Бриллианты Юстэсов

Глава VIII. ЯВЛЯЕТСЯ ПОБѢДОНОСНЫЙ ГЕРОЙ.

Читатель можетъ быть вспомнитъ, что когда Лиззи и Юстэсъ доложили о пріѣздѣ тетки, то Фрэнкъ Грейстокъ былъ у нея и обѣщалъ вернуться на слѣдующій день, узнать о результатѣ свиданія. Еслибъ лэди Линлитго не пріѣхала въ эту самую минуту, Фрэнкъ вѣроятно рискнулъ бы сдѣлать предложеніе своей богатой кузинѣ. Она сказала ему, что она одинока и несчастна, а послѣ этого какъ же ему было не просить ее сдѣлаться его женою? Но старая графиня пріѣхала и помѣшала ему. Онъ уѣхалъ второпяхъ, обѣщая пріѣхать завтра -- но не пріѣхалъ. Это была пятница и Лиззи оставалась дома все утро. Когда пробило четыре часа, Лиззи знала, что Фрэнкъ будетъ въ парламентѣ. Но она все-таки не тронулась съ мѣста. Она устроила такъ, чтобъ мисъ Мэкнёльти была въ отсутствіи цѣлый день. Мисъ Мэкнёльти даже отправили вечеромъ въ театръ одну. Но отсутствіе ея оказалось безполезнымъ. Фрэнкъ Грейстокъ не пріѣхалъ и въ одиннадцать часовъ вечера. Лиззи поклялась себѣ, что если онъ пріѣдетъ, то успѣха имѣть не будетъ. Однако, цѣлый день въ субботу она ждала его, а въ воскресенье утромъ все еще чувствовала расположеніе къ нему. Можетъ быть, онъ пріѣдетъ въ этотъ день? Она понимала, что человѣкъ, у котораго руки полны дѣла, какъ у ея кузена Фрэнка, не можетъ иногда держать даннаго слова. На такого человѣка нельзя даже сердиться, если онъ забудетъ объ условленномъ свиданіи. Но онъ навѣрно пріѣдетъ въ воскресенье. Лиззи была совершенно увѣрена, что предложеніе будетъ сдѣлано, когда эта противная, старая вѣдьма своимъ пріѣздомъ разстроила все. Фрэнкъ чуть было не сдѣлалъ предложенія. Лиззи уже чувствовала волненіе, задала себѣ важный вопросъ -- и отвѣтила на него. Она сказала себѣ, что это будетъ для нея хорошо. Фрэнкъ не совсѣмъ походилъ на того героя, какого рисовало ей воображеніе -- но въ немъ все-таки былъ геройскій элементъ. Всѣ говорили, что онъ взберется на самую вершину и сдѣлается богачомъ. Лиззи рѣшилась, а тутъ нужно было пріѣхать этой лэди Линлитго! На вѣрно онъ пріѣдетъ въ воскресенье.

Въ воскресенье пріѣхалъ не онъ, а лордъ Фонъ. Тотчасъ послѣ обѣдни лордъ Фонъ объявилъ о своемъ намѣреніи вернуться изъ замка Фонъ въ Лондонъ. Онъ былъ очень молчаливъ за первымъ завтракомъ и сестры его полагали, что онъ еще сердится на бѣдную Люси. Люси тоже казалась сама не своя -- она была молчалива, грустна и уныла. Лэди Фонъ имѣла серіозный, почти торжественный видъ;-- такъ-что въ это воскресенье не было въ замкѣ Фонъ даже праздничной веселости. Однако вся семья отправилась въ церковь и, тотчасъ по возвращеніи, лордъ Фонъ выразилъ намѣреніе вернуться въ Лондонъ. Всѣ сестры его чувствовали, что Люси навлекла на нихъ эту непріятность. Только по воскресеньямъ обѣденный столъ ихъ украшался присутствіемъ мужскаго члена ихъ семьи, а его прогнали.

-- Я очень жалѣю, что ты насъ бросаешь, Фредерикъ, сказала лэди Фонъ.

Лордъ Фонъ пробормоталъ что-то о рѣшительной необходимости и уѣхалъ. Весь день прошелъ очень скучно въ замкѣ Фонъ. Ничего не было говорено объ отъѣздѣ лорда Фона, но всѣ чувствовали, что Люси виновата.

Въ четыре часа, въ это самое воскресенье, лордъ Фонъ сидѣлъ заперевшись съ лэди Юстэсъ.

Подъ словомъ "заперевшись" надо подразумѣвать просто то, что мисъ Мэкнёльти тутъ не было. Лиззи вполнѣ цѣнила удовольствіе, пользу и вообще удобство имѣть компаньонку, не церемонясь освобождаться отъ нея, когда желала.

-- Милая моя, скажетъ она:-- самымъ лучшимъ друзьямъ на свѣтѣ не всегда слѣдуетъ быть вмѣстѣ, не правда ли? Не хотите ли поѣхать на цвѣточную выставку?

И мисъ Мэкнёльти ѣхала на цвѣточную выставку -- или уходила въ свою спальню.

Когда Лиззи начала опять пылать гнѣвомъ, зачѣмъ не пріѣзжалъ Фрэнкъ Грейстокъ, вдругъ явился лордъ Фонъ.

-- Какъ вы добры, сказала Лиззи,-- Я думала, что вы всегда въ Ричмондѣ по воскресеньямъ.

-- Я прямо отъ матушки, сказалъ лордъ Фонъ, вертя въ рукахъ шляпу.

Тутъ Лиззи очень мило поспѣшила освѣдомиться о здоровьѣ лэди Фонъ, о дочеряхъ ея и о ея милой пріятельницѣ, Люси Морисъ. Лиззи могла быть очень привѣтлива, когда хотѣла. Она наклонилась впередъ, когда дѣлала вопросы, и откинула назадъ свои длинные глянцовитые локоны, тонкими пальцами, покрытыми брилліантовыми перстнями -- которые, можетъ быть, подарилъ ей сэр-Флоріанъ, а можетъ быть и тѣми, которые она достала у Бенджамина, искуснымъ образомъ, который мы описали въ первой главѣ.

-- Всѣ здоровы, благодарю, сказалъ лордъ Фонъ.-- Кажется, и мисъ Морисъ здорова, хотя она была немножко не въ духѣ вчера.

-- Надѣюсь, что она не больна, сказала Лиззи, опять откидывая впередъ свои глянцовитые локоны.

-- Я говорю, что она была только не въ духѣ, сказалъ лордъ Фонъ.

-- Неужели? Надѣюсь, что мисъ Люси не забывается. Это было бы очень прискорбно послѣ всѣхъ тѣхъ милостей, которыя были ей оказаны.

Лордъ Фонъ сказалъ, что это было бы очень прискорбно, а потомъ поставилъ шляпу на полъ. Въ эту минуту въ головѣ Лиззи промелькнула какъ бы электрическая вѣсть, переданная ея разуму движеніемъ шляпы -- что она можетъ сдѣлаться женою лорда Фона, если только захочетъ. Въ пятницу она могла захватить въ свои руки Фрэнка -- еслибъ не помѣшала лэди Линлитго. Но теперь она вовсе не была увѣрена, что можетъ захватить Фрэнка. Лордъ Фонъ во всякомъ случаѣ былъ пэръ. Она слышала, что онъ былъ бѣдный пэръ -- но по ея мнѣнію пэръ все-таки не могъ быть совершенно бѣденъ. И хотя онъ былъ глупъ какъ филинъ -- Лиззи не колеблясь признавалась себѣ, что онъ глупъ какъ филинъ -- у него было положеніе въ свѣтѣ. Онъ былъ членъ правительства и жена его, конечно, могла бывать вездѣ. Для Лиззи сдѣлалось необходимо выйти замужъ. Еслибъ даже ея мужъ отдалъ брилліанты, все-таки она не подвергнется безславію отдать ихъ сама. Она оставитъ ихъ у себя пока не перестанетъ принадлежать къ фамиліи Юстэсъ. Фрэнкъ, конечно, имѣлъ намѣреніе пріѣхать въ четвергъ; -- но навѣрно онъ давно уже былъ бы въ улицѣ Маунтъ, еслибъ не передумалъ. Мы всѣ хорошо знаемъ, что синица въ рукахъ -- лучше соловья въ лѣсу.

-- Я два раза была въ замкѣ Фонъ, сказала Лиззи съ самой милой граціозностью:-- и всегда находила, что это образецъ истиннаго семейнаго счастья.

-- Надѣюсь, что вы будете тамъ очень часто, сказалъ лордъ Фонъ.

-- Ахъ! я не имѣю права часто надоѣдать вашей матушкѣ, лордъ Фонъ.

Для него не могло быть лучшаго начала, еслибъ онъ заблагоразсудилъ воспользоваться имъ. Но не такимъ образомъ располагалъ онъ приступить къ дѣлу -- потому что онъ уже приготовился.

-- Ничего подобнаго не можетъ быть, сказалъ онъ.

Потомъ онъ замолчалъ. Какъ ему развить свои силы на почвѣ, находившейся предъ нимъ, такъ чтобъ употребить тѣ стратегическія уловки, которыя, онъ приготовилъ для этого случая?

-- Лэди Юстэсъ, сказалъ онъ:-- я не знаю вашей цѣли въ жизни.

-- Я должна, какъ вамъ извѣстно, воспитывать своего сына.

-- Ахъ! да, разумѣется, это придаетъ жизни большой интересъ.

-- Онъ получилъ въ наслѣдство очень большое состояніе, лордъ Фонъ;-- слишкомъ большое, я боюсь, для молодого человѣка двадцати-одного года -- и я должна стараться сдѣлать его способнымъ владѣть этимъ состояніемъ. Это всегда должно быть главной цѣлью моей жизни.

Тутъ она почувствовала, что сказала слишкомъ много. Это былъ именно такой человѣкъ, у котораго достанетъ глупости повѣрить ей.

-- Хотя это довольно трудно. Мать разумѣется можетъ посвятить себя своему ребенку -- но когда часть преданности должна быть посвящена на сохраненіе матеріальныхъ интересовъ, то въ ней остается меньше нѣжности. Вы какъ думаете?

-- Безъ сомнѣнія, сказалъ лордъ Фонъ: -- безъ сомнѣнія.

Но онъ не слѣдилъ за ея мыслью и все думалъ о своей собственной стратегіи.

-- Разумѣется, утѣшительно знать, что ребенокъ вашъ обезпеченъ.

-- О, да; -- но мнѣ сказали, что бѣдняжечка будетъ имѣть сорокъ тысячъ фунтовъ годового дохода, и я, глядя на него, когда онъ лежитъ въ постелькѣ, или сжимая его въ своихъ объятіяхъ и думая объ этихъ деньгахъ, почти жалѣю, зачѣмъ его отецъ не былъ бѣднымъ, простымъ джентльмэномъ.

Тутъ носовой платокъ былъ поднесенъ къ глазамъ, и лордъ Фонъ могъ воспользоваться этой минутой, чтобъ собраться съ мыслями.

-- Я самъ бѣденъ -- то-есть для моего званія.

-- Человѣкъ въ вашемъ положеніи, лордъ Фонъ, съ вашими дарованіями и съ вашей геніальностью къ дѣламъ, никогда не можетъ быть бѣденъ.

-- Имѣніе моего отца, какъ вамъ извѣстно, было въ Ирландіи.

-- Въ-самомъ-дѣлѣ?

-- Онъ былъ ирландскій пэръ, пока лордъ Мельбурнъ не сдѣлалъ его англійскимъ пэромъ.

-- Онъ былъ ирландскимъ пэромъ?

Лиззи рѣшительно ничего не понимала, но предположила, что у ирландскаго пэра нѣтъ достаточно средствъ для жизни. Лордъ Фонъ старался разсказать исторію своего отца, въ самыхъ краткихъ словахъ.

-- Онъ былъ сдѣланъ лордомъ Фономъ Ричмондскимъ, пэромъ соединенныхъ королевствъ. Ирландское имѣніе все еще принадлежитъ мнѣ, но тамъ нѣтъ замка.

-- Неужели?

-- Тамъ былъ домъ, но мой отецъ не поддерживалъ его и онъ развалился. Это въ Типперари -- не очень пріятная мѣстность для житья.

-- Да! Тамъ не убиваютъ людей?

-- Имѣніе это приноситъ около пяти тысячъ фунтовъ годоваго дохода, половина котораго принадлежитъ моей матери пожизненно.

-- Какое прекрасное семейное распоряженіе! сказала Лиззи.

Между каждымъ объясненіемъ лордъ Фонъ дѣлалъ длинную паузу, такъ-что Лиззи принуждена была давать какой-нибудь отвѣтъ.

-- Вы видите, что для пэра это состояніе очень небольшое.

-- Но вѣдь вы получаете жалованье?

-- Теперь получаю -- но вѣдь неизвѣстно, какъ долго это можетъ продолжаться.

-- Конечно, для всѣхъ было бы хорошо, еслибъ продолжалось еще много и много лѣтъ, сказала Лиззи.

-- Благодарю васъ, сказалъ лордъ Фонъ: -- я однако боюсь, что многіе думаютъ не такъ. Вашъ кузенъ Грейстокъ готовъ сдѣлать все на свѣтѣ, чтобъ выгнать насъ.

-- Къ счастью, мой кузенъ Фрэнкъ не имѣетъ большой власти, сказала Лиззи.

Говоря это, она придала своему тону и своей физіономіи презрительное выраженіе къ Фрэнку, какъ къ человѣку и къ политику, которое было пріятно для лорда Фона.

-- Теперь я сказалъ вамъ все о себѣ, что, какъ честный человѣкъ, я обязанъ былъ сказать, прежде чѣмъ я... я... я... словомъ вы понимаете.

-- О, лордъ Фонъ!

-- Я сказалъ вамъ все. Долговъ у меня нѣтъ, но я не могу взять жену безъ приданаго. Ни одна женщина не нравилась мнѣ такъ, какъ вы. Я люблю васъ всѣмъ сердцемъ.

Онъ сталъ прямо предъ ней и пальцами правой руки дотронулся до лѣвой стороны груди; въ его движеніи и осанкѣ было что-то похожее на достоинство.

-- Можетъ быть, вы рѣшились, не вступать во второй бракъ. Я могу только сказать, что если вы довѣрите мнѣ себя и вашего сына, я буду исполнять мою обязанность въ отношеніи васъ обоихъ и сдѣлаю ваше счастье главною цѣлью моего существованія.

Если она выслушивала его до-сихъ-поръ, то конечно это значило, что она принимаетъ его предложеніе; но онъ не былъ въ этомъ увѣренъ. Она сидѣла молча, сложивъ руки на груди и смотря въ землю; но онъ не осмѣливался сѣсть возлѣ нея.

-- Лэди Юстэсъ, продолжалъ онъ:-- могу я надѣяться?

-- Могу я просить васъ дать мнѣ часъ на размышленіе? сказала Лиззи, украдкой бросая на него взглядъ.

-- О, конечно! Я заѣду къ вамъ, когда вы мнѣ прикажете.

Она молчала минуты двѣ-три, во время которыхъ онъ все еще стоялъ предъ нею. Но руку отъ груди онъ уже отнялъ, наклонился и поднялъ шляпу, чтобъ уйти. Когда онъ долженъ пріѣхать, въ понедѣльникъ, во вторникъ или въ среду? Пусть она скажетъ ему это и онъ уйдетъ. Онъ, конечно, думалъ, что въ среду будетъ лучше, потому что по середамъ засѣданія въ парламентѣ нѣтъ. Но Лиззи была великодушна.

-- Лордъ Фонъ, сказала она, вставая: -- вы оказали мнѣ самую величайшую честь, какую только мужчина можетъ оказать женщинѣ. Отъ васъ эта честь вдвойнѣ мнѣ драгоцѣнна, вопервыхъ, потому что вы пользуетесь такой репутаціей, а вовторыхъ...

-- Почему же вовторыхъ?

-- Вовторыхъ, потому что я могу васъ полюбить.

Это было сказано самымъ тихимъ шепотомъ, потомъ Лиззи придвинулась къ лорду Фону и почти положила голову къ нему на грудь.

-- Дрожайшая Лиззи! сказалъ онъ, цѣлуя ее въ лобъ.

-- Дрожайшій Фредерикъ! прошептала она.

-- Я напишу къ моей матери сегодня же, сказалъ онъ.

-- Напишите, напишите, милый Фредерикъ

-- И я увѣренъ, что она тотчасъ къ вамъ пріѣдетъ.

-- Я приму ее и буду любить какъ мать, сказала Лиззи со всей своей энергіей.

Тутъ онъ опять поцѣловалъ ее въ лобъ и въ губы -- а потомъ простился, обѣщая пріѣхать къ ней въ среду.

-- Лэди Фонъ! сказала Лиззи самой себѣ.

Это звучало не такъ пріятно, какъ лэди Юстэсъ. Но много значило имѣть мужа, а еще болѣе быть женою пэра.