Призрачный рай

Глава 8. Колючка очень проблемная

Ливия

Вечером мне позвонила Роза и сказала, что Коди попал в больницу. Температура резко повысилась, и он потерял сознание. У него было слабое здоровье с детства и пониженный иммунитет, но в последнее время младший брат часто болел. Родители решили, что это очередная простуда. Они ошиблись, все оказалось гораздо хуже.

— Почему ты не отвела его на обследование?! Я же давала деньги! — кричала я в трубку, хотя понимала, что криками и слезами горю не поможешь. Роза ведь работала в больнице! Неужели она не видела, что Коди выглядит совсем нездоровым?! Черт, что за безответственность!

— Лив, ты не представляешь, сколько это все стоит, — плакала в трубку женщина. — Тех денег не хватило бы и на одни анализы.

Конечно, в этой жизни все упирается в деньги: есть они — вас вылечат, только платите, нет… что ж, рано или поздно все уходят на тот свет. Люди умирают каждый день. Сотни. Тысячи. Как говорил Зигмунд Фрейд: «Миром правят жажда власти, секс и чувство голода». И деньги. Много, много денег.

— О Боже… О Боже… — невнятно твердила я, прикрыв глаза и упираясь головой о спинку кровати. «Думай, Лив, думай». — У меня ведь есть страховка, надо ей воспользоваться.

«Нет, это слишком мало, черт побери. Это крошки, копейки».

— Страховка может не покрыть даже расходы на лекарства.

— Мы что-нибудь придумаем, мам, — беспомощно пробормотала я. — Все будет хорошо, Коди поправится. Я постараюсь приехать в больницу. Держись, ладно?

— Хорошо, — всхлипнула она.

Новость повергла в шок. Я была потеряна и находилась, будто в прострации. Рука с трубкой безвольно опустилась, на том конце провода раздавались протяжные гудки. В голове крутился только один вопрос «Что делать?» Я попала в тупик, горечь жгла грудную клетку, не давая ясно соображать. Первый раз я не могла найти нужные мысли, они будто рассыпались, как карточный домик. Разбежались. Исчезли.

Слезы готовы были вот-вот хлынуть из глаз, но я с силой сжала их и глубоко вздохнула. Это не жизнь, это выживание, будто меня проверяют на прочность, когда же я все-таки сломаюсь, дам слабину, сдамся, перестану бороться. Он хочет проверить мою силу воли?

«Выход есть, Лив, но тогда ты потеряешь свое достоинство и гордость», — с желчью произносит в голове внутренний голос, напоминая о неприятном инциденте с кое-кем и посылая образ бирюзового подонка.

— Ради Коди я от них откажусь. Мне не нужна гордость, если я потеряю брата, — шепчу в ответ.

Да… Только проблема в том, что звездный мальчик может меня вышвырнуть и лишить работы, в чем я уверена. Более того, этот чертов эгоист способен на большую подлость: доложит начальству, и меня уволят.

— Ничего невозможного нет, Лив, ты справишься.

На следующий день я зашла в номер и сразу зажала нос двумя пальцами. «Что за вонь?» В помещении витал едкий запах, который разъедал, казалось, глаза. «Фу, блин. Наркоман недоделанный». На столе стояла недопитая бутылка виски, а пепельница была полна окурков. «Понятно, снова квасил, алкоголик».

Прошла тихо в ванную и прикрыла дверь. Пакет с дурацкой тряпкой валялся на том же месте, будто знал, что я вернусь и примерю ненавистное тряпье. Пару минут я прожигала его взглядом и проклинала мучителя, которому взбрело в голову сделать из меня посмешище. Зачем ему это надо? Он фетишист? Помешан на разной ерунде? Какой нормальный парень до такого додумается? Больной на голову! «Он приближает день своей смерти». Решительно вздохнула и взяла пакет с новой униформой.

Я надела черное платье с белыми рюшами, поправляя подол и разглаживая ткань. Самое поразительное, оно на мне сидело, как влитое, будто бирюзовый нахал знал, какой размер я ношу. «Экстрасенс гребаный. Не все так отвратительно, Лив. Ты должна просто постараться быть милой с ним». Задачка не из легких. Наряд оказался… даже сложно описать. «Может, он его в секс-шопе купил? Сто процентов». Откровенный вырез, открывающий обзор на мою грудь третьего размера, пышная юбка и кружевной передник — все было на виду. Образ косплей-горничной завершал чепчик и черные лаковые туфли.

— Ужас, — прошептала я, разглядывая себя в зеркало. Слишком пошло… Как звезда порно. Я сглотнула ком отвращения к этому извращенцу и вышла из ванной.

«Ты сможешь, Лив, ты сможешь. Ты должна. Это только ради Коди».

Я потянула за темно-серые шторы из плотной ткани с геометрическим узором и посмотрела на цветущий и зеленеющий сад внизу, хотя уже начало октября. Повернулась и взглянула на своего рабовладельца, мирно посапывающего в кровати с распластанными руками и ногами, будто морская звезда. Подошла ближе, рассматривая безмятежное лицо и разметавшиеся бирюзовые пряди. «Жаль, что милым он выглядит только во сне». Взгляд скользнул на тату, покрывающие бледную кожу, а пальцы непроизвольно коснулись пестрых маленьких птичек и провели вдоль рельефного пресса, замирая возле резинки боксеров. «Красивая», — подумала я и встретила полусонный взгляд мутно-зеленых глаз.

— Д-доброе утро, — смутившись, пробормотала и добавила: — Господин.

«Боже. Я сказала это».

— Привет, — хрипло произнес Оззи, прищурившись. Он убрал мешающие пряди со лба и провел ладонями по лицу, постепенно просыпаясь. Нефритовые глаза с красными прожилками медленно исследовали мое тело и остановились в районе откровенного выреза. Никогда в жизни мне еще не было так стыдно, потому что я чувствовала себя полностью обнаженной.

— Бля, я бы отдал все деньги, лишь бы так начиналось каждое утро, — простонал он. «Ага, еще чего? Размечтался, козлина». — Жаль, что ты это делаешь не по собственному желанию, а принудительно… за бабки.

«Я так унижаюсь только ради младшего брата, скотина. И какая нормальная здравомыслящая девушка захочет напяливать наряд горничной, лишь бы ублажать зарвавшуюся звездульку?» Хотя, о чем я, желающие как раз торчали возле входа в отель и нарядились даже бесплатно.

— Даже Купер не испортит мне настроение сегодня и хмурый, как туча, Эванс, — воодушевленно сказал парень, выползая из-под простыни. Его глаза прилипли к моей груди и не отлипали, вызывая желание скрестить руки и прикрыться. — Сегодня самое лучшее утро в Нью-Йорке. Если бы еще не сраное похмелье…

«Для кого-то лучшее, а для кого-то наоборот, — подумала я, вздыхая. — Но я ни за что не опущу руки».

Оззи

Первое, что я увидел, когда разлепил глаза — женские прелести. Второе — я ни хрена не помнил, что вчера делал, но характерный привкус во рту, будто кошаки насрали, ясно давал понять, что бухал и не только. Видимо, удачно, раз память старательно стерли. Вечер удался, Лавлес. Исходящие особенно впечатлили ночным звонком Джи. Интересно, что я ей наплел под наркотой? Ладно, с этим разберусь позже. Третье — я точно не ожидал увидеть дерзкую уборщицу снова, тем более в таком откровенном наряде. Четвертое — что мне упало на голову, и пришла эта гениальная идея с косплей-горничной? Кажется, я просто ехал мимо и увидел витрину магазина, где красовались манекены в соблазнительных коротких черных платьишках с белыми рюшами. Вспомнил о дерзкой штучке, которая постоянно спорит, язвит и открыто ненавидит меня, и захотелось ее проучить. Просто постебаться, ради веселья. Но веселье обернулось попойкой, очередным похмельем и гудящей башкой.

И вот, разлепляю я глаза, передо мной офигенная грудь, офигенная малышка с офигенной фигуркой в сексапильном наряде, произносящая «доброе утро, господин».

Бля, как я ее уволю?

Не, это надо быть полным дебилом, чтобы отказаться от такого зрелища и развлечения, слышать каждый день из ее уст «господин».

Как далеко она зайдет и что сделает, ради денег, если я повышу ставки? Очень любопытно.

«Может, купить наряд зайки? Трико с хвостиком на заднице и пушистые ушки?». Идея классная, только боюсь за свою жизнь и яйца, которые эта «зайка» отрежет, когда я буду спать.

Я вышел из душа и приземлил свою пятую точку на мягкое кресло, мельком наблюдая за тем, как Мисаки (это главная героиня аниме «Президент студсовета — горничная!») расставляет тарелки с завтраком, от которого исходил соблазнительный аромат. В номере уже приятно пахло осенней свежестью, а не ночным перегаром.

До этого утра я считал ее внешность заурядной: светлые волосы убраны все время в пучок, большие карие глаза, минимум макияжа. Ничего особенного, кроме острого язычка и любви к деньгам. Но блондиночка еще старательно прятала за униформой сногсшибательную фигурку. Сегодня девушка преобразилась прямо на глазах, когда надела откровенный наряд. Она, как подарок, который хотелось распечатать. Я даже четко представил эту картину: как распускаю ее хвост, и волосы плавно струятся по спине и груди; затем снимаю это миленькое платьишко, точнее, сдираю… я куплю еще сотню таких нарядов; потом зарываюсь рукой в светлую шелковистую гриву и сжимаю, подчиняю ее себе. Затыкаю дерзкий рот своим…

«Бля, Лавлес, тебе нужна срочно баба или превратишься в Эванса», — отгоняю эротические фантазии, делаю несколько глотков кофе, обжигая язык и нёбо, и матерюсь.

— Твою мать, Мисаки…

— Ливия.

— Что? — удивленно переспрашиваю, забывая о дурацкой чашке в руке.

— Ливия. Меня зовут Ливия, — повторяет девушка и отводит взгляд в сторону.

Произношу несколько раз в уме ее имя. Ливия…

— Очень красивое и нежное, но тебе не подходит, — ухмыляюсь и откусываю тост с джемом. — Ты — кактус, — насмехаюсь над ней и получаю в ответ злобный взгляд. — О-о-о-о, — мычу с набитым ртом, — нет, ты морской ёж с кучей колючек. Точно! Морская ежиха!

Помещение заполняет мой смех, еда вываливается изо рта, а я ржу еще громче. Ливия берет вилку, и я быстро прячу руки.

— Эй, положи холодное оружие, дорогуша, — «испуганно» выдыхаю, давясь от смеха. Меня спасает настойчивый стук в дверь. Девушка замирает и робко опускает глаза в пол, сжимая пальцами кружевной низ платья. «Не хочешь, чтобы тебя видели в таком виде, милая?» — улыбаюсь в уме, глядя на ее растерянное личико.

— Ну, чего застыла? — подгоняю ее, размахивая руками. — Скорее всего, это парни пришли.

Она тревожно смотрит на меня и неуверенно идет открывать. Через минуту в гостиной появляются удивленные Райт с Шемом. Друзья с интересом и восторгом в глазах оглядывают Ливию, щеки которой покрылись заметным румянцем. Ну, ничего себе, кто-то засмущался?

— Будете что-то пить? — вежливо спрашивает она.

— Ничего они не будут, ты свободна пока, — прогоняю ее жестом и наслаждаюсь подпрыгивающей пышной юбкой, тяжело вздыхая. «Слишком длинное платье, надо еще короче, а лучше вообще, чтоб его не было».

— Нахера над девушкой издеваешься? — Райт хватает яблоко и откусывает, характерно чавкая.

— Ты видел, как он залип? — ржет Шем, тыкая в меня пальцем.

— Идите на хер, что хочу, то и делаю. Моя горничная, — отмахиваюсь и продолжаю трапезу.

— Ты так смотрел на нее, словно на добычу, — говорит один дебил.

— Или на еду, — поддакивает второй дебил.

— Как на стейк в кисло-сладком соусе, который любит Оз.

«Никак не заткнуться два долбо*ба. И принесло же их с утра пораньше на мою голову».

— Ага, и еще — это единственная девушка, которая его ненавидит и готова убить взглядом, а не трахнуть, — насмехается друг и включает плазму.

— Если бы она могла, наш Оззи превратился бы уже несколько раз в кучку пепла, — соглашается Райт.

— Заткнитесь оба и дайте пожрать! — ору, размахивая вилкой и раскидывая по столу кусочки еды.

— Спорим, что она ему не даст? — играет бровями Шем, игнорируя мое негодование.

— По любому не даст. Разве что чем-то тяжелым по голове огреет. Тем более, после того, как он заставил ее напялить эту тряпку. Спать не боишься?

— Ну, вы и дебилы, — качаю головой. — Проваливайте уже, и так башка трещит, еще надо пережить запись на студии и ханжу Купера не послать.

— Так чо, не будешь спорить, Оз? — подначивает Шем. Знает, зараза, как меня спровоцировать.

— Нахер мне ваш идиотский спор? — недовольно ворчу, ковыряя омлет с беконом.

— Просто он не хочет спорить, потому что знает — эта баба его продинамит, — продолжают стеб друзья.

— Бля, как же вы за*бали, — кидаю вилку и иду в комнату переодеваться.

«Если захочу, она и так даст, без всяких тупых споров. Например, за бабки. Все можно купить за бабки. Даже эту колючку», — думаю, натягивая любимую майку с принтом Оззи Осборна и кожаную куртку. Несколько раз провожу пальцами по непослушным бирюзовым волосам, надеваю солнцезащитные очки и выхожу в гостиную. Друзья по-прежнему громко спорят и придумывают разные ставки, в случае выигрыша или проигрыша.

— Если вы проиграете, будете год дрочить, трахать резиновых баб или дупло, — скрещиваю руки и приспускаю немного очки, кидая на затихших друзей многозначительный взгляд.

— Да не, чувак, это слишком жестоко, — фыркает Шем и встает, почесывая лоб. — У меня яйца одеревенеют.

— Если ты этого не сделаешь за месяц, тогда я согласен пожить без секса такой же срок, — находит альтернативу Райт.

Я прокручиваю в уме, смогу ли найти управу на дерзкую горничную за месяц. «Не похожа она на телку, которая сразу прыгает в постель. Тем более, я не знаю, есть ли у нее парень. Но парень не стенка, подвинется». А вообще, это будет очень интересно, разнообразить будни в дурацком городе и поиграться с кошечкой.

— Окей, можете запасаться смазкой и порнушкой, придурки, — поднимаю руки и выхожу из номера.

Мы возвращаемся в «Crosby» как всегда поздно и расходимся по номерам с одним желанием — выспаться. Я кидаю куртку на пол и еле доползаю до кровати, но желудок настойчиво просит еды. Я посылаю его. Он посылает меня и орет: «Покорми меня, бля!» Дотягиваюсь рукой до телефона и нажимаю кнопку, но на том конце провода меня тоже беззвучно посылают. Я наяриваю несколько раз подряд колючке, которая либо спит, либо вздумала меня игнорить. Забыла, кто господин, и с чьей руки кормят?

— Какого хера вообще? Ее господин трудится в поте лица, а она дрыхнет!

Сон медленно отступает, как и голод, на их место приходят раздражение и злость. Желудок затыкается, а разум бастует: «Наказать строптивую горничную!» Я хлопаю дверями и спускаюсь в ее номер, собираясь обрушить «гнев Богов». Но Боги сегодня на стороне колючки, и я обрушиваю ярость только на дверь, которую никто не открывает.

Возвращаюсь на свой этаж, проходя мимо лестничного пролета и замечая табличку «Выход на крышу и сад». Ноги сами несут по ступенькам на прохладный нью-йоркский воздух. Я роюсь в карманах в поисках «Pall Mall», но вспоминаю, что сигареты остались в номере. Прохожу по зеленому газону мимо аккуратных кустов с различными растениями, которыми покрыта вся крыша. «Миленько. Место для влюбленных парочек и перепиха под звездами, хотя уже довольно прохладно, — с сарказмом думаю и слышу чьи-то всхлипы. — Или для ревущих телок, которых трахнули и киданули». Столкнуться с плачущей бабой желание нулевое, но ноги сегодня живут отдельной жизнью от тела.

Когда «ревущей телкой» оказывается колючка, я застываю на месте и хмурюсь. А вот и пропажа нашлась… Она умеет плакать? Подхожу ближе и откашливаюсь, вкладывая в голос все свое недовольство.

— Эй, твой господин голоден, а ты тут сидишь и мотаешь сопли на кулак.

Колючка молчит и смотрит сквозь меня. Странно, что она не дерзит. Я щелкаю пальцами перед ее покрасневшим носом и приближаю лицо.

— Ау, ты здесь вообще? — зову ее и хлопаю в ладоши.

Она резко приходит в себя, моргает несколько раз, замечая наконец-то мою важную персону, и вытирает быстро слезы.

— Чего ревешь? Парень бросил? — говорю первое, что приходит на ум.

— Ч-что? — заикается колючка и шмыгает носом.

— Ты еще и оглохла за этот день? С утра со слухом все нормально было вроде.

Ливия судорожно вздыхает и прячет руки в карманы объемной куртки.

— С чего ты взял, что меня бросил парень?

Я падаю рядом с ней на лавочку и смотрю на сверкающие небоскребы, утопающие в огнях.

— Потому что бабы ревут в двух случаях: сломался ноготь и бросил парень, — безразлично говорю, пожимая плечами. У них вообще вечно какие-то дурацкие причины находятся для слез, что даже смешно становится.

— Люди плачут не только из-за этого, — возражает тихо Ливия, и я мельком смотрю на ее заплаканное бледное лицо с отсутствующим взглядом в глазах. Вот, снова ситуация повторяется, как когда-то с Джи. Я не знаю, как себя вести в такие моменты, и чувствую себя полным идиотом.

— Тогда, что случилось? — неуверенно спрашиваю. «Блин, лучше бы я спал, а не сидел здесь».

— Парень бросил, — отмахивается она.

«Врет».

— И ты хочешь просидеть целую ночь на крыше, замерзнуть, страдая по нему?

— Какая тебе разница вообще? — резко говорит Ливия.

— Ты не забывайся, дорогуша. Сегодня утром ты говорила «господин», теперь грубишь. Я тебя лишу премии, — произношу с издевкой и встречаю ее болезненный потухший взгляд. «Да что с ней?»

Девушка отворачивается и сжимает руки в кулачки.

— Прости… те… господин, — еле слышно бормочет она, и я снова зависаю на несколько секунд, недоумевая, что такого могло произойти.

— Короче, я голоден, поэтому мы идем ужинать, или как там называется поздний ужин? Ночной жор? — поднимаюсь и смотрю на нее сверху вниз. — А завтра я не хочу видеть твою кислую мину с утра пораньше, мне и Купера с Эвансом хватает, кроме тебя. Никаких кислых мин, понятно?

— Понятно, господин, — шепчет Ливия.

Я протяжно выдыхаю, воздерживаясь от колкостей, которые крутятся на языке.

— Если понятно, поднимай задницу и пойдем.

От совместного ночного жора Ливия отказывается, расстилает кровать и взбивает подушки, пока я наслаждаюсь вкуснейшей едой из ресторана. Когда она произносит «простите, господин, я не голодна», моя челюсть оказывается на полу. Я подбираю ее и молча иду ужинать, стараясь не думать над странным поведением колючки, которая сказала «простите».

Принимаю душ и падаю в благоухающую свежестью кровать, расплываясь в блаженной улыбке. Наблюдаю настороженно, как девушка закрывает тяжелые шторы и подходит ко мне. Встречаю снова ее непонятный напряженный взгляд, который она тут же отводит и шепчет:

— Спокойной ночи, господин.

Выключает ночник, и комнату окутывает темнота, в которой слышатся ее шаги. Последнее, о чем я думаю, перед тем, как уснуть: «Колючка очень проблемная».