Аристотель и Данте Погружаются в Воды Мира

Пятнадцать

МИССИС КИНТАНА СИДЕЛА НА ступеньках крыльца, когда я шёл по тротуару.

— Привет, — сказал я.

— Привет, Ари, — ответила она.

— Сегодня нет работы?

— Я взяла отгул, — сказала она. — У меня назначена встреча с доктором.

— Всё в порядке?

— Дородовой уход.

Я кивнул.

— Ладно, — сказала она, — помоги мне подняться.

Было странно и прекрасно чувствовать, как её рука сжимает мою и помогает поднять её на ноги. Это заставляло меня чувствовать себя сильным и нужным. Чувствовать себя нужным, это было нечто такое, о чëм я никогда раньше не думал.

— Давай прогуляемся, — сказала она. — Мне нужно пройтись.

Мы перешли улицу и как только достигли парка, зелёной травы под нами, она сняла обувь.

— Теперь я знаю, откуда у Данте эта причуда насчёт обуви.

Она покачала головой.

— Мне не нравится ходить босиком. Но сейчас ноги распухают. Это из-за беременности.

— Вы с Данте проводите много времени в этом парке, верно?

Было странно прогуливаться по парку со взрослым человеком. Не совсем обычное явление в моей жизни. Я задал вопрос, который на самом деле не хотел задавать — особенно потому, что уже знал ответ.

— Как ты думаешь, мы с Данте изменимся? Я имею в виду…Ты знаешь, что я имею в виду. — Боже, я действительно был глуп.

— Нет, Ари, я так не думаю. Это не проблема ни для меня, ни для Сэма, ни для твоих родителей. Но вот одна проблема все же есть — большинство людей не понимают таких мальчиков, как ты и Данте. Не хотят понимать.

— Я рад, что ты не такая, как большинство людей.

Она улыбнулась мне.

— Я тоже, Ари. Я не хочу быть такой же, как большинство людей.

Я улыбнулся ей в ответ.

— Раньше я думал, что Данте больше похож на мистера Кинтану, чем на тебя. Думаю, я был неправ.

— Ты действительно милый ребёнок.

— Я не знаю тебя достаточно хорошо, чтобы спорить с тобой.

— И ты действительно умный парень.

— Да, это так.

— Полагаю, тебе интересно, было ли что-то, о чём я хотела с тобой поговорить?

Я кивнул.

— Когда мы вернулись из Чикаго, в тот первый день, когда ты пришёл, ты посмотрел на меня… Это было так, как будто что-то промелькнуло между нами. Мне показалось, что это было что-то очень интимное. И я не имею в виду, что в этом было что либо неуместное. Но ты кое-что заметил во мне.

— Заметил, — сказал я.

— Ты знал, что у меня будет ребёнок?

— Может быть. То есть, да. Я подумал об этом, и, в общем, да. Да, я действительно знал. В тебе было что-то другое.

— Что ты имеешь в виду?

— Не знаю. Ты как будто бы светилась. Знаю, это звучит глупо. Но это было так, как будто там, в тебе было очень много жизни… Не знаю, как это объяснить. Дело не в том, что у меня есть экстрасенсорика — ничего подобного. На самом деле глупо.

— Глупо? Это твое любимое слово?

— Полагаю, что сегодня это так.

Она ухмыльнулась.

— Это не звучит глупо, Ари, что ты что-то заметил во мне в тот день. Не обязательно владеть экстрасенсорикой, чтобы обладать очень острым чувством восприятия. Ты читаешь людей. Это дар. И я просто хотела, чтобы ты знал, что с тобой происходит гораздо большее, чем тот факт, что тебе нравятся мальчики.

Мы остановились в тени старого дерева.

— Люблю это дерево, — сказала она.

Я улыбнулся.

— Как и Данте.

— Не знаю почему, но меня это не удивляет. — Она прикоснулась к дереву и прошептала его имя.

Мы пошли обратно к её дому. Вдруг она схватила одну из своих туфель, которая болталась у неё в левой руке, и швырнула так сильно, как только могла. Она засмеялась, а затем взяла вторую туфлю, и она приземлилась рядом с первой.

— А эта игра, которую изобрёл Данте, не такая уж и плохая.

Всё, что я мог сделать, это улыбнуться.

Всё было таким новым. Мне казалось, что я только что родился. Та жизнь, которой я жил, была похожа на погружение в океан, когда всё, что я знал — это бассейн. И в бассейне не было штормов. Штормы, они рождались в океанах мира.

А потом эта история с картографом. Составление карты нового мира дело сложное. Потому что карта предназначалась не только для меня. В неё должны входить такие люди, как миссис Кинтана. И мистер Кинтана тоже. И мои мама, и папа, и Данте.

Данте.