Стамбульский ребус

Стихи ветеринара

Как и мне, Демиру от отца достался двухэтажный дом, утопающий в зелени большого сада. Я вышел из машины, открыл калитку и направился к дому. Окна темные — должно быть, мой приятель уже спит. Трижды позвонив в звонок, напряг слух в надежде хоть что-то услышать. Напрасно: ни шороха. Снова позвонил. Подождал немного — ничего. Черт возьми, скорее всего, его нет дома. Я поймал на себе взгляд Евгении. Беспомощно развел руками. Куда же все-таки запропастился Демир? Позвонил еще раз — изнутри не доносилось ни звука.

Вернувшись к машине, просунул голову в окно.

— Нет дома никого… Бог знает, где его носит.

— Может, позвонить на сотовый?

Я покачал головой.

— Демир живет в каменном веке, он не пользуется мобильным. — Вдруг меня осенило: — Постой-ка, возможно, он поехал к Йекте.

— Кто это? Родственник?

— Нет. Еще один наш близкий друг.

— Друг?.. Ты мне о нем ничего не рассказывал…

— Долгая история, знаешь ли. Расскажу позже, — сказал я, садясь в машину. — Едем к Йекте! Может, застанем Демира у него.

Я уже нажал на газ, когда из-за угла выскочила машина, ослепив меня светом фар.

— Да что он вытворяет?! — зарычал я.

Лихач остановился метрах в пяти от нас, и я узнал джип Йекты.

— А, так вот они, — воскликнул я. — Похоже, сегодня нам везет.

Я выскочил из машины, но Йекта и Демир, кажется, не торопились выходить. Неужели не узнали? Быть того не может — мою колымагу трудно не узнать. Но вот из джипа вылез огромный Демир, а следом за ним хиленький Йекта. Странно, но оба, кажется, смутились. Хотя нет, Йекта казался смущенным, а Демир, как обычно, хранил спокойствие.

— Дружище, где тебя черти носят? — гаркнул я. — Торчу здесь уже столько времени!

— Мы были на рыбалке. Что случилось?

— Бахтияр… — быстро заговорил я. — Он ранен. Похоже, сбила машина.

Демир и бровью не повел, а Йекта встревоженно произнес:

— Ничего себе! Что-то серьезное?

— Кажется, переломаны лапы. Не знаю. А вдруг внутреннее кровотечение?

— Где пес? — спросил наконец Демир.

Я махнул рукой в сторону своей машины.

— Там, мы завернули его в одеяло.

Демир направился к машине, мы с Йектой поспешили за ним. Заглянув внутрь салона, мой друг заметил сидевшую там Евгению. Кажется, он удивился, но тут же взял себя в руки.

— Привет, — сказала она. — Бахтияру очень больно. Он все время скулит.

Демир попросил меня включить в салоне свет и забрался внутрь.

— Бахтияр, старина, что случилось?

Узнав голос доктора, пес тихонько заскулил, как будто умоляя унять боль. Демир разговаривал с Бахтияром так, будто это был не пес, а человек. Он осторожно осматривал его, пытаясь понять, какие органы пострадали.

— Да будет тебе, будет! Потерпи немного. Скоро все закончится.

Окончив осмотр, Демир повернулся к нам.

— Открытый перелом задней левой лапы. Насчет правой не уверен. Будем надеяться, просто ушиб. Давайте отнесем Бахтияра в дом, там я смогу осмотреть его получше. Невзат, возьми-ка другой конец одеяла. Вытаскивать нужно очень аккуратно.

Евгения вышла из машины, чтобы не мешать, я схватил один конец одеяла, Демир — другой. В какой-то момент моя хватка ослабла, и Бахтияр, ударившись о дверь, заскулил от боли.

— Держись, старина! Осталось совсем чуть-чуть, — пробормотал Демир. — Вот так! Есть! Сейчас отнесем тебя ко мне домой, и там ты хорошенько поспишь.

Дальше все было гладко. Миновав каштановые деревья, мы вошли в дом. Операционная располагалась на первом этаже. Бахтияра положили на стол. Когда Демир включил свет над столом, пес прищурился и зарычал. Демир быстро достал из стеклянного шкафчика у стены шприц, набрал лекарство и сделал псу укол в левое бедро. Потом надел резиновые перчатки и накинул белый халат. Снова начал осматривать Бахтияра: прощупал ему живот и спину, раздвинув светлую шерсть, осмотрел кожный покров. Бахтияр беспокойно подрагивал и скалил зубы.

Вдруг Демир обратился к нам, как будто мы были его помощниками:

— Ну, ребята, держите его крепко! Чего пялитесь?..

Бедное животное стало дергаться, видимо, осмотр был болезненный.

— Слушай, когда подействует лекарство? — спросил Йекта, паникуя. — Смотри, как он мучается!

Демир, ощупывая живот Бахтияра, процедил:

— Через пару минут подействует, а пока держите покрепче.

Все так и вышло — через две минуты пес стал меньше дергаться и наконец заснул.

Демир закончил осмотр и в присущей ему сдержанной манере вынес вердикт:

— Везучий он, однако. Как я и говорил, у него только перелом левой и ушиб правой лапы… Внутреннего кровоизлияния нет, но на всякий случай поставлю ему укол.

Мы с облегчением выдохнули.

— Кстати, — сказал я, решив воспользоваться случаем и сделать то, что должен был сделать еще несколько месяцев назад. — Вы, наверное, догадываетесь, но… давайте я представлю вас друг другу. Это Евгения.

— Приятно наконец познакомиться. — На лице Йекты засияла искренняя улыбка. — Мы о вас наслышаны. Невзат только и делает, что говорит о вас, когда мы встречаемся.

Демир промолчал, только поприветствовал Евгению вежливым кивком.

— Мне тоже очень приятно. Рада познакомиться с вами обоими, — сказала она, не скрывая теплой улыбки. — Очень жаль, что Невзат не рассказывал мне о вас.

Это был камень в мой огород. Мои друзья могли обидеться на меня, но они не обиделись. Демир снова начал осматривать лапы Бахтияра. Йекта поспешил мне на помощь:

— Да зачем о нас вообще рассказывать? Я шатаюсь без дела, живу на деньги отца. Демир — простой ветеринар, всю свою жизнь посвятил животным. У нас в жизни вообще ничего необычного не происходит. А вы, как мы слышали, держите мейхане в Куртулуше. Вам, наверное, с очень интересными людьми доводится встречаться?

— Да что вы, Йекта, — ответила она тактично. — У каждого человека по-своему яркая жизнь. Невзат, скорее всего, в силу природной лени просто забыл рассказать мне о вас. Но вы для него особенные люди. Кто сейчас в перенаселенном Стамбуле может похвастаться многолетней дружбой?

В голубых глазах Йекты промелькнула тень. Демир оторвал взгляд от Бахтияра и посмотрел на Евгению. Возможно, он был тронут, но в очередной раз не обронил ни слова. А на меня вдруг нахлынули воспоминания молодости, когда мы были все вместе: Демир, Йекта, Хандан и я. Точно и не вспомнить, где именно мы были, что делали и почему в тот день собрались вместе. Но это воспоминание самым странным образом выплыло из прошлого. И сколько их еще было — дней, проведенных с друзьями. Никогда не знаешь, где память захватит тебя врасплох. Во мне начало расти замешанное на горечи и радости чувство ностальгии, но голос Йекты вернул меня на землю.

— Вы правы, Евгения. Может, я и бесполезен для этого мира, как пятая нога для собаки, но дружба с этими двумя наполняет мою жизнь смыслом.

Нет, я больше не мог это выносить.

— Не слушай эти бредни, дорогая, — сказал я. — Йекта у нас поэт в обличье архитектора. Сочиняет в основном про Стамбул. И знает про город практически все. Где какой фонтан, при каком султане какой дворец и каким архитектором был построен. Он тебе выложит все целиком: даты, пароли, локации. У Йекты, кстати, несколько сборников вышло. И хоть я в поэзии не силен, отец мне говорил, что он талантлив.

Йекте всегда нравилось, когда его называли поэтом.

— Невзат немного преувеличивает, — сказал он, хотя по всему было заметно, что он на седьмом небе от счастья. — Где поэзия, а где мы? Так, пописываю немного…

— А я вот тоже не сильно смыслю в поэзии, — заметила Евгения. — Но слышала о поэте по имени Кавафис. Он был греком… Может, знаете его?

— Еще бы не знать! — Глаза Йекты загорелись. — Это великолепный поэт! Поэт с большой буквы!

— Его родители были из Стамбула. Мой дед знал некоторых его родственников. Он-то как раз и познакомил меня с поэзией Кавафиса. Я обожаю его стихи.

— У него есть замечательные строки, — Йекта был в ударе. Он вдруг начал читать с выражением:

Мы с Евгенией переглянулись. Может, она хотела сказать, что эти строки как раз про меня, а может, мне показалось, не знаю точно.

Когда Йекта закончил читать, она воскликнула:

— Я очень хорошо его помню! А вы какие стихи пишете?

Он смущенно улыбнулся.

— Не такие красивые, как Кавафис.

— Мне почему-то кажется, что вы слишком предвзято относитесь к себе.

Ее зеленые с сероватым отливом глаза пристально посмотрели на меня.

— А ты что думаешь, Невзат?

— Ты абсолютно права. Потому что он пишет прекрасные стихи.

— Не прочтете что-нибудь?

— С большим удовольствием. Но лучше передам вам через Невзата один из своих сборников.

Вдруг ни с того ни с сего заговорил Демир:

— В шкафу в гостиной была, кажется, одна твоя книга. — Он склонился над Бахтияром и продолжил прочищать рану. — Как она, кстати, называлась? «Дневники Балата» или что-то вроде этого? — бросил через плечо.

— «Хроники Балата», — поправил его Йекта. — Вечно ты путаешь названия.

Неожиданно Демир повернулся к Евгении и сказал:

— Знаете, это лучшая его книга. Стихи о Балате и Золотом Роге времен нашей юности. Если хотите, возьмите мой экземпляр.

— Спасибо большое, но… эта книга принадлежит вам.

Демир усмехнулся.

— Да вы не переживайте, Евгения, ходячая поэма по имени Йекта у меня всегда под боком. Он читает мне свои стихи, даже когда я не прошу.

Во взгляде Йекты проскочило недовольное выражение, и я поспешил встать на его защиту.

— Не говори глупостей. Если бы тебе стихи не нравились, он бы тебе их не читал.

Каменное лицо Демира расплылось в широкой улыбке.

— Это я так шучу, Евгения. Заставить нашего Йекту прочесть свои стихи не так-то и просто. Ему подавай вдохновение. Кстати, почему бы вам не прийти к нам в гости? Мы ведь были на рыбалке, и она оказалась удачной. Как минимум три килограмма свежайшего морского окуня. Завтра вечером зажарим. А Йекта, возможно, прочтет нам пару строк собственного сочинения.

— Лучше вы приходите ко мне в субботу вечером, — ответила моя прекрасная, моя щедрая Евгения. — Наш повар, конечно, не так искусен, как вы, но тоже неплохо готовит рыбу. В мейхане мы ведь тоже сможем насладиться стихами из уст автора?

— Давайте сделаем так, — сказал Йекта, явно желая поставить точку в назревающем споре. — Завтра вечером мы будем ждать вас у себя, а в субботу придем к вам.

Евгения засомневалась. Она вопросительно взглянула на меня, оставляя решение за мной.

— Ну, не дело отказывать друзьям, Евгения. — Повернувшись к Йекте, я с притворной серьезностью сказал: — При одном условии: если ты, Йекта, прочтешь нам свои стихи.

— Идет, — отреагировал он и смущенно добавил: — Но если вам не понравится, я не виноват.

Евгения была тронута.

— Да что вы! Уверена, у вас замечательные стихи!

Демир пробурчал:

— Вы лучше сначала послушайте, а потом выносите вердикт.

Йекта вспыхнул. На его лице было написано: что этот ветеринаришка понимает в поэзии?!

— Не обижайся, старина! Шучу, — быстро отреагировал Демир. Потом сказал Евгении: — Не обращайте внимания на мои дурацкие комментарии. Йекта пишет классные стихи.

— Тогда мне не терпится их услышать. — Я знал, что Евгения говорила это не из вежливости, ей действительно было интересно.

— Тогда ждем вас завтра вечером, где-нибудь около половины девятого.

— Отлично, но не забудьте: вечером в субботу все вместе ужинаем у меня в «Татавле».

— «Татавла»? — воскликнул Йекта. — Значит, ваше мейхане называется «Татавла»? Это же старое название района Куртулуш!

— Это мой отец придумал, не я, — призналась Евгения.

— Здорово! Многие уже забыли старые названия городских районов. Да и сам город стремительно порывает с прошлым. Но города как люди: если забудут о прошлом, утратят свою суть. Ничего не останется: ни характера, ни своеобразия. Станут серыми и неприметными, без шарма, без какой-либо индивидуальности. А ведь Стамбул никогда не был заурядным городом.

— Понеслось! — пробормотал Демир. — Опять эти лекции. Ты лучше передай мне вон тот пакет с ватой, хоть какая-то польза от тебя будет.

Но наш поэт не унимался.

— Да, Евгения, есть еще такие разгильдяи вроде моего друга, которым плевать на то, что происходит с их родным городом!

— Йекта! Мне нужно перевязать псу лапу, дай вату!

Передавая Демиру пакет, Йекта выпалил:

— Да без нашего города тебя бы вообще не было!

Демир вежливо поблагодарил приятеля и раскрыл пакет с ватой, он и не думал ссориться.

— Вот так и живем, Евгения, — сказал он. — Не обращайте на него внимания. Йекта у нас такой с детства. Но я очень рад нашему знакомству.

— Спасибо, — улыбнулась она.

Для меня стали полной неожиданностью слова Демира:

— Мы очень рады за Невзата. Ему правда повезло, что он встретил вас.

Евгения, раскрасневшись, ответила:

— А я думаю, что Невзату больше всего повезло с друзьями. Почувствовав неловкость, я уже собрался спросить, как дела у Бахтияра, как вдруг зазвонил мобильный.

Али. А я совсем забыл про него.

— Слушаю… Что случилось?

— Мы обнаружили тело.

— Что?

— Еще одно тело.

— Где?

— На площади Чемберлиташ, у колонны Константина.

— Что произошло? Как-то связано с предыдущим убийством? Евгения, Демир и Йекта, примолкнув, смотрели на меня. А я задал еще один вопрос:

— Что, нашли монету?

— Да. В руке жертвы.

После трупа, обнаруженного в Сарайбурну, мне и в голову не могло прийти, что убийства с тем же почерком будут продолжаться. Выходит, я ошибся.

— Понял тебя, — сказал я напарнику. — Где вы сейчас?

— Мы с Зейнеп уже на месте. Шефик тоже здесь со всей своей командой. Они уже приступили.

— Хорошо, выезжаю.

Евгения не на шутку встревожилась.

— Кого-то убили? — спросила она и вздрогнула.

— Пока ничего не могу сказать, но мне нужно ехать. — Я посмотрел на нее, пытаясь извиниться взглядом. — Поймаю тебе такси.

— Не говори ерунды, — выпалил Йекта. — Я сам отвезу Евгению.

— Спасибо большое, но я как-то привыкла обходиться сама, — сказала она без тени укора. — Вы, Йекта, лучше помогите здесь Демиру… Если нужно, то и я могу остаться…

— Не беспокойтесь, — сказал Демир не терпящим возражений тоном, — мы с Йектой справимся. Тут еще много чего надо сделать. А вы поезжайте, выспитесь хорошенько.

Встревоженный взгляд Евгении метнулся к бедному Бахтияру. Пес спал.

— Не беспокойтесь, — мягко повторил Демир. — С ним все будет в порядке, поверьте мне.