Призрачный рай

Глава 25. Конец начала

Ливия

В последнее время ночь для меня — это испытание. Как только закрываю глаза, вокруг кружат одни и те же мысли: о Коди, о семье, о будущем, о жизни… О нем. О нем… Я постоянно думаю о нем, словно он прошептал на ухо: «Я всегда буду в твоей голове, Ливия». Он поселился и не собирается исчезать. Как только комнату обволакивала темнота, вместе с ней приходили назойливые размышления. Я мечтала закрыть глаза и открыть только утром. Не думать. Не вспоминать. Не чувствовать его прикосновения. Не слышать шепот. Не болеть им.

Как же я ненавидела себя за то, что позволила завладеть не только разумом, но и душой. Он — отрава. Вор, который разорвал и украл сердце. Я не знала, как очиститься, потому что была запачкана и запятнана его ядовитыми токсинами. Любовь — неизлечимое заболевание. «Я не хочу ею болеть». Тогда он сказал, что мы похожи… Нет, Оззи, уже нет, потому что один из нас поддался искушению. К сожалению, это была я.

Почему? Почему он встретился на моем пути? Зачем вторгся в судьбу? Что принесло наше знакомство? Ничего хорошего. Влюбиться, это в какой-то степени, сломаться. Кто первый сдается, тот проигрывает. Потому что, если это чувство не взаимно, безответно, человек пропадает. Страшно, когда не знаешь, существует ли лекарство.

Наверное, он посмеялся бы над моей наивностью и доверчивостью. Я лежу и страдаю, а он… О чем думает? Чем занят? Охмуряет новую горничную, проверяя свои чары?

Я корила себя за свои мысли, злилась и старалась запереть их на замок. «Я не сильная, потому что ты сделал меня слабой перед тобой. Незащищенной. Уязвимой». Он знал мои слабости и стал одной из них. Стыдно было признаться самой себе, что я тосковала по тем невероятным ощущениям, которые испытывала рядом с Оззи. Я будто заново проживала ту ночь: его шепот, горячие губы, чувственные прикосновения… Взрыв. Миллиарды звезд, космос… Комната исчезает, остается только это феноменальное чувство, словно ты умер и возродился, чтобы умирать снова и снова от желания, от недостатка поцелуев.

Я поворачиваюсь набок, вздыхаю, взгляд упирается в стенку, а в ушах звучит песня Paramore.

— Как я могу принять правильное решение, когда ты затуманиваешь мой разум? Я не могу победить, — поет Хейли Вильямс, и я согласно киваю, но затем щипаю себя больно за руку и нажимаю на паузу. Он в каждой строчки! Мало того, что я о нем думаю, этот засранец не дает насладиться музыкой, которой тоже заразил!

— У меня никогда не будет того, что мне принадлежит, потому что ты не можешь определиться, на чьей ты стороне, но тебе не отнять мою гордость — нет, не на сей раз, не на сей раз.

В тот момент, когда я пришла в себя и увидела опасные глаза хищника, поняла — я пропала. Он получил управление над моим телом и знал, на какие рычаги нажимать. Потемневшие зеленые глаза звали в свое логово, еще немного — и я бы попала в ловушку. Но остановило одно: он выиграет, возьмет свое, а я останусь ни с чем, потому что Оззи уйдет. Мираж развеется, внутри останется только пустота. Я буду жить с этим мерзким чувством, что меня использовали, превращусь в одну из тех, с кем он спит.

— Правда скрывается в твоих глазах и вертится на твоём языке, кипя в моей крови. Неужели ты думаешь, что я не вижу, что ты за человек, и человек ли ты вообще. Что ж, я выясню всё сама. Я кричу: «Я так люблю тебя», про себя: «Ты не расшифруешь мои мысли».

Как я рада, что откопала где-то силы и приказала себе не совершать глупость, хотя Оззи прекрасно знал, что сделать и сказать, дабы притупить бдительность. Его губы захватили в плен мои, и я забыла, что он циничная мразь, которая делает ставки и играет чувствами других. Я забыла о ненависти, гордости. Я забыла, кто передо мной. Он знал код и взломал его в тот момент.

Выключаю музыку и убираю телефон в сторону, проверяя, стоит ли будильник на завтра. Мне осталось спать меньше четырех часов, но мысли даже и не думают замолкать. Все возвращается на круги своя, к нему. Снова разговариваю с внутренним противным «я».

Раньше я строила макет идеальных отношений: со мной рядом порядочный, любящий, добрый парень, и мы друг друга понимаем с полуслова. Оба работаем, неважно где, живем душа в душу. Типичная ячейка общества. Он приходит с работы, мы ужинаем, разговариваем о насущных делах и проблемах. Это нормально, мечтать о здоровых отношениях, когда перед тобой был живой пример. До некоторых пор… Первое заблуждение. Все начинается с рассуждений и мыслей. Мы хотим видеть рядом хорошего парня, который понимает, уважает наше мнение, ценит, любит, на руках носит, но когда в размеренную серую жизнь врывается ураган — в моем случае, под названием Лавлес — он сметает на своем пути, не оставляя и выжигая, все. После такого тайфуна, «макет идеальных отношений» кажется пресным и скучным.

Но это только мои предположения, я ничего не смыслю в любви и отношениях, после Оззи это кажется глупым и неправильным. Он словно показал, что я всегда буду жаждать адреналина и новых ощущений. И этот недоумок оказался прав… Стоит только вспомнить о противоестественном, темном пламени, и я горю. Но если в будущем у меня будет выбор между «пресными» отношениями и «экстремальными», я выберу первое. Потому что не хочу задыхаться от нехватки человека. Это больно… Болеть тем, кто тобою даже не простужен.

Моя жизнь текла своим чередом: дом, работа, дом. В ней не было той сумасшедшинки, присущей раннее из-за одного озабоченного психопата, и я должна бы радоваться, но он вывернул мой мир наизнанку. Будильник в 6:00 ам, душ, крепкий кофе, метро, отель, уборка номеров и сотни мыслей о завтрашнем дне. Я занимала себя тонной работы, чтобы не скучать по одному уроду. Нет, я вовсе не жалела, что пошла к Санди и рассказала о своей ситуации. Я не жаловалась и не плакала, я просто моральна была истощена. Мне требовалась передышка, пауза. Я понимала, что рядом с Оззи находиться противопоказано, поэтому выбрала единственное правильное решение: отошла в сторону, запряталась. Я не хотела сталкиваться и как-то контактировать с ним, дабы избежать еще одной катастрофы. Санди внимательно выслушала и вошла в положение. Никто не догадался, что настоящая причина крылась в другом.

Меня душило осознание того, что все благодаря Оззи и его материальной помощи. Если бы не его деньги, что было бы с Коди? Внутри я чувствовала облегчение, что брат ни в чем не нуждается только потому, что есть «спонсор». Должна ли я прийти и сказать хотя бы «спасибо», после операции? Да, но я откладывала эти размышления в дальний ящик.

Коди шел на поправку, если можно так сказать, его состояние постепенно стабилизировалось, но он оставался изолирован и отрезан от внешнего мира. Врач сказал, что мы его сможем увидеть, возможно, только перед операцией в середине декабря. Хоть какие-то хорошие вести за последнее время.

Ситуация в семье оставалась напряженной, если не сказать ужасной. Бенджамин собрал вещи и ушел. Это был сильный удар для Розы, Виджэя, меня. Я пыталась связаться, выяснить, почему он бросает нас тогда, когда больше всего нужна поддержка и сплоченность в семье? Почему он отворачивается и оставляет жену и детей? Я не понимала и не пойму его поступка. Вместо того, чтобы быть опорой и главой семьи, Бенджамин все взвалил на плечи Розы и убежал, как трус. Но она ведь не может вынести все сама.

Любовь…

А ведь они столько прожили вместе и прошли тяжкие испытания. Неужели это любовь? Когда все хорошо, ты рядом, а как только начинаются трудности — уходишь. Такая любовь? Я все больше разочаровалась в этом слове.

Наконец, назначили точную дату операции. Завтра я смогу увидеть Коди. Эта мысль согревала и вызывала улыбку на лице. Я радовалась, что братик боролся со смертельной болезнью, не уступал и сражался. Завтра я смогу обнять его и сказать, что скоро все закончится. Он поправится и будет снова дома в кругу семьи, а не в больнице.

Из-за волнения не получалось сомкнуть глаз, как ни старалась, уснула я только под утро, забываясь в странном сне…

Мне приснился Коди. Он улыбался открыто и искренне. Сидел на кровати и разглядывал меня. До боли реальный… Я всматривалась в родные черты, запоминая каждый миллиметр его лица, такого счастливого и живого. Если бы я знала, что это наша последняя встреча, ни за что не захотела бы просыпаться и жить в этом прекрасном сне, где он еще жив. Он улыбался и весело спрашивал: «Зачем меня запоминать? Я всегда буду рядом, Лив».

— Но почему ты здесь?

— Пришел попрощаться, — просто ответил братик, отчего я нахмурилась.

— Зачем прощаться, если завтра мы увидимся.

Коди грустно улыбнулся, коснулся руки и исчез.

Я проснулась с ужасным чувством внутри, как будто чего-то не хватает. Что-то не так… Задумчиво смотрела на руку и затем взглянула в окно. Первый снег! Я вскочила молниеносно с кровати и прилипла к стеклу. Как же я любила этот момент! Всегда радовалась, словно ребенок, и долго смотрела, как падает снег на тротуары и деревья, укрывает мягким белоснежным пледом ветви, крыши домов. Я обожала прикасаться носом к холодному стеклу, за которым кружились снежинки. Не хватало только горячей чашки чая, что я вскоре исправила, забравшись на подоконник и обняв колени. Пусть вид из окна открывался не самый привлекательный, но мне этого было достаточно, чтобы на душе ощущалось спокойствие и умиротворенность. Какой красивый танец… Я пила небольшими глотками чай с улыбкой на лице. «Все будет хорошо», — повторяла себе, глядя на фотографию Коди и водила пальцем по рамке со снимком. «Все будет хорошо, я ведь обещала». Жаль, что этому не суждено было случиться…

В мире больше семи миллиардов людей и каждый из них играет какую-то роль. Какое же мое предназначение? Любой из нас хочет прожить счастливую беззаботную жизнь. Вырасти достойным человеком, получить образование, найти любовь и работу, создать семью, жить в гармонии и согласии. Только жизнь считает иначе, поэтому любит ставить на пути множество преград. Одни мы с достоинством и отвагой преодолеваем, другие могут сломать нас, как личностей.

Первый снег ассоциировался с болью. Я перестала бороться. Жизнь поставила меня на колени. Сегодня я сломалась.

Когда кого-то теряешь, часть тебя умирает вместе с ним. И это нельзя описать словами, просто ты не чувствуешь ничего. Ни холода, ни тепла, ни звуков — ничего.

— Да?

— Нам очень жаль…

Я задыхаюсь. Меня словно окунают в вакуум, где жизнь замерла.

Нет.

Нет.

Нет.

Со стен на меня смотрят рисунки Коди, его улыбающееся лицо. Они пляшут вокруг меня, искажаются, исчезают… горят. Горят в синем пламени.

«Зачем меня запоминать? Я всегда буду рядом, Лив».

Нет.

Нет.

Нет.

«Я пришел попрощаться».

Перестань. Хватит меня мучить! ХВАТИТ! Я впиваюсь пальцами в корни волос и сжимаюсь на полу.

Это не правда.

Это не правда.

Это не правда.

Почему? Почему я снова задаю этот глупый вопрос? Почему я?

Как надоело…

Мне надоело жить. И дышать… Я просто хочу забыть это все…

Пожалуйста.

Пожалуйста, избавь меня от этого, потому что я не могу терпеть.

— Я не могу, — шепчу тишине.

У всего есть предел, и сегодня тот день, когда настал предел моего терпения. Сосуд переполнился до краев и разлетелся вдребезги, как и моя вера. Все стало неважным, таким незначительным, остались только я и боль. Она нашептывала правила. Зачем жить? Есть ли смысл дальше выносить мучения? Почему я? Почему я? Почему ты выбрал меня?!

Все равно душа умерла, а тело — это лишь пустая оболочка.

Когда шепчешь молитвы от бессилия и безысходности, когда топчешь свою гордость, когда не знаешь, что можешь сделать, чем помочь, ради близкого, ради его спасения… Бог слышит тебя? Какой обман, ведь последнее, что у нас остается — это вера и надежда. Но Бог отвернулся и не услышал.

Он не подождал всего несколько часов, даже не дал ему шанса, он его безжалостно отнял. Умер перед операцией… Кровоизлияние в мозг… Умер… Кровоизлияние… Умер.

Я шла по коридорам, словно находилась в прострации, не чувствовала тела. Врач и медсестры сочувствующе смотрели на меня, когда открывали двери, за которыми на столе под белой простыню находилось… Находилось тело. Безжизненное тело Коди.

Это сон.

Я все еще сплю.

Точно, я просто сплю.

Я сплю.

— Ливия… — позвал врач, но я отмахнулась и вошла в комнату, закрыв дверь. Они чужие, им тут не место.

Я сплю.

Откидываю простынь и вижу лицо брата. Почему его глаза закрыты?

— Привет, — тихонько говорю и беру небольшую ладошку в свою. Такая холодная… Почему он лежит в этом месте? Он должен быть дома.

— Мы спим, да? — провожу по полупрозрачной коже, по его светлым волосам и улыбаюсь. Мы просто спим в небытие… Это сон.

— Я так хотела тебя увидеть, малыш.

Я сглатываю и оглядываюсь на дверь. Так странно… Почему меня не покидает чувство, будто это не сон? И этот запах…

Я сплю.

— Ладно… Ладно… Хорошо… — я улыбаюсь и кладу ладонь на его лоб.

Это просто сон. Просто сон…

— Завтра операция, и потом ты будешь дома. Я ведь обещала, помнишь? Я обещала, что ты выздоровеешь. Ты скоро вернешься домой, малыш. Тут так холодно… Жуткое местечко, да? И пахнет отвратно…

Я издаю нервный смешок и обвожу безжизненным взглядом стены. Почему он молчит… и не дышит?

Я сплю.

— Помнишь того парня с бирюзовой мочалкой на голове? Ну… он… он приходил со мной, помнишь?

Я вздыхаю и сглатываю комок.

— Я… знаешь, я говорила, что он ужасный, да? Представляешь… — я смотрю на белое лицо Коди и закрываю глаза. — Я влюбилась в него.

Почему он молчит? Почему я говорю про Оззи?

— Ты загадывал желание, чтобы он влюбился в меня, но случилось все с точностью, да наоборот. Я вляпалась, — тихо смеюсь и смахиваю слезы. Почему я плачу? Это же сон.

— Лив?

Поворачиваюсь и вижу застывшего в дверях Виджэя.

— Привет, Джей. Тихо, Коди спит.

— Лив, — по щекам Виджэя катятся слезы, он делает несколько шагов, крепко обнимает меня и шепчет: — Коди не спит, он умер.

Я отрицательно качаю головой и улыбаюсь. Нет, это ведь сон, я открою глаза, поеду в больницу…

— Он умер, — повторяет Джей, зарываясь лицом в мои волосы.

— Нет, Джей, мы просто спим, — настойчиво произношу, освобождаясь из объятий, и прикладываю два пальца к холодной шее Коди. Ничего.

Почему он не дышит? Я откидываю белую ткань и замираю. Что с ним? Почему он такой? Почему… О Боже… О Боже… Я начинаю задыхаться и давиться слезами, оседая на пол.

— Нет.

— Лив, — Джей подхватывает меня и ведет к дверям.

— Нет. Коди… — зажимаю рот ладонью и мотаю головой.

— Лив, пожалуйста, перестань! — плачет Джей и встряхивает меня. — Коди умер. Умер, понимаешь? Его больше нет!

Я опустошенно смотрю на стол, на тело Коди. Дверь закрывается, и он остается один. Совсем один.

Это не сон.

Внутри выли ледяные ветра, и бушевала вьюга. Снег не прекращал идти, Нью-Йорк казался клеткой, огни слепили, а жизнь продолжала свой непрерывный бег… В мире больше семи миллиардов людей. Если прекратиться чья-то жизнь, никто не узнает. Люди рождаются, умирают — это закон природы. Мы приходим в этот мир, чтобы затем его покинуть.

Я цепляюсь онемевшими пальцами за парапет, волосы развивает порывистый ветер, смешиваясь с солеными слезами и снежинками… Всего шаг… И никто не узнает, что в мире стало меньше на одного человека.

Почему я живу, отчего умираю? Почему я кричу, отчего плачу? Я верю, мне удастся уловить те волны, что прибывают из иного мира. Я предпочел бы быть птицей, я чувствую себя скверно в человеческом обличии. Я желал бы взглянуть на оборотную сторону мира, я предпочел бы быть птицей. Спи, дитя, спи…

Grégory Lemarchal «SOS d'un terrien en détresse»