Призрачный рай

Глава 2. Неудачница — мое второе имя

Оззи

— Нью-Йорк? Какого черта мы должны переться через всю страну туда? — раздраженно бросаю, пока в висках стучат молотки от адского похмелья. Вчера было хорошо, но сегодня так хреново — вот она, обратная сторона после бессонной ночи и употребления алкоголя.

Купер поднял нас с утра пораньше и собрал в главном офисе «RCA Records» с «потрясающей» новостью о том, что группа будет записывать второй альбом в «Большом яблоке». Лететь туда я не хотел по трем причинам: во-первых, просто не хотел и все; во-вторых, смотреть каждый день на красоток в купальниках все же приятно и лишаться такого зрелища на несколько месяцев не очень; в-третьих — мой отец жил в Нью-Йорке и встретиться с ним меньшее, чего хотелось бы.

Наши отношения испортились давно, когда они с мамой развелись. Мне было всего десять, когда открылась «приятная» правда о том, что один родитель изменял другому. Тот период хотелось вычеркнуть из памяти, забыть раз и навсегда. До последнего не верил, что мама была способна на измену. Когда она собирала вещи, я спросил, почему она так поступила с папой и мной.

— Я была с ним несчастна, mo aingeal.(с ирл. «мой ангел»)

— Ты не любишь нас?

— Что ты, ты самое дорогое, что у меня есть, — мама прижала к себе и, подрагивая, гладила по волосам. — Но я не могу жить с ним, может, когда ты станешь старше, поймешь…

— Ты меня бросаешь?

— Мo aingeal, как бы я хотела, чтобы ты был со мной, но он сделал так, что мы вряд ли сможем видеться, — всхлипывала она, а я безучастно смотрел на стену. Тогда я не до конца осознавал произошедшего, только понимал, что мама поступила плохо.

Я сильно разозлился, закричал, что больше не хочу ее видеть и выбежал из комнаты.

Потом начался самый жесткий трэш. Отец напивался, как последняя свинья, даже иногда бил меня. Приводил шлюх, гулял и пропадал на несколько дней. Все стабилизировалось спустя пару месяцев, после ухода мамы, когда отец понял, что бизнес может прогореть, и он разорится. Но ситуация так и не изменилась: мы были друг другу, словно чужие люди. Практически не общались и виделись разве что по утрам, перекидываясь парочкой фраз. Когда мы с пацанами решили создать группу, я стал учиться игре на гитаре. Отца эта новость, мягко говоря, не обрадовала. Он взбесился и расх*рачил ее к х*ям. В щепки. Это была гитара мамы… Её подарок. Единственная вещь, которая напоминала о ней. После этого инцидента, наши отношения с отцом вовсе испортились и сошли на «нет».

В четырнадцать я попросил купить мне квартиру и перебрался туда. Бизнес отца развивался стремительно, он летал постоянно в командировки, практически не появляясь дома, поэтому продал его. Я изредка проезжал мимо и видел, что там теперь жила молодая семья. От нашей осталось лишь пустое слово.

— Оз, — возвращает из дебрей памяти раздражающий голос Купера, и я, нехотя, поворачиваю голову в его сторону. — Вылет ночью, ты услышал?

— Ага, теперь можно я отосплюсь?

Менеджер сдержанно кивает, и мы с парнями выходим из кабинета.

Когда объявляют посадку на самолет, и наша группка из пяти человек устраивается в салоне, я врубаю на всю громкость музыку, не заботясь о том, что кому-то мешаю. Ловлю неодобрительные взгляды пассажиров и делаю еще громче, подзывая симпатичную стюардессу. Девушка мило улыбается, пока сканирую ее подтянутое и хорошо сложенное тело в темно-синем костюме.

— Хилари, — отрываю глаза от бейджика, прикрепленного к груди, — можешь мне что-нибудь… предложить?

— Охладительные напитки? — щебечет девушка, хлопая ресницами.

— Да-а-а… — растягиваю губы в усмешке и провожаю ее взглядом, разглядывая задницу, обтянутую юбкой.

— Чувак, что ты уже задумал? — бормочет Райт, вытаскивая один наушник.

— Тебе скажи, тоже захочется.

— Дебил, — он хмыкает и качает головой. — Не спались, или Купер снова будет орать.

— Да насрать на него.

Хилари появляется в проходе со стаканом апельсинового сока, ставит на небольшой столик, улыбается и «случайно» касается руки. Из пальцев выскальзывает маленький листок, который я разворачиваю и читаю.

«Служебный туалет. Через тридцать минут. Оставишь на мне автограф?»

Качаю головой, ухмыляясь, и засовываю бумажку в карман джинсов.

— Куда ты? — спрашивает Купер, когда я прохожу мимо его кресла.

— В туалет. Нельзя? — произношу с издёвкой.

Менеджер надувается и сжимает плотно губы, ничего не говоря.

Секс на хрен знает какой высоте — это тот еще экстрим. Хилари приходится заткнуть рот и делать это как никогда быстро и тихо. Мучают ли меня угрызения совести? А что такое совесть? Если самолет разобьется, я хотя бы умру удовлетворенным и с улыбкой на губах.

Застегиваю ширинку, поглядывая на раскрасневшуюся девушку, которая одергивает юбку-карандаш и поправляет прическу.

— Оставишь номерок? — спрашивает она, когда я уже собираюсь выйти.

— Зачем? — непонимающе спрашиваю и улыбаюсь, встречая ее игривый взгляд.

— Может, еще полетаем.

— Может, и полетаем, детка, — целую ее в щеку и выхожу.

Сразу ловлю на себе негодующий взгляд Мэтью, делаю расстроенную рожу и быстро «оправдываюсь»:

— У меня запор, есть слабительное?

Шем дико ржет на весь салон, а Купер открывает-закрывает рот, как рыба, и бормочет какие-то ругательства.

Падаю в кресло, затыкаю уши наушниками и прикрываю глаза.

— Этот мир твой — бери его, если хочешь! Будь свободен! Будь свободен, дай себе волю, потеряй голову. Избавься от своих комплексов и запретов, почувствуй вкус ветра. Распусти волосы, подними руки вверх! (слова из песни «Run Free» группы Asking Alexandria)

Надеюсь, «папочке» не приспичит вдруг встретиться…

Ливия

Я медленно считаю до трех и аккуратно жму на кнопку. Ничего не происходит, экран по-прежнему черный и не подает никаких признаков жизни.

— Супер, конечно же, как всегда… — бормочу невнятно себе под нос, отпихивая в сторону бесполезный кусок пластмассы. — Утро добрым не бывает, Лив.

Кровать издает звуки умирающего кита, когда я встаю.

— Ну, давай еще ты сломайся, вообще круто будет, — обращаюсь к неодушевленному предмету. — Это же мое самое сокровенное желание — спать на матрасе с выпирающими пружинами.

Беру газету с объявлениями и топаю на кухню. Открываю дверцу шкафчика и достаю растворимый кофе. Пока греется вода в чайнике, бегаю глазами по тексту, отмечая красной ручкой заинтересовавшие вакансии.

— Требуется кассир… Официанты… Разносчики пиццы…

Мне пришлось уволиться с прошлой работы, когда начальник начал распускать свои жирные руки. Редкостный козел и жлоб. Он думал, что я буду раздвигать ноги, чтобы меня не уволили. Ха! Как будто официантка — работа моей мечты! Урод! Мало того, что забирал приличный процент с чаевых, оставляя жалкие гроши, так еще оказался старым извращенцем! До сих пор передергивало, когда вспоминала его покрасневшую рожу и потные руки.

— Фу… — выплюнула и помотала головой, прогоняя ненавистные мысли.

Взяла чашку с кофе, делая осторожно несколько глотков, и продолжила переворачивать страницы. Похвастаться нечем: работу потеряла, а замену еще не нашла, ноутбук сломался и на новый нет денег, старый хрыч не дал зарплату, и у меня теперь из-за него ни копейки за душой. На этой неделе еще надо отдать месячную плату за аренду квартиры, и вряд ли Мерил обрадуется, если я ее задержу. Конечно, она неплохая женщина, но деньги нужны всем и за крышу над головой нужно платить.

Вся моя жизнь — сплошная череда недоразумений. Есть люди, которые рождаются под счастливой звездой, а есть я — полный лузер и неудачница. Проехала машина и облила с ног до головы? Украли кошелек, в котором были последние деньги? Сломался каблук? Знаем, умеем, практикуем чуть ли не каждый день. Про вечные проблемы с техникой я вообще молчу — мне ее нельзя давать в руки. Наверное, она чувствует исходящую от меня ауру невезенья и сразу сдается под ее напором. Я — человек-несчастье.

Сколько себя помню, столько и случаются со мной каверзные ситуации. Даже в школе одноклассники обходили стороной, будто на лбу у меня было написано «лох — это судьба», «лузер», «полный ноль», поэтому так и осталась аутсайдером. С поступлением в колледж я пролетела, как «фанера над Парижем», а все почему? Потому что мои документы каким-то волшебным образом испарились. То, к чему я так стремилась, полетело к чертям. Пришлось выкручиваться и искать оптимальный выход из ситуации — работу.

Работу в Нью-Йорке найти не трудно, но хорошую и высокооплачиваемую без образования и с шансом на карьерный рост как раз наоборот. Конечно, если вы не сын/дочь/племянник/племянница/сестра/брат какой-то влиятельной «шишки». В учебе я не была сильна, все приходилось зубрить. Полюбившегося предмета, которому отдавала предпочтение, не было, хотя многие одноклассники на последнем году учебы уже знали, куда хотят поступить. В итоге, даже здесь судьба показала мне жест из трех пальцев.

Неприятности, словно преследовали меня и шли по пятам, а удача отказывалась поворачиваться, светя пятой точкой.

— Ничего, прорвемся, — слабо улыбаюсь, допиваю кофе и иду одеваться, зацепляюсь ногой за подвернувшийся уголок линолеума и «целую» носом пол.

«Здрасти, это я».

Весь день я провожу на ногах, ходя на собеседования. Везде сказали перезвонят, что означает одно — никто не перезвонит. Это уже давно проверено и звучит, как приговор на суде. Настроение падает ниже «0». Покупаю хот-дог и присаживаюсь на лавочку в ближайшем скверике, размышляя о «смысле жизни». Если я не найду работу, Мерил быстро подыщет мне замену и выставит на улицу со своими пожитками. Поэтому мне необходима хоть щепотка удачи, я многого не прошу!

Еду на метро в Куинс, обходя несколько ближних кварталов. Захожу в забегаловки и магазины, спрашивая о вакантных местах, но все качают отрицательно головой. Сегодня не мой день, как, в общем-то, всегда, и наступит ли он когда-то — непонятно.

Возвращаюсь домой в свою небольшую квартирку ни с чем и пишу смс Розе, что постараюсь приехать завтра, спрашивая как дела дома. Она отвечает: «Как всегда». Как всегда плохо, ясно. Падаю обессиленно на кровать и даже не разбираю ее. Глаза сразу слипаются, когда голова касается подушки, и я быстро отключаюсь, засыпая в той же одежде, в которой ходила целый день.

Серое утро встречает бурчанием в животе, напоминая о том, что там побывал только хот-дог, который я ела еще вчера. Смотрю в зеркало на свой помятый вид и плетусь в душ, выкидывая одежду в стирку.

Вливаю в себя дозу растворимого кофе и открываю газету, попадая сразу на раздел Манхэттен.

— Да ладно, Лив, с твоей-то удачей тебя и в дворники не возьмут, — бурчу себе под нос, но все же обвожу несколько объявлений и делаю пару звонков.

Меня приглашают на собеседование в известный отель «Crosby», от радости я начинаю прыгать по квартире и повизгивать. Неужели Боженька услышал мои молитвы за столько лет?

До Манхэттена из Куинса можно добраться несколькими способами: такси (слишком дорого), автобусом (неплохой вариант) и метро (самый оптимальный и минимум затрат). Я лечу на всех парах к ближайшей станции, покупаю в автомате американо и запрыгиваю в поезд, который несет меня в самый роскошный боро Нью-Йорка — Манхэттен.

Куинс — преимущественно спальный район, где практически нет никаких достопримечательностей, кроме стадиона Сити-Филд — дома бейсбольной команды Метс. Он, как и другие боро, пестрит этническим разнообразием: китайцы, итальянцы, ирландцы, греки. Поэтому здесь туристов меньше, чем в известном Манхэттене или Бруклине.

Как только выхожу на станции Мидтаун и попадаю на знаменитую Таймс-Сквер, сразу ощущаю совершенно иную атмосферу. Манхэттен вечно куда-то бежит и торопиться. Мимо спешат одетые с иголочки в дизайнерские строгие костюмы девушки, с гарнитурой в ухе и стаканчиком в руке. Море туристов, которых можно узнать за километр по довольным счастливым лицам и вечно все фоткающих на телефоны и фотоаппараты. Я оглядываю афиши и покупаю в ларьке карту Манхэттена. Я здесь редкий гость, поэтому лучше не рисковать, чтобы успеть на собеседование. Может, этот день станет для меня счастливым, и удача наконец-то повернется передом, а не задом.

Я сверяю данные, которые дала менеджер, и спешу на нужную улицу. Засматриваюсь в витрины дорогих бутиков на Пятой Авеню, ловя свое отражение. За стеклами ходят неспешно девушки моего возраста, перебирая одежду, стоящую, наверное, целое состояние. Оглядываю свой наряд и перевожу взгляд на манекен в красном коротком платье, округляя глаза от увиденной суммы на ценнике. Они готовы за обычную тряпку отдавать тысячи?! Сразу чувствую себя оборванкой, среди буржуев. На мне белая блузка, строгие брюки и лодочки на низком каблуке, которые я приобрела в секонде по совсем смешной цене. Зато удобно, практично и экономно. Волосы убраны в хвост, хотя после быстрого темпа, они заметно растрепались. Отворачиваюсь от витрины и смотрю на карту в руках — мне осталось пройти совсем немного. «Может, когда-нибудь, Лив, ты зайдешь в такой бутик и сможешь трогать одежду от известных дизайнеров», — подбадриваю себя, перебегая улицу и чуть не попадая под колеса такси. Водитель гневно что-то орет вслед, показывая кулак, и я вжимаю голову в плечи, замечая знакомую вывеску отеля. Перевожу дыхание и осматриваюсь. Поблизости стоит кучка неформалок с плакатами, исписанных разноцветными надписями и обсыпанными блестками. Что за флэшмоб? Поднимаюсь по идеально блестящим черным ступенькам, слыша, как кто-то кричит в спину:

— Эй, подруга, они никого не пропускают! Бесполезно, можешь даже не пытаться!

Удивленно оборачиваюсь, оглядывая странную группку, и захожу внутрь. Здесь температура намного ниже, чем снаружи. Проглатываю все эпитеты, чтобы описать холл и подхожу к ресепшену, за которым стоит молоденькая девушка и приветливо улыбается.

— Здравствуйте, я на собеседование.

— Здравствуйте, могу я увидеть удостоверение личности?

Я протягиваю паспорт, так как прав не получила: они незачем, машины все равно нет. Брюнетка возвращает документ и объясняет, куда мне пройти. Я попадаю в небольшой кабинет, обставленный со вкусом и оформленный в теплых зеленых тонах. Менеджер по подбору персонала Санди Индера, как гласит табличка на столе, любезно предлагает присесть и даже спрашивает, буду ли я кофе, чай или воду. Отказываюсь, боясь, что если выпью воды, мой желудок начнет издавать странные звуки и все испортит. Возможность опозориться мало прельщает, поэтому прошу его помолчать. Санди задает стандартные вопросы и читает рекомендации от бывших работодателей. Спрашивает, почему уволилась с прошлой работы.

— Не сошлись взглядами с начальством, — скромно отвечаю.

Девушка кивает и предлагает пройти за ней. Мы поднимаемся в шикарном зеркальном лифте на пятый этаж и попадаем в просторный холл. Санди открывает картой-ключом дверь номера, попутно рассказывая об обязанностях уборщицы и оглашая зарплату, от которой уши заворачиваются трубочкой. Стараюсь не выпучивать своих блестящих безумных глаз, слыша сумму, и вхожу следом за ней.

— В основном уборка происходит после того, как клиент выселяется. График простой: выселение до обеда и заселение после 3:00 pm. Есть те, которые живут в отеле несколько дней, недель или больше. Тогда мы интересуемся, когда клиентам будет удобно, чтобы номер убирали.

Внимательно слушаю, осматриваясь вокруг и теряя дар речи. Все выглядит таким роскошным и дорогим, что страшно притрагиваться. Санди объясняет процедуру уборки что и как я должна делать.

— Униформу мы выдаем бесплатно, оформляем официально и согласуем график. Сейчас сезон, туристов много, поэтому не хватает персонала и свободных рук, — она улыбается уголками губ, показывая номер, и я следую за ней, как завороженная. — Это всего лишь стандарт.

— Стандарт? — переспрашиваю, не понимая о чем речь.

— Тип номера, — объясняет Санди, будто я должна это и так знать. — Люксы, апартаменты и Президентские номера находятся на верхних этажах.

— А, вот как, — мычу в ответ.

— Каждый сотрудник занимается отведенным ему этажом и номерами, но бывают разные ситуации. Сначала все начинают с нижних этажей, но иногда приходится убирать люксы, если кто-то не смог выйти на работу. На пару дней к тебе пристроят человека, который будет следить и подсказывать. Если испытательный срок пройдешь, официально устроишься на работу. Все понятно?

Я недоверчиво смотрю в ее красиво подкрашенные голубые глаза и быстро тараторю:

— Да, да, конечно!

— Вот и отлично, тогда завтра ровно в 8:00 ам жду в своем кабинете.

От переизбытка эмоций я чуть не теряю сознание, все еще не веря в то, что могу получить такую работу. Пусть и уборщица, зато в фешенебельном отеле на Манхэттене! Ох, сегодня я должна порадовать этой новостью Розу.

Мы прощаемся с Санди на первом этаже, и я, все еще летающая в облаках, с кем-то сталкиваюсь, не замечая людей вокруг.

— Простите, — начинаю извиняться и поднимаю глаза, встречая свое отражение в зеркальных солнцезащитных очках.