Кисельные берега

Глава 34

Она вывела их через боковую дверцу в крепостной стене. Дверца располагалась на порядочной высоте от земли и во время осады замка служила бойницей. Сейчас же к ней была приставлена простая деревянная лестница с перекладинами, коей обитатели людской с удовольствием пользовались в мирных целях – не всё ж через парадный въезд шастать.

Лестница под весом более чем нетяжёлых беглянок шаталась, скрипела и проседала. Отчего Пепелюшка поминутно ойкала, повизгивала и замирала на месте, вцепляясь в перекладины. Её напарница, первой спустившаяся вниз, психовала и нервно озиралась по сторонам, периодически взывая к совести трусливой подружки.

Озирания её, правда, были совершенно бессмысленны: именно в этом месте крепостная стена полого, кругло изгибалась, пряча за поворотом и сами въездные ворота, и ведущий к ним мост. Вот дорога просматривалась отлично. И судя по тому, что она была пустынна и давно уж не пылила, можно было предположить: барон в данный момент либо проезжает под гулкой аркой ворот,либо спешивается в замковом дворе, перебрасывая повод конюшему, либо…

- Пепелю-ю-юшка! – застонала Кира, приплясывая под лестницей. – Да шевели же булками, растяпа!

- Ох, Кирочка! – ныла в ответ подопечная. – Я боюсь эту лестницу – она такая шатательная! Я непременно упаду-у-у…

Сверху, из приоткрытой дверцы, раздалось глумливое кудахтанье провожатой:

- Эй! – крикнула она вниз, будто плюнула. – Ничего, если я не стану досматривать ваш скомороший побег? Честно говоря, смертельно устала от вас, тупые, нелепые овцы! Мне пора! – и горгона, хлопнув дверью, исчезла во чреве стены.

Хлипкая лестница так вздрогнула и замотылялась, что Пепелюшка сорвавшись башмаком с перекладины, повисла на руках, истошно визжа.

- Да заткнись ты, наказание! – в отчаянии воскликнула Кира. – Прыгай, тут низко!

Прыгнуть, конечно, вынужденная эквилибристка ни за что бы не решилась, но слабые пальчики разжались сами, уронив свою хозяйку прямо на подружку.

Та, находясь в состоянии предистеричного мандража, даже боли не почувствовала от падения. Напротив - суетливо забултыхавшись под тяжестью свалившегося сверху недоразумения в юбке, поспешила спихнуть его с себя и вскочить на ноги. Бросив спутнице краткое и резкое «за мной!» ринулась по направлению к мосту. Потому как – увы! – пересечь глубокий, смердящий ров иным способом или в ином месте не представлялось возможным.

Какой у Киры был план? Самый что ни на есть примитивный: аккуратно, вдоль стены продвинуться в точку нужного обзора, оценить местонахождение барона со свитой и, если он уже в замке, попытаться перебежать опасный участок за его спиной.

Вот, кстати, и мост…

Сбежавшая жертва вжалась в стену, дыша быстро, заполошно, как дичь, пытающаяся уйти от охотников. Слава богу, прибывшие все уже внутри… На мосту тишь, гладь и… Блин! Из ворот выволоклась какая-то кляча, впряжённая в телегу и поплелась через ров.

Какая досада! Что ж теперь делать? - беглянка сжала и разжала кулаки. – А что? В чём, собственно, дело? Ну, едет какой-то долдон за сурепкой в деревню, а две девки возращаются из замка – может, носили туда свежих яиц и сливок к завтраку? Не все ж слуги обязаны знать новых метресс барона в лицо!..

Поджимая зад, словно в него сейчас вцепится загонная свора, Кира торопливо посеменила к мосту.

- Кирочка, - пыхтела сзади выбивающаяся из сил Пепелюшка, - нельзя ли чуть-чуть помедленнее… Я не могу так… ох… так быстро…

Впередибегущая её причитаний даже не слышала. Крылья страха и нервного возбуждения несли её вперёд – по подъездной дороге… по доскам моста… вот уже и с телегой поровнялись… Скорей-скорей-скорей! Только бы получилось! Ведь получилось же уйти от людоеда – причём дважды! А уж от Синей Бороды…

«Я и подавно уйду! – пропищала в голове старая, как мир, припевка. – Я и подавно уйду, я и подавно…»

- Куды торопитесь, девоньки? – окликнул хозяин снулой кобылы. – Садись, подвезу что ль…

Первым порывом было отказать – пешком получалось быстрее. Но здравый смысл вовремя остановил её благодарности с извинениями: так-то, в контексте силуэта телеги, они будут менее бросаться в глаза, нежели одиночные, бегущие во всю прыть фигурки на открытой и голой, как коленка, местности. До первой рощи, где можно было бы скрыться, первого холма, за который перевалить – ещё чапать и чапать…

- А и подвези, - великодушно согласилась она и, перехватившись руками, ловко присела на деревянный настил телеги прямо на ходу.

Втащила за собой неуклюже заползшую подружку.

- Откель вы, красавицы? – бодро поинтересовался мужик, повернув к ним круглое розовое лицо. – С деревни? Али в замке служитя?

- Мы из усадьбы Збжевских, - отрекомендовалась Пепелюшка, отдуваясь после стремительного марш-броска.

- Далеко, что ль, отседова? – удивился мужик. – Не слыхал такое…

Телега спрыгнула с мостового настила, покатила по грунтовке потише да помягче.

Ну вот, - Кира решилась бросить косой взгляд в сторону замка, - ещё один этап позади…

- Далеко, ага, - согласилась Пепелюшка. – Уж и непонятно, в какую сторону нам теперь идти! Я ведь в этих краях случайно оказалась – тыквокарета завезла. Когда я из дворца сбежала, чтобы принц не увидел моего старого платья. А потом мы с Кирой и мальчиками ещё долго шли-шли, пока не пришли в деревню… В эту, как её… Кирочка, не помнишь, как деревня называется? Нет?.. Ну вы знаете наверняка! Там праздник ещё такой смешной отмечают – с поросячьими бегами и поросячьим королём. Не знаете? Ну как же! Даже хозяин этого замка знает – он туда приезжал давеча! Там, кстати, он и заметил Киру… Вы знаете, любезный, она ведь его невестой должна была…

«Невеста» что есть силы пихнула болтушку кулаком под ребро – так, что та поперхнулась. А вытаращившему на них глаза возчику состроила страдательно-многозначительную гримаску, глянув на спутницу со вздохом и покрутив пальцем у виска.

Возчик, правда, её многозначительные взгляды не воспринял. Он сморщил розовый лоб, натужно проворачивая в пустоте большой и, видимо, не особо сообразительной головы мелькнувшую было, но тут же ускользнувшую догадку.

- Так это… - он поскрёб затылок. – Барон этого… того… Ну…

- Да-да, вы совершенно правы, - заторопилась Кира, стараясь сбить тугодума с опасной мысли, - конечно, вашей бедной кобыле трудно везти троих человек, да ещё в горку! Мы, пожалуй, пройдёмся!

- А? Эт верно, - согласился возчик, - так она, пожалуй, и вовсе на склон не влезет – экая кляча!

Лошадь, будто соглашаясь со всеми опасениями пассажиров, окончательно сникла и принялась так демонстративно волочить ноги, будто ещё пару шагов – она упадёт и околеет с пеной на коричневых кубах.

Кира поспешно спрыгнула, сдёрнула с телеги дурочку. И поволокла её на обгон изнемогающей животины.

- Что-то не так? – заподозрила волокомая. – Я что-то не то…?

- Что-то не то, - подтвердила Кира, беспрестанно оглядываясь на ворота замка: пока никого, возчик тоже не торопится… - И что-то не так…

Как же далеко ещё это корявая спасительная рощица, способная укрыть их от всевидящего замкового ока!

- Прибавь ходу! – прикрикнула Кира. – Что ж ты волочишься, как щука!

Пепелюшка честно попыталась ходу прибавить. Выхлоп от её стараний оказался незначительным – она лишь чаще стала спотыкаться.

- Кирочка! – взмолилась несчастная. – Давай подождём того доброго дяденьку на телеге и снова попросимся в седоки, а? – она с тоской оглянулась назад, на вожделенный транспорт. – Ой, смотри-ка! От замка кто-то скачет как-будто…

Сердце оборвалось и ухнуло прямиком в живот.

«Ну вот и всё…»

Кира обернулась: по дороге пылили три всадника.

- Быстро! – крикнула она. – Бежим!

И, подхватив длинные юбки, они побежали к роще. Зачем-то. Какой сейчас смысл в этой жалкой купе деревьев, когда и сам побег обнаружен, и беглянки преследуются? Кира это понимала. Но бежала, выбиваясь из сил, и таща за собой балласт в виде глупой, ни для чего не нужной ей, ничем не способной быть полезной девчонки. Она бежала по одной простой причине: дичь всегда борется за жизнь до последнего. Инстинктивно.

Позади уже слышались залихватский посвист и улюлюканье охотников, топот их коней…

А роща так близко! Вот же она – рукой подать…

Кони, разгорячённые галопом, фыркающие, злые, закружились вокруг настигнутых девиц – маленьких, жалких, задыхающихся.

- Что ж ты, глупая гусыня, - крикнул барон угрожающе, - так плохо ждала своего господина?..

Он выдернул из-за голенища сапога плётку и резким, точным движением хлестнул ею по навлёкшим его гнев простолюдинкам. Да как они посмели! Сопротивляться воле хозяина, поставленного над ними самим господом всеблагим? Ничтожные отбросы божьего промысла!

Кира, успевшая вскинуть руки, прикрывая голову, почувствовала жгучий ожог и боль, вспоровшую кожу.

Взвизгнула Пепелюшка.

И одновременно с ней, заглушая свист вновь взлетевшей плётки, испуганное ржание шарахнувшихся коней и срывающийся лепет наивной девочки, пытающейся устыдить почуявших кровь загонщиков, - все эти звуки покрыл ужасный, яростный, утробный рёв.

Упавшая на колени, скорчившаяся на земле Кира даже не попыталась посмотреть, что за новая напасть обрушилась на головы беглянок. Её колотила дрожь такой силы, что не только произвольно двигаться, но даже соображать ей удавалось сейчас с трудом.

Рёв раздался ближе, почти над ней.

Кони заметались, с трудом удерживаемые хозяевами.

- Дявол! – процедил барон. – Кто-нибудь из вас взял с собой оружие?!

- На кой?! – проорал один из его миньонов. – Вооружаться, чтоб на полтуаза от замка за девками сгонять?

- Хватай её, свинья! И уносим ноги!

- Да как? Конь не слушается! Чёрт!..

Вжавшаяся в землю Кира почувствовала поток воздуха от перемахнувшей через неё лошади, её удаляющийся топот и полное страха ржание… Ещё топот… Ругань…

Над ней прошуршали юбки Пепелюшки, опустились рядом облаком:

- Кирочка, - девчонка ласково гладила её по спине, плечам, голове чуть подрагивающими руками. – Кирочка, вставай… всё уже… всё… Они уехали, уехали уже… Какие странные люди, не правда ли? Хорошо, что ты вовремя разочаровалась в этом злом, невоспитанном человеке! И хорошо, что к нам на выручку так вовремя пришёл твой Медведь! А иначе – страшно даже подумать! – этот злодей, пожалуй, и второй раз посмел бы тебя ударить!..

Умиротворённое стрекотание подруги, её ласка помогли Кире очнуться от шока и заставить себя не без труда разогнуть сведённые судорогой члены. Она медленно, пошатываясь, поднялась на четвереньки, потом опустила зад на пятки и прижала ладони к лицу – неудержимые рыдания сотрясли её измученное приключениями тело. Впервые со времени появления в этом странном и опасном мире.

Впрочем, чего уж там – впервые со времён детства. Рыдания рвались из её груди сейчас так же неостановимо, помимо воли, как однажды, в пять лет, когда ей не купили вожделенный зелёный совок для песочницы.

Пепелюшка растерянно обнимала её, бормоча слова утешения.

Потом вдруг притихла, расцепила объятия и отстранилась.

Кира, почуяв в этой тишине что-то недоброе, отняла ладони от лица и подняла глаза.

Прямо перед ней стоял Медведь. Всё ещё разгорячённый своим самоотверженным боевым порывом, с воинственно встопорщенным загривком – он вдруг как-то растерянно сразу обмяк и, нерешительно вытянув нос в её сторону, осторожно принюхался:

- Кира? – спросил он неуверенно. – Это ты?

---------------------------------------------------------------------------------------

Огромная, сумеречная замковая зала, украшенная пыльным витражным окном и развешанным по стенам оружием, была пуста.

Слуги разбежались и попрятались – каждый опасался первым попасть под горячую руку господина, более чем разгневанного бегством припасённой к возвращению девки и бесславной погоней за ней.

Барон, словно порыв разрушительного яростного смерча, ворвался в парадные двери. Те тяжко ухнули за ним. Эхо гулко откликнулось.

- Где?! – зарычал господин. – Где эта старая грымза, которой я поручил стеречь маленькую неблагодарную сучку?

Ему ответила тишина. В луче света, преломившемся сквозь цветные стёкла витража, кружились мириады сонных пылинок…

- Ах, вы… - процедил Жиль Синяя Борода и, схватив со стены алебарду, хрястнул что есть мочи по лавке, расколов её вдоль. – Вы что, ушлёпки, думаете, я вас не найду? Не найду и не покрошу в капусту?

В цветную радугу с танцующими пылинками вдруг кто-то шагнул.

Барон обернулся резко, с секирой наперевес, как к врагу во время схватки. Бешенство вокруг него искрилось, бурлило и клокотало вулканом.

- Господин мой, - промолвила девушка, сияющая в солнечном свете, словно святая Тереза, - господин мой, прости глупых холопов своих за нерадение. И уж только после накажи. Как велят наставления апостольские…

- Ты кто? – гаркнул господин. – Я не помню тебя!

- Моё имя ничего не скажет тебе, господин, - девица лёгкой походкой, едва касаясь земли, двинулась к нему.

Она оставила солнечный луч, и его свет более не слепил смотрящего: стали видны её стать, длинные чёрные локоны до колен и молочно-белая кожа ланит. Чудное виденье подошло и положило свои тонкие пальцы на древко алебарды.

- Забудь, Жиль де Бо, глупую, нечёсаную крестьянку. И посмотри на меня. Разве я не смогу стать твоим утешением?

Буйный Жиль, будто околдованный, не отрывая взгляда от прекрасного лица незнакомки, сунул руку за пазуху и вытащил оттуда нить дешёвых бус из мутного стекла. Будто пёс, приволокший хозяину занюханную кость. И, как мудрый и добрый хозяин, дивная дева потупила взор и дар приняла.

- И всё же, - сглотнул барон, - я должен наказать старую хрычовку. Если такое однажды попустить, смерды совсем распоясаются. Где она? Ты не знаешь, о прекраснейшая из дев?

Дева вскинула на него огромные глаза в обрамлении пушистых ресниц и улыбнулась так, что у барона во рту пересохло:

- А её больше нет, мой господин, - проговорила она медленно и как будто с торжеством. Потом спокойно вынула из его рук алебарду, даже не напрягшись её тяжестью и, повернувшись, положила на стол с тяжёлым металлическим стуком. – Твоя преданная служанка умерла. Сегодня ночью. Потому девчонка и сбежала. Впрочем, зачем так долго занимать время, отведённое для радости, пустыми, жалкими предметами? – она нежно взяла его за руку и повела, словно телка, вдоль стола. – Я взяла на себя смелость и распорядилась подать тебе сытный завтрак с дороги, мой господин. Не отведаешь ли?