Кисельные берега

Глава 7

Свинопас и впрямь оказался вполне себе. Даже более чем. Даже вау! – если позволено будет выразить невыразимое столь пошлым междометием.

- Вау! – протянула принцесса, таращась с террасы облезлого флигелька, поставленного на границе парка и хоздвора и предназначенного для гостей более, чем неважных, на красавца в холщовой штопаной куртке: хорош он был, как обложка глянцевого журнала, но, правда, с креном более в породу, нежели в слащавость.

Шумную, пёструю стайку вечно хихикающих девиц, хоть и на издальке, не заметить было невозможно. Он и заметил. Изящным движением сдёрнул с головы мятую войлочную шляпу и поклонился в сторону террасы. Посмотрел из-под упавшей на глаза тёмной чёлки прямо и безошибочно на принцессу и белозубо ей улыбнулся. Эти его пассажи вызвали заметное возбуждение и переполох среди фрейлин: заахавших, завздыхавших и захихикавших с удвоенной силой.

Новый работник же, как ни в чём не бывало, нахлобучил на голову шляпу, подхватил лопату для чистки навоза и зашагал к своим усердно хрюкающим и душераздирающе визжащим подопечным. По дороге он бросил несколько слов мужику, сгружающему у хлева солому…

- Ничего так, - констатировала принцесса. – Люксовый экземпляр. Это, правда, касается только внешности. Оправа подкачала – увы! – она, не торопясь, спустилась по ступенькам террасы к парковой дорожке. – А в случае с мужиками, девочки, оправа рулит. С лица, дорогие мои, воду не пить и трюфелей не есть! На кой он вообще нужен для жизни, красавец-то? Нам не в витринах его выставлять…

- Ваше высочество! – размеренную проповедь умудрённой жизнью принцессы прервала запыхавшаяся фрейлина. – Там!.. – она ткнула пальчиком себе за спину. – В общем, там ко мне обратился один из работников… Он говорит, ваше высочество, его послал свинопас, велел передать: будто есть у того какая-то диковина, которой впору обладать самой принцессе. Он говорит, что хотел бы её продать, если ваше высочество заинтересуется и сойдётся с ним в цене…

- Да? – удивилась Кира. – И что же это за штуковина?

Фрейлина растерянно оглянулась назад на переминающегося с ноги на ногу мужичка.

- Пойди узнай! – прикрикнула на неё принцесса нетерпеливо.

Фрейлина вприпрыжку понеслась назад. Было видно, как на расспросы юной девы свинопасский делегат пожимает плечами и качает головой.

- Грета! – окликнула Кира досужую подружку. – Сходи вместе с этой… как её… ну, в общем, сходите с этой девочкой к нашему странному свинопасу, узнайте, что там у него…

Отправив девушек выполнять поручение, принцесса вернулась на террасу, расположилась вместе со своим ворохом юбок на скамейке и принялась ждать. Не то, чтобы ей было особо интересно, но… Но возникшая внезапно интрига отвлекала от трудных мыслей и рассеивала послеполуденную скуку.

Если же быть до конца честной – Кира вздохнула – нельзя сказать, что обаяние и красота того парня никак её не зацепили и не всколыхнули ровную гладь гормонального баланса в молодом и вечно жаждущем волнующих приключений организме…

«Интересно он на меня посмотрел, - думала она, покачивая ножкой в атласной мюли и шёлковом чулке. – Как будто имеет право свинопас так смотреть на принцессу, хм… Однако… Вхожу в роль… Хотя при чём здесь роль? Разве в своей обычной жизни я бы заинтересовалась каким-нибудь колхозником, будь он хоть трижды раскрасавцем? Или… ну, не знаю…сантехником каким-нибудь, гаишником – хи-хи-хи – к примеру…»

- Ваше высочество! – вернувшиеся посланницы выглядели одновременно растерянными, взбудораженными и восхищёнными. – О! Это действительно такая необыкновенная вещица – почти волшебная! Она невероятна! И, безусловно, достойна находиться при королевской особе! А уж вам как она подойдёт, как добавит изящества вашему образу и престижу! Она такая занимательная!..

- Да что же это?! – не выдержала принцесса. – Глупые балаболки! Скажете вы наконец?!

Грета пихнула в бок свою младшую коллегу и кинула на неё уничтожающий взгляд. Та стушевалась.

- Это выглядит, как…м-м…- медная ваза, ваше высочество, - вышла на авансцену Кирина фаворитка, - или горшок… с бубенчиками! Свинопас поворачивает у основания штуковины потайной ключик, и бубенчики тут же принимаются вызванивать мелодию чудесной песенки, а сам горшочек – источать чудные ароматы!..

- И это всё?

Девушки важно кивнули.

- Ароматизатор воздуха с бубенчиками? – Кира расхохоталась. – Ну и дуры же вы дремучие! Чисто папуасы – ни дать, ни взять! Бусами из ракушек он перед носом у вас не махал, нет? Идиотки… Ладно, - вздохнув, она поднялась со скамейки, - идёмте назад, продолжим наше унылое веселье на полянке…

Неунывающая Грета посеменила рядом с широко шагающей госпожой по дорожкам парка.

- Знаете, - заметила она вполголоса, - и очень хорошо, что вас не заинтересовал этот горшок! Наглый свинопас, он… Вы не поверите, ваше высочество, что за цену он запросил за свою ничтожнейшую, безвкусную поделку!..

Кира вопросительно вздёрнула бровь.

Фрейлина замялась, не решаясь озвучить кощунственную фразу:

- Страшно даже сказать… Ужас просто… Как язык-то у него не отсох – произнести такое!..

- Да говори уже!

- Этот негодяй просил в качестве уплаты… сто поцелуев принцессы, ваше высочество…

----------------------------------------------------------------------

Кира остановилась, как вкопанная.

Свинопас… принцесса…горшок с бубенчиками… сто поцелуев…

Вот оно! Наконец-то! Вот, оказывается, какой сценарий для неё здесь разыгрывают!

- Значит, - проговорила она медленно, испытующе глядя Грете в испуганные глаза, - значит, ваш заказчик решил сыграть со мной в эту старую сказку? Как глупо! – Кира возмущённо фыркнула. – Зачем? Ах да… Статисты вряд ли посвящены… Что же теперь, а? Требуется действовать в соответствии с идеей оригинала? Или надо проявить творческий подход, а?

Грета молчала, открыв рот и хлопая белесыми ресницами.

Кира возбуждённо прошлась по дорожке – туда-обратно… туда-обратно… Хоть что-то проясняется!.. Зачем только надо было растягивать действо на целую неделю – вот вопрос! Зачем тянуть с кульминацией, развязкой, мариновать её в этих декорациях, бессмысленно тратя время и деньги? Ладно, это потом, это выясним!.. Главное – наметился прогресс! Надо скорее сворачивать это бессмысленное представление… Как там было у Андерсена?Принцесса целует свинопаса, её застаёт за этой процедурой король-отец и прогоняет из дворца – сказке конец! Сказке конец, ура!

Она ринулась было по дорожке в направлении хоздвора, но, осенённая внезапным подозрением, остановилась: а что если это испытание?

Да ну… бред! Какое ещё испытание?

А если предположить, что весь этот прикол Ренат организовал, то… дело, может, в… типа… проверке: побежит она к этому красавчику или не побежит?

Кира с усилием потрясла головой: большей ахинеи трудно даже вообразить. Особенно в отношении её бывшего начальника и любовника – его скудное воображение мысли о подобных инсценировках даже в горячечном бреду не посетят…

Ну и? Чего дальше? Чего остановилась? Засомневалась - идти или нет? Может, хочешь вернуться на лужок и продолжать киснуть в этой непонятной истории ещё хрен знает сколько времени? Вот же он – конец сказки – так близок, так желанен! А потом – титры, сбрасывание масок и осточертевших корсетов! Рукопожатия, шампанское, весёлые воспоминания всевозможных курьёзов… И всё – домой! В нормальную жизнь! С Ренатом или без него – да какая разница? Главное вырваться отсюда, об остальном подумаю после…

И, окрылённая, Кира рванула по дорожке. Сзади раздавался совместный топот озадаченных фрейлин. Всех, кроме одной. Той, что ходила вместе с Гретой согласовывать детали сделки.

Она отстала. Остановилась. Задумчиво пожевала уголок кружевного платка… А после развернулась и, подхватив юбки, со всех ног бросилась в противоположную сторону – в сторону дворца. Точнее – в сторону покоев госпожи Вайнцирль.

-------------------------------------------------------------------

Он стоял, опершись на свою поганую лопату, над которой вились докучливые мухи, и ждал. Будто и не сомневался, что принцесса прибежит. Что легкомысленная и легкодумная вертихвостка, падкая на глупые безделушки, не устоит против такой крутой заманухи, как горшок с бубенчиками.

Предмет торга находился тут же, у ног своего создателя. Он фальшиво вызванивал какую-то незамысловатую песенку и источал сладчайший аромат цветущей акации. Вместе с запахом свинарника коктейль получался настолько ядрёный, что Киру замутило.

- Что ж, - сказала она, морща нос, - давай поскорее покончим с этим…

Свинопас не возражал. Он ухмыльнулся, отёр рот грязным рукавом куртки и принялся взимать плату.

- Раз… - шептали фрейлины, замирая от сладкого ужаса, - два…

Ударяясь сухими губами о его твёрдые и крепко сомкнутые уста, задерживая дыхание от нестерпимой вони, Кира старалась сосредоточиться на счёте. Каждая отмерянная девичьим хором секунда приближала её к предполагаемому освобождению из плена непонятно кем организованной мистификации.

«Целовальщик, блин, - мысленно ругалась принцесса, - если бы это был не актёр, исполняющий роль, я бы очень удивилась – зачем парень попросил поцелуев, а ведёт себя при этом, как деревянный чурбан…»

На семьдесят восьмом поцелуе она отвернулась от свинопаса и оглядела подозрительно примолкших фрейлин: посреди цветных, жизнерадостных шелков чернела тафта глухого платья госпожи Вайнцирль. Её каменное лицо не выражало ровным счётом ничего, кроме бестрепетной, бескомпромиссной суровости. Не сказав ни слова, она развернулась и зашагала в сторону дворца…

Спустя час обер-гофмейстерина явилась в покои принцессы в сопровождении двух дюжих лакеев и передала волю короля: убираться на все четыре стороны, навсегда позабыв свой род, имя и звание. Как пастырь подданных своих, его величество не потерпит столь буйного разврата среди юных девиц Большемокрицких земель. Его долг – искоренять нечистоту любыми, даже самыми суровыми способами. А как отец… Как отец, он более не хочет знать, что у него была дочь по имени Луиза-Вельгельмина-Фредерика.

«Вышвырнули, - подумалось по дороге к дворцовым воротам, - прям, как бедную Марту… С той же мотивировкой…»

Кованые створки ажурных ворот захлопнулись за спиной. Кира стояла на жёлтой грунтовой дороге, которая ранее так манила её из окон дворца. Вдали дребезжала удаляющаяся в сторону деревни телега.

Прошлась туда-сюда вдоль ворот.

Посидела на нагретом солнцем валуне.

Глухо. Ничего не менялось. Светило летнее солнце, стрекотала саранча в траве, пылила удаляющаяся телега… Или нет? Или это уже не телега… Кажется, всадник… Тянущий за повод оседланного заводного…

Протяжно заскрежетали, а после железно клацнули ворота, выплюнувшие на большую дорогу, вслед за согрешившей принцессой совратившего её свинопаса. Тот, заметив изгнанницу, гордо вскинул подбородок.

- Тоже выперли? – осведомилась принцесса. – Ну извини. Не я твою свинскую карьеру разрушила. Ты сам виноват…

Всадник, пустивший коня в галоп, приближался…

- Да будет вам известно, ваше бывшее высочество, - на лице совратителя был написан нескрываемый торжествующий триумф, - что я вовсе не тот, за кого себя выдавал! Я вовсе не чёрный смерд – тем более не свинопас, я…

- А! – осенило Киру. – Точно! Я и забыла совсем! Ты ж по сказке…

- …принц! Тот, чью любовь, чьи искренние дары вы жестоко отвергли. Мало того – вы посмеялись над ними: над цветком, который посадила моя бабушка, вдовствующая герцогиня, в тот день, когда я родился! и над соловьём, услаждавшим сердце моё в те минуты, когда я мечтал о вас!..

Наконец, грохоча копытами, прибыл всадник. Резво вывалившись из седла и поклонившись своему господину, он принялся развязывать седельную сумку.

- Так это была ваша месть, принц? – усмехнулась Кира. – Что ж, остроумно, конечно, но… До чего же это мелочно и злобно, ваше Лысохолмянское высочество! Мстить за то, что вас не любят – глупо и… и недостойно!

Принц скинул войлочную шляпу и вонючую куртку наземь и облачился в поданные ему слугой камзол и треуголку.

- Не вам, Луиза-Вельгельмина-Фредерика, говорить о достоинстве! – бросил он с презрением и вскочил в седло. – И судить о чувствах оскорблённого в любви. Вот если бы вы встретили мужчину, отвергнувшего вас и посмеявшегося над вашими чувствами – хотел бы я тогда посмотреть, насколько смиренно вы приняли бы подобное…

- Как ты сказал? – подскочила Кира с тёплого валуна.

«Всё-таки Шагеев, мать его растак! Это всё-таки его инсинуации! Теперь-то всё ясно, как божий день – устроил мне назидательно-показательную порку в виде театрализованного представления – кошмар! Дикость какая-то! Детский сад, блин: видишь, Кира, как ты неправа, что пригрозила отомстить! Это нехорошо, это неправильно – ай-яй-яй, убедись сама! Вот придурок-то, господи…»

- Ах, вы так, сволочи? Передай своему хозяину, - проорала она вослед спинам всадников и лошадиным хвостам, - что он идиот! Что он козёл, скотина и подлец! И что представление его - дурацкое, и я этой самодеятельностью совсем не прониклась! И вы все вместе с ним – гады!..

Но бывший свинопас вряд ли услышал эти возмущённые речи за топотом копыт. Конь умчал его вдаль, за ближайший перелесок. И кроме его угасающего присутствия, на горизонте более ничего не маячило и не обещалось.

- И что?! – развенчанная принцесса сердито оглянулась на ворота. – Что теперь?! – завопила она в благость зелёных холмов и зло ударила кулачками по спружинившим фижмам. – Дальше что, суки?!!!

* * *

Меркнет солнечный свет. Купол неба

Зажигает летние звёзды…

Очень хочется есть почему-то.

Там же.

Откуда взялся этот пятнистый, как корова, кабысдох, Кира, занятая своими переживаниями, не заметила. Может быть, вон из тех крыжовниковых кустов, бурно разросшихся у дворцовой ограды?..

Дуралей сидел напротив, склонив голову набок, и заискивающе лыбился, вываливая розовый язык.

- Чего уставился? – буркнула изгнанница и тоскливо посмотрела на дорогу – уже в который раз.

Да уж… Сиди не сиди тут, у ворот, в ожидании милости, подобно бродяжке-побирушке – ничего, по всей видимости, не изменится. Дорога, лежащая перед ней - следующий этап квеста. Это очевидно. Так же очевидно, как и то, что выбора у неё нет – придётся принимать правила чёртовой игры. Что ж…

В любом случае действие лучше тупого ожидания. Кира вскочила на ноги и решительно двинулась вперёд - оскальзываясь и оступаясь в неудобных паркетных мюли, чувствуя, как желтая дорожная пыль набивается в шёлковые чулки.

«Далеко мне так не уйти, - подумала она, отдуваясь – тугой корсет не давал вздохнуть полной грудью. – Но до деревни… пожалуй… доковыляю… Может, там следующая серия… а, чёрт! Неужели целая деревня ряженых? Невероятно… Это во сколько же денег Ренатику обошлась игрушка? С ума сойти…»

Грязно-белый с рыжими пятнами кобелёк бежал, весело плямкая вислыми ушами, следом.

- Вот увязался! – удивилась Кира. – Кормить мне тебя всё равно нечем. Да и не за что. Да и незачем…

К животным она была всегда совершенно равнодушна: котики её не умиляли, собаки – не вдохновляли. В доверии и душевной теплоте друзей человека она не нуждалась. Знала о них только то, что с детства втолковала мать: зверюшки - это шерсть, беспорядок и шум. А соседка Сусанна Петровна, воспитывающая в своей малогабаритной квартирке двух котов и рыжего спаниеля – просто редкостная засранка и, скорее всего, дамочка с приветом. Потому что нормальные люди никогда бы этой грязищи – в смысле, животных – в доме не потерпели! Вот!

Маленькой Кире, тем не менее, для развития и приобщения была куплена аквариумная черепаха. Земноводное дремало, кусалось и уныло ползало вокруг табуретки, если её в кои-то веки спускали на пол. Черепахой живая и подвижная девочка не прониклась, но навсегда уяснила для себя: домашние питомцы – ужасно скучная тема…

Пёс радостно выслушал обращённые к нему реплики и, весело обогнав принцессу, побежал впереди, чтобы обстоятельно обнюхать придорожные кусты, задрать у каждого ногу и облаить шустрых белок. Периодически он надолго пропадал в зарослях, но за каждым новым поворотом дороги неизменно возникал вновь, мелькая своим бело-рыжим экстерьером и весело болтая розовым языком.