Призрачный рай

Глава 16. Незнакомка

Ливия

Я ждала, пока Оззи переговорит с администратором клуба, и бездумно осматривала помещение.

— Путь свободен, колючка, можно идти, — сказал он через несколько минут, появляясь рядом.

— Боишься, что тебя застукают в обществе уборщицы отеля? — с насмешкой произнесла, поглядывая на него.

— Я похож на того, кого это волнует? — фыркнул Оззи, широко ухмыляясь.

— Нет, — в тон ответила ему, следуя за девушкой к черному выходу.

— Боюсь за твой зад, милая, — прошептал он, касаясь носом волос. — Ревнивые фанатки хуже демонов.

— А я думала, ты любишь внимание, — с иронией буркнула, легко ударяя его по плечу.

— Да-а-а, но не когда тебя хотят, в прямом смысле слова, сожрать, — хохотнул парень, распахивая дверь. — Я совсем молод, жить хочу.

Поклонниц или каких-либо подозрительных личностей не наблюдалось, и мы без препятствий вышли из здания, направляясь в сторону основной улицы, где бурлил поток, несмотря на погоду, которая менялась ежесекундно. Солнце постоянно скрывалось за тучами и становилось зябко, холодно. Я натянула капюшон на голову и плотнее запахнула куртку, опуская взгляд на асфальт, пропитанный ночным дождем, который срывался и сейчас. Он неприятно моросил, щекоча лицо, и хотелось где-нибудь поскорее спрятаться. Оззи остановил желтое такси, и через несколько секунд автомобиль уже нес нас в сторону больницы.

— Расскажешь, что с твоим братом?

Я мельком взглянула на него и, собравшись с духом, тихо ответила:

— Лейкоз.

Страшно было говорить, думать и верить действительности — она слишком беспощадна. Вчера я отвлеклась, сегодня пора возвращаться в реальность и смотреть трезво на ситуацию.

Оззи некоторое время молчал, над чем-то глубоко задумавшись. Я словила себя на том, что невольно его разглядываю. Взгляд постоянно опускался на его губы, а лицо в этот момент напоминало свеклу. Отрывки ночного происшествия вспыхивали в памяти, когда я вспоминала, как он касался меня… Целовал. Кожа даже покалывала от нахлынувших ощущений. Мурашки бегали под одеждой, и, казалось, будто это снова повторяется: его язык скользит по шее, он шепчет непонятные ласковые фразы, и пальцы дотрагиваются к телу, вызывая электрические разряды.

«Нет, ты не особенная, Лив, — одернула себя и отвела взгляд на стекло, которое быстро покрывалось капельками дождя. — Оззи тот тип парней, который умеет пользоваться своим обаянием и шармом, соблазняя девушек. Он опытный игрок, а ты — новичок, шансы на выигрыш у которого пока равны нулю».

— Какие прогнозы у врачей? — отвлек его голос от мрачных дум.

— Неутешительные.

Наши глаза встретились, но я первая сдалась и посмотрела на свои пальцы, тяжело выдыхая.

— Шансы есть, но операция дорогая и не гарантирует, что… — я закусила губу и сжала края куртки. — Что… Коди выживет или рецидив не повторится. Донора подходящего нет, денег тоже, но мы как-то держимся пока. Они предложили отправить его в другие детские реабилитационные центры, но это исключено… Так что выбор не велик.

— Эй, — его ладонь накрыла мою, и по коже снова прошлась приятная дрожь. — Побольше уверенности, колючка. Твоя кислая мина вряд ли обрадует брата.

— Точно, — прошептала и хотела убрать руку, но Оззи ее сжал, заставляя посмотреть на себя. Черт, это слишком… слишком странно. Особенно непонятные эмоции, которые вызывают его прикосновения. Нет, мне не нужны новые проблемы, я не хочу думать о симпатии к нему. Я вчера просто позволила себе расслабиться, это ничего не значит. Ничего.

Но Оззи не отпускал моей руки, на протяжении всей поездки, и я чувствовала его огрубевшие от игры на гитаре пальцы, тепло и защиту. «Почему мне нравится это?» Новые ощущения, возникшие по собственной глупости, затмевали ненависть и злость, когда я снова смотрела на его губы.

«О, Лив, какая ты дура. Хватит пялиться на него», — повторяла себе, как зазубренное правило, но глаза все равно мимолетно скользили по его красивому лицу.

— Колючка.

«Надеюсь, он не видел, как я таращусь, или это будет новым поводом для подколов».

— Что?

— Тебе понравилось?

— Ч-что понравилось?

— Концерт, — Оззи перевел взгляд на мое пунцовое лицо и поднял вопросительно бровь. — Признайся, что ты в полном восторге.

Перекрестилась и облегченно вздохнула, потому что все мысли витали где-то в облаках. Я чуть не выдала себя с потрохами, думая о другом.

— Ну, — откашлялась и посмотрела на лобовое стекло, по которому катились капли, и работали дворники — дождь разошелся не на шутку. — Ладно, мне понравилось. У вас красивые песни, а солист замечательно и очень душевно поет.

Я скосила на него глаза и заметила, как он широко и довольно улыбается, будто знал, что именно такой дам ответ.

— Их писали Джи с Сином, — сказал Оззи, и в его голосе было столько нежности, что я удивилась.

— Кто такая Джи? — он произнес ее имя с каким-то трепетом, будто она любовь всей его жизни.

— Мой хороший друг и замечательная девушка, — улыбнулся парень и поиграл бровями. — Ревнуешь?

Я закатила глаза и едко бросила:

— Не морозь чушь.

Но Оззи меня поразил, я думала он ко всем девушкам относиться одинаково — одинаково пофигистично и грубо — а тут такое открытие. В поле зрения возникли очертания больницы, и страх, как яд, быстро пополз по телу. Здание становилось все ближе, и меня охватывал озноб и беспокойство. Тяжелые и невыносимые мысли давили и не давали свободно вздохнуть. Я снова погружалась в вязкую пучину бед.

— Ливия, — позвал Оззи, сжимая ладонь.

— Все нормально, — выдавила из себя и надела капюшон.

— Ливия, — он настойчиво развернул к себе и посмотрел в глаза. — Ты не должна отчаиваться, не все потеряно, шанс есть. Сдаются только слабаки, ты не слабачка.

Я кивнула и выбежала под проливной дождь, который моментально намочил до нитки. Волнистая пыль стекала по лицу, капала с ресниц на землю, делая меня полностью обнаженной перед прохладой и пасмурным небом. Такое странное мгновение… Оззи схватил за руку и потащил ко входу в больницу, тоже весь насквозь промокший с безумной улыбкой на губах.

— Ты выбрала не самый подходящий момент для душа, колючка, — крикнул он, заразительно улыбаясь.

Медсестра отказалась нас пропускать в таком виде и категорично качала головой, но Оззи каким-то обманным путем, вынудил ее согласиться. Даже я открыла удивленно рот, слушая его соблазнительный голос и наблюдая, как щеки девушки розовеют, а глаза блестят. Неужели я тоже вчера выглядела так по-идиотски под его чарами?

— Да ты профессионал, — язвительно сказала, освобождаясь от куртки и промокших кед.

— Ты о чем? — Оззи мельком посмотрел, скидывая кожанку и оставаясь в футболке, которая недавно красовалась на мне.

— О том, что тебе сложно сказать «нет» и ты безупречный опытный пикапер, — усмехнулась я, надевая белоснежный халат и тапочки.

— Но такие девушки есть, — он кинул многозначительный взгляд и криво ухмыльнулся. — Хотя, уже нет.

Это намек на вчерашнюю ночь и мое поражение?

— Ты меня напоил, это не считается, — возразила я.

— Напоил бокалом вина? Ты просто не умеешь пить, милая, и сама хотела этого…

— Ничего я не хотела!

— Поэтому лежала и стонала подо мной, — с издевкой произнес недоумок, расплываясь в самодовольной улыбке.

Сколько же в нем высокомерия!

— «Поэтому уснула», ты хотел сказать, — ехидно улыбнулась и встретила его колючий взгляд. — Твои способности мастера соблазнения не сработали.

— Колючка, заметь, мы одни в этой комнате, я могу запереть дверь и продемонстрировать свои способности на трезвой тебе.

— Мечтай, — фыркнула в ответ и вышла.

Чем ближе подходила к палате Коди, тем больше переживала и нервничала. Когда твой близкий на грани и каждый день для него на вес золота, уже боишься открывать дверь, потому что не знаешь, каким увидишь его в этот раз. И увидишь ли…

В помещении никого не было, кроме братика, смотрящего в окно, и работающих аппаратов. Он снова один… Сердце сжалось и стало очень обидно. Почему Роза не с ним? Почему Виджэй не навещает его? Почему папа так поступает, когда нужна поддержка? Почему они бросили Коди?

— Хей, привет, — сказал громко Оззи, входя в помещение и задевая нарочно плечом. «Улыбайся» безмолвно сказал он.

— Привет, малыш, — я прикрыла за собой дверь и постаралась улыбнуться. Сложно, но я должна его хоть как-то подбадривать.

Черт, казалось, что химиотерапия не помогает, а убивает его. Коди выглядел совсем неважно: взгляд потухший, кожа серая, а косточки отчетливо выступали из-под светлой пижамки.

— Привет, — слабо улыбнулся он.

— Какой он малыш? У меня в таком возрасте уже были девчонки и первый секс, — сказал Оззи, разворачивая к себе стул и ставя спинкой к себе.

— Перестань говорить чушь, он ребенок, — разозлилась я, ударяя его по плечу. Идиот.

— Ливия, можно спросить? — тихонько позвал Коди.

— Конечно, — я села на кровать и наклонилась.

— Это тот парень, который тебя достает? — прошептал он, а зеленые глаза весело заблестели. — Бирюзовая мочалка и извращенец.

— О, ну… — я запнулась и покосилась на Оззи, прикладывая палец к губам.

— Что? — непонимающе переспросил парень, поглядывая на нас.

— Лив обещала, что сходит на концерт, — объяснил ему Коди, озорно улыбаясь. — Ты музыкант?

— Да, меня зовут Оззи, а тебя?

Они пожали друг другу руки, и на душе стало спокойно и тепло от такого жеста.

— Коди.

— Сколько тебе?

— Четырнадцать.

— И чего ты тут тухнешь?

— Я умираю.

Мои глаза стали заполняться моментально слезами, после этих слов, а сердце предательски сжалось. На колено опустилась ладонь Оззи, и я тяжело вздохнула, встречая его пристальный взгляд, который говорил «Держись».

— Ну, ты и пессимист. Ты знаешь, что твоя сестра очень сильная? — произнес он, глядя мне прямо в глаза.

— Знаю.

— Ты должен брать с нее пример и бороться. Настоящие мужики не ноют, — ободряюще сказал Оззи.

— Виджэй тоже так говорит, — зевнул братик.

— Он приходил? — спросила я, гладя его по голове.

— Не знаю…

Коди уснул, и я дала волю слезам, которые хлынули из глаз. Даже присутствие Оззи не смущало, потому что я не могла держать эту боль в себе — ее слишком много.

— Вы с ним не похожи, — тихо сказал он через время.

— Я приемная…

Оззи кивнул и больше не задавал лишних вопросов. Я была благодарна, что он не стал затрагивать и углубляться в эту тему. Пока что я не готова открывать ему душу… Не сегодня. Не сейчас.

— Завтра деньги поступят на счет.

Мы сидели в кабинете врача, который удивленно смотрел на Оззи и меня.

— Операция ведь нужна срочно? Вы можете ее назначить как можно скорее?

— Мы ищем подходящего донора, чтобы все прошло успешно, — откашлялся доктор, поправляя очки.

— Это ребенок, впереди у которого огромное будущее, и он умирает, — отчеканил парень, нахмуриваясь.

Я оторопело взглянула на его серьезное лицо и сжала руки на коленях.

— Конечно…

— Тогда ищите усерднее донора, — безоговорочно произнес Оззи. — Нужная сумма будет переведена завтра. Ваш же долг спасать людей, так какого хрена он умирает в той палате?

— Оззи, пожалуйста… — прошептала я испуганно.

— Пересадка костного мозга одна из сложных и болезненных операций, — не обращая внимания на грубость, сказал мужчина. — Конечно, мы сделаем все от нас зависящее, но если клетки не смогут прижиться…

— Тогда сделайте, — бросил Оззи, поднимаясь и отрывая листок бумаги. Он что-то написал и отложил ручку. — Его жизнь в ваших руках.

Я не знала, стоит ли вообще что-то говорить, поэтому молчала, когда мы возвращались в отель. Такси медленно тащилось в пробке по Таймс-сквер, и мой взгляд скользил по ярким и цветастым афишам с рекламой. Мне надо время, чтобы переосмыслить последние события. Подумать, оценить и сделать выводы. Удивительно, но Оззи тоже не произнес ни слова. Вот это новость, что он мог держать рот на замке так долго, не язвить и не говорить пошлых шуточек. Парень постукивал пальцами по обивке сиденья, глядя в окно, а глаза опустились на кольцо. Я вспомнила легенду о Соломоне, наш разговор, его размышления… Не думала, что Оззи может так глубоко и правильно мыслить. Мне нравились его рассуждения, пусть даже мы были выпившими, но он открылся мне с другой стороны, о которой я раньше даже не догадывалась. Еще недавно он вызывал во мне только негативные эмоции и желание хорошенько врезать коленкой по одному месту, а сейчас… Сейчас я смотрю на него и считаю, что он не такой плохой парень на самом деле. Бабник — да, придурок — да, но его поступок говорит еще об одной важной вещи — доброте.

— Бля, как же достала эта тупая пробка, — взорвался Оззи, и я закатила глаза, хмыкая. Прежний Оззи вернулся. — Остановите здесь, лучше пройдемся, пока нет гребаного дождя.

— Я хочу жрать, — заявил он, когда мы выбрались из такси и влились в поток людей. — Давай перекусим где-то.

— Нам осталось пройти всего несколько кварталов до отеля…

— Колючка, я не завтракал и не обедал, поэтому заходим в тот ресторан, это не обсуждается, — показал он пальцем на здание и поспешил на противоположную сторону. Мой желудок, узнав о скором перекусе, начал издавать ужасные булькающие звуки, поэтому я не стала спорить.

Ресторан находился как раз на углу Седьмой авеню и 57-ой улицы напротив Карнеги-холла — концертного зала и одной из самых престижных площадок для исполнения классической музыки. Я шла, раскрыв рот, и не заметила спешащего навстречу мужчины, который больно толкнул плечом, даже не извинился и побежал дальше по своим делам. Вот нахал! Я ругнулась, потирая ушиб, подняла взгляд и несколько раз непонимающе моргнула. На меня смотрели очень знакомые нефритовые глаза, только принадлежали они безумно-красивой светловолосой женщине. «Большой концертный тур Арин О'Кифф — всемирно известной пианистки» — гласила надпись на афише. Я разглядывала ее лицо, и оно мне кого-то очень напоминало… Очень.

— Эй, Оззи! — окликнула его и стала показывать пальцем на здание.

— Слушай, я хочу жрать, а когда я голоден, очень зол, понимаешь? — развернулся парень и проследил за моей рукой. Его колючий взгляд резко изменился — этого нельзя было не подметить. Ветер развивал его бирюзовые волосы, челюсти напряглись, а в глазах стояла пустота — они выглядели холодными и чужими. Он смотрел на афишу лишь мгновение, но его хватило, чтобы я смогла увидеть странные изменения, произошедшие за какие-то секунды. Я переводила взгляд с парня на фото женщины и все больше убеждалась, что между ними есть сходство. Фамилия и имя у нее не американские… Как странно все же.

— Ты… ты ее знаешь?

Оззи посмотрел на меня и ледяным тоном произнес:

— Нет, не знаю. И, колючка, — он развернулся, бросая взгляд на афишу, — я ненавижу классическую музыку. Это полный шлак и отстой.

Он врал. Я в этом уверена. Оззи тоже хранил загадки, как и я. Одной из тайн являлась эта женщина, которую он точно знал.