Стамбульский ребус

Религиозный мотив

Неизвестно, насколько Али был прав, но одно было абсолютно точно: он откопал кое-что интересное. Мы простились со сторожами и их псом Булутом прямо у лестницы, ведущей на стены, и направились к Золотым воротам. Тогда Али и начал рассказывать.

— Это определенно был не микроавтобус. Фургон — точно вам говорю. Рефрижератор для мяса. Я своими глазами видел, инспектор! Около двух часов назад он был припаркован у дома Омера в Эгрикапы. Я видел, как Омер с братом вылезли из него.

Это уже ни в какие рамки не лезет. Я же сказал ему ехать домой и немного поспать, а он ночную слежку устроил.

— Погоди! Хочешь сказать, что следил за Омером? Да к тому же один?

Али ответил на мой вопрос не то чтобы не отрицая своего легкомысленного поведения, но даже с гордостью — как будто ему удалось справиться с чем-то грандиозным:

— Да! Я всю ночь провел в засаде у их дома, но только в полночь…

— Я вам обоим что сказал, Али? — перебил я его. — Как раз перед тем как уйти из участка?

У него глаза на лоб полезли: с чего бы мне так злиться и говорить с ним на повышенных тонах? Он не ожидал получить нагоняй за свои старания: за то, что провел всю ночь, следя за подозреваемыми, и без устали рыскал в поисках убийц. Мы втроем остановились примерно в десяти метрах от ворот, через которые императоры и султаны въезжали в город после своих военных триумфов.

— Не помню, — в его голосе слышалось не столько разочарование, сколько искреннее удивление.

— Я сказал вам обоим ехать домой и отдыхать. — Повернувшись к стоявшей между нами Зейнеп, я спросил: — Разве не так, Зейнеп?

Она не ответила, но Али, целиком и полностью уверенный в своей правоте, промямлил:

— Так-то оно так, но кое-что случилось…

— Что именно? Расследованием руковожу я. И ничего не слышал, чтобы что-то и где-то случилось. Хотя всю ночь телефон у меня был включен. Знаешь, никто не позвонил и не сказал мне: выезжай срочно, у нас тут такое! — Я гневно смерил взглядом обоих. — Или звонили, а я просто не заметил?

Зейнеп не отрывала глаз от земли.

— Выслушайте меня, инспектор, — Али предпринял еще одну попытку.

— Хорошо, я тебя выслушаю, Али. Но знай: это злостное нарушение рабочей дисциплины… — Я снова посмотрел на Зейнеп. — И вас ничто не сможет оправдать. Ты говоришь, что в одиночку отправился к дому Омера. А если бы с тобой что-нибудь там случилось?

На его лице вмиг появилась плутоватая улыбка.

— Ничего бы со мной не случилось.

— Чушь собачья! — рявкнул я. В ночной тишине мой голос резким эхом отразился от древних стен. Ночные сторожа, от которых мы только что отошли, повернулись и смотрели на нас. Даже Булут подскочил, услышав такой шум. Не обращая на них никакого внимания, я повторил: — Полная чушь! Ты же сам говорил, что это убийцы. И если ты прав, то эти ребята уже исполосовали троих. Но с тобой, видите ли, ничего не случится! Или ты себя уже супергероем возомнил? Носишь на груди счастливый амулет, который защищает тебя от пуль? Или тебя защитят от смерти твои сверхспособности? Скажи-ка, дружочек, почему это с тобой ничего не может случиться?

Али молчал. Все еще не признавая свою ошибку, он, по крайней мере, перестал оправдываться. А Зейнеп с самого начала знала, что они не правы, и не произнесла ни слова.

— А что же ты, Зейнеп? Как ты поддалась на его уговоры? Ладно, вы меня ни во что не ставите, с этим все ясно. Но если бы с Али что-то случилось? Неужели совесть не мучила бы тебя? — Девушка покраснела от стыда. — Или ты была там вместе с ним? Вы что, к дому Омера вместе отправились?

— Ну… я хотела поехать, но…

— Значит, ты все-таки хотела, но Али тебе не позволил, так получается? И почему же? Значит, там было опасно… — Я повернулся и гневным взглядом впился в Али. — А ты взял и поехал туда! Один! Ну и молодцы же вы, ребята!.. Неплохое дельце у меня за спиной провернули. А я везде хожу нахваливаю свою команду: они у меня такие профессионалы, туда-сюда!

Оба моих напарника молчали. Первым опять заговорил Али:

— Мне очень жаль, инспектор. Вы правы. Мы должны были вас предупредить, но события развивались так быстро! — Самоуверенность и энтузиазм бедняги вдруг куда-то подевались. — К тому же вы выглядели таким уставшим — мы не хотели вас беспокоить.

— Еще бы, решили, наверное: пусть старик немного поспит…

— Нет, конечно, вы вообще не старик, инспектор… — он попытался изобразить улыбку. — Просто подумали, что не стоит вас грузить, пока не узнаем наверняка.

— Ох, Али! — я только развел руками. — Неужели ты не понимаешь? Ты играешь с огнем, и за эту игру можно заплатить очень высокую цену. — Я погрозил пальцем у него перед носом. — А теперь слушайте внимательно. Предупреждаю вас обоих. Впредь, чем бы вы ни занимались, я буду в курсе всего! Без моего разрешения даже дышать не позволяется… Ясно? Вы меня поняли?

— Поняли, инспектор, — подтвердили они в один голос.

Али по моим глазам понял, насколько я зол, и сказал:

— Такое больше не повторится. — Он говорил искренне. Ведь знал, что я так сильно злюсь, потому что беспокоюсь за них. На самом деле оба были правы. С одной стороны, меня раздражало, когда расследование выходило у меня из-под контроля, с другой — я беспокоился, что этот башибузук[39] подвергает себя смертельной опасности.

— Да уж, пожалуйста, — ответил я. — Пусть больше не повторяется.

Я опять посмотрел на ночных сторожей и их пса. Сделал глубокий вдох — почувствовал, как легкие наполняются влажным воздухом.

— Ладно, пошли…

Али и Зейнеп молча последовали за мной. Мы прошли несколько шагов, и я, даже не глядя в их сторону, бросил:

— Давайте рассказывайте. Что произошло?

Наш непутевый герой не спешил с ответом, поэтому заговорила Зейнеп:

— Я полностью беру ответственность за произошедшее на себя, — в ее голосе читались нотки сожаления. Может, она пыталась заступиться за своего любимого? Или совесть взыграла и она решила рассказать правду? — Это все я начала, — повторила девушка чуть громче. Кажется, от стыдливости теперь не осталось и следа. — Мы выключили компьютеры и как раз собирались выйти из участка. Али уже надел куртку и ждал меня, чтобы отвезти домой. Но тут — черт меня дернул — я предложила заглянуть в досье этого Омера. Али согласился. И вот что мы обнаружили. Примерно два года назад Омер год и два месяца отсидел в тюрьме за мошенничество с документами. Нам стало интересно, что это за документы такие. Очень интересная история. Он приехал в Афганистан по поддельному паспорту. Там он присоединился к талибам — собирался воевать против американцев. Тут мы, естественно, вошли в раж… Али позвонил своему другу из антитеррористического отдела.

— Сезаи… Сезаи Корутан, — пробормотал Али. — Мы с ним в полицейской академии на одном курсе учились. Толковый парень. У него просто невероятная память — может дословно воспроизвести разговор десятилетней давности. Когда я спросил у него про Омера, Омера Экинли, он сразу понял, о ком речь. Я попросил его встретиться, и — о чудо! — у него как раз было свободное время. Так что мы сразу прыгнули в машину и поехали к нему.

— Вообще-то, — вмешалась Зейнеп, — Али не хотел, чтобы я ехала с ним. Сказал, что я выгляжу усталой и мне нужно немного поспать. И что он после разговора с Сезаи сразу же поедет домой. Он настаивал, но у меня было предчувствие, что мы напали на какой-то след, поэтому, не обращая внимания на его уговоры, я поехала с ним…

— Нет, инспектор, все было совсем не так, — начал возражать Али. — Зейнеп сейчас пытается меня прикрыть. Но это я во всем виноват.

Я остановился и посмотрел на обоих. Нет, теперь они не стеснялись — внимательно и уверенно наблюдали за мной. Видимо, набрались смелости и решили: будь что будет. Не сдержись я немного — точно бы расхохотался во весь голос. Любовь-любовь, что же ты делаешь с нами, подумал я про себя, а вслух сказал:

— В общем, уже неважно, — так я собирался положить конец их геройским подвигам. — Вы оба крайне безответственные. Ну а теперь вернемся к делу. Вы отправились в антитеррористический отдел…

— Сезаи нас очень хорошо встретил, — Али говорил без напряжения в голосе. — Он, в принципе, всегда был отличным малым. Мы сели пить чай, и почти сразу же нам принесли документы Омера. Мы с интересом полистали его дело. В общем, парень около восьми месяцев пробыл в Афганистане, а когда вернулся в Турцию, его и повязали. В своих показаниях он говорил, что отправился в Афганистан, чтобы присоединиться к джихадистам и воевать против американцев, но бойцы сопротивления не доверяли ему, поэтому он не смог уйти с ними в горы. Ему пришлось вернуться.

— Американцам что-то известно об этом? — спросил я, зная, что турецко-американский протокол о сотрудничестве в сфере борьбы с терроризмом гораздо выгоднее американцам, чем нам.

— А как же! — оживился Али. — Я как раз собирался рассказать об этом. Так вот. Как только парни из американского консульства — читай: агенты ЦРУ — узнали, что Омер Экинли арестован, они сразу же связались с нами. На самом деле наши им немного усложнили работу, и они смогли просмотреть запись допроса только после того, как вмешались какие-то высокопоставленные шишки. Оказалось, что примерно в то же время, когда Омер находился в Афганистане, там был похищен американский майор. Его тело нашли спустя несколько месяцев. Майору этому перерезали горло. — Он сделал паузу и многозначительно посмотрел на меня. — Один в один как нашим жертвам. И это еще не все, инспектор. По данным американской разведки, ответственной за казнь майора была группа радикальных исламистов из Турции.

Дело принимало интересный оборот. Может, я ошибся насчет Омера? Мог ли у этих убийств быть религиозный мотив? Мог ли тут быть замешан какой-нибудь тарикат?..

— Омер входил в эту группу?

— Американцы считают, что входил. Они даже просили выдать Омера им. Но наши отказались, сославшись на отсутствие доказательств. И Омера в итоге судили за подделку документов, а не по обвинению в терроризме. Ему дали год и восемь месяцев, но потом судья срезал полгода.

— И что думает по этому поводу Сезаи? Он верит тому, что рассказал Омер?

Али отрицательно замотал головой.

— Не верит, конечно… Он думает, что Омер лжет. Вот почему мы продолжили копаться в его деле. Проверили семью. Тут нам повезло, потому что в итоге мы добрались до фургона-рефрижератора, который описали сторожа. Но, на минуточку, он нам уже встречался.

Похоже, Али было недостаточно сбить с толку ночных сторожей. Теперь он делал все возможное, чтобы запутать меня.

— Как это? Ты хочешь сказать, я тоже его видел?

— Да.

— Но где?

Для Али это было предельно очевидно:

— Перед мясной лавкой «Халис Касап».

Я не имел ни малейшего понятия, о чем он говорит.

— Что еще за «Халис Касап»?

— Мясная лавка, принадлежит семье Омера… Вспоминайте, магазинчик на первом этаже в доме Мукаддера Кынаджи… Мы еще собирались припарковаться прямо перед ним, но нас опередил белый фургон…

Точно. Я вспомнил молодого парня — водителя фургона: он был в широких шароварах, на голове тюрбан.

— Значит, это был магазин Омера?

Самодовольство моего напарника любого бы вывело из себя.

— И не только этот, — сказал он с улыбочкой на лице. — У них есть еще пять лавок: в Ускюдаре, Бейкозе, Эйюпе, районах Авджылар и Султангази. Все они из Эрзинджана… То есть родом из Эрзинджана был их отец Абдуллах-эфенди. Омер и четверо его братьев родились здесь. И вот когда Всевышний — точнее, тарикат, членом которого был Абдуллах, — повелел ему действовать, мясник из Эрзинджана приехал сюда и пооткрывал пять мясных лавок… Сколько сыновей — столько и лавок. Полагаю, каждому достанется по лавке.

Меня сейчас больше интересовал не отец, а сын.

— Значит, Омер тоже мясник?

— Да, но работает только в свободное от учебы время. Он самый младший, при этом самый умный из братьев — единственный, кто смог пробиться в университет. Пока учился в лицее, во время каникул помогал отцу в лавке. Как раз в той, что находится в доме Мукаддера Кынаджи. Так он и познакомился с Эфсун. И поскольку оба были подвинуты на исламе…

Я представил высокого худого Омера и его вызывающее выражение лица… Вспомнил, о чем нам говорила Зейнеп: на горле жертв был всего один порез. «Убийца рассекал горло так, будто приносил в жертву какое-то животное. Такие разрезы можно сделать инструментом посерьезнее. Чем-то крупным. Другими словами, очень острым ножом…»

А если еще вспомнить и о сомнительной поездке Омера в Афганистан, то он еще как попадает под подозрение. Учится на медика, работает мясником… Его подозревали в убийстве, похожем на те, с какими столкнулись мы. Однако налицо была небольшая проблема: у Омера не было никакого существенного повода для убийств. Да, он не очень-то ладил с будущим тестем, и Эфсун, похоже, недолюбливала отца, но было как-то нелогично убивать старика только из-за этого. Представим, что ненависть Эфсун к отцу настолько сильна, что Омер поддался на ее уговоры и убил его, — но как тогда быть с двумя другими жертвами: археологом Недждетом Денизэлем и журналистом Шаданом Дуруджой? Зачем ему их убивать? Да еще и таким способом, а потом тащить их к историческим памятникам и вкладывать в руки старинные монеты?

Конечно, ни один из этих вопросов не волновал Али. Он продолжал говорить уверенно, с видом человека, убежденного в том, что отыскал убийцу.

— Есть еще кое-что поважнее, инспектор. Семья владеет крупным мясокомбинатом в Текирдаге. То есть они не только продавцы, но и поставщики мяса… Поэтому у них есть фургоны-рефрижераторы для доставки. Они развозят говядину и ягнятину по собственным лавкам и по лавкам других мясников. Вот и получается, что возят они в своих рефрижераторах не только туши животных, но и трупы жертв… Что им для этого нужно? Всего-навсего двухколесная тележка. Такая же, какую видели двое бродяг, с которыми мы беседовали вчера вечером в районе Чемберлиташ.

Вот это было действительно важно.

— Откуда ты все это знаешь?

— Сам видел, — в его голосе снова послышался какой-то бунтарский дух. Возбуждение, царившее у него на лице, как будто говорило: вот видите, это то, что я пытался до вас донести. — Да, это был Омер. Прямо перед домом в Эгрикапы… Я взял его адрес у Сезаи. Потом довез Зейнеп до дома и сразу же отправился туда. Поставил машину в укромном местечке и начал ждать. На какое-то время я отключился, но проснулся от шума хлопнувшей двери. Я весь обратился в слух. Из подъехавшего фургона вылезли Омер и тот парень в тюрбане и шароварах, которого мы видели утром. Наверняка один из братьев. Они открыли заднюю дверцу, вытащили оттуда тележку и покатили ее домой. Это было всего пару часов тому назад.

Так… Рамиз и Пехливан нашли тело около двух часов назад. Дорога от Едикуле до Эгрикапы в это время заняла бы не более десяти-пятнадцати минут. Это значит, что если фургон, который видели ночные сторожа, тот же самый, за которым следил Али, то тогда все совпадает. Прибавим к этому умение владеть ножом — умение перерезать горло человеку, фургон и тележку, — и Омер становится главным подозреваемым.

Несмотря на эти факты, у меня все еще оставались сомнения. Потому что у Омера по-прежнему не было мотива для убийства. И все же три таком количестве новой информации бездействие было бы роковой ошибкой. Еще более страшной, чем та, которую чуть не совершили Дли и Зейнеп этой ночью.