Стамбульский ребус

Предложение

Мы подбросили Зейнеп в лабораторию, чтобы она как можно скорее проверила штукатурку, образцы которой собрала в ванной. Потом отправились в Султанахмет. По вторникам музей Топкапы был закрыт, и нам потребовалось сделать уйму телефонных звонков, чтобы раздобыть адрес Лейлы Баркын. Она жила на улице Малой Святой Софии на верхнем этаже двухэтажного здания.

Раньше здесь, в этом районе, жила в деревянном доме моя тетушка Шадийе. Я приходил к ней на праздники целовать ручки. От того времени в памяти у меня остались три вещи: видневшийся из окна купол Малой Святой Софии, мечети, переделанной из церкви старшим евнухом султана Баязида II; пропитавший кресла запах ванили; и самый вкусный на свете молочный пудинг мухаллеби…

Дядюшка Мюнип был удивительным человеком. У них была дочь Сюхейла, но меня они принимали как родного, и на праздники я всегда получал от них большой денежный подарок. Пусть покоятся с миром — оба уже давно умерли. Сюхейла сейчас живет в Канаде. А дом их купил один предприниматель. Превратил в бутик-отель.

Дом, где жила Лейла Баркын, также был деревянный. Такие истинно стамбульские потихоньку разрушающиеся постройки дороги моему сердцу. На первом этаже расположилась довольно крупная лавка сувениров. На второй этаж мы поднялись по железной лестнице, которую недавно покрасили в белый цвет.

Женщина, открывшая нам дверь, практически не изменилась — осталась такой же, как я запомнил ее: себе на уме, предпочитающая держать дистанцию с людьми. В карих глазах читался вопрос: с какой целью мы ее беспокоим? Узнав о том, кто мы, она натянуто спросила:

— Что вам угодно?

Волосы у нее были не такими длинными, как на фотографии, теперь они едва касались плеч. Но она по-прежнему была прекрасна.

— Довольно длинная история, знаете ли… — начал я. — Мы можем поговорить у вас в квартире?

Она колебалась. Смерила нас взглядом с ног до головы и сказала:

— Извините, конечно, но вам следовало предупредить меня о своем приходе. Я ведь работаю. Это просто чудо, что вы застали меня дома. Обычно я целыми днями бываю в музее.

С одной стороны, она права. Но когда такое было, чтобы во время расследования мы заранее планировали встречу с… с подозреваемыми?

— Мы тоже работаем, Лейла-ханым, — мой голос звучал убедительно: я хотел, чтобы она прочувствовала всю серьезность происходящего. — Поверьте, времени на согласование у нас просто не было.

Я полагал, что она разозлится. Но, к моему удивлению, в ее взгляде появилось дружелюбие.

— Мне кажется, мы знакомы.

Ого, у нее отличная память.

— Я был у вас во дворце Топкапы два года тому назад. Мы расследовали преступление. Один из охранников упал со стены. Думали, что убийство. Но оказался несчастный случай.

Она с грустью кивнула.

— Шинаси… У бедняги осталось двое детей. Трагический случай. — Отойдя в сторону, она жестом пригласила нас войти. — Прошу вас, проходите, Невзат-бей…

Кажется, она улыбнулась.

— Невзат? Я не ошиблась? Инспектор Невзат?

Неужели лед между нами начал таять?

— Браво, Лейла-ханым! — ответил я, проходя в просторную гостиную. — Думал, не вспомните.

Через широкое окно в комнату проскальзывали отблески полуденного солнца. Они придавали медовый оттенок ее волосам и глазам.

— Если вам приходится отвечать за гигантский музей, то и память должна быть соответствующей. Ведь у нас столько деталей… Надо быть в курсе всего. Ну да ладно… — Повернувшись к моему напарнику, она вопросительно посмотрела на него. — А как вас зовут?

— Али, — наш грубиян пробормотал это без всякого энтузиазма. — Инспектор Али.

Он даже не протянул женщине руку.

Но Лейла не обратила на это внимания. Она указала на светлокоричневый диван с амфорами по краям и предложила нам сесть.

С дивана открывался вид на свинцовый купол мечети, она была прямо здесь, за окном. Я никак не мог отвести от нее взгляд. Заметив это, Лейла прошептала:

— Малая Святая София… Старинный храм. Очень древний, более полутора тысяч лет…

Али, не слишком подкованный в вопросах истории, растерянно спросил:

— Мечеть или церковь?

— Изначально это была церковь святых Сергия и Вакха, и построили ее по приказу императора Юстиниана за десять лет до Святой Софии. История строительства, знаете ли, захватывающая. Рассказывают, что в молодые годы Юстиниан был приговорен к смерти за заговор против своего дяди императора Анастасия, а спасли его Сергий и Вакх, которые явились императору во сне и убедили, что Юстиниан невиновен. На самом-то деле Сергий и Вакх были убиты в Сирии в начале IV века язычниками. О том, что церковь была особо любима императорским семейством, свидетельствуют инициалы Юстиниана и его жены Феодоры, нанесенные на многие капители. А в османский период церковь стала мечетью. Внешне она очень похожа на Святую Софию, поэтому ее и назвали Кючук Айя-София — Малая Святая София.

Эту историю я знал с детства, слышал ее от покойного дядюшки Мюнипа. Но, конечно, и виду не подал.

— Интересно. Должно быть, занятно жить по соседству с таким святилищем.

В ее взгляде я уловил насмешку.

— Раньше здесь служил муэдзин с отвратительным голосом. Пять раз в день, читая азан, призыв к молитве, он заставлял нас едва ли не уши затыкать, да простит меня Аллах. Хорошо хоть, не задержался надолго. Теперь на его месте Шакир-эфенди. Вот у него прекрасный голос.

Слушая Лейлу, мы никак не реагировали на ее слова, и ей, видимо, показалось, что нам это не интересно. Ее тон стал суше, когда она спросила:

— Так чем я могу вам помочь?

Я вежливо предложил ей присесть (разговаривая с нами, она стояла).

— Зачем? Что случилось?

— Недждет Денизэль… Ваш бывший муж…

Она прикрыла веки. Ей, видимо, стало не по себе.

— И?.. Что с Недждетом?

Али поспешил задать встречный вопрос:

— Вы виделись с ним?

— Конечно. Это мой друг. Что произошло?

Но Али не торопился отвечать.

— Когда вы видели его в последний раз? — спросил он.

Лицо Лейлы залилось краской, челюсть задрожала.

— Почему вы спрашиваете об этом? С Недждетом что-то случилось?

Сообщать людям о гибели близких — самое ужасное, что только бывает на свете. В этом я не доверял Али, по молодости своей он мог все испортить.

— Мы обнаружили его труп, — быстро сказал я.

Она услышала мои слова, но явно не уловила смысл.

— Что?

— Мне очень жаль, но Недждет Денизэль сегодня утром был обнаружен мертвым.

Раздражение в ее взгляде исчезло, плечи поникли; она растерянно опустилась в стоявшее рядом кресло.

— Вы уверены? — Лейла смотрела прямо на нас, пытаясь осознать. — Но… может быть, вы ошибаетесь?

Ее горе было неподдельным.

Пока я размышлял об этом, мой напарник с присущей ему бестактностью решил подвести итог:

— Нет, здесь нет никакой ошибки. Ваш бывший муж найден мертвым сегодня утром на мысе Сарайбурну.

Горечь на ее лице сменилась удивлением.

— На мысе Сарайбурну?

— Да… — Али, как и я, следил за реакцией Лейлы, стараясь ничего не упустить. — В паре сотен метров от вашей работы, то есть от дворца Топкапы…

Лейла замерла, как будто никак не могла сообразить, что ей делать. Мне показалось, что она сейчас расплачется, но нет. Женщина взяла себя в руки даже быстрее, чем я предполагал.

— Как?.. Как это случилось?

— Ему перерезали горло, — спокойно ответил Али.

Лицо Лейлы на миг искривилось, она убрала упавшую на глаза прядь каштановых волос.

— Кто? — ее голос звучал так же спокойно, как у Али. — Кто это сделал?

— Мы пока не знаем. Надеялись, что вам известны какие-то подробности.

— Мне? — Женщина слегка откинулась назад, на спинку кресла. — Да откуда?

— Послушайте, Лейла, это убийство… оно выбивается из общего ряда. Действовали профессионалы. Если вы расскажете нам все, что вам известно, то поможете поймать их.

Она покачала головой, словно я просил ее о чем-то трудновыполнимом.

— Мне бы хотелось помочь. Но, видите ли, мы с Недждетом расстались пять лет назад…

— Вы сказали, что встречались с ним!

— Встречались… — Она сделала паузу, силясь припомнить что-то важное. Видимо, что-то пришло ей на ум, но она не хотела делиться с нами. Отведя взгляд в сторону, она снова заговорила: — Так и есть, но я не знала, ни чем он занимается, ни с кем работает.

— Когда вы видели его в последний раз? — повторил вопрос Али. — Кажется, его чувства к вам были по-прежнему сильны. Мы нашли у него ваши фотографии.

Ее лицо помрачнело.

— Недждет и правда все еще испытывал какие-то чувства ко мне. И совершенно естественно, что он хранил мои фотографии. Да и у меня есть парочка его снимков.

— Но вы разлюбили его…

Она кивнула, подтверждая.

— Да, с этим покончено. Недждет для меня был просто другом.

— Постойте, — Али почесал подбородок, — вы так и не ответили на мой вопрос.

Лейла недружелюбно посмотрела на него.

— Что еще за вопрос?

— Самый простой вопрос: когда вы видели Недждета в последний раз? Задаю его во второй раз, а вы все время увиливаете.

Складывалось ощущение, что мой напарник обвиняет Лейлу. Я думал, она придет в бешенство, но Лейла спокойно ответила:

— Извините, в голове какой-то сумбур. Последний раз я видела Недждета вечером в воскресенье.

— Где?

— В ресторане недалеко от павильона Сепетчилер.

— Павильон Сепетчилер? — спросили мы с Али одновременно.

Наше удивление не ускользнуло от внимания Лейлы. Не дав ей ничего сказать, я поспешил уточнить:

— Мы ведь говорим о павильоне на мысе Сарайбурну?

— Да, именно о нем. Павильон, который Мурад III в самом конце XVI века приказал построить архитектору Давуту-аге и который перестроили при Махмуде I, — она проговорила это как учитель нерадивым ученикам. — Уточню, это то здание, которое попадается на глаза по дороге с мыса Сарайбурну в Сиркеджи.

Лейла, похоже, считала нас полными невеждами, но мне было абсолютно все равно.

— Все верно, — сказал я, взглянув ей прямо в глаза. — Получается, вы поужинали в ста метрах от того места, где мы обнаружили труп.

Впервые на ее лице проскользнуло выражение бессилия.

— Его… нашли там? — Лейла тут же перешла в оборону: — Этот ресторан выбрал Недждет. Я бы туда, наверное, не пошла по своей воле. Ужин с ним вообще был ошибкой. Честно признаться, мы поссорились.

Али тут же сделал стойку.

— Поссорились? Из-за чего?

— Послушайте, я не убивала Недждета, — резко ответила Лейла. — Я разозлилась на него, но чтобы убить… Убийством проблем не решить.

Возможно, она говорила правду. Но на своем веку мы повидали столько убийц, которые перерезали людям горло, как куриные глотки, и при этом выглядели вполне приличными людьми, что ее слова никак не подействовали ни на меня, ни на Али. Было бессмысленно еще сильнее повышать градус разговора и выводить Лейлу из себя. Поэтому я взглядом попросил напарника вести себя немного повежливее. Сам же, пытаясь спасти ситуацию, произнес:

— Вы нас неправильно поняли, Лейла-ханым. Мы не обвиняем вас в убийстве. Просто хотим понять, каким человеком был Недждет. Нам надо составить профиль убийцы, а для этого нужно получше узнать жертву.

Гнев женщины понемногу сошел на нет.

— Понимаю, вы просто выполняете свою работу, — сказала она. — Но и вы меня тоже поймите. Непросто узнать о смерти человека, с которым прожил много лет.

Али знал, что ему не дается роль доброго полицейского, и он предпочел промолчать, а я деликатно продолжил:

— Если хотите, мы придем в другой раз. А вы пока подумайте…

Мои слова возымели свое действие.

— Нет, — решительно произнесла она. — Не хочу доставлять вам дополнительные хлопоты. Раз уж вы здесь, поговорим сейчас. Я в порядке. Так о чем вы меня спрашивали?

— Вы начали рассказывать про вашу последнюю встречу с Недждетом.

На лице ее промелькнуло выражение боли, как будто она припомнила что-то очень неприятное.

— Да, тот вечер… тридцать первое мая, годовщина нашей свадьбы.

Получите еще один пунктик. Они, видите ли, праздновали годовщину свадьбы.

Видимо, заметив мою реакцию, Лейла посчитала нужным объяснить:

— Наверное, вы думаете, как это глупо — праздновать годовщину неудачного брака. И я полностью с вами согласна. В конечном счете мы так ничего и не отметили. Недждет настаивал, иначе я бы не приняла его приглашение. У него был какой-то важный вопрос ко мне. Так он сказал. И добавил, что обидится, если я откажусь. И я согласилась. Но даже не спросила про место встречи. Он заехал за мной прямо в музей.

— Вы и по воскресеньям работаете?

Лейла едва заметно улыбнулась.

— Не смотрите, что сегодня я дома. Вечером у меня гости из университета, если бы не они — я бы точно была в музее. Мы работаем нон-стоп. Днями, ночами и по выходным… Все равно времени не хватает. Свою жизнь мы посвятили дворцу, и даже отпуск для нас — нечто из разряда несбыточной мечты. Так вот, Недждет забрал меня от Имперских ворот. Приехал на красной спортивной машине. Я предупредила, что не сяду в машину, если он будет лихачить. Ведь он до безумия любил скорость. Невозможно было предугадать, что выкинет на этот раз. Он сказал, что ехать недалеко, и я села в машину. Так и было, мы проехали через парк Гюльхане к павильону Сепетчилер. Только тогда я и поняла, куда мы идем ужинать. Он выбрал это место из-за меня. Точнее говоря, хотел создать соответствующую атмосферу.

Не выдержав, я спросил не без иронии:

— Неужели снова позвал вас замуж?

Лейла залилась краской.

— Почти. Недждет хотел возобновить отношения. И я должна была сказать «да». Поэтому он выбрал место с историей. Как и в тот первый раз, когда я согласилась. Он посчитал, что и сейчас все пройдет точно так же.

— Но вы сказали «нет».

— Разумеется.

— Почему?

Лейла посчитала мой вопрос странным.

— Поясните, пожалуйста, — попросил я. — Если это не сильно вас расстроит.

— Теперь меня уже ничто не расстроит, — она скрестила руки на груди. — Я отказала Недждету, потому что это был уже не тот человек, за которого я когда-то выходила замуж.

— Каким же был тот, прежний Недждет?

— Идеалистом. Точно не эгоистом. Во имя науки он мог пожертвовать собственной жизнью.

— Хотите сказать, что потом он изменился?

— Еще как… Прежде он был настоящим археологом, выискивал следы прошлого в пыли под раскаленным солнцем, но при этом и медного гроша не просил. Но тот Недждет исчез, а на его место пришел делец, который зарабатывал на всем, к чему прикасался. Раньше история была смыслом его жизни, теперь же превратилась в средство добычи денег. С таким человеком я бы никогда не смогла ужиться. Сойдись мы опять — моя жизнь превратилась бы в ад.

Она говорила искренне, и от холодка, сквозившего в начале встречи, теперь не осталось и следа. Было ощущение, что она не дает показания полицейским, а изливает душу друзьям.

— Но ведь Недждет не смирился с тем, что вы отвергли его? — спросил я осторожно, стараясь не нарушить душевного равновесия женщины.

— Если и не смирился, то воспринял все спокойно. Точнее говоря, так мне показалось. Он был очень терпеливым, умеющим выжидать человеком. Никогда не отстанет, пока не добьется своего. Несмотря на всю вашу непоколебимость и самоуверенность.

Говоря про Недждета, Лейла вдруг начала использовать прошедшее время. Было довольно странно, насколько легко она смирилась со смертью близкого человека. Ведь она узнала об этом буквально только что.

— Неужели вы сами спровоцировали ссору? — спросил Али, увидев, что я немного замялся. — Насколько я понял по вашим словам, Недждет сохранял спокойствие…

Лейла лукаво улыбнулась и пробормотала:

— У всех есть свои границы, Али-бей. И у Недждета они тоже были. — Она замолчала. — Да, это я начала ссориться. А он продолжил.

Если бы Али не задал следующий вопрос, она, возможно, и сама бы обо всем рассказала. Но Али не терпелось убедиться.

— Если это не очень личное, вы не могли бы рассказать, что именно произошло?

Лейла нахмурилась.

— Это личное. — Потом все же улыбнулась. — Но не такой уж и большой секрет. Все было проще простого. Недждет предложил снова сойтись. Тогда я сказала, что не доверяю ему. И не могу не то что жить с ним, даже в путешествие отправиться. У меня и в мыслях не было издеваться. И тем не менее все это я выпалила ему прямо в лицо очень язвительно. Будь на его месте кто-то другой, точно бы обиделся. Возможно, даже поднялся бы из-за стола и ушел. Но Недждет остался. Начал говорить, что я права, он был несправедлив по отношению ко мне и никогда больше так не поступит. Обещал, что я ни о чем не пожалею, потому что он будет мне хорошим мужем. Но я слишком хорошо его знала. Он не изменился и не собирался меняться. Тогда я сказала, что ничего не выйдет, у меня уже давно своя жизнь, и попросила не разрушать ее. Он был в недоумении. Завел речь о приятных, по его мнению, вещах, все пытался убедить меня. Но чем больше он старался, тем сильнее отталкивал меня от себя. Он извивался как уж на сковородке и все сильнее действовал мне на нервы, хотя сам этого не осознавал. Я вела себя очень осторожно, молчала. Пока он не решил завести речь о нашем якобы счастливом прошлом. Все, о чем он говорил, было абсолютной ложью… настолько далеко от истины, что я не выдержала и попросила его замолчать.

Но кто бы меня слушал! Он продолжал говорить, прячась за воспоминаниями. Я умоляла его оставить в покое наше прошлое. Но он не слушал. Начал пылко рассказывать о нашей первой встрече. Как будто ничего не случилось, как будто мы вовсе не расставались и как будто не он был виноват в этом. Я поверить не могла. Крикнула, как ему вообще не стыдно говорить такое! Разве не он меня бросил? Люди за соседним столиком повернулись и разглядывали нас. Но мне и дела ни до кого не было. Случилось страшное: я вышла из себя. Как он мог осмелиться предложить мне снова быть вместе?! Да будь проклят тот день, когда мы повстречались. Тогда он не выдержал. Его гордость была уязвлена моими нападками и оскорблениями. Он выпалил мне в лицо, что я не женщина, а робот, что я утратила свободу и душевность. Странно, но чем больше он кричал, тем легче мне становилось. Весь тот ужас, который он изливал на меня, был подобен чудодейственному бальзаму для души. Я выслушала все, что у него накопилось. Подождала, пока он как следует успокоится. Потом встала из-за стола и перед уходом все-таки сделала кое-что. Мне очень хотелось показать ему, что меня не так уж легко сломить. Я выплеснула красное вино из бокала прямо на Недждета, а потом вышла из ресторана.

Хотя Лейла пыталась говорить обо всем беспристрастно, а порой и с юмором, боль ее была слишком сильна. И рана настолько свежа, что голос все еще дрожал от злости. Видно было, что внутри у нее все сжималось и горело так, будто Недждет по-прежнему был жив и доставлял ей безграничное страдание. Я смотрел на нее и никак не мог понять, какие чувства охватили ее: ненависть или любовь к бывшему мужу.

— Почему Недждет хотел вернуться? — вдруг спросил Али, нарушив молчание.

Лейла несколько раз нервно моргнула.

— Он говорил, что все еще любит меня.

— Это действительно было так?

Она слегка смутилась, глаза наполнились слезами.

— Не знаю, — ответила она, глубоко вздохнув. Ее плечи задрожали. — И не хочу знать.

Вдруг она заплакала. Очень тихо, прикрыв лицо руками. Длилось это недолго, и вот уже перед нами снова была сильная женщина-директор.

— Извините, не сдержалась. Чувства Недждета никак меня не касаются. Это была полностью его проблема.

В комнате стало тихо. Я раздумывал, как бы опять повернуть разговор в нужное русло, но Али сделал это вместо меня.

— А почему вы разошлись?

— Простите, что вы спросили?

— Вы расстались из-за изменений, которые заметили в Недждете?

На ее лице появилось печальное выражение.

— Можно и так сказать. — Она без колебаний посмотрела на Али. — Он завел шашни с моей помощницей. Девушка была моложе меня на пятнадцать лет. — По ее лицу мелькнула натянутая улыбка. — Он соблазнил мою ассистентку. Будто в мире не существует других женщин.

Теперь пазл начинал складываться. Мы знали кое-что о жертве и о самой Лейле. Но этого было недостаточно.

— У меня никак не выходит из головы предложение руки и сердца, которое вам сделал Недждет, когда вы были молодыми, — нарушил я молчание. — Где это случилось? Вы упомянули, что это было какое-то значимое место.

Лейла задумалась.

— Предложение он мне сделал тоже на мысе Сарайбурну.

— В павильоне Сепетчилер?

— Нет, у храма Посейдона…

Это ни о чем нам не говорило. Лейла с пониманием улыбнулась.

— Разумеется, в наши дни вы не найдете этот памятник. Наша помолвка состоялась там, где предположительно находилось это святилище. Примерно две тысячи семьсот лет тому назад. Переселенцы из Мегар возвели здесь свой первый город — Византий и заложили храмы во имя своих богов. Одним из них и был храм бога морей Посейдона.

Услышав про Византий, Али заинтересовался.

— А Недждет был как-то связан с Византием?

— Это тема его выпускной работы. Он разбирался в этом вопросе. Был одним из немногих специалистов в Турции.

— Поэтому он назвал своего попугая Визасом?

Лейла оживилась.

— Так вы познакомились с Визасом? Эта птица считает себя человеком. Он очарователен.

— Согласен, — наконец-то мой напарник сошелся с Лейлой по мнении. — Удивительное создание.

— А что вы можете сказать по поводу монет? — спросил я, переводя разговор на другую тему. — Недждет проявлял интерес к старинным монетам?

Лейла была немного ошарашена. Наверное, мы нащупали что-то важное, и я собирался двигаться в этом направлении.

— Это не входило в зону его основных интересов. Но в последнее время он увлекся античными монетами. Начал собирать их. И даже завел приличную коллекцию.

Неужели в ладони жертвы была одна из его монет? Это наводит на мысли.

— Где он хранил свою коллекцию? — спросил я. — Уверен, Недждет не выносил ее на всеобщее обозрение.

— Понятия не имею. Должно быть, у себя дома…

Но в доме у Недждета мы не обнаружили ничего, что хотя бы отдаленно напоминало сейф. Следует наведаться туда еще раз. Пока эти мысли носились у меня в голове, Лейла спросила:

— А при чем здесь старинные монеты?

Пришло время раскрыть карты. Тем более что я рассчитывал увидеть ее реакцию.

— Одну монету мы обнаружили рядом с телом.

Она не удивилась. Задала еще один вопрос:

— Какую именно?

— На монете были звезда с полумесяцем и надпись «Византий», а с обратной стороны — барельеф женщины с собранными на затылке волосами.

В карих глазах Лейлы сверкнула искорка. Она не скрывала, что была в курсе дела.

— Византийская монета, — произнесла женщина уверенно. — Из тех, что были отчеканены еще в римскую эпоху.

— Вы знакомы с этими монетами?

Она не стала отвечать, вместо этого поднялась с кресла и вытащила из небольшого книжного шкафа довольно увесистую книгу. Сев между нами, положила ее на журнальный столик. На глянцевых страницах были изображены различные монеты.

— Эта? — Лейла указала на монету в правом верхнем углу страницы.

Действительно, это была именно та монета, которую мы обнаружили в руке жертвы. Рядом было изображение оборотной стороны.

— Да, это она.

— Вы нашли оригинал?

— Мы не знаем, — пожал я плечами. — Это может установить только специалист.

— Можно мне взглянуть?

— Разумеется, — ответил Али. — Приходите к нам в участок, и мы с радостью покажем ее вам.

— Кто это? — спросил я, имея в виду женщину на монете.

— Богиня Луны Геката, но многие принимают ее за Артемиду. Считается, что Геката покровительствовала Византию. Рассказывают даже такой случай. Отец Александра Македонского Филипп II стремился захватить Византий. Однажды ночью в кромешной тьме, когда на небе не было ни луны, ни звезд, он направился с войском к городу.

Они планировали внезапную атаку. Но неожиданно небо озарилось: засверкали звезды и вокруг стало светло, как днем. В тот же миг по повелению Гекаты залаяли собаки. Весь город проснулся, и жители заметили приближение войска Филиппа. Они смогли подготовиться к атаке. Благодаря Гекате той ночью город был спасен.

— А что вы скажете о звезде и полумесяце? — Этот вопрос волновал Али с тех самых пор, как мы нашли монету. — Основателями Византия были турки? Иначе зачем было изображать на монетах эти символы?

— Турки? — Лейла усмехнулась. — Да бог с вами, Али-бей. Мы говорим о том, что случилось здесь две тысячи семьсот лет тому назад. В те далекие времена наши с вами предки все еще гоняли лошадей в степях Средней Азии.

Так и не получив желаемого ответа, Али продолжил расспросы:

— Кто тогда эти люди?

— Греки…

Для Али худшего и вообразить было нельзя. Моего напарника захлестнула волна разочарования.

— Греки?

— Да, греки. — Должно быть, Лейла почувствовала, как сильно расстроился парень, и постаралась утешить его: — Встреча звезды и полумесяца на небе довольно редкое явление. И другие народы обратили на это внимание за много тысяч лет до нас. Все редкое часто становится символом. У шумеров, к примеру, тоже есть изображение звезды и полумесяца. Геката была богиней Луны у древних греков, так что вполне возможно, что и византийцы считали звезду и полумесяц священными, поскольку думали, что Геката помогает им. Как и бог морей Посейдон.

— Надо же, впервые слышу… — Видно было, что Али не слишком верил сказанному, но Лейла не обиделась.

— Ничего не поделать, Али-бей. Византий был основан поселенцами из древнегреческих Мегар. Примерно в шестисотом году до нашей эры. Само название означает «место Визаса».

— Тот Визас, имя которого дали странноватому попугаю? — усмехнулся Али. — Кстати, а что за личность?

— Это царь греческих переселенцев. Легенда. Основатель нашего города.

Она перевернула страницу, и мы увидели монету с изображением воина в шлеме. Можно было разглядеть надпись — Byzas.

— Вот он. Конечно, это предполагаемый образ — монета была отлита римлянами через шестьсот лет после основания Византия. А во времена Визаса город был небольшим, и собственных монет они не выпускали.

Лейла кивнула на чертеж с границами дворца Топкапы.

— Город был не больше, чем территория нашего музея. Византий возвысился при римлянах — тогда-то он и превратился в мировой центр.

Мы с Али сильно удивились. Я знал, что мой город раньше носил название Византий, но некоторые детали стали для меня настоящим открытием.

Лейла опять села в кресло и спросила:

— Где вы обнаружили монету?

Она вдруг снова стала серьезной, но в ней уже не было ничего от директора. Ее охватило сильное волнение, перемешанное с грустью.

— У него в руке…

Как ни странно, и это ее не удивило. Она кивнула, будто знала об этом.

— Убийца хотел нам что-то сказать? — спросил я. — Если монета зажата в руке жертвы, это что-то значит?

— Я могу ошибаться, — сказал она, убирая волосы с лица, — но если трактовать это в русле древнегреческой мифологии, то можно предположить, что убийцы пытались оказать Недждету некую услугу. Деньги кладут на глаза и оставляют на теле умершего для того, чтобы он мог пересечь подземную реку Ахерон. Злой лодочник Харон берет плату за переправу умерших душ. И если он не обнаружит; денег на теле умершего, на глазах или еще где-то, несчастная душа увязнет в болотах подземного царства Аида.

Али помрачнел: ему не понравилось сказанное.

— По-моему, убийцы руководствовались не легендами, да еще!

Позвольте последний вопрос. Нам это нужно для отчета. Что вы делали вчера вечером?

Вопрос задел Лейлу.

— Поверить не могу! — выпалила она гневно. — Да вы и правда, меня подозреваете.

— Вовсе нет, — замотал я головой. — Простая формальность.: У нас нет повода подозревать вас.

Мои слова прозвучали неубедительно.

— Хорошо, — сказала она. — Вчера вечером я была дома. Лучше сама скажу, пока вы не спросили. Я провела вечер с другом. Его зовут Намык. — Она показала на фотографию в рамке над тумбочкой, уточнив при этом: — Намык Караман.

На фотографии Лейла улыбалась точно так же, как и на фото, обнаруженном в доме Недждета Денизэля. Но теперь рядом с ней был другой человек — усатый мужчина с темными кудрявыми волосами. Глаза его как будто светились изнутри.

Али записал имя в блокнот. Потом с безразличным видом, столь характерным для полицейского, спросил:

— Чем он занимается?

Лейла вполне дружелюбно уточнила:

— Он хирург, работает на медицинском факультете Стамбульского университета.

— Сможем ли мы найти его в больнице?

Лейла вдруг воспряла:

— Нет, ищите его в офисе их ассоциации в Зейреке… Хотя сейчас Намык, вероятно, на другом мероприятии. Он собирался пойти на слушание вопроса об охране старинных стамбульских домов.