав хвост, он так старательно жался к ногам своей спутницы, что, запутавшись в конце-концов в юбках, чуть не уронил её в придорожную пыль.

Но Кира на пса даже не рассердилась как следует. Ей тоже вдруг стало не по себе.

«Что там болтали эти сопляки дорогой? – она поправила ремни на сумках и нервно оглянулась вокруг. – Будто в третий раз за последнюю неделю в лесу потерялись. Будто бы в первые разы по камушкам возвращались, которые самый мелкий из них полные карманы запасал. С чего бы, интересно? Типа запасливый такой? Хм… Может, знал то, чего не знали остальные? Впрочем, любящие родители, как я понимаю, в третий раз подстраховались от лёгкого возвращения своих спиногрызов – пресекли попытку ночного сбора речных камушков… Прежде чем снова повести эту ораву за грибами… Чёрт, что-то мне эта история напоминает…»

Кира резко остановилась и прислушалась. Сырник от неожиданности боднул её под коленку, но тут же отпрянул и поднял уши торчком. Что это? Да это же звуки! Наконец-то! Наконец-то звуки – свидетельство человеческого бытования в этом жутковатом местечке!..