Стамбульский ребус

Звезда и полумесяц

Оцепеневший взгляд жертвы был прикован к Ататюрку. Мужчина выглядел лет на пятьдесят: глаза темные, руки закинуты за голову, ладони соединены будто в молитве. Запястья связаны нейлоновым шнуром. Ноги раскинуты и повернуты к морю. Прямые, подернутые серебром волосы разлетелись по мрамору; воротник жакета из табачного цвета кожи и бежевая рубашка потемнели от запекшейся крови. Если бы не элегантная бородка с проседью, я бы с легкостью увидел глубокий порез на горле жертвы. Он-то, вероятно, и стал причиной смерти. Не раз мне доводилось видеть картины, подобные этой, но то ли из-за раннего утра, то ли по причине приближающейся старости, взглянув на труп, я вдруг почувствовал тошноту. Повернулся в сторону моря — воды его понемногу светлели.

Прямо передо мной проплыли два городских пароходика — пара крепких морских трудяг. Каждый оставлял после себя пенный след на слегка подрагивающей голубизне вод. В районе Сарайбурну дул легкий ветерок. Занимался молочно-голубой рассвет. Удивительный запах моря заполнил все вокруг. Деревья у подножия дворца, отделенного от нас асфальтовой дорогой, уже давно покрылись цветами. Кажется, вот-вот начну вспоминать старые добрые дни, Стамбул моего детства. Размытые виды, обрывочные звуки, осколки событий… Но нет, ни одно воспоминание не всколыхнулось в памяти. Внезапно я почувствовал на себе тяжелый взгляд. Поднял голову и вздрогнул: увядающий полумесяц на небе изучающе всматривался в меня.

Я думал, месяц, уступая утру, должен убывать, но он, напротив, рос, и с каждой минутой очертания его становились все более отчетливыми. От холода я дрожал как осиновый лист. Отвернулся от месяца. Поднял воротник пальто.

— Неужто совпадение? — голос скользнул эхом по маленькой площадке и утонул в конвульсиях моря. Это наш проныра Али интересуется. Он замер, уставившись на памятник Ататюрку. Было совершенно непонятно, к кому именно он обратился. Зейнеп среагировала быстрее меня:

— Что еще за совпадение?

Ее красивое лице выражало смятение, будто девушка упустила что-то важное. Рукой с повизгивавшей рацией Али указал на бронзового Ататюрка.

— То, что жертву оставили прямо перед памятником. — Он вопросительно посмотрел на меня. — Что скажете, инспектор? Совпадение?

Не зная, что ответить, я подошел к статуе. Одетый в светское платье Мустафа Кемаль погружен в глубокие думы. Взгляд устремлен на голубые воды. Я промолчал, поэтому Зейнеп продолжила вместо меня:

— То есть как? Хочешь сказать, это жертва Ататюрку?

— Думаешь, такое невозможно? — голос Али был спокоен, будто он рассказывал о чем-то вполне заурядном. — Каких только маньяков у нас нет…

Он прав, но раньше я никогда не слышал, чтобы Мустафе Кемалю приносили человеческие жертвы.

— Нет, — прошептала Зейнеп, вновь возвращаясь к осмотру убитого, — мне кажется, это стечение обстоятельств. Если бы его принесли в жертву, то умертвили бы прямо здесь.

Правой рукой в резиновой перчатке она указала на мрамор под головой трупа.

— Тут нет пятен крови. Тело перенесли уже после убийства. Не думаю, что преступление как-то связано с Ататюрком.

— Не знаю, не знаю… — Али, кажется, собирался продолжить спор, но его слова утонули в гудке автопарома, который проплывал мимо, разрезая волны. Приглушенный сигнал напоминал рев дикого первобытного зверя и уже начал стремительно угасать, когда снова раздался голос Зейнеп:

— Здесь кое-что есть.

Она попыталась вытащить из связанных рук трупа какой-то предмет.

— Что-то металлическое… Есть, достала!

Это была круглая вещица, которую Зейнеп сжимала указательным и большим пальцами.

— Монета, — пробормотала она. — И похоже, старинная.

Али попытался прочесть надпись:

— По кромке идут буквы, а в центре — гравировка… Что это может быть?

Без очков мне ни за что не разглядеть рисунок на монете, его с трудом разбирал даже зоркий Али. Но только я собрался достать очки из внутреннего кармана пиджака, как Зейнеп воскликнула:

— Кажется, это звезда. А тут еще и месяц! — Она посмотрела на меня распахнутыми от удивления глазами. — Верно, месяц, а прямо по центру — звезда. — Немного замявшись, девушка добавила странным голосом: — Точь-в-точь как на нашем флаге.