Аристотель и Данте Погружаются в Воды Мира

Тринадцать

Я СИДЕЛ ОДИН за обедом, а потом увидел, что они направляются ко мне: Кассандра, Сьюзи и Джина. Они сели, окружив меня. И я почему-то почувствовал себя в ловушке. Знал, что сейчас произойдет.

— Выкладывай, — сказала Сьюзи.

— Все спрашивают Джину: — Так что случилось с Ари? Он ввязался в очередную драку, не так ли?. И Джина подходит ко мне в коридоре и говорит: — Ари снова подрался. И вот я иду на следующий урок, а там парень по имени Кико, у которого синяк под глазом. Не то чтобы мы друзья, но ты меня знаешь, я должна была спросить, а он говорит: — Спроси своего друга Ари.

— И никто меня ни о чём не спрашивал. Никто ещё не знает, что мы друзья. Я бы хотел сказать, давайте оставим все как есть.

Я не мог сказать, была ли Кассандра раздражена.

— Но я действительно слышала, как группа vatos говорила, что какие-то парни подрались на парковке, и один из них попал в больницу с несколькими сломанными ребрами. Это твоих рук дело, Ари?

— Может быть. Или это может быть работа моего коллеги, некоего Дэнни Анчондо.

Кассандра сказала:

— Дэнни. Он отстает от нас на год. Один из немногих парней в этой школе, кто действительно разговаривает со мной. И он один из немногих парней, которых я уважаю. Очень милый парень.

— Мы согласны, — сказала Сьюзи. — Джина однажды встречалась с ним.

— Да, все прошло не очень хорошо. Но мы вроде как подружились. Его нелегко возненавидеть.

Я посмотрел на Кассандру.

— Мы взяли на себя пятерых парней. Этот, совершенно милый парень — прирожденный уличный боец.

— Ты справился с пятью парнями?

— Ну, я позаботился об одном из них до того, как Дэнни прибыл на место происшествия. Потом я взял двоих, и Дэнни взял двоих. Если ты собираешься затевать драку, то лучше знать, что, черт возьми, ты делаешь, иначе можешь оказаться в больнице с парой сломанных ребер.

Сьюзи смотрела на меня.

— Я знаю, тебе нравится драться. Но я не могу представить, как ты дерешься.

— На самом деле, — сказала Джина, — Я тоже не совсем могу себе это представить.

— Я могу, — сказала Кассандра. И она сказала это с убежденностью. — Кстати, об этом, — сказала Кассандра, — Прямо передо мной и слева Аманда Альвидрес. Она такая же плохая, как и её мать. И она только что заметила нас. Не смотри, Джина. Мы её не замечаем. Она невидима для нас, хотя с таким же успехом могла бы нас фотографировать. Итак, Ари, я хочу, чтобы ты показал мне свои завернутые руки, я собираюсь их поцеловать.

— Ты серьёзно, не так ли?

— Совершенно серьёзно.

— Я боялся, что ты это скажешь.

Я показал Кассандре свои завернутые руки, и она в порыве нежности поцеловала обе мои ладони. Конечно, на самом деле в этом моменте не было ничего нежного, но это не то, что видели все остальные вокруг нас. Ей удалось сохранить самообладание, но я знаю, что ей хотелось расхохотаться.

— Кассандра, ты ужасна.

— Я не ужасна, Сьюзи, я даю той обозревательнице светских хроник кое-что напечатать в её колонке. Мне нужно попрактиковаться в том, чтобы быть актрисой, которой я собираюсь стать.

Я не мог не улыбнуться в ответ на это.

— Ты уже такая актриса.

— Да, но я бы хотела, чтобы мне когда-нибудь за это заплатили.

— Что? Наша дружба — недостаточная плата?

— Ни в коем случае, мистер Мендоса. Но я уверена, ты найдёшь способ отплатить мне за то, что я сделала тебя центром внимания на ланче во время второго урока.

— Именно таким я и хотел быть — в центре внимания.

— О, ты всегда привлекал к себе внимание, — сказала Джина.

— Только потому, что тебе нравилось сидеть одной в углу, это не означало, что ты не привлекала внимания.

Сьюзи рассмеялась.

— Ари, ты действительно думал, что становишься невидимым?

— Ну, да, наверное, я так и думал.

Сьюзи покачала головой.

— Для такого умного мальчика, ты на самом деле можешь быть довольно глупым.

Я хотел сказать ей, что та же мысль приходила мне в голову — и не раз.