Стамбульский ребус

Карта

Длинной линейкой Зейнеп коснулась мечети Сулеймание, которая располагалась на самом живописном холме бухты Золотой Рог. После того как мы покинули мечеть, она распустила волосы и нанесла легкий макияж. Может, знала, что Али скоро присоединится к нам? Даже если и так, она держалась и не выдавала себя. С серьезным видом рассуждала вслух, глядя на огромную иллюстрированную карту исторического полуострова. На карте были нанесены границы городских стен и изображения дворцов, церквей, цистерн, мечетей, архитектурных комплексов, медресе, фонтанов, тюрбе и прочих важнейших исторических памятников римской, византийской и османской эпох.

Зейнеп прикрепила красные кружки к тем местам, где были найдены жертвы. Она пронумеровала их от одного до пяти, и в каждом из красных кружков бросалась в глаза небольшая надпись.

1. Сарайбурну: храм Посейдона, Недждет Денизэль (археолог, историк искусств), монета царя Визаса.

2. Площадь Чемберлиташ: колонна Константина, Мукаддер Кынаджи (планировка города), монета Константина.

3. Едикуле: Золотые ворота, Шадан Дуруджа (журналист), монета Феодосия II.

4. Святая София: собор, Теоман Аккан (архитектор), монета Юстиниана.

Потом — одна жертва и два места:

5. Мечеть Фатих и дворец Топкапы: Фазлы Гюмюш (бывший заместитель мэра), монета султана Мехмеда…

Мы продолжали смотреть на карту, обсуждая между собой, где убийцы оставят шестую жертву.

— Я согласна с Джевазом-эфенди, — сказала Зейнеп, все еще указывая линейкой на мечеть Сулеймание. — Следующую жертву они оставят здесь. Сулейман был величайшим правителем после Мехмеда, и эта мечеть — величайший памятник его эпохи.

— Но тогда мы пропускаем двух могущественных султанов, которые правили в период между Мехмедом Вторым и Сулейманом… — Я говорил, сидя на стуле и немного наклонившись вперед, поскольку боль в спине все еще давала о себе знать. — Сын султана Мехмеда Завоевателя, Баязид Второй, и его внук, султан Селим Первый Явуз… И их честь построены целые архитектурные комплексы с мечетью в центре. Пока можно оставить мечеть султана Селима Первого Явуза, так как руки Фазлы Гюмюша указывали в противоположном от нее направлении. Но вот мечеть султана Баязида стоит проверить.

Зейнеп не стала спорить. Да и откуда взяться силам у бедняжки: за четыре дня убийцы преодолели путь в пять жертв и две тысячи лет длиною: от Византия — города царя Визаса, до Константинийе — столицы будущей империи султана Мехмеда Второго Завоевателя. И было совершенно непонятно, каким будет их следующий шаг.

— Мне кое-что другое в голову пришло, — воскликнул Али. — То, что мы совершенно упустили из виду…

Пока мы с Зейнеп пытались узнать, кто оставил обезглавленное тело бывшего заместителя мэра в мечети Фатих, Али отправился в офис курьерской компании и попытался выяснить, кто отправил посылку. То, что ему рассказали, полностью совпадало с описанием людей, которое мы получили в мечети: бородатый мужчина в очках и женщина в парандже. Убийца предоставил в курьерской компании удостоверение личности — оно принадлежало Мукаддеру Кынаджи.

— Есть еще кое-что, о чем мы даже не думали. Что, если мы ошибаемся? — сказал Али, отходя от окна и приближаясь к карте. — Могут ли убийцы оставлять тела без привязки к историческим памятникам города, но с привязкой к его географии?

О чем это он?

— Стамбул построен на семи холмах, верно? — спросил он, тыкая пальцем в клюв орла с распростертой в сторону Мраморного моря головой. — Какой по счету холм Сарайбурну?

— Первый… — ответил я. — Но здесь находится не только мыс Сарайбурну, но и дворец Топкапы, собор Святой Софии и мечеть Султанахмет.

Мои слова немного сбили его с толку, но уверенности не лишили.

— Да, первый холм. — Он указал на колонну Константина. — А Чемберлиташ?

— Это второй холм.

Али глубоко вздохнул, и по его смуглому лицу разлился свет.

— Второй, говорите? Отлично… — Как и Зейнеп, я смотрел на него: было интересно, куда он ведет. При этом я ерзал на стуле, пытаясь облегчить боль в спине. — Хорошо, что насчет Сулеймание?

Я встал со стула в надежде, что спина будет ныть меньше.

— Но на третьем холме расположена не только мечеть Сулеймание, Али. Площадь Беязыт тоже на третьем холме. — И не дожидаясь его вопроса, я сказал: — Мечеть Фатих — на четвертом.

— Вот это я и пытался до вас донести. Что, если убийцы оставляют своих жертв на холмах? А императоры, султаны и монеты — всего лишь отвлекающий маневр?

Если бы все было так просто, как он говорил, мы бы знали не только, когда прекратятся убийства, но и — что еще важнее, — где преступники оставят следующую жертву. Но, к несчастью для нас, гипотеза Али была полна изъянов.

— Все, конечно, прекрасно, но тогда проблема с Золотыми воротами — они не соотносятся ни с одним из холмов… — сказал я и заметил в глазах Али разочарование, какое обычно бывает у ученых, добившихся неверных результатов. — Нет. — Я взял линейку у Зейнеп и поднес ее к мечети султана Селима I Явуза. — Это, к примеру, пятый холм. — Затем я двинулся к мечети Михримах-султан в Эдирнекапы. — А это уже шестой, самый высокий из всех. — Спустившись немного вниз по карте и не доходя до Саматьи, я остановился на районе Джеррахпаша. — Это седьмой холм. — Я дал Али немного времени, чтобы он понял, что к чему. — Если твоя гипотеза верна, то оставлять три тела на одном холме — в Сарайбурну, у собора Святой Софии и во дворце Топкапы — не имеет никакого смысла. Тем не менее убийцы именно так и поступили: на первом холме мы нашли три тела. Но и это не все: убийцы оставили тело Фазлы Гюмюша в мечети Фатих на четвертом холме, а голову его отправили во дворец на первом. Этого твоя гипотеза тоже не выдерживает. И что самое важное — они оставили четвертую жертву в Алтынкапы, у Золотых ворот. Связи с холмами здесь нет.

Он услышал меня, и это не привело ни к чему иному, как к новой волне уныния. Но терять надежду было непозволительно. Мы вернулись к карте и, вглядываясь в изображения комплексов Беязыт и Сулеймание, снова пустились на поиски.

— Почему мы до сих пор не задержали хирурга? — с яростью в голосе спросил Али. — Проведем обыск в офисе ассоциации, изымем фургон!..

— А если это не принесет результата? — Зейнеп, в отличие от своего напарника, сохраняла спокойствие, хотя настроение у нее тоже было испорчено. — Вдруг там, как в фургоне-рефрижераторе, не окажется улик?

Ну и ну, я ведь совсем забыл о мяснике и его братьях!

— Слушай, а что там с Омером и компанией?

— Утром их доставили в прокуратуру, инспектор. И после снятия показаний всех отпустили.

Действительно, то же самое могло произойти и в случае с Намыком Караманом. Само собой, если за убийствами стоят члены Ассоциации защиты Стамбула, вряд ли они оставят какие-то доказательства в офисе либо в фургоне — в этом я был уверен на все сто: оставлять какие-либо следы поблизости было бы абсолютным безумием.

— Итак, — сказал я, пытаясь подытожить, — нашим главным подозреваемым сейчас можно считать хирурга Намыка и его возможных подельников. На этот раз нам нужно рассчитать все точно. Иначе потом хлопот с прокуратурой не оберешься. Еще один ордер на обыск нам просто не выдадут. Поэтому нужно следить за каждым шагом Намыка и его команды — каким бы незначительным он ни казался. Если они и правда убийцы, то они с нас глаз не спускают — можете быть в этом уверены.

— А даже если что-то упускают, Лейла Баркын тотчас же спешит им на помощь, — проворчал Али. — Вы обратили внимание, инспектор, как быстро она оправилась от шока, после того как увидела отрубленную голову? Даже моргнуть не успела.

— Более того… Эту отрубленную голову она совершенно не восприняла в качестве угрозы…

— Смотрите-ка, я об этом даже не подумал. А ведь верно: она, по крайней мере, уж могла бы испугаться и попросить нас о защите.

— Поэтому я и говорю, Али, что на этот раз нам нужно быть очень хитрыми, готовыми к любому развитию событий. Не стоит оставлять все на волю случая. Пусть не сегодня ночью — но они обязательно начнут действовать. Не исключаю, что уже начали. И даже уже расправились с новой жертвой — это значит, что скоро им придется избавиться от нее. — Я указал на две султанские мечети, возведенные на холмах пролива Золотой Рог. — Наверняка они оставят тело у одной из этих мечетей.

Зейнеп и Али слушали молча.

— Я хочу, чтобы сегодня вечером к мечетям Беязыт и Сулеймание отправили ребят. Пусть возьмут на контроль всю территорию, но так, чтобы их никто не заметил… — Я посмотрел на Зейнеп. — Это еще не все. Возможно, мы ошибаемся по поводу Намыка. Зейнеп, Лейла Баркын упоминала про судебный процесс — по нему проходили Адем Йездан и бывший заместитель мэра Фазлы Гюмюш.

Лицо Зейнеп залил румянец.

— В его деле ни о чем подобном не упоминается. Как бы она вам не наврала, инспектор.

— Возможно, но лучше перепроверить. Если такое дело действительно было заведено, то меня интересует список экспертов — я знаю о нем со слов Лейлы.

— Сейчас же займусь этим, инспектор. — Она кое-что вспомнила: — Кстати, Али, ты помнишь того мужчину из мэрии? Ты еще встретился с ним…

— Ниязи? Приятель Мукаддера Кынаджи?

— Он самый. Тут от него на твое имя конверт пришел… Тебя не было в кабинете, поэтому конверт мне принесли. Ниязи просил передать тебе лично в руки, я еле забрала…

— Должно быть, это как раз список членов экспертной комиссии, — с воодушевлением пробормотал парень. В темных глазах снова появился блеск надежды.

— Ты угадал… — голос Зейнеп не был таким взволнованным, как у Али. Она удрученно посмотрела на меня. — Но там было так много имен, так много кого… Я ничего не смогла сделать.

— Из жертв никого не было?

— Были. Недждет Денизэль, Мукаддер Кынаджи, представлявший в комиссии мэрию, и Теоман Аккан, архитектор, которого мы нашли вчера в соборе Святой Софии… Не уверена, но бывший заместитель мэра, скорее всего, тоже был в списке. Правда, все они входили в разные рабочие группы…

— Кто-нибудь был задействован в проекте Адема Йездана? Из жертв, я имею в виду.

— Я специально проверила, но, похоже, никого…

Йездан мог быть и невиновен. Вред, который приносят его туристические объекты городу, не делает его убийцей. К тому же он оказался вовсе не таким, как я его себе представлял. Что ж, пока нам следовало вплотную заняться хирургом Намыком Караманом.

Я снова сел на стул, с которого встал совсем недавно. Боль в спине никак не проходила. Али, увидев выражение моего лица, истолковал все неверно.

— Не стоит унывать, инспектор, — сказал он. — Может быть, все жертвы действительно были членами комиссии, о которой упоминала Лейла Баркын…

Я улыбнулся: меня поразило, как быстро меняется настроение у моего напарника. И он опять понял неверно.

— Знаете, инспектор, — продолжил он, — вполне вероятно, что нам это все не понадобится, потому что сегодня ночью мы схватим Намыка с поличным…

Такое тоже могло произойти, но после четырех дней неудач и разочарований оптимизм казался роскошью, которую мы едва ли могли себе позволить. Мне не хотелось портить настроение ребятам.

— Надеюсь, что так и будет, Али, — сказал я и попытался улыбнуться в ответ, чтобы не показывать своей грусти. — И мы поймаем убийц сегодня ночью…