Бриллианты Юстэсов

Глава XXXII. МИСТЕРЪ И МИСТРИСЪ ГИТАУЭ ВЪ ШОТЛАНДІИ.

Многіе ѣздятъ въ Шоландію осенью. Когда осенью вы можете располагать свободнымъ временемъ, ничего не можетъ быть аристократичнѣе, какъ ѣхать въ Шотландію. Герцоговъ тамъ больше чѣмъ въ Пэль-Мэлѣ, и вы встрѣтите графа или по-крайней-мѣрѣ лорда на каждой горѣ. Разумѣется, если вы просто путешествуете изъ гостинницы въ гостинницу и нѣтъ у васъ собственнаго пріюта или знатнаго знакомаго, вы не очень наслаждаетесь удовольствіями; но ѣхать въ Шотландію въ августѣ и оставаться тамъ, можетъ быть, до конца сентября, самый вѣрный шагъ къ осеннему аристократизму. Швейцарія и Тироль, даже Италія, всѣ пахнутъ Кукомъ и въ тѣхъ прелестныхъ земляхъ вы подвергаетесь, по-крайней-мѣрѣ, подозрѣнію.

Никто такъ не цѣнилъ обязанности держаться лучшей стороны общества, какъ мистеръ и мистрисъ Гитауэ на Варвикскомъ сквэрѣ. Мистеръ Гитауэ былъ предсѣдателемъ аппеляціонной палаты по гражданскимъ дѣламъ и очень хорошо понималъ, что предсѣдатель предсѣдателю рознь. Онъ могъ назвать вамъ трехъ, четырехъ человѣкъ, занимавшихъ офиціальныя мѣста съ такимъ точно жалованьемъ, какъ то, которое онъ получалъ;-- это жалованье, какъ онъ часто говорилъ, было совершенно ничтожно, какія-то жалкія двѣ тысячи фунтовъ въ годъ, меньше даже чѣмъ пріобрѣтаетъ какой-нибудь мелкій лавочникъ -- но это просто были главные клэрки и больше ничего. Никто ничего не зналъ о нихъ. Именъ у нихъ не было. Вы не встрѣчали ихъ нигдѣ. Министры никогда о нихъ не слыхали и никто не совѣтывался съ ними въ ихъ собственныхъ департаментахъ. Но есть и другіе, и Гитауэ вполнѣ сознавалъ, что онъ принадлежитъ къ ихъ числу, которые движутся совсѣмъ въ другой сферѣ. Одинъ министръ часто спрашивалъ другого, совѣтовались ли съ Гитауэ объ этой или другой мѣрѣ; -- такъ по-крайней-мѣрѣ Гитауэ имѣли привычку говорить. Имена мистера и мистрисъ Гитауэ постоянно стояли въ газетахъ. Ихъ приглашали на вечера къ первымъ министрамъ. Ихъ видѣли на модныхъ собраніяхъ. Они бывали въ концертахъ въ Букингамскомъ дворцѣ. Разъ въ готъ они давали обѣдъ, о которомъ упоминалось въ газетѣ Утренняя Почта. Въ такихъ случаяхъ по-крайней-мѣрѣ одинъ министръ всегда украшалъ ихъ столъ.

Словомъ, мистеръ Гитауэ, какъ предсѣдатель аппеляціонной палаты по гражданскимъ дѣламъ, былъ важное лицо, а мистрисъ Гитауэ, какъ его жена и сестра пэра, также была особа важная. Читатель вспомнитъ, что мистрисъ Гитауэ до замужства называлась Фонъ.

То счастливое положеніе, котораго достигъ Гитауэ, имѣло одну непріятную сторону -- оно требовало извѣстной затраты. Никто не долженъ воображать, что можетъ сдѣлаться важнымъ лицомъ, не заплативъ за эту честь, если только онъ не пасторъ. Когда вы ѣдете въ концертъ въ Букингамскій дворецъ, вы ничего не платите за вашъ билетъ, это правда, а министръ, обѣдающій у васъ, ѣстъ и пьетъ не больше вашего стараго пріятеля Джонса, стряпчаго. Но какимъ-то вкрадчивымъ, непредвидѣннымъ образомъ, который понимается только послѣ большой опытности, эта модная роскошь составляетъ большую тяжесть для скромнаго дохода.

Мистрисъ Гитауэ знала это очень хорошо, имѣя большую опытность, и храбро вела борьбу. Доходъ мистера Гитауэ былъ очень скроменъ. Онъ имѣлъ нѣсколько тысячъ фунтовъ, когда женился, а его Клара принесла ему очень скромную сумму -- полторы тысячи. Кромѣ этого, жалкое жалованье -- даже менѣе дохода какого-нибудь лавочника -- составляло все ихъ состояніе. Домъ на Варвикскомъ сквэрѣ они благоразумно купили, когда женились -- въ то время дома на Варвикскомъ сквэрѣ были дешевле, чѣмъ теперь -- и вели свою борьбу съ успѣхомъ.

Но съ двумя тысячами въ годъ не далеко уѣдешь на Варвикскомъ сквэрѣ, даже если наемъ квартиры вамъ не стоитъ ничего, если у васъ семья и необходимо держать экипажъ. Изъ этого выходило то, что когда мистеръ и мистрисъ Гитауэ ѣздили въ Шотландію, а это они старались дѣлать каждый годъ, для нихъ было очень важно проводить свое аристократическое свободное время въ гостяхъ у какого-нибудь аристократическаго знакомаго.

Они такъ хорошо вели свою игру въ этомъ отношеніи, что рѣдко имѣли неудачу. Въ одномъ году они были гостями какого-то знатнаго маркиза, жительствовавшаго далеко на сѣверѣ, и годъ этотъ былъ самый великолѣпный. Говорить о Стакаланѣ было такъ чудесно. Но въ томъ году мистеръ Гитауэ былъ очень полезенъ въ Лондонѣ.

Послѣ того они гостили въ восхитительныхъ охотничьихъ домикахъ въ Россѣ и Инвернесширѣ, посѣтили милліонера въ его дворцѣ среди Аргайльскихъ горъ, были угощаемы на западномъ островѣ, скучали у какой-то старой вдовы въ Денди и переносили общество лотіанскаго лэрда. Но почти всегда имъ удавалось, и Гитауэ были всегда извѣстны какъ люди, ѣздившіе въ Шотландію. Онъ могъ справиться съ ружьемъ и былъ на столько искусенъ, что никогда не подстрѣливалъ смотрителя. Она могла читать вслухъ, порядочно играть на домашнемъ театрѣ, умѣла разговаривать и молчать, и какъ бы ни были знатны хозяева, она никогда ихъ не безпокоила тѣмъ, что имѣла видъ не принадлежать къ ихъ кругу и поэтому требовать особеннаго вниманія.

На этотъ разъ мистеръ и мистрисъ Гитауэ гостили у старой лэди Пьерпойнтъ въ Думфрисѣ. Въ пользу лэди Пьерпойнтъ ничего не говорило, кромѣ того, что у ней былъ большой домъ и хорошій доходъ и что она любила приглашать къ себѣ извѣстныхъ лицъ. Лэди Пьерпойнтъ такъ была далека отъ гитауэскаго свѣта, что мистрисъ Гитауэ сочла себя обязанной объяснить своимъ друзьямъ, что она принуждена ѣхать въ замокъ Думдумъ по старой дружбѣ. Милая старушка лэди Пьерпойнтъ постоянно проситъ ихъ объ этомъ уже десять лѣтъ. Выгода для мистрисъ Гитауэ состояла въ томъ, что Думфриширъ близъ Айршира, что Думдумъ не очень далеко -- миль двадцать или тридцать -- отъ Портрэ и что она можетъ узнать что-нибудь о томъ, какъ Лиззи Юстэсъ поживаетъ въ своемъ деревенскомъ домѣ.

Гитауэ уѣхали въ концѣ августа, чтобы остаться цѣлый мѣсяцъ у лэди Пьерпойнтъ. Гитауэ часто объяснялъ это нарушеніе свѣтскихъ обычаевъ -- въ томъ отношеніи, что онъ остался въ Лондонѣ три недѣли послѣ прекращенія засѣданій парламента -- особенными дѣлами въ апеляціонной палатѣ въ томъ году. Двумъ, тремъ, очень короткимъ друзьямъ мистрисъ Гитауэ намекнула, что все надо сдѣлать, чтобы остановить этотъ ужасный бракъ лорда Фона.

-- Что ни случилось бы и во что бы то ни стало, а остановить надо, осмѣлилась она сказать лэди Гленкорѣ Паллизеръ -- которую однако врядъ ли можно было назвать ея короткимъ другомъ.

-- Я вовсе этого не вижу, сказала лэди Гленкора: -- я нахожу, что лэди Юстэсъ очень мила. И почему бы ей не выйти за лорда Фона, если она помолвлена съ нимъ?

-- Но вы слышали объ ожерельѣ, лэди Гленкора?

-- Да, слышала. Желала бы я, чтобъ кто-нибудь попробовалъ отнять у меня мои брилліанты! Услыхали бы они, что я скажу!

Мистрисъ Гитауэ очень восхищалась лэди Гленкорой, но тѣмъ не менѣе рѣшилась настаивать на своемъ.,

Еслибъ лордъ Фонъ былъ откровененъ съ своими родными въ то время, многія непріятности можно было бы отстранить, потому что онъ почти рѣшился, что каковы бы ни были послѣдствія, онъ не женится на Лиззи Юстэсъ; но онъ боялся сказать объ этомъ даже своей сестрѣ. Онъ обѣщалъ жениться на этой женщинѣ и долженъ поступать очень осторожно, а то укоризнъ свѣта онъ не въ силахъ будетъ переносить.

-- Это совершенно зависитъ отъ ея поведенія, Клара, сказалъ онъ, когда сестра пристала къ нему.

Она однако не прочь была узнать что-нибудь о поступкахъ лэди Юстэсъ. Гитауэ нѣсколько разъ былъ у Кэмпердауна.

-- Да, сказалъ Кэмпердаунъ въ отвѣтъ на вопросъ зятя лорда Фона: -- она растранжирила бы имѣніе, еслибъ у насъ не было человѣка, который присматриваетъ за нимъ. Тамъ всю жизнь живетъ человѣкъ по имени Гауранъ и мы очень на него полагаемся.

Неоспоримо, что во многихъ отношеніяхъ женщины ведутъ себя не такъ деликатно какъ мущины. Гитауэ, вѣроятно, не унизился бы до шпіонства, но мистрисъ Гитауэ была не такъ совѣстлива. Она просто поѣхала въ Трунъ и имѣла свиданіе съ Гаураномъ, безцеремонно сославшись на имена Кэмпердауна и лорда Фона. А дней десять спустя Гауранъ поѣхалъ въ Думфрисъ и въ Думдумъ, и имѣлъ свиданіе съ мистрисъ Гитауэ. Результатомъ всего этого и дальнѣйшихъ справокъ было слѣдующее письмо мистрисъ Гитауэ къ ея сестрѣ Амеліи:

"Думдумъ, 9 сентября 18--.

"Любезная Амелія,

"Вотъ мы здѣсь и останемся до конца мѣсяца. Разумѣется, поѣздка эта приличная, но ужасно скучная. Ричмондъ въ это время года сравнительно рай, а поѣздки въ Шотландію каждую осень надоѣли мнѣ до смерти. Только что же дѣлать, когда живешь въ Лондонѣ? Еслибъ не Орландо и дѣти, я пошла бы наперекоръ приличіямъ, и пусть говорили бы что хотѣли. А что касается здоровья, то я нигдѣ не бываю такъ здорова, какъ дома, и люблю, чтобъ около меня было все мое. Орландо буквально нечего здѣсь дѣлать. Здѣсь есть охота только за фазанами, и та начинается не прежде октября.

"Но я очень рада для Фредерика, что пріѣхала сюда, тѣмъ болѣе, что узнала правду объ этомъ мистерѣ Грейстокѣ. Эта лэди Юстэсъ дурная женщина во всѣхъ отношеніяхъ. Она продолжаетъ увѣрять, что помолвлена съ Фредерикомъ, и всѣмъ разсказываетъ, что свадьба не разошлась, а между-тѣмъ у ней живетъ ея кузенъ и она любезничаетъ съ нимъ самымъ неприличнымъ образомъ. Люди, заступавшіеся за нее, говорили обыкновенно, что она никогда не кокетничала. Я право не знаю, что люди подразумѣваютъ подъ словомъ кокетство. Но можешь повѣрить моему слову, что она позволяетъ своему кузену цѣловать ее и цѣлуетъ его. Я не говорила бы этого, еслибъ не могла доказать. Ужасно вспомнить, что она почти имѣетъ право говорить, что Фредерикъ помолвленъ съ нею.

"Конечно, онъ съ нею помолвленъ. Это большое несчастье, но слава Богу! это поправить можно. У него какія-то сумасбродныя понятія о чести, какъ-будто честь обязываетъ человѣка жениться на женщинѣ, обманувшей его во всѣхъ отношеніяхъ! Она все не отдаетъ брилліантовъ -- а можетъ быть она уже ихъ продала, какъ я думаю; а мистеръ Кэмпердаунъ хочетъ подать на нее прошеніе въ судъ. А Фредерикъ все не хочетъ объявить о разрывѣ. Я чувствую однако обязанность сообщить ему, что я узнала. Я менѣе всѣхъ на свѣтѣ способна дѣйствовать въ подобномъ дѣлѣ, еслибъ не могла доказать своихъ словъ. Но мнѣ не хочется писать Фредерику. Можетъ быть, мама увидится съ нимъ и передастъ ему мои слова. Разумѣется, ты покажешь это письмо мама. Если нѣтъ, я должна это отложить до пріѣзда въ Лондонъ; но я думаю, что онъ это лучше приметъ отъ мама. Мама можетъ быть увѣрена, что она дурная женщина.

"А теперь скажите мнѣ, что вы думаете о вашемъ мистерѣ Грейстокѣ? Такъ же вѣрно, какъ то, что я здѣсь, видѣли какъ онъ сидѣлъ, обнявъ свою кузину, сидѣлъ на открытомъ воздухѣ -- и цѣловалъ ее! Я никогда не вѣрила, чтобъ онъ женился на Люси Морисъ. Онъ менѣе всѣхъ на свѣтѣ способенъ жениться на гувернанткѣ. Онъ по уши въ долгахъ и если женится, то долженъ жениться на богатой. Я право нахожу, что мама и всѣ вы были слишкомъ слабы къ этой дѣвушкѣ. Я думаю, что она хорошая гувернантка -- то-есть хороша для снисходительной мама -- и вовсе не думаю, чтобъ она дѣлала что-нибудь тайкомъ. Но гувернантку, у которой есть женихъ, непріятно имѣть въ домѣ, а теперь еще непріятнѣе. На вашемъ мѣстѣ я сказала бы ей. Мнѣ кажется, это было бы очень сострадательно. Имѣютъ ли они намѣреніе вступить въ бракъ, я не могу сказать -- то-есть, мистеръ Грейстокъ и эта женщина; но они должны имѣть это намѣреніе, -- вотъ и все.

"Дай мнѣ знать тотчасъ, увидится ли мама съ Фредерикомъ и поговоритъ ли съ нимъ откровенно. Она можетъ сослаться на меня; только никто кромѣ мама не долженъ видѣть этого письма.

"Цѣлую всѣхъ.

"Ваша любящая сестра

"КЛАРА ГИТАУЭ."

Написавъ Амеліи вмѣсто матери, мистрисъ Гитауэ знала навѣрно, что сообщаетъ свои мысли по-крайней-мѣрѣ двумъ лицамъ въ замкѣ Фонъ и что, слѣдовательно, будутъ разсужденія. Еслибъ она написала матери, та вѣроятно промолчала бы и не сдѣлала ничего.