Бриллианты Юстэсов

Глава L. ВЪ ГЕРТФОРДСКОЙ УЛИЦѢ.

За все это время Лучинда Ронокъ считалась невѣстою сэр-Грифина Тьюита и женихъ бывалъ въ Гертфордской улицѣ. Мистрисъ Карбункль хлопотала по прежнему, чтобъ свадьба состоялась именно въ назначенный день, и хотя ссоры постоянно повторялись, однако ничего особеннаго не происходило, что могло бы заставить ее отчаяваться. Сэр-Грифинъ произносилъ какую-нибудь оскорбительную рѣчь; Лучинда говорила, что не желаетъ болѣе видѣть его когда-либо, и тогда баронетъ, обыкновенно подъ руководствомъ лорда Джорджа, оправдывался подъ какимъ-нибудь трусливымъ предлогомъ. Мистрисъ Карбункль -- по правдѣ сказать, не красна была ея жизнь за это время -- держала себя при подобныхъ случаяхъ съ удивительнымъ терпѣніемъ, а иногда съ удивительнымъ мужествомъ. Лиззи, которая при настоящихъ обстоятельствахъ не могла выносить мысли потерять помощь и послѣднихъ друзей, была кротка, любезна и даже привѣтлива къ медвѣдю. Самъ медвѣдь, казалось, желалъ этой свадьбы, хотя часто дѣлалъ такія оскорбленія, при которыхъ невѣроятною становилась возможность свадьбы. Но извѣстно, что для сэр-Грифина добыча, ускользавшая изъ рукъ, всегда становилась желанною. Онъ разсказывалъ о своей страстной любви мистрисъ Карбункль и Лиззи -- а какъ только дѣла его улаживались съ Лучиндой, онъ немедленно оскорблялъ ихъ и показывалъ пренебреженіе Лучиндѣ. Однако самой Лучиндѣ онъ рѣдко осмѣливался говорить такія слова, которыми онъ ежедневно угощалъ другихъ дамъ. Какую идею онъ могъ имѣть о своей будущей семейной жизни, развѣ можетъ понять читатель, и можетъ довольно ясно выразить это писатель? Онъ зналъ, что Лучинда презираетъ и ненавидитъ его. Въ глубинѣ сердца онъ боялся ее. Онъ не имѣлъ понятія о другомъ удовольствіи отъ ея общества, кромѣ удовлетвореннаго чувства тщеславія, что вотъ онъ женится на красавицѣ. Покажи она малѣйшую нѣжность къ нему, малѣйшую боязнь, что она можетъ лишиться его, малѣйшее чувство, что она въ немъ получаетъ цѣнный призъ, такъ онъ безъ малѣйшаго угрызенія совѣсти бросилъ бы ее и насмѣялся бы надъ нею. Но она пренебрегала имъ и отказывала ему, и онъ трусилъ и добивался.

-- Да;-- вы ненавидите меня и охотно бы отвязались отъ меня; но вы дали мнѣ слово быть моею женою и никакъ уже не можете увернуться отъ меня.

Сэр-Грифинъ, собственно говоря, не произносилъ такихъ словъ, но проводилъ ихъ въ дѣйствіяхъ своихъ. Лучинда выносила его присутствіе -- сидя подальше отъ него, молчаливая, высокомѣрная, но всегда прекрасная. Всѣ говорили, что она съ каждымъ днемъ хорошѣетъ, и она дѣйствительно хорошѣла, не смотря на свою тоску. Бываютъ такія лица, которыя выдерживаютъ всякое душевное состояніе, не увядая и не дурнѣя. Она не проливала слезъ, не худѣла и не блѣднѣла. Пріятной дѣвственной нѣжности, робкой женственной слабости, смѣющихся глазъ или надувшихся губъ отъ нее нечего было ожидать. Сэр-Грифинъ въ первые дни знакомства съ нею находилъ, что ея красота подходила къ ея характеру -- а теперь она становилась еще прекраснѣе. Онъ вѣроятно воображалъ, что любитъ ее, и во всякомъ случаѣ рѣшился жениться на ней.

Нѣсколько уже разъ онъ выражалъ свое негодованіе по поводу пропавшихъ брилліантовъ. Онъ говорилъ мистрисъ Карбункль, что ея жилица, лэди Юстэсъ, находится въ подозрѣніи у полиціи и что хорошо было бы лэди Юстэсъ убираться вонъ или выпроводить бы ее изъ дома. Но мистрисъ Карбункль не имѣла желанія выпроваживать лэди Юстэсъ изъ своего дома, да и лордъ Джорджъ де-Брюсъ Карутерсъ совсѣмъ не желалъ того. По внушенію мистрисъ Карбункль, лордъ Джорджъ нѣсколько разъ подрѣзывалъ сэр-Грифина, и когда онъ опять принимался за свое, его подрѣзывали еще съ большею грубостью. Сэръ-Грифинъ пожаловалъ въ Гертфортскую улицу въ тотъ день когда тамъ былъ Бёнфитъ, нѣсколько часовъ послѣ его ухода, когда Лиззи еще лежала на постелѣ наверху, совершенно подавленная сознаніемъ страшной опасности, грозившей ей. Ему сказали о посѣщеніи Бёнфита, и онъ опять выразилъ мнѣніе, что продолжительное пребываніе лэди Юстэсъ подъ кровомъ этого дома есть истинное несчастье.

-- Неужели вы хотѣли бы выгнать ее потому только, что у нея украли ожерелье? спросила мистрисъ Карбункль.

-- Въ свѣтѣ разсказываютъ про то престранныя исторіи, сказалъ сэръ-Грифинъ.

-- Да, это вѣрно, сэръ-Грифинъ, продолжала мистрисъ Карбункль:-- въ свѣтѣ разсказываются такія нелѣпости, что я едва могу понять, какъ это позволяется разсказывать такія нелѣпости. Я слышала, что полиція подозрѣваетъ лорда Джорджа въ кражѣ брилліантовъ.

-- Ну это нелѣпо.

-- Разумѣется, сэр-Грифинъ, нелѣпо. Такъ же нелѣпо и другое. Неужели же вы подозрѣваете, что лэди Юстэсъ сама украла у себя брилліанты?

-- Я не вижу пользы держать ее у себя. При моемъ настоящемъ положеніи, я имѣю право воспротивиться этому.

-- Въ какомъ это вы положеніи, сэр-Грифинъ? спросила Лучинда.

-- Ну да, само собою разумѣется. Если вы будете моею женою, то долженъ же я подумать немножко, съ какими людьми вы живете.

-- Вы были радехоньки жить у лэди Юстэсъ въ Портрэ, замѣтила Лучинда.

-- Я ѣздилъ туда только за тѣмъ, чтобы слѣдовать за вами, сказалъ сэр-Грифинъ любезно.

-- А я желала отъ всего сердца, чтобы вы убирались подальше, сказала Лучинда.

Въ эту минуту показался лордъ Джорджъ и мисъ Ронокъ продолжала говорить въ томъ же тонѣ съ намѣреніемъ показать лорду Джорджу, каково ведетъ себя медвѣдь.

-- Сэр-Грифинъ говоритъ, что тетушка должна выгнать лэди Юстэсъ вонъ изъ своего дома.

-- Ну не совсѣмъ такъ, сказалъ сэр-Грифинъ, дѣлая попытку засмѣяться.

-- Совершенно такъ, возразила Лучинда:-- не думаю, чтобъ онъ подозрѣвалъ бѣдную лэди Юстэсъ, но онъ думаетъ, что другъ моей тетушки долженъ быть выше подозрѣнія, какъ жена Цезаря.

-- Вотъ что, Тьюитъ, сказалъ лордъ Джорджъ: -- еслибъ вы больше заботились о своихъ собственныхъ дѣлахъ, такъ это было бы гораздо лучше для всѣхъ насъ. Я удивляюсь, что мистрисъ Карбункль не вытолкала васъ изъ своего дома за подобное предложеніе. Будь это мой домъ, я такъ бы и сдѣлалъ.

-- Полагаю, что я могу сказать мистрисъ Карбункль, что мнѣ нравится. Мисъ Ронокъ будетъ не вашею женой.

-- А по моему мнѣнію мисъ Ронокъ еще ничья жена, по-крайней-мѣрѣ до настоящей минуты ничья, сказала Лучинда.

Послѣ этихъ словъ сэр-Грифинъ ушелъ, пробормотавъ что-то себѣ подъ носъ, можетъ быть послѣднее прощанье съ нею.

Вслѣдъ за этимъ вошла Лиззи медленными, беззвучными шагами, точно призракъ съ блѣднымъ лицомъ, распущенными волосами и такимъ утомленнымъ, болѣзненнымъ видомъ, который теперь сдѣлался ей почти привыченъ. Она привѣтствовала лорда Джорджа слабою улыбкой и прижалась къ уголку дивана. Она спросила, слышалъ ли онъ исторію о предполагаемомъ обыскѣ, и затѣмъ попросила своего друга мистрисъ Карбункль описать всю сцену.

-- Если это не прекратится, то всѣ эти тревоги замучатъ меня до смерти, сказала Лиззи.

-- Они и со мною обошлись не лучше того, замѣтилъ лордъ Джорджъ.

-- Но подумайте только, лордъ Джорджъ, какова ваша сила и какая моя слабость.

-- По чести, я не совсѣмъ съ этимъ согласенъ! воскликнулъ онъ:-- въ этомъ дѣлѣ ваша слабость гораздо крѣпче моей силы. Никогда въ жизни я не выносилъ такихъ оскорбленій! Тогда это была забавная штука, когда, уѣзжая но желѣзной дороги изъ Карлейля, мы толковали о подозрѣніяхъ какого-то господчика изъ провинціальной полиціи, но теперь это уже не шутка. Ко мнѣ тоже являлись люди и почти требовали, чтобъ я допустилъ ихъ произвесть обыскъ въ своихъ вещахъ.

-- А отъ меня они совсѣмъ-таки требовали этого, сказала Лиззи жалобно.

-- Вы -- другое дѣло. Тутъ есть по-крайней-мѣрѣ какое-нибудь основаніе. Эти проклятые брилліанты вамъ принадлежатъ, или по-крайней-мѣрѣ они принадлежали вамъ. Вы, какъ извѣстно, послѣдняя особа, которая видѣла ихъ. Даже еслибъ они и теперь были у васъ, такъ вы скрываете только то, что называете своею собственностью.

Лиззи смотрѣла на него во всѣ глаза и слушала во всѣ уши.

-- Но я то тутъ при чемъ?

-- Да, тяжелая обида пала на васъ, сказала мистрисъ Карбункль.

-- Другое дѣло, еслибъ я укралъ ихъ.

-- Понятно, какъ это нелѣпо, сказала Лучинда.

-- Когда тотъ упрямый, провинціальный болванъ принялъ меня за ночного вора, это не много тревожило меня. Не думаю, чтобы я когда-нибудь безпокоился о томъ, что люди обо мнѣ думаютъ. Но по всему видно, что теперешніе молодцы подсылаются сюда главою столичной полиціи и всему міру извѣстно, что они посланы. Оттого только, что я былъ настолько внимателенъ къ вамъ женщинамъ, что позаботился о васъ при переѣздѣ въ Лондонъ, и оттого еще, что одна изъ васъ по непростительной безпечности потеряла свои брилліанты, я -- я сдѣлался предметомъ толковъ во всемъ Лондонѣ, какъ человѣкъ укравшій ихъ!

Все это было высказано безъ особенной вѣжливости къ присутствующимъ дамамъ. Лордъ Джорджъ не придерживался уже условій, принятыхъ въ обществѣ, и рыцарской вѣжливости, которая въ повседневной жизни сдѣлалась крайнею необходимостью. Онъ уклонился отъ условныхъ обычаевъ и перешелъ къ грубой правдивой рѣчи, подавленный бременемъ тяжелой обиды, которой онъ подвергался. И женщины поняли это и оцѣнили по достоинству, и имъ нравилась эта грубость болѣе чѣмъ что другое. А Лиззи казалось даже очень натуральнымъ, что корсаръ, обставленный такими обстоятельствами, можетъ быть такъ невѣжливъ, какъ это ему угодно. Что касается мистрисъ Карбункль, такъ она давнымъ-давно свыклась съ нравомъ своего друга.

-- Въ сущности они не должны такъ думать, сказала она.

-- А есть люди, которые именно такъ думаютъ. Мнѣ говорили, что вашъ закадычный другъ лордъ Фонъ, продолжалъ онъ, обращаясь къ Лиззи:-- выразилъ рѣшительное мнѣніе, что ожерелье всегда находится у меня въ карманѣ. Надѣюсь, что мнѣ удастся когда-нибудь свернуть ему шею.

-- Я очень желаю, чтобъ вы это сдѣлали.

-- Не упущу случая, только бы подвернулась удобная минута. До настоящихъ происшествій я самъ сомнѣвался, могло ли какое-нибудь дѣло такъ оскорбить меня и вывести изъ терпѣнія. Не думаю, чтобы нашелся еще человѣкъ въ мірѣ, который меньше бы меня заботился объ общественномъ мнѣніи. Я равнодушенъ какъ носорогъ ко всѣмъ обыкновеннымъ сплетнямъ. Но клянусь Георгомъ, когда дѣло доходитъ до кражи брилліантовъ, оцѣненныхъ въ десять тысячъ фунтовъ, и деликатной внимательности всей столичной полиціи, тогда поневолѣ начинаешь чувствовать, что есть у тебя мѣсто уязвимое. Встаю ли рано утромъ, я почти предчувствую, что не пройдетъ дня, какъ меня запрутъ куда-нибудь въ тюрьму, и въ глазахъ всякаго встрѣчнаго я могу видѣть, что меня принимаютъ за атамана ночныхъ воровъ.

-- И все это по моей милости, сказала Лиззи.

-- Какъ бы я желала, чтобъ эти брилліанты были брошены въ море, замѣтила мистрисъ Карбункль.

-- А что вы сами-то думаете о нихъ? спросила Лучинда.

-- Самъ не знаю, что и думать. Я въ страшномъ недоумѣніи. Лэди Юстэсъ, знаете ли вы этого Бенджамина?

Лиззи вздрогнула, но отвѣчала, что знаетъ, -- что до своего замужства имѣла даже дѣла съ нимъ и разъ была должна ему двѣсти или триста фунтовъ. При ясномъ упоминаніи объ этомъ человѣкѣ она сочла за лучшее сдѣлать это признаніе.

-- Ну и онъ мнѣ тоже разсказывалъ. Но и я вамъ скажу, что во всемъ Лондонѣ не найдется подобнаго мошенника, какъ этотъ Бенджаминъ.

-- Я не знала этого, сказала Лиззи.

-- Но я зналъ и съ этимъ бездѣльникомъ имѣлъ денежныя дѣла за послѣднія шесть или семь лѣтъ. Онъ ссужалъ меня подъ векселя наличными деньгами и теперь имѣетъ векселя за подписью моего имени -- и сэр-Грифина тоже. Я готовъ думать, что брилліанты попали ему въ лапы.

-- Неужели вы такъ думаете? воскликнула мистрисъ Карбункль.

-- Мистеръ Бенджаминъ! прошептала Лиззи.

-- А онъ отплачиваетъ мнѣ такимъ же комплиментомъ.

-- Какъ это отплачиваетъ? спросила мистрисъ Карбункль.

-- Онъ или думаетъ, что брилліанты у меня въ рукахъ, или желаетъ увѣрить меня, что онъ такъ думаетъ. Онъ не осмѣливается этого сказать мнѣ, по имѣетъ это поползновеніе. Такое мнѣніе отъ такого человѣка и по такому предмету -- почти уже комплиментъ. Я и чувствую это. Но все же это тревожитъ меня. Вы помните его масляную, жидовскую улыбку, лэди Юстэсъ?

Лиззи кивнула головой и пыталась улыбнуться.

-- Когда я спросилъ у него вчера о брилліантахъ, онъ лукаво глянулъ на меня искоса и, потирая себѣ руки, сказалъ:

"-- А вѣдь прекрасная вышла штука; -- не правда ли, лордъ Джорджъ?

-- На это я отвѣчалъ ему, что напротивъ нахожу, что штука вышла прескверная и что надо надѣяться на полицію, которая скоро розыщетъ вора и брилліанты.

"-- Это устроено съ такимъ искусствомъ, что трудно исполниться вашей надеждѣ;-- какъ вы думаете, лордъ Джорджъ?

Повторяя его слова, лордъ Джорджъ передразнивалъ его, и дамы конечно засмѣялись. Но у бѣдной Лиззи попытка на смѣхъ выходила очень неудачна.

-- Тутъ я сказалъ ему прямо въ лицо, что по моему мнѣнію эти брилліанты находятся между ихъ драгоцѣнностями.

"-- Нѣтъ, лордъ Джорджъ, нѣтъ, нѣтъ!" повторялъ онъ и видимо наслаждался шуткою. Если они у него, то онъ не можетъ полагать, что они у меня; но если у него ихъ нѣтъ, онъ непремѣнно воображаетъ, что они у меня. Кромѣ того, я назову вамъ еще человѣка, который подозрѣваетъ меня.

-- Всѣ они дураки, сказала Лиззи.

-- Не знаю я про то ничего. Вотъ и сэр-Грифинъ, Лучинда, не совсѣмъ увѣренъ въ томъ, что не обрѣтаются ли они въ моемъ карманѣ.

-- Отъ него все станется, отвѣчала Лучинда.

-- И какъ кажется, онъ готовъ всему повѣрить противъ меня. Скоро я и самъ буду думать, что взялъ ихъ, или во всякомъ случаѣ долженъ бы это сдѣлать. Желательно знать, что вы думаете объ этомъ? Если и вы думаете, что я ихъ взялъ, пожалуйста скажите мнѣ это прямо безъ всякаго зазрѣнія совѣсти. Я почти свыкся съ этимъ обвиненіемъ и на будущее время не стану обижаться.

Дамы опять разсмѣялись.

-- И вы же питаете какія-нибудь подозрѣнія.

-- Мнѣ кажется, что кто-нибудь изъ лондонскихъ воровъ укралъ ихъ, сказала мистрисъ Карбункль.

-- Полиція увѣряетъ, что сундучокъ украденъ пустой, сказалъ лордъ Джорджъ.

-- Какъ полиція можетъ это знать? спросила Лучинда:-- вѣдь она не была съ ворами, когда они ее взломали. Разумѣется, теперь воры будутъ увѣрять, что ничего не украли.

-- А вы какъ думаете, лэди Юстэсъ?

-- Сама не знаю, что и думать. Можетъ быть, мистеръ Кэмпердаунъ сдѣлалъ это.

-- Или лордъ-канцлеръ, сказалъ онъ: -- одно стоитъ другого. Мнѣ хотѣлось бы узнать ваши настоящія мысли. Вся эта исторія вполнѣ бы довершилась, еслибъ и вы три заподозрили меня. А между тѣмъ я никакъ не могу отъ этого избавиться; уѣхалъ бы я въ Парижъ или хоть бы въ Камчатку, но я хорошо знаю, что куда бы я ни отправился, по пятамъ моимъ потечетъ чуть не полдюжина сыщиковъ. Я долженъ здѣсь выносить весь этотъ позоръ, какъ будто у меня мѣдный лобъ. А главное, и что хуже всего, я самъ чувствую, какъ тѣнь виновности прокрадывается въ самого меня. Въ душѣ моей возникаетъ какая-то увѣренность, что вотъ-вотъ меня арестуютъ и потащутъ въ судъ, и присяжные произнесутъ обвинительный приговоръ противъ меня. И во снѣ я вижу то же, и если -- что очень вѣроятно -- мнѣ суждено съ ума сойти, такъ навѣрное въ помѣшательствѣ -- я самъ себя буду обвинять. Тутъ морочитъ меня какая-то волшебная, сила которой я ни понять, ни отстранить отъ себя не могу. Я начинаю придумывать, что бы я сдѣлалъ, еслибъ въ самомъ дѣлѣ утащилъ эти брилліанты. Цѣлые часы проходятъ у меня въ разсчетахъ, сколько бы я могъ выручить за нихъ и гдѣ бы нашлись охотники на нихъ. Повѣрите ли, вчера разговаривая съ Бенджаминомъ, я даже не могъ удержаться, чтобъ не спросить его, сколько бы онъ далъ за нихъ.

-- Что же онъ на то отвѣчалъ? спросила Лиззи, которая все время сидѣла впившись глазами въ корсара и сама была словно обморочена какою-то волшебною силой.

Лордъ Джорджъ все время разговора то ходилъ, то садился на одинъ или на другой стулъ, но въ эту минуту прислонился къ камину. Онъ почти исключительно обращался къ Лиззи, которая глазъ не могла отъ него оторвать.

-- Онъ сдѣлалъ масляную улыбку, сказалъ корсаръ:-- и замѣтилъ, что ему разъ предложены были эти брилліанты вами.

-- Ложь! сказала Лиззи.

-- Очень можетъ быть. И за тѣмъ онъ прибавилъ, что вѣроятно эти брилліанты рано ли, поздно ли попадутъ ему въ руки.

"-- А вѣдь славная будетъ штука, лордъ Джорджъ, сказалъ онъ, потирая себѣ руки:-- какъ послѣ всей этой суматохи брилліанты окажутся фальшивыми?

-- Это даетъ мнѣ мысль, что они дѣйствительно въ его рукахъ и что онъ вмѣсто настоящихъ вставитъ фальшивые въ ту же оправу и тогда выдастъ ихъ подъ какою-нибудь благовидною исторіей.

"-- Вѣдь вы узнали бы, лордъ Джорджъ, фальшивые они или нѣтъ, спросилъ онъ: -- не такъ ли?"

Корсаръ, передавая слова Бенджамина, поддѣлывался подъ его жидовскую манеру въ такомъ совершенствѣ, что Лиззи невольно вздрагивала.

-- Но вотъ пока я разговаривалъ съ нимъ, пришелъ сыщикъ, но имени Гэджеръ.

-- Можетъ быть, тотъ самый, который и здѣсь былъ? спросила мистрисъ Карбункль.

-- Не думаю. Повидимому, онъ очень въ близкихъ отношеніяхъ съ Бенджаминомъ и тотчасъ заговорилъ о брилліантахъ. Бенджаминъ сказалъ, что они навѣрно отправились въ Парижъ и что до него доходили уже эти слухи. Я и самъ сошелся съ Бэджеромъ, который безъ стыда почти прямо въ глаза показывалъ, что считаетъ насъ съ Бенджаминомъ сообщниками. Кэмпердаунъ предлагаетъ четыреста фунтовъ въ награду за отысканіе брилліантовъ, которые отсчитаетъ сполна тому, кто вручитъ ихъ ювелиру Барнету. Бэджеръ тутъ же объявилъ, что если они достались обыкновенному вору, то навѣрно онъ выдастъ ихъ за эту сумму.

-- Я и сама думаю, что это вѣрно, замѣтила мистрисъ Карбункль.

-- Какъ же обыкновенный воръ можетъ выручить эти деньги, если самъ себя не выдастъ? Кто отважится пойти въ магазинъ Барнета и съ брилліантами въ рукѣ требовать за нихъ четыреста фунтовъ? Впрочемъ, они непремѣнно проданы кому-нибудь и именно моему пріятелю Бенджамину; вотъ въ этомъ я вполнѣ увѣренъ.

"-- Полагаю, что вы теперь никуда ужъ не уѣдете?" спросилъ у меня этотъ Бэджеръ.

-- А вамъ на что? переспросилъ я. Онъ только засмѣялся и покачалъ головою. Я не сомнѣваюсь, что здѣсь гдѣ-нибудь торчитъ полицейскій въ ожиданіи, когда я выйду изъ дома, или пожалуй онъ разсматриваетъ меня въ великолѣпную трубу изъ окна противоположнаго дома. Они навѣрно сняли съ меня фотографіи на улицѣ; думаю, каждый волосокъ на моемъ лицѣ описанъ и оглашенъ во всѣхъ объявленіяхъ. Вчера я обѣдалъ въ клубѣ и увидѣлъ тамъ незнакомаго слугу. Мнѣ тотчасъ стало ясно, что это полицейскій служитель, ради меня облекшійся въ ливрею. Вчера я круто повернулъ въ улицу и встрѣтился носомъ къ носу съ человѣкомъ, выглядывавшимъ изъ-за угла. Я увѣренъ, что онъ за мною присматривалъ и оглядывалъ мои карманы, не отдуваются ли они отъ футляра съ ожерельемъ. Да и я самъ не могу ни о чемъ другомъ думать, какъ только объ ожерельѣ. Хотѣлось бы мнѣ утащить его, чтобъ имѣть какое-нибудь вознагражденіе за всѣ эти невзгоды.

-- И я бы того же желала, сказала Лиззи.

-- Но что сталъ бы я съ нимъ дѣлать? Не могу себѣ представить. Все объ этомъ я и думаю день ночь, придумывая планы, чтобъ сбыть его съ рукъ, какъ будто укралъ его. По моему мнѣнію, мнѣ отъ него до того сдѣлалось бы тошно, что я кинулъ бы его съ мосту въ рѣку -- не опасайся я, что и тутъ полицейскій глазъ подсмотритъ за мною. Настоящее мое положеніе не легко, но имѣй я ожерельѣ въ рукахъ, кажется, оно совсѣмъ сокрушило бы меня. И все это ухудшается оттого, что титулъ своитъ предъ моимъ именемъ, оттого, что я лордъ или по-крайней-мѣрѣ называюсь лордомъ. Вообще людямъ очень нравится мысль, что лордъ укралъ ожерелье.

Слова эти производили на Лиззи волшебное вліяніе. Если этотъ сильный мужчина такъ растревоженъ одними подозрѣніями, то что же она должна испытывать? Брилліанты были у нея наверху въ ея шкатулкѣ и полиція тоже слѣдитъ за нею,-- вѣроятно и теперь подсматриваетъ за нею, не выпуская ее изъ вида. На сколько же ей труднѣе возиться съ брилліантами, чѣмъ было бы этому человѣку? Въ это время мистрисъ Карбункль встала и ушла изъ гостиной; за нею послѣдовала и Лучинда. Лиззи видѣла, какъ онѣ уходили, и не смѣла за ними идти. Она чувствовала, что ноги не дотащили бы ее до дверей. Оставшись наединѣ съ корсаромъ, она робко посмотрѣла въ его глубоко впалые глаза, когда онъ подошелъ и наклонился къ ней.

-- Разскажите же мнѣ все, что знаете объ этомъ, сказалъ онъ тѣмъ глухимъ басомъ, который при началѣ ихъ знакомства возбудилъ въ ней участіе и даже страхъ къ нему.