Призрачный рай

Глава 34. Волшебная кнопка

Ливия

Все влюбленные девушки ведут себя странно и необычно? Маловероятно, что Вивьен не спала бы ночь, мучаясь от волнения предстоящей встречи с предметом воздыханий. О нет, «парижанка» бы мирно посапывала и видела прекрасные сны на моем месте, вела себя непринужденно, уверенно, не выдавая настоящих эмоций. Вивьен отлично контролировала чувства и говорила, что влюбленность — это недолговечное ощущение, пусть и приятное, но всего лишь влечение и выброс гормонов к противоположному полу на определенный срок. Иметь способность освобождаться и не переживать — очень полезная вещь. В каком-то смысле, я завидовала Вивьен, потому что подруга относилась к влюбленности по-философски, считая, что нельзя зацикливаться на одном. Она умела легко отпускать ситуацию и жить дальше. Мне бы толику ее оптимизма и решительности.

С каждой минутой, которая вела к неизбежному, количество нервных клеток в моем организме сокращалось. Как только вспоминала разговор с Джи, свое дурацкое поведение, по спине пробегали тревожные мурашки. Мозг передал правление другому органу и взял внеплановый отпуск, хотя разрешение не получал. Я убеждала себя, что это влияние смены часовых поясов и погоды, но зачем врать. Мысли занял один нахал, встреча с которым была неминуема. Я не верила в совпадения, смирилась с чувствами, но он буквально ворвался и вновь перевернул тихий мирок, разрушая безмятежное состояние. Компьютеры поражали вредоносные программы, а мою систему безопасности обошел вирус под названием «Габриэль Лавлес» и удачно внедрился в подсознание.

Утро настигло внезапно, приближая к встрече с несостоявшейся любовью и моим приятным кошмаром. Возможно, стоило отказаться, чтобы избежать столкновения со своенравным музыкантом, но я твердила себе, что это работа. Профессионал не упустит шанса и уберет личные проблемы, неприязни, предпочтения подальше в ящик. Тогда почему я так придирчиво осматриваю свой наряд, как будто от внешнего вида что-то зависит? «Потому что ты хочешь привлечь внимание кое-кого, Ливия, тебя ведь ждет встреча с судьбой», — надоедал противный голос. Я не зацикливалась на выборе одежды, но сегодня перерыла немногочисленный гардероб и надела юбку мятного оттенка, хотя предпочитала шорты и джинсы. Волосы убрала в хвост, оставив лишь несколько прядей, обрамляющих лицо. «Ты собираешься обсудить дальнейшую работу или произвести неизгладимый эффект на конкретного человека?» — настырно жужжало внутреннее «я». Из отражения смотрела вовсе другая Ливия. Увидела бы Вивьен — не поверила, что я так тщательно подбираю одежду для «деловой встречи». Нехороший знак. Что со мной не так? «Просто ты влюбленная дурочка, у которой сорвало крышу и унесло за океан». Я мотнула головой, схватила светлые джинсы и футболку-поло, бормоча под нос проклятия в адрес невыносимого гитариста, но просветление пришло слишком поздно. Телефон завибрировал, сообщая, что внизу ожидает машина, поэтому оставалось только пожелать себе удачи, собрать и включить мозги, которые находились в спящем режиме. «Если я не возьму себя в руки, одному говнюку не составит труда раскусить меня». Только дай слабину — и ты в лапах опасного хищника. А Габриэль представлял огромную угрозу.

Сколько бы раз не повторила фразу «Думай о работе», когда автомобиль ехал в даунтаун, заботило меня совсем другое: реакция Габриэля. Чертовы вопросы не давали спокойствия, и я не находила места от переживаний. Даже водитель спросил все ли в порядке. Хотелось бы ответить «Да», но язык, словно одеревенел, и я кивнула, сжимая и разжимая пальцы на сомкнутых коленях. Я ожидала чего угодно, но не того, что произошло в конференц-зале.

Когда машина остановилась возле здания из стекла и железобетона, ноги стали ватными, а мозг превратился в маргарин. Вернулась Ливия-неудачница, которая сбила работника, чуть не растянулась на мраморном полу и еле добралась до нужного этажа. Для полного набора осталось только встретить идиота и стерпеть его насмешки. Почему-то я считала, что Габриэль высмеет и непременно вспомнит Нью-Йорк, платье с рюшами, сраного голубя и трусики с пони. Забавлял тот факт, что я снова была нанятым работником, а он клиентом. «Время проходит, но ничего не меняется, Ливия. Ты снова села пятой точкой в лужу невезения», — издевалось подсознание, и я нервно усмехнулась, открывая двустворчатую дверь. В кабинете оказалась только Джи и еще одна девушка.

— Это Эмили, мой менеджер и помощник, — представила она нас друг другу. Я приветливо улыбнулась и включилась в обсуждение будущей книги, пытаясь сосредоточиться и вникнуть в работу.

Я записывала в планшет все пожелания, касательно фотографий, рабочего процесса, когда в коридоре раздался оживленный мужской разговор. С каждым шагом, мое сердце уходило в пятки, а посторонние звуки испарялись, словно их выкачивали из помещения. Теперь слышался отчетливо только грохот, будто поезд сошел с рельс, как мой разум. Двери распахнулись, дыхание сбилось, стало тяжелым и прерывистым. Парни что-то бурно обсуждали, ввалившись в душную комнату, или это только мне было невыносимо жарко. Взгляд замер на черной кепке и пересекся с озадаченными нефритовыми глазами. Габриэль остановился на мгновение в дверях, изумленно оглядывая меня, словно не доверял зрению, и только потом прошел в зал, возвращая невозмутимое выражение.

В тот короткий миг, когда разговаривали безмолвно наши души, а нити крепко соединялись, я осознала, что он разрушил защиту. Так легко и не прилагая усилий, всего лишь взглядом, которого хватило, чтобы внутри разгорелась яркая обжигающая искра. Как ему удалось? Чувства, усердно запрятанные в сердце, вспыхнули и усилились в разы.

Он сел напротив, и я оказалась полностью обезоружена: даже не касаясь, Габриэль мог разбудить желание. Я ощущала, как он впитывал и поглощал мой образ. Глаза скользнули по лицу, замерли на сжатых губах, перешли на шею и грудь. Температура тела повысилась, пульс участился, и я чуть не задохнулась от переизбытка эмоций. Только одно слово, касание — и произойдет ядерный взрыв.

— Оззи? — слышу издалека Джи, чувствуя, как прилипает блузка к коже и колотится сердце. В помещение повисает неловкая пауза и раздается вопросительное:

— М?

— Ты услышал?

Они о чем-то говорили? Я точно оглохла и перестала связно соображать.

— Услышал что?

— Познакомься — это Ливия Осборн, фотограф-портретист, которая будет делать снимки для книги.

Стены сошлись вокруг, отбирая кислород, а взгляд медленно поднялся и встретился с малахитовыми потемневшими глазами. Я рассчитывала увидеть, что угодно, но не дикое желание. Оно переползло, как темный порочный огонь, и подчинило тело.

— Приятно познакомиться… Ливия Осборн, — доносится хрипловатый глубокий голос, словно сквозь толщу воды, и я непонятно где беру силы прошептать в ответ:

— Мне тоже.

Остальные возвращаются к обсуждению, но я рассеянно смотрю на стену, не улавливая смысл. Черт, только мне так нестерпимо жарко?

— Здесь работает кондиционер? — неожиданно даже для себя выпаливаю и ловлю удивленные взгляды собравшихся, сгорая от неловкости и глупости. Напротив раздается смешок, а внутри просыпается злость. Да почему я веду себя, как идиотка неразумная?

— Тебе помочь освежиться? — потешаются напротив, но я не ведусь на провокацию. Эмили подает стакан воды, а Джи с осуждением говорит:

— Оззи, прекрати. Неужели обязательно язвить и ставить Ливию в неловкое положение? Почему ты не можешь быть вежливым?

— Потому что я не умею быть вежливым, — с сарказмом произносит высокомерный придурок, и моя уверенность постепенно возвращается. Я кидаю на его ухмыляющуюся рожу короткий взгляд и встречаю насмешливые прищуренные глаза. Каким был засранцем, таким и остался, если не стал хуже. Отвратительное начало дня. Уже представляю постоянные подколы и пошлые шуточки в свой адрес. Что ж, возвращаемся к тому, с чего все началось. Работа обещает быть очень интересной и не скучной.

Стараюсь не акцентировать внимания на красноречивых взглядах Габриэля и включаюсь в разговор, выходя из загипнотизированного состояния. Согласуем график, съемки и время, расписывая характер фотосессий. Иногда Лавлес кидает в мою сторону едкие реплики, но я лишь игнорирую попытки зацепить и вывести на конфликт. Приходим к единогласному решению, и я облегченно выдыхаю, довольная результатом и скорейшим избавлением от навязчивого музыканта.

— У меня есть предложение собраться сегодня на нашем пляже вечерком и отметить это событие, — улыбается Джи и радостно смотрит на присутствующих, хлопая в ладоши. Я тушуюсь и отнекиваюсь, придумывая глупые отмазки, хотя Элои бы стукнул меня и отправил насильно пинком под зад общаться с ребятами. Вправил бы мозги и сказал что-то типа: «Ты фотограф, не забывай о работе и профессиональном долге быть в теме и вызывать у людей доверие».

— Соглашайся, Ливия, — проникает в сознание обольстительный голос Лавлеса, и я слегка поворачиваю недоуменно голову. — Нам ведь надо узнать друг друга и пообщаться поближе, не так ли?

Никто не понимает скрытого подтекста в вопросе, кроме двоих: меня и самоуверенного осла, сидящего напротив. Так и подмывает сказать, что я достаточно близко знаю одного самовлюбленного козла, и желания вновь влипнуть по уши не возникает.

— Там отличное местечко, где не будет посторонних глаз, — улыбается Син, и я соглашаюсь, выдавливая «Хорошо», чтобы влиться в компанию и узнать ребят. Придется смириться с внешним раздражителем, который отлично умеет выводить и не теряет сноровки, даже спустя два с половиной года.

Мы выходим из конференц-зала, и я ощущаю, что к моему затылку приклеились бесстыжие нефритовые глаза. Не придаю значения и беззаботно общаюсь с Джи, пока наглый тип испепеляет взглядом мою спину, зад и ноги.

— Патриция говорила, что ты помогала Элои Леруа.

— Да, Элои великолепный человек и фотограф. Он мой учитель, — я смущенно улыбнулась и от неожиданности вздрогнула, когда ощутила горячее дыхание и шепот:

— Учитель? Разве не я твой первый учитель, Ливия?

Ноги запутались, и если бы не идущий сзади Лавлес, я бы точно клюнула носом пол. Габриэль подхватил под локоть и притянул к себе, пока остальные входили в лифт. Джи вопросительно взглянула, створки закрылись, и я осталась один на один с надоедливым идиотом. Моментально отстранилась, слыша издевательский смешок, и нажала кнопку. Пока я гипнотизировала взглядом двери, Габриэль гипнотизировал мой затылок.

— Ну, здравствуй, Ливия, — более низким тембром проговорил парень, заставляя сердце вновь забиться быстрее. Это чудовищно, когда появляется в жизни человек, умеющий вызывать голосом крышесносящую бурю. Все летит в Тартары от его присутствия: и мозги, и рассудок.

— Умеешь впечатлять, — Габриэль сделал паузу и хмыкнул. Я смотрела на его отражение в глянцевых створках лифта, который какого-то черта не приезжал. — Я считал эту идею провальной и был даже против, но… — он облокачивается о стенку, складывая на груди руки, и пристально оглядывает меня. Тело поддается манипуляциям и без раздумий реагирует, словно Лавлес дергает за ниточки. — Но теперь я думаю, что она просто превосходна, когда знаю, что фотографом будешь ты, Ливия.

Наконец, дурацкие двери открываются, и я влетаю в зеркальную кабинку, нажимая кнопку первого этажа. Габриэль следует за мной, вечно ухмыляясь и подтрунивая, но я не реагирую, зная, что это только его подзадорит. Почему умные мысли приходят всегда запоздало? И почему сердце такой глупый орган?

Лифт издает странный звук и замирает. Изумленно смотрю на закрытые двери, хмурюсь и перевожу взгляд на Лавлеса, стоящего рядом с панелью.

— Почему ты остановил лифт? — сердито спрашиваю, глядя на его искривленные в ухмылочке пухлые губы. Парень неопределенно пожимает плечами и делает шаг, но я отступаю к стенке, взволнованно расширяя глаза, и упираюсь спиной.

— Знаешь, для чего существует кнопка «Стоп»? — игнорирует мой вопрос Габриэль, выгибая бровь. Я испускаю негодующий вздох и смотрю прямо в его прищуренные глаза. Лавлес снимает кепку, взъерошивая песочно-блондинистые волосы, и вешает ее на камеру. — Для наслаждений.

Меня бросает в жар от фразы, интонации и парня, который знает, как застать врасплох и загнать в угол. Я зачарованно оглядываю его почти не изменившееся лицо, только линия скул стала более отчетлива. Непослушные светлые пряди немного отросли и на корнях выглядели темнее. Лишь во взгляде появилось что-то более опасное.

— Надоело красить волосы во все цвета радуги? — я стараюсь сделать голос более ровным и равнодушным, хотя тело охватывает нервная дрожь.

— Надоело, — отвечает Габриэль и убирает упавшие на лоб пряди. Не хотелось признавать, но ему безумно шел естественный цвет волос. Я отвела взгляд на зеркало и увидела свое бледное лицо. — Значит, ты работаешь теперь фотографом?

Фыркаю и наклоняю голову, скрещивая руки. Он издевается?

— Ты хочешь поговорить об этом в лифте? Новый фетиш?

Габриэль гортанно смеется, кидая исподлобья оценивающий взгляд на мою юбку и лодочки на невысоком каблуке. Не успеваю опомниться, как оказываюсь зажата между зеркалом, периллами и его сильным телом. Все происходит в считанные секунды, слишком стремительно и неожиданно.

— Да, заниматься сексом в лифтах с красивыми блондинками, у которых потрясные шоколадные глаза.

— Да ты болен, — выдыхаю и стараюсь выбраться, но Габриэль расставляет руки по обеим сторонам и блуждает расфокусированным взглядом по моему пылающему лицу. Черт побери, еще немного, и я потеряю сознание от приятного аромата, нашей встречи и того, что он не забыл и помнил.

— О чем ты подумала, когда увидела меня? — Габриэль взял локон волос, накручивая на палец, и задел скулу, вызывая волнительную рябь на коже.

— Ни о чем, — выдавила из себя. Я вообще не была в состоянии думать ни тогда, ни сейчас. Мой мозг отказывался от такой функции, когда я в этом нуждалась.

— Даже спустя два года, ты привлекаешь меня, Ливия, — парень понижает голос до шепота, и я облизываю пересохшие губы. «Привлекаешь меня», — проносится в затуманенных и податливых мозгах.

— Нам обязательно обсуждать это в замкнутом пространстве? — я стараюсь сохранить дистанцию и не выдать, как он губительно влияет на меня.

— Нет, не смог удержаться, когда увидел тебя, — Габриэль нежно проводит ладонью по щеке и поворачивает мое лицо, заглядывая в глаза. — Как будто иллюзия ожила.

— Нас… ждут, — проговариваю, хотя думаю лишь о его дыхании, руках на талии и губах, к которым неосознанно тянусь. Сердце вырывается из груди, когда он кладет ладонь на затылок и требовательно целует, почти доводя до исступления. Лучше бы я отказалась или оказалась пустым местом, но не эта сладкая мучительная пытка. Я целовала его потрясающие губы, которые снились и не давали покоя долгое время, и корила себя за то, что не сопротивлялась. Даже не пыталась, а добровольно отдавалась без остатка. Как ему удавалось прикасаться и заставлять тело слушать только его? Гребаный манипулятор и сердцеед. Пальцы путались в мягких волосах, оттягивая шелковистые пряди, а он с болью и наслаждением терзал губы. Я скучала по нему и тем ощущениям, которые рождались только рядом с ним. Испытывая их, словно получаешь новую дозу удовольствия. Затем возникает зависимость и желание повторить. Снова и снова… На последней стадии тело и душа принадлежат конкретному человеку и выпутаться из ловушки наслаждения невозможно. Потому что только он знает, как зажечь и довести до экстаза. Лишь Габриэлю удавалось завести мой пульс и разбудить бабочек, порхавших в каждой клеточке. Даже сейчас, несмотря на трещину во времени, он притягивал, словно магнит, и я опьянела от жарких прикосновений и властных рук, скользящих по расслабленному телу.

Лифт. Камера. Ребята внизу. Вспыхивали только отрывки мыслей и сразу испарялись, когда его язык обводил контур моих приоткрытых губ.

— Знаешь, что заводит больше всего, Ливия, — шептал Габриэль, поглаживая мои бедра. — Не наша встреча, а то, что мои слова отпечатались здесь, — он коснулся губами лба и провел ладонью слева по груди, расстегивая неспешно пуговицы блузки.

— Это неправильно, — я отчаянно пыталась сопротивляться, но проигрывала бой.

— Что неправильно, хотеть друг друга? — его ладонь настойчиво ползла по бедру, задирая юбку. Черт, я ведь ненавидела юбки, но надела именно сегодня, оказалась в капкане и безнадежно пропала в омуте потемневших малахитовых глаз. — Или заниматься сексом в лифтах?

— Ты ненормальный, — слабо бормочу и выныриваю из плотного кольца, нажимая на кнопку — лифт приходит в движение. Я судорожно одергиваю юбку, застегиваю пуговицы и кидаю украдкой взгляд вверх на камеру, закрытую кепкой. «И делаешь меня безрассудной и чокнутой». Чувствую, как Габриэль обжигает взглядом, и стремительно выбегаю, когда двери открываются. Ловлю первое попавшееся такси, не дожидаясь машины с водителем, и называю адрес, падая на заднее сиденье и закрывая пунцовое лицо руками.

Я точно с ума сошла. Прошли только сутки, как я прилетела в Лос-Анджелес, окрыленная предстоящей работой, но все кардинально перевернулось. Я сомневалась, что вообще теперь смогу полноценно фотографировать и в следующий раз, а он непременно настанет, дам отпор и убегу. Меня пугало будущее и то, в кого я превращалась рядом с Габриэлем. Я боялась, что обратного пути не будет, когда откажусь от мира, ради одного человека.