Призрачный рай

Глава 52. Бессердечные небеса

Ливия

Скучать по человеку, которому ты абсолютно безразличен — это край. Но я скучаю по ТЕБЕ, потому что ТЫ до сих пор не уходишь из головы и сердца. Я скучаю по ТЕБЕ тихими весенними вечерами, включая Билли Айлиш, и пропадаю в ее приятном, нежном голосе, строках, где есть МЫ. Растворяюсь в песнях, мыслях. ТЫ еще не говоришь обидных фраз, и твой взгляд не отталкивающий, согревающий.

Я скучаю по ТЕБЕ, когда за стеклами течет ночная жизнь, но в моей комнате, наполненной воспоминаниями про Ирландию, время замедляет ход. Я кружусь по циферблату под слова «Полил ли нашу могилу дождь? Зацвели бы на ней розы? Расцвели бы розы вновь?». Знаю, что нет, потому что ТЫ всегда будешь проходить мимо и не слышать зова моего сердца. Жаль, что я не закопаю свою любовь на шесть футов под землю, потому что слышу ТВОЮ боль и метания, только ничем не могу помочь. ТЫ отталкиваешь и уходишь все дальше. Сто шагов вперед на недосягаемую дистанцию, где я бессильна.

ТЫ не держишь и не отпускаешь, напоминаешь о себе в звонках и смс. Как я могу ТЕБЯ забыть, если ТЫ постоянно врываешься в мою жизнь, сколько не запечатывай и не закрывай дверь, ТЫ ее распахиваешь. ТЫ чертов эгоист, Габриэль.

Я превращаюсь в чокнутого трудоголика, ухожу полностью в работу, но ТЫ являешься во снах и даже там не даешь спокойствия. Если я ТЕБЕ настолько безразлична, может, пора бы исчезнуть из моей жизни и терроризировать кого-то другого? Почему ТЫ не оставишь меня в покое? Или, когда произносил фразу «Ты мне безразлична», глядя прямо в глаза, врал? ТЫ спрашиваешь, как мои дела. Разве у людей, которые безразличны, интересуются делами? Любить такого, как ты — это наказание.

Но еще страшнее знать, что человек зависим, только отрицает очевидное. Мне страшно, что наркотик забирает ТЕБЯ, меняет, а ТЫ позволяешь превращать себя в безвольное слабое существо. Почему? Почему ты не хочешь бороться за свою жизнь?

Неужели одиночество и наркотик дороже, чем присутствие человека, которому ТЫ неравнодушен? ТЫ отворачиваешься и падаешь в яму, из которой нет выхода. ТЫ боишься света, потому что тьма привычнее, а я без понятия, как помочь. Я растеряна, потому что ТЫ отказываешься от протянутой руки. Но я не могу оставить ТЕБЯ в беде, жаль, что ТЫ не осознаешь, какие будут ужасные последствия. Кажется, бессердечные небеса снова не слышат молитв…

Что может быть лучше Парижа весной? Когда воздух пропитан романтикой, и всеми фибрами души отдаешься сказочной атмосфере. В парижских переулках и улочках, скверах и парках, буйно цветущих и зеленеющих в лучах весеннего солнышка, самое время признаваться в любви и нырять с головой в чувства. На моих губах легкая улыбка, когда я смотрю на влюбленные парочки, держащиеся за руки, и вижу в их глазах взаимную симпатию друг к другу. Набухшие розовые бутоны вишен и магнолий, усыпанные лепестками аллеи, сшибают с ног от восхищения. Париж прекрасен и не позволяет ни минуты хандрить.

Мне посчастливилось попасть в самое удачное время — в ночь музеев, бесплатных для посещения, и цветения сакуры (вишен). Работа в удовольствие, когда можно приятное совмещать с полезным, погулять в Люксенбургском саду и парке Монсо — прекрасная возможность пополнить камеру новыми фото.

После просмотра экспозиций в Музее Современного Искусства и Токийском дворце, мы с Вивьен устраиваемся на веранде в ресторане Monsieur Bleu, откуда открывается чудесный вид на сверкающую в огоньках Эйфелеву башню. Наслаждаемся потрясающим севиче (блюдо из мелко нарезанной рыбы или морепродуктов, маринованных в соке лайма с разными специями), белым вином и воздушным парфе.

На дне бокала одиноко плавает вишня, которую я гоняю трубочкой, иногда медленно надпивая вкусный коктейль.

— Может, ты, наконец, ее съешь и перестанешь мучить? — едко подмечает Вивьен и поправляет свои кудряшки. — Ты снова где-то далеко, Ливи.

— Прости, — виновато улыбаюсь и смотрю на проходящих мимо смеющихся девушек.

— Не думаешь, что это уже слишком? — с разочарованным вздохом произносит подруга, подзывая официанта, и просит повторить.

— Что именно? — перевожу взгляд на хмурую француженку.

— Страдать по этому… — Вивьен кривится и поджимает губы. — Столько лет потратить на какое-то говно, которое тебя совершенно не стоит.

— Я не страдаю, — допиваю напиток и «перестаю мучать вишню».

Я рассказала Вивьен о Габриэле, когда мы вновь встретились, поэтому она осведомлена, кто пленил мое сердечко, и теперь всеми способами старается «вправить мозги». Конечно, я поделилась только частью, не упоминая деталей, но этого хватило, чтобы подруга муштровала интернет в поисках нужной информации. Затем я выслушала порцию «ласковых слов» и мнение о Лавлесе, где подруга просто разнесла его в пух и прах.

— О да, по твоему кислому личику это видно, — фыркает подруга и миленько улыбается официанту. — Боже, я ума не приложу, как ты могла полюбить такого человека, Ливи? Он настолько хорош в постели? За сногсшибательную внешность? Я просто не нахожу больше весомых причин!

Грустно опускаю взгляд на руки, не зная, что ответить. Я не могу объяснить Вивьен, что ТЫ тогда был совсем другим. А сейчас я не знаю, кто ТЫ, потому что не узнаю… Потому что наркотик делает из ТЕБЯ бесчувственное чудовище.

— Мне не с чем сравнить. Секс и внешность здесь совершенно не при чем, — тихо отвечаю, не поднимая глаз.

— Вот именно! Тебе не с чем сравнить, потому что ты даже не хочешь нормальных отношений! Ты не знаешь что это! — всплескивает руками эмоционально подруга и качает головой.

— Ты считаешь это единственный выход? Я занята работой и… Нет, я не нуждаюсь в отношениях. Не сейчас, — встречаю укоризненный взгляд, чувствуя, как накаляется обстановка. — О Боже, Ви, не смотри так. Давай поговорим о чем-то другом.

Вместо этого неугомонная француженка достает свой телефон и тычем мне в лицо, где вся новостная лента пестрит заголовками про Габриэля.

— Смотри, здесь нет ни одного нормального поста, только о его постоянных похождениях, — палец с маникюром скользит по экрану. — Он… мальчик легкого поведения, алкоголик и наркоман — это весь его послужной список. Отличный выбор, Ливи. Поднимем же бокалы за настоящих мужчин, а не мужчинок, — она выпивает до дна свой коктейль и прищуривается. — Еще скажи, что я не права.

Я молчу, опустошенно оглядывая веселых прохожих и парочки за столиками. Вивьен права, но сложно объяснить, что после Габриэля я даже боюсь новых знакомств. Недавно на одном из форумов в Нью-Йорке для фотографов, со мной хотел познакомиться парень. Пригласил прогуляться, но я даже не знала о чем говорить и не могла поддержать беседу. В итоге, извинилась и удрала в студию, где снова погрузилась в работу. Он что-то говорил, но слова пролетали мимо ушей. Я даже не запомнила его имени.

— Ливи, — Вивьен печально улыбается и берет меня за руку, заглядывая в глаза. — Я хочу, чтобы ты была счастлива и на твоем лице сияла улыбка. Он не достоин такой потрясающей девушки, он не достоин твоих слез, — она подбадривающе жмет руку и говорит проходящему официанту, чтобы он не забывал о красивых девушках. Парень обаятельно улыбается и подмигивает, а мы тихо смеемся. Вивьен в своем репертуаре — распыляет на представителей мужского пола свои женские чары.

Француженка отходит в туалет, когда мой телефон вибрирует, и на экране светится сообщение.

«Джинет сказала, что ты улетела в Париж. Я тут скучаю в автобусе и подумываю смыться на парочку дней. Как тебе такая идея: ты, я и парижские ночи?»

Перечитываю недоверчиво несколько раз и ставлю режим «В самолете». Я не пишу первая и не звоню, лишь изредка отвечая на его смс, чтобы знать в порядке ли он. Если это можно так назвать, когда человек гробит свою жизнь. Сердце трепещет в груди, а кожа непроизвольно покрывается мурашками. Интересно, он написал это сознательно или снова под чем-то? Мысли обжигают и без того ноющее от боли сердце, но я гуляю по ночному Парижу под руку с Вивьен, и не позволяю грусти овладеть разумом. Легкий ветер забирает печаль и шепчет на ухо, что все наладится. Я повторяю за ним, наполняясь верой в лучшее, и смотрю на падающую звезду, загадывая желание. Пожалуйста, помоги ему.

«Мои родители развелись, когда мне было десять, поэтому тема о детстве точно уж не самая любимая. Я запомнил запах блинчиков с кленовым сиропом, запеченной утки с овощами и какао. Перед сном мама читала сказки: «Поле ромашек», «Фея ручья и веретено», «Удивительный сон» — это большой сборник ирландских народных сказок и легенд. Она любила рассказывать о своей родине и разных сказаниях; играла на рояле Вивальди, Шуберта, Шопена, Бетховена, Баха, сочиняла свои композиции, учила играть меня. Что еще сказать… У нас непростые отношения с отцом, поэтому лучше остановимся на хорошем, которого мало».

Поднимаю с грустью глаза и делаю глоток уже холодного чая. Джинет прислала готовый экземпляр биографии о группе, который я уже успела прочесть и даже расстроиться. У Сина родители погибли при пожаре, у Габриэля развелись, Райта поднимала на ноги одна мама, только у Шема полноценная семья, но родителей он видит все равно редко, потому что они много работают, а жизнь звезды тоже нелегкая. Интересно читать и узнавать, как начинался их путь.

«Многие говорят, что мы поднялись так быстро благодаря состоятельным родителям. Как люди узко мыслят, считая, если родился в богатой семье и ни в чем не нуждаешься, значит, все решают деньги. Если бы все решали деньги, мы бы не играли в дешевых барах бесплатно несколько лет и не подписали контракт с лейблом, который поставил несколько ультиматумов. Почему-то о таланте, труде, стремлении стать независимыми и достичь цели собственными силами даже никто не заикается — это говорит только о том, насколько общество прогнило и не задумывается о правильных вещах, мысля слишком примитивно», — сказал Син.

«Почему «Потерянное поколение»? Название не внушает оптимизма, да? Но он есть в нашей музыке. Посыл не терять веру в себя и будущее. Можно упасть, главное, подняться и не опускать руки. Можно набить шишки, сделать выводы и не повторять ошибок. Мы ежедневно стоим перед выбором и чем-то жертвуем: делайте так, как подсказывает сердце», — читаю строки, сказанные Сином, и закрываю книгу. «Потерянное поколение: музыка в крови». Джинет проделала невероятную работу. Единственное, что не понравилось — слова бывшей вокалистки Джанис Холл. Не представляю, чего стоило Джи поговорить с такой неприятной особой. Это пятно портит общее впечатление.

«В те времена, когда мы начинали, народ тащился по Linkin Park, Nightwish, Evanescence, не говоря о легендах рок-музыки. Кучка подростков, которые, как и многие, хотели засветиться и попасть в шоу-бизнес. Мы учились сами и создавали с нуля аранжировки к известным песням. Долго и упорно репетировали, пока нас не заметили и пригласили выступать в местном баре. Затем появилась серая мышь Джинет Браун, и меня выперли, сразу забыв о том, что я являлась неотъемлемой частью группы. Но во всем надо ведь искать плюсы? Карьера вокалистки не задалась, но я стала звездой Инстаграма с многомиллионными подписчиками».

Конечно, наживаться на чужой славе легче простого. Джи рассказывала, что эта «звезда Инстаграма» поливала парней гадостями и продавала желтой прессе ложную информацию. Зарабатывать деньги на скандалах, вранье, горе других могут только жалкие ничтожные люди, которые сами же внутри несчастны и травят своим негативом других.

Смотрю на черный экран моноблока, где ждет незаконченная работа, и вспоминаю недавний разговор с Габриэлем недели две назад. На часах было всего пять утра, когда телефон завибрировал. Я даже не удосужилась взглянуть на номер, но знакомый голос сразу же согнал сон.

— Да, — сонно бубню в трубку, кладя телефон рядом с ухом, и слышу смешок, сразу же распахивая глаза. Провожу пальцем по экрану, где написано «Козел».

— Ты спала? — просачивается хрипотца Лавлеса и забирается под кожу.

— Угу, — коротко бросаю, мысленно отругивая себя за то, что надо бы проверять, кто звонит в столь раннее время.

— Почему не отвечаешь на звонки?

— А ты всегда звонишь безразличным тебе людям? — переворачиваюсь на бок, оглядывая фото стену, которую освещает утреннее не проснувшееся солнце.

— Нет, — следует непродолжительная пауза. — Тогда был неудачный момент и накаленная обстановка.

— Ну да, ты же человек настроения, — хмыкаю и слышу тяжелый вздох. Я снова думаю о том, в каком состоянии он звонит, и не понимаю, с кем говорю. По спине пробегает неприятный холодок от мыслей, что это из-за наркотика Габриэль раскаивается и такой добрый. Боюсь затрагивать тему и того, что он взорвется.

— Лив, — задерживаю дыхание и взволнованно верчусь, кусая губы. У него такой тон, что внутри становится неспокойно. В следующий раз никаких вибраций — только беззвучный режим. — Прости, что ты видела не лучшую мою сторону и слышала кучу хрени. Ну, короче… Я должен был раньше извиниться. Хреново вышло.

Это… Это неожиданно — слышать от Габриэля Лавлеса извинения, к тому же, искренние. Смотрю молча в одну точку на белом потолке, слегка ошарашенная таким признанием.

— Ливия?

Прикрываю глаза, не совсем веря, что это не очередной сон, где Лавлес устраивает изощренные пытки.

— Ладно, — облегченно выдыхаю и переворачиваюсь на бок. — У меня сегодня много работы…

— Нормально ты так от темы уходишь, — с насмешкой перебивает Габриэль, и уголки губ приподнимаются от его слов.

— Я серьезно.

— Я тоже серьезно.

Делаю над собой усилие и прощаюсь, тихо говоря:

— Пока.

Отключаюсь, теперь ставя бесшумный режим, но уже не могу уснуть. Прижимаю ладонь к груди, прекрасно понимая, что поддалась.

Я хотела освободиться, но застряла внутри ТЕБЯ. ТЫ контролируешь мое сердцебиение, эмоции, мысли, бегаешь по венам и проникаешь в голову. Твоя темнота смешивается с моим светом, и сколько бы не старалась стереть твои прикосновения — бесполезно. Я помню.