Кисельные берега

Глава 69

Внутренний гаремный дворик плавился в послеполуденном зное: вяло шевелили пыльными листьями апельсиновые деревца в кадках, нестерпимо бликовала вода в мозаичном бассейне, рассыпая солнечные блики на ажурные галереи дворца, лениво жужжали мухи.

Где-то то крякали, то по-кошачьи мяукали павлины. Эти медитативные звуки вводили обитательниц женского общежития в подобие транса – одни клевали носами, другие спали, раскинувшись на шёлковых коврах в тени полотняных навесов. Было жарко, лениво, дремотно… Даже бояться расслабленное сознание ленилось: конечно, тень нависшего над каждой гаремной насельницей домоклова меча никуда не делась, но вдруг стала казаться отдаленной до невозможности, словно старость…

Кира вяло отмахнулась от докучливой мухи и потормошила за плечо похрапывающую рядом Зарему.

- Эй, подруга, - позвала она, недовольно морща нос, - кажись, наша неутомимая мадам Энерджайзер вновь возжелала общения… Выручай давай! Я сегодня уже имела удовольствие выслушивать её сентенции. Теперь твоя очередь.

Зарема открыла сонные глаза, зевнула, откашлялась и, подтянувшись на руках, заняла полусидячее положение:

- Отчего ты, дорогая, - вздохнула она, вновь мучительно зевая, - настроена к этой деве столь недоверчиво? А если она права? Если у неё и правда получится? – персиянка проморгалась, стараясь проснуться окончательно, и устремила взор на предмет обсуждения.

Предмет производил достаточно шума: на фоне всеобщего сонного расслабона его энергичное плескание в бассейне с бурными отфыркиваниями, размашистые растирания полотенцем и бодрые приседания выглядели более чем чужеродно. Покончив с водными процедурами, обсуждаемая охлопала себя по жилистым бёдрам, накинула на плечи газовую накидушку и целенаправленно двинулась в сторону уже готовящихся к встрече коллег.

- Получится? – фыркнула Кира. – У таких самоуверенных и чрезмерно деятельных молоко обычно подгорает, пока они других учат его кипятить… Впрочем, ты у нас ясновидящая, тебе виднее.

- Хватит дрыхнуть! – чрезмерно громкогласно и до тошноты жизнерадостно возопила пловчиха, зависая над девушками и капая на них сверху водой с мокрых прядей. – Что вы тут все – сонным зельем опились? Их судьба и жизнь решается, а они – дрыхнут!

Скривившись ещё более, словно от оскомины, Кира скосила глаза на загнутые носы своих парчовых туфель.

- Мы спим, - буркнула она. – Ты суетишься, словно хомяк в житнице. И что? По итогу – результата один.

- Один? – возмутилась мокрая девица и энергично запахнула на груди накидушку. – Ты так думаешь, Ахалиль? А вот и нет! Придётся мне тебя разочаровать! Это у вас, сонных тюлениц, результат всё тот же, потому что жрёте, пьёте и спите в ожидании, пока на вас жребий падёт! А я – нет! Я вам не какая-нибудь корова снулая! Я уже всё придумала и продумала! Уж будьте уверены – за мной не заржавеет: выберусь из этого переплёта красиво! Ещё и вас, идиоток, походя выручу!

Зарема протёрла глаза и посмотрела на собеседницу гораздо более заинтересованно:

- Базильда, - восхитилась она, - да ты и впрямь умница! Поделишься своими придумками? Хотя… если опасаешься, что мы ими воспользуемся поперёд тебя…

- Ой, да ради бога! – зафыркала Базильда пренебрежительно. – Попробуйте воспользуйтесь! Если потянете. Тут ведь суть не в идее, а в личных качествах того, кто будет её воплощать! Имеется у вас в достаточной мере ума и обаяния? Вы в этом уверены?

- А у тебя? – Кира насмешливо смерила самоуверенную девицу взглядом.

- У меня как раз в избытке! – заверила собеседниц неунывающая наложница. – Мне достаточно взглянуть на мужика – и он уже сражён! И с готовностью поволочётся за мной без привязи, как покорный телок! А чем, спрашивается, наш султаша лучше? Тот же мужик, только в чалме!

- Короче, - вздохнула Кира, закатывая глаза. – В чём суть секретного плана?

- А вот в чём! – глаза Базильды возбуждённо засверкали. – Когда меня поведут в покои султаши, я не стану смотреть на него глазами безгласной жертвы! Я буду отважна и безмятежна! Я очарую его, околдую, как мужчину и заинтересую, как человека – вот!

- О! – вскинула брови Зарема и почесала пятку. – Каким образом, если не секрет?

- Именно! – воздела палец неуёмная фантазёрка. – Именно, что не секрет! Я буду… - она потянула театральную паузу, интригуя, - рассказывать ему сказки! И так господину сие понравится, что он не сможет боле представить ни одной ночи без меня, моего голоса и моих занимательных историй – ведь они, никто не станет спорить, гораздо интересней, если слушать их, уложив главу на нежные перси юной девы…

Кира хрюкнула и отвернулась к подкатившейся ей под руку девчонке.

- Ой, - восхитилась припозднившаяся слушательница, - какой чудесный план! – и с виновато-умоляющим видом протянула Кире ленточку. – Пожалуйста, Ахалиль, заплети мне косы – только у тебя получается так славно!..

Туули, так звали маленькую шоколадную просительницу, казалась совсем мелкой. Собственно, таковой и являлась – не более двенадцати лет. И худющей – кожа да кости. Скупщикам рабов её продало собственное племя за пару мешков кукурузной муки и стеклянные бусы для жены вождя. Так что пережить на своём веку этому ребёнку уже пришлось немало. Тем не менее, сплетая буйное руно Туули в тугие косы и представляя невольно ожидающую её в скором будущем участь, Кира чувствовала подкатывающую к горлу тошноту. Может, хоть не завтра? И не в ближайшую неделю… Может, всё-таки откормить да подрастить вначале решат? Неужто подобного малолетнего заморыша Шахрияр не забракует?

- А какие сказки ты будешь рассказывать? – поинтересовалась девочка. – Ой, я ужасно сказки обожаю! У меня дома бабка знала кучу историй, почти… - она уставилась на растопыренные пальчики рук, пошевелила сосредоточено пухлыми губами, - вот столько! – и вскинула руки, загнув на одной три пальца. – Говорят, у султана есть визирь, а у того визиря дочь по имени Шахзадэ, которая знает их ещё больше! Говорят, даже птицы слетаются к ней на окно, когда она рассказывает – вот она какая!

Базильда фыркнула и принялась энергично тереть волосы льняным полотном.

- Подумаешь, птицы… Под мои сказки сам султаша сомлеет – помяните моё слово! Заведу, к примеру, про Ильбрунга, что своровал котёл у небесных пастухов. Или про Свеборга, что лежал-лежал на горе Доврефьелль да и помер. Потому что на него наступил великан Скарувооль, спешащий подсмотреть купание лунных дев. Или ещё…

Она внезапно осеклась. И всё вокруг умолкло. Даже сонное жужжание мух. А дрёма безвозвратно испарилась, сменившись звенящим напряжением. Потому что, пригнувшись в арке входа, во дворик мягко шагнул дежурный евнух.

Он оглядел притихший курятник и кивнул головой возвышающейся над остальными Базильде.

- Ты! – сказал он и ткнул в её сторону пальцем, дабы никто не усомнился в выбранной кандидатуре.

Приговорённая вздёрнула бровь, вызывающе выпрямилась и тряхнула влажными прядями. Отшвырнув в сторону полотенце, она гордо и уверенно направилась к выходу.

- Ну! – обернулась она перед тем, как нырнуть в арку. – Чего припухли? Не вздумайте меня хоронить! Завтра утром вернусь. Чур, место моё не занимать!

Дверь хлопнула. Особо впечатлительные тихонько завыли, запричитали, как о покойнице…

Зарема покачала головой и легла досыпать.

Кира доплела косы Туули – несколько криво, правда. Руки дрожали.

Дура, всё-таки, эта Базильда. Энергичная и неунывающая дура. Можно себе представить, как она будет пыжиться перед кровожадным маньяком со своими скучными сказками про какой-то никому не интересный Хренофьелль! Жалко её. Конечно, она не вернётся…

Но она вернулась!

Рано утром дверь в общажную спальню с грохотом распахнулась, ударилась о стену, завибрировав резными филёнками. В проёме, как нарисованная, застыла в триумфальной позе долговязая Базильда.

- А что я говорила? – осведомилась она с порога, гордая собой и довольная, как слон. – Говорила, место моё не занимать? Говорила? Так отчего ж там разлеглась какая-то толстозадая фря?

Фря, проворно перевернувшись на карачки, споро поползла подальше от присвоенных ею подушек. Её суетливый побег послужил сигналом для онемевшего гаремного общества - насельницы отмерли от невиданного и нежданного потрясения и принялись кудахтать: ахать, охать, восклицать, вопрошать и пытаться дотронуться до прибывшей, будто до святого великомученика ради исцеления. На самом деле, чтобы удостовериться – не призрак ли над ними куражится?..

«Призрак», хлопнув по рукам докучливых сторонниц мистических версий, проследовал на отвоёванное законное место и плюхнулся на подушки, сложив мосластые ноги по-турецки.

- Неужто сказки прокатили? – встроилась в общий хор Кира, перемещаясь поближе к звезде. – Как тебе удалось?

Базильда окинула снисходительным взглядом всех столпившихся вокруг и с нетерпением ждущих её откровений.

- Наш султаша, - пояснила она благосклонно, - одинокая, непонятая душа. Не встретилась ему на жизненном пути Женщина – одни только овцы бессмысленные, от которых ни понимания, ни радости сердечной! И вот, представьте себе на минуту, господь внял его страданиям и послал страждущему ту единственную…

Гаремные девицы внимали гуру, разинув рты и затаив дыхание.

- Господин был мометально околдован – красотой моей и умом, и способностью развлечь его тоскующий без достойного собеседника разум… Мы всю ночь провели за вином и приятной беседой. А под утро он настолько заинтересовался моей сказкой об Ольдбуге, потерявшем сапог, что опомнился только, когда полноценный луч солнца упал на его утомлённое бессонной ночью, но бесспорно довольное чело!..

- О! – выдохнул гарем.

- Сегодня вечером он ждёт меня снова! И, провалиться мне на этом месте, если вскоре повелитель уже не сможет жизни своей без меня представить!.. Шербету! – повелела она, устало, но царственно вскидывая руку.

Кто-то тут же торопливо вложил ей в пальцы чеканный бокал.

Сказочница промочила горло, утёрла губы запястьем и рухнула в подушки:

- Всё, дорогуши, я спать! Увидимся за обедом… И потише, пожалуйста! – промямлила она напоследок, прежде, чем захрапеть.

Обитательницы общежития послушно зашелестели вполголоса, обсуждая случившееся.

Зарема тоже склонилась к Кириному уху:

- Ты поняла?

- Что?

- «Наш султаша» смертельно скучает. Он, видимо, объелся постельными упражнениями, и общение приятно разнообразило его ночную рутину…

- Ну и? Предлагаешь взять на заметку и попробовать во спасение всю ночь травить глупые анекдоты под бухло, как наша подружка?

Персиянка загадочно улыбнулась и, склонив голову набок, принялась чесать густую чёрную гриву костяным гребнем.

- Не, передовой опыт, конечно, надо перенимать, базара нет, - Кира покосилась на похрапывающую героиню, - но теперь-то это нам на кой? Разве чары Базильды не спасли наши головы? Пока она будет сказки свои травить по ночам, не лучше ли нам поискать возможности для побега?

Зарема тряхнула головой, и шёлковый водопад волос колыхнулся за спиной:

- Чары Базильды, говоришь? О да… Бедняжка… Что-то подсказывает мне, что она рановато празднует закрепощение «султаши»…

Ясновидящая оказалась права. На то она, собственно, и ясновидящая.

Вечером девицу, очаровавшую шаха Эль-Муралы, пригласили в его покои повторно, как и ожидалось. А вот утром не вернули. Не вернули и днём. И на заходе солнца… Сгинула энергичная и деятельная Базильда, как все прочие инертные и плаксивые до неё.

А после захода солнца явился дежурный евнух, словно вестник смерти, дабы ткнуть наманикюренным холёным пальцем в новую жертву.

- Ты! – бросил евнух, поднимая указующий перст, и Кира вздрогнула, приняв сей жест на свой счёт.

Но тут же поняла, что указывал служитель Аида на маленькую Туули, приткнувшуюся к боку старшей подруги – так ей, видимо, казалось безопасней переживать вечерние разнарядки.

Шоколадная кожа девочки посерела. Подбородок мелко задрожал. Она попыталась встать, но худющие ноги с острыми коленками неуклюже подламывались, никак не желая нести свою хозяйку навстречу злой судьбе.

Киру она бессознательно тянула за руку, не в силах разжать сведённые страхом пальцы.

«Ну вот, - стучала кровь в висках у Киры. – Вот и приехали…Как же мне отнять у неё руку? Вырвать и оттолкнуть? Бедный ребёнок… Никто… никто и слова не скажет ради того, чтобы её выручить… Никто и пальцем не пошевельнёт во всём белом свете… Никто не заступится… Даже не попытается».

- Маруф, - услышала она свой голос, будто со стороны, чуть охрипший и чужой – неужели это она говорит? – Маруф, возьми замену, прошу! У девочки нынче пришли первые крови. Вряд ли повелитель обрадуется нечистой деве на своём ложе…

Евнух перевёл взгляд на говорящее насекомое, скривился брезгливо:

- Глупая женщина, - процедил он, - ты пожалела её? Думаешь, Маруф не распознает примитивной лжи, коей пропитаны стены этой богадельни, приютившей неблагодарнейших из неблагодарных? Отпусти её! Нам пора идти, господин ждёт.

Но Кира крепко перехватила свою подопечную за локоть и притянула поближе:

- Или ты ослеп, старый ишак? – наложнице словно шлея под хвост попала. – Чем может развлечь повелителя на ложе неги напуганная девчонка, не вышедшая из детского возраста? Возьми замену, говорю тебе, пустая башка!

Евнух медленно сунул руки в рукава халата и, прищурившись, уставился на скандальную одалиску.

- Что ж… Если ты так настаиваешь, то, пожалуй… Почему бы и не взять замену? Случается, что и от женщины раз в жизни можно разумного совета дождаться, несмотря на всю её, заложенную дьяволом, прирождённую дурь. Ступай на место, - бросил он трясущейся от страха Туули, - на сегодня радости общения с повелителем ты лишена. Беру тебе замену, - и он уставился на Киру. – Слышишь? Или ты оглохла, глупая рабыня? Напросилась, так ступай за мной.