Бриллианты Юстэсов

Глава XIX. БРАТЪ МОЙ.

Лордъ Фонъ обѣщалъ, когда сажалъ Лиззи въ карету, что скоро пріѣдетъ къ ней -- но пріѣхалъ не скоро. Прошло двѣ недѣли, а онъ не показывался; относительно брилліантовъ ничего болѣе не было сдѣлано, кромѣ того, что Кэмпердаунъ написалъ Фрэнку Грейстоку, что вопросъ о собственности брилліантовъ невозможно предоставить рѣшенію третейскаго суда -- третейскій судъ можетъ отнять ихъ отъ того имѣнія, которое составляетъ собственность ребенка -- точно такъ какъ третейскій судъ не можетъ рѣшать относительно собственности самого имѣнія.

"Владѣніе составляетъ девять-десятыхъ по закону, сказалъ себѣ Фрэнкъ, откладывая въ сторону письмо и думая въ то же время, что владѣніе брилліантами Лиззи Юстэсъ включало всѣ эти девять пунктовъ.

Лиззи надѣвала свои брилліанты нѣсколько разъ. Можно сомнѣваться, увеличились ли ея репутація модной женщины отъ этого ожерелья и гласности его исторіи -- которая однако, какъ многія другія исторіи, разсказывалась невѣрно.

Между тѣмъ лордъ Фонъ не пріѣзжалъ къ ней. Она написала къ нему:

"Любезный Фредерикъ, не лучше ли вамъ пріѣхать ко мнѣ? Любящая васъ -- Л. Я ѣду на сѣверъ въ концѣ мѣсяца."

Но Фрэнкъ Грейстокъ былъ у ней -- не разъ. На другой день послѣ того какъ письмо было написано, онъ пріѣхалъ къ ней. Это было въ воскресенье, въ послѣдней половинѣ іюля, и Фрэнкъ нашелъ Лиззи одну. Мисъ Мэкнёльти пошла въ церковь, а Лиззи лежала небрежено на диванѣ, держа, въ рукѣ какія-то стихотворенія. Она даже читала ихъ и по-своему наслаждалась ими. Въ этихъ стихахъ разсказывалось о старинныхъ рыцаряхъ, которые отправились отыскивать знаменіе съ небесъ; знаменіе это, если они его увидятъ, должно было означать, что они считаются святыми и достойными небеснаго блаженства. Можно бы подумать, что никакой сюжетъ не могъ быть менѣе интересенъ для Лиззи Юстэсъ, но мелодія стиховъ нравилась ея слуху и она всегда была способна возбудить въ себѣ ложный энтузіазмъ къ предметамъ совершенно чуждымъ ея жизни. Она думала, что тоже могла бы странствовать для поисковъ этого священнаго знаменія, переносить все, бросить все -- и получить награду. А отказаться отъ брилліантовъ -- изъ простой добросовѣстности -- это было свыше ея силъ.

-- Желала бы я знать, дѣйствительно ли были такіе люди, сказала она, позволивъ своему кузену взять книгу изъ ея рукъ.

-- Будемъ надѣяться, что ихъ не было.

-- О, Фрэнкъ!

-- Это были сумасбродные фанатики. Если вы дочитаете до конца...

-- Я прочитала все -- до послѣдняго слова! съ восторгомъ сказала Лиззи.

-- Стало быть вы знаете, что Артуръ не поѣхалъ на поиски, потому что у него было дѣло, которое можетъ быть принесло пользу окружавшимъ его людямъ.

-- Мнѣ правится Лансело больше Артура, сказала Лиззи.

-- Онъ и королевѣ нравился больше, отвѣтилъ Фрэнкъ.

-- Ваши полезные, практическіе люди, засѣдающіе въ совѣтахъ и комитетахъ, и размѣряющіе свои дары другимъ по унціямъ, никогда не имѣютъ сердца; не правда ли, Фрэнкъ?

-- Я не знаю какое значеніе имѣетъ сердце. Мнѣ иногда кажется, что это значитъ способность дѣлать долги и увозить чужихъ женъ.

-- Вы это говорите нарочно, чтобы заставить меня поссориться съ вами. Вы не увозили чужихъ женъ и у васъ есть сердце.

-- Но я къ несчастью дѣлаю долги, а что касается чужихъ женъ, то я не знаю навѣрно, не придется ли мнѣ дойти и до этого когда-нибудь. Былъ у васъ лордъ Фонъ?

Лиззи покачала головой.

-- И не писалъ?

Она опять покачала головой; при этомъ ея длинные локоны заволновались и чуть не коснулись Фрэнка, потому что онъ сидѣлъ возлѣ нея на диванѣ, а она приподнялась заглянуть ему въ лицо и говорила съ нимъ почти шепотомъ.

-- Что-нибудь надо рѣшить, Лиззи, прежде чѣмъ вы уѣдете изъ Лондона.

-- Я писала къ нему вчера -- нѣсколько строкъ -- и просила его пріѣхать. Я ожидала его сегодня, а вмѣсто него пріѣхали вы. Говорить ли мнѣ, что я этимъ недовольна!

-- Въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣнія.

-- О, Фрэнкъ! какъ вы мужчины тщеславны! Вы хотите, чтобъ я поклялась вамъ, что мнѣ пріятнѣе видѣть васъ, чѣмъ его. Вы недовольны тѣмъ, что я это думаю; вы хотите, чтобъ я сказала вамъ это. Вы знаете это. Хотя онъ долженъ быть моимъ мужемъ -- я полагаю, что онъ будетъ моимъ мужемъ -- его душа не такъ симпатизируетъ со мною, какъ ваша.

-- Еслибъ не любили его, вы не приняли бы его предложенія.

-- Что мнѣ было дѣлать, Фрэнкъ? Что мнѣ дѣлать? Подумайте, что я одинока, что у меня нѣтъ друзей, что мнѣ нужно имѣть какого-нибудь покровителя! Вы не всегда можете быть со мною. Вы интересуетесь мизинцемъ жеманницы, которая живетъ у этой старухи, болѣе чѣмъ мною и всѣми моими горестями.

Это было справедливо, но Фрэнкъ этого не сказалъ.

-- Лордъ Фонъ по-крайней-мѣрѣ человѣкъ уважаемый. По-крайней-мѣрѣ я такъ думала, когда приняла его предложеніе.

-- Онъ довольно уважаемъ.

-- Именно;-- не такъ ли?-- Не болѣе. Вы меня не осуждаете за то, что я согласилась быть его женой? Если вы осуждаете, я откажусь, чего бы это мнѣ ни стоило. Онъ обращается со мною такъ дурно, что мнѣ нечего далеко ходить за предлогомъ.

Тутъ она посмотрѣла въ лицо Фрэнка со всей горячностью своего взгляда, ясно показывая, что она ожидаетъ серіознаго отвѣта.

-- Почему вы не отвѣчаете мнѣ, Фрэнкъ?

-- Что я могу сказать? Онъ робкій, осторожный человѣкъ. Его напугали этимъ ожерельемъ и онъ поступаетъ дурно. Но мужъ онъ будетъ хорошій. Онъ не мотъ. Онъ знатенъ. Всѣ его родные люди достойные уваженія. Когда вы сдѣлаетесь лэди Фонъ, всякій домъ въ Англіи будетъ для васъ открытъ. Лордъ Фонъ не богатъ, но вдвоемъ съ нимъ вы будете богаты.

-- Что все это безъ любви?

-- Въ его любви къ вамъ я не сомнѣваюсь. Когда вы сдѣлаетесь его женою, онъ будетъ нѣжно васъ любить.

-- Ахъ, да!-- какъ любилъ бы лошадь или картину. Развѣ въ этомъ состоитъ восторгъ любви? Развѣ это ваша идея о любви? Развѣ такимъ образомъ вы любите вашу жеманницу?

-- Не бранитесь, Лиззи.

-- Я буду говорить о ней что хочу. Мы съ вами должны быть друзьями, почему же я не могу говорить? Нѣтъ;-- не хочу я имѣть такой дружбы! Она жеманна. Если это вамъ нравится, что за бѣда, если я это говорю? Я не жеманна. Я это знаю. По-крайней-мѣрѣ я не притворяюсь. Когда она сдѣлается вашей женой, желала бы я знать, понравятся ли вамъ ея манеры.

Онъ еще не говорилъ ей, что Люси будетъ его женой; онъ не сказалъ этого и теперь. Онъ думалъ было сказать ей, но не сказалъ. Онъ говорилъ себѣ, что это только затруднитъ его настоящее положеніе. Такъ-какъ свадьба отлагалась на годъ, можетъ быть, лучше для Люси не объявлять этого открыто. Такимъ образомъ разсуждалъ онъ самъ съ собою, но тѣмъ не менѣе зналъ хорошо, что онъ не говорилъ только оттого, что это лишило бы нѣкоторой пріятности его дружбу съ кузиной Лиззи.

-- Если я женюсь, сказалъ онъ: -- надѣюсь, мнѣ будетъ нравиться обращеніе моей жены.

-- Разумѣется, вы не хотите сказать мнѣ всего. Я не ожидаю отъ васъ откровенности. Я не думаю, чтобъ мужчина былъ способенъ къ истинной откровенности съ своимъ другомъ. Мужчины, даже когда любятъ другъ друга, говорятъ о политикѣ или о деньгахъ, но я сомнѣваюсь, дѣйствительно ли они высказываютъ свои мысли и желанія другъ другу.

-- А развѣ женщины сообщительнѣе?

-- Конечно. Неужели я не говорила бы вамъ всего, еслибъ вамъ только интересно было слушать? Всѣ мои мысли открыты для васъ, если только вы желаете читать ихъ. Я ничего не могу отъ васъ скрывать. О, Фрэнкъ, если вы понимаете меня, вы могли бы меня спасти -- отъ всякаго несчастья.

Она сказала это такъ хорошо, что онъ не былъ бы мужчина, еслибъ не повѣрилъ ей. Она сидѣла теперь почти прямо, хотя ноги ея еще лежали на диванѣ, и наклонилась къ нему, какъ бы умоляя его о помощи; глаза ея были наполнены слезами, а губы раскрыты, какъ будто еще горѣли отъ ея энергичныхъ выраженій; руки были сложены. Она была очень мила, непреодолимо привлекательна. Для такого человѣка, какъ Фрэнкъ Грейстокъ, противиться ей въ настоящую минуту было невозможно. Есть мужчины, которые не могутъ не поддаться женщинѣ, если она умна, хороша и безсовѣстна. Съ ними можно начать борьбу, противъ которой у нихъ нѣтъ щита -- отъ которой они не могутъ удалиться въ крѣпость -- въ которой они не могутъ нанести удара. Когда такой слабый мужчина подвергнется такому нападенію, онъ можетъ иногда бѣжать, но даже жалкое спасеніе, представляемое бѣгствомъ, часто бываетъ отнято у него.

Какъ не походила она на Люси! Онъ вѣрилъ ей -- отчасти, а между тѣмъ эта мысль пришла ему въ голову. Когда Люси убѣждала серіозно, въ глазахъ ея тоже сверкала слеза, крошечная капелька, блестящій, прозрачный брилліантъ, никогда не выкатывавшійся, и все ея лицо сіяло краснорѣчивымъ чувствомъ -- но какъ не походили онѣ другъ на друга! Онъ зналъ, что это такая же разница, какъ между истиной и ложью -- а между тѣмъ онъ отчасти вѣрилъ лжи.

-- Еслибъ я зналъ какъ избавить васъ отъ одного тревожнаго часа, я сдѣлалъ бы это, сказалъ онъ.

-- Нѣтъ -- нѣтъ -- нѣтъ! прошептала она.

-- Неужели вы не вѣрите? Стало быть, вы меня не знаете?

Ему нечего было больше говорить, а для ея видовъ нужно было помолчать минуту, пока она вытирала глаза, возвращала спокойствіе и приготовлялась вести битву съ улыбкой. Она хотѣла вести битву, употребляя всѣ извѣстныя ей хитрости, напрягая всѣ нервы для того, чтобъ одержать побѣду, идя на встрѣчу всѣмъ возможнымъ опасностямъ, а между тѣмъ у ней не было опредѣленной цѣли. Она сама не знала, чего она добивается. Въ этотъ періодъ ея карьеры она не желала выйти за своего кузена -- рѣшивъ, что она хочетъ быть лэди Фонъ. Она не желала и того, чтобъ кузенъ сдѣлался ея любовникомъ -- въ обыкновенномъ смыслѣ любви. Гоняясь за свѣтскими выгодами, она была слишкомъ осторожна для того чтобы принести себя въ жертву подобному желанію. Она хотѣла, чтобы Фрэнкъ помогъ ей въ дѣлѣ о брилліантахъ, но такую помощь она могла имѣть, какъ знала хорошо, на условіяхъ гораздо болѣе легкихъ. Вѣроятно, въ сердцѣ ея было желаніе заставить Фрэнка измѣнить Люси Морисъ; но главная причина ея поведенія состояла въ желаніи придать всему другой видъ, вѣчно играть роль, а не жить своей собственной жизнью составляло для нея все.

-- Мы должны все-таки приступить къ фактамъ, сказалъ онъ чрезъ нѣсколько времени: -- я полагаю, для васъ гораздо лучше выйти за лорда Фона.

-- Если вы этого желаете.

-- Нѣтъ, я не могу этого сказать. Въ этомъ дѣлѣ вы должны руководиться собственнымъ разсудкомъ. Если вы этого желаете...

Она покачала головой.

-- Стало быть, вы сознаете, что это будетъ лучше?

Опять она покачала головой.

-- Лиззи, для васъ и для себя я долженъ объявить, что если вы не составили себѣ мнѣнія относительно этого брака, то и я не стану составлять никакого. Я не допущу васъ говорить, что я уговорилъ васъ выйти замужъ или отговорилъ выходить. Я не хочу подвергаться такому обвиненію.

-- Но вы можете сказать мнѣ, что я должна дѣлать.

-- Нѣтъ -- конечно, нѣтъ.

-- Подумайте какъ я молода и какъ вы стары -- сравнительно. Вы восемью годами старѣе меня. Вспомните -- не смотря на то что я вынесла -- мнѣ только дватцать-два года. Въ мои лѣта у другихъ женщинъ есть друзья, которые могутъ имъ совѣтовать. У меня нѣтъ никого -- только вы можете посовѣтовать мнѣ.

-- Вы приняли его предложеніе?

-- Да.

-- Я полагаю, что вы не совсѣмъ равнодушны къ нему?

Она помолчала и опять покачала головой.

-- Право я не знаю. Если вы хотите сказать, что я люблю его, какъ могла бы любить того чье сердце симпатизировало бы моему, конечно я его не люблю.

Она продолжала очень грустно качать головою.

-- Я уважала его, когда онъ сдѣлалъ мнѣ предложеніе.

-- Скажите прямо, что если вы уже рѣшились, то слѣдуетъ дайти до конца.

-- Вы думаете, что я должна?

-- Вы думаете это сами.

-- Пусть будетъ такъ, Фрэнкъ. Но, Фрэнкъ, я своей собственности не отдамъ. Вы не захотите, чтобъ я сдѣлала это. Это было бы малодушіемъ, теперь:-- не правда ли? Я знаю навѣрно, что это моя собственность.

-- Его довѣріе къ вамъ не должно зависѣть отъ этого.

-- Разумѣется; я именно это и говорю. Онъ не имѣетъ права вмѣшиваться. Когда онъ сдѣлалъ мнѣ предложеніе, онъ ничего объ этомъ не говорилъ. Но если онъ ко мнѣ не ѣдетъ, что а должна дѣлать?

-- Я думаю мнѣ надо повидаться съ нимъ, медленно сказалъ Фрэнкъ.

-- Вы повидаетесь? Это будетъ такъ хорошо съ вашей стороны. Я чувствую, что могу безопасно передать это дѣло въ ваши руки. Вы знаете, что я уѣзжаю тридцатаго. Я чувствую, что мнѣ лучше уѣхать отсюда, мнѣ опротивѣли шумъ, блескъ и вся лондонская суета. Вы пріѣдете двѣнадцатаго?

-- Такъ скоро я не пріѣду, сказалъ онъ послѣ нѣкотораго молчанія.

-- Но все-таки пріѣдете?

-- Да;-- около двадцатаго.

-- И, разумѣется, я увижу васъ?

-- О, да.

-- Стало быть у меня есть руководитель, на котораго я могу положиться. У меня нѣтъ брата, Фрэнкъ; подумали ли вы когда-нибудь объ этомъ?

Она протяула ему руку, онъ крѣпко ее пожалъ, а потомъ притянулъ гъ себѣ Лиззи. Въ одно мгновеніе, она очутилась на полу, на колѣняхъ у ногъ Фрэнка, а онъ обнялъ ее. Она подняла къ нему лицо и онъ прижался губами къ ея лбу.

-- Братъ мой! сказала она, откидывая голову назадъ и смотря ему въ лицо.

-- Да -- вашъ братъ.

Они сидѣли, или лучше сказать, играли роль въ задней гостиной, и изъ лакейской входъ велъ въ большую гостиную; вѣроятно, Лизи это знала, когда позволила себѣ принять позу, для измѣненія которой потребовалось бы минуты двѣ. Когда ливрейный слуга отворилъ двери, Фрэнку показалось, что это сдѣлалось неожиданно, но Лиззи успѣла вскочить прежде, чѣмъ ее застали въ этой позѣ. Быстрота, съ какою она вскочила, и ловкость, съ какою она не только придала другое выраженіе своему лицу, но и успѣла поправить растрепавшіеся волосы и платье, чтобъ принять посѣтителя, были изумительны. Видъ ея не показывалъ сознанія въ томъ, что ее застали врасплохъ, что очень непріятно для того, кто имѣетъ этотъ видъ; между тѣмъ какъ Фрэнкъ, когда доложили о лордѣ Фонѣ, сознавалъ, что его обращеніе неловко и вообще вся наружность взволнована.

Лиззи такъ мало была взволнована, какъ будто только въ эту минуту горничная кончила ея туалетъ. Она очень мило встрѣтила лорда Фона, держала его руку довольно долго, чтобъ показать, что она имѣетъ на это право болѣе всякой другой женщины, а потомъ прошептала имя своего кузена. Оба гостя пожали другъ другу -- и посмотрѣли другъ на друга, какъ смотрятъ люди, которые знаютъ, что они не друзья, и думаютъ, что могутъ сдѣлаться врагами. Лордъ Фонъ, рѣдко забывавшій что-нибудь, конечно, не забылъ сааба; а Фрэнкъ зналъ, что можетъ быть ему скоро придется заговорить съ его сіятельствомъ вовсе не въ дружелюбныхъ выраженіяхъ. Они сказали, однако, нѣсколько словъ о парламентѣ, погодѣ и о необходимости уѣхать изъ Лондона.

-- Фрэнкъ, сказала лэди Юстэсъ:-- пріѣдетъ въ августѣ стрѣлять моихъ тетеревей въ Портрэ. Онъ и для васъ оставитъ, милордъ, если будетъ знать, что вы пріѣдете.

-- Я обѣщаю лорду Фону оставить лучшихъ, сказалъ Фрэнкъ.

-- Я боюсь, что въ августѣ не могу быть въ Портрэ, сказалъ лордъ Фонъ: -- хотя очень желалъ бы. Одинъ изъ насъ долженъ остаться въ министерствѣ.

-- О, это противное министерство! воскликнула Лиззи.

-- Я нахожу, что вы, служащіе люди, еще хуже насъ адвокатовъ, сказалъ Фрэнкъ.-- Ну, Лиззи, прощайте. Навѣрно я васъ еще увижу до отъѣзда.

-- Разумѣется, сказала Лиззи.

Помолвленные остались вмѣстѣ. Они встрѣтились разъ на балѣ лэди Гленкоры, послѣ ссоры въ замкѣ Фонъ, и тамъ, по взаимному снисхожденію, не говорили о своихъ неудовольствіяхъ. Теперь онъ пріѣхалъ говорить о дѣлѣ, очень близко касавшемся обоихъ ихъ. Пока Фрэнкъ Грейстокъ находился въ комнатѣ, лорду Фону сравнительно было легко себя держать, но онъ зналъ заранѣе, что ему будетъ вовсе не легко остаться съ нею наединѣ. Лиззи начала.

-- Милордъ, сказала она: -- соображая все, что произошло между нами, я нахожу, что вы разыграли роль бѣглеца.

-- Да; -- я согласенъ съ этимъ... но...

-- Милордъ, я всегда прощаю, когда сознаются въ винѣ.

Она сѣла на свое прежнее мѣсто на диванѣ, а онъ помѣстился на томъ креслѣ, которое занималъ Фрэнкъ Грейстокъ. Лордъ Фонъ не имѣлъ намѣренія сознаваться въ винѣ и просить црощенія, но Лиззи была находчивѣе его и теперь онъ не могъ придумать, что ему сказать.

-- Я всегда скорѣе помню одно одолженіе чѣмъ десять проступковъ друга.

-- Лэди Юстэсъ, я добровольно не дѣлалъ никакихъ проступковъ.

-- Пусть такъ. Я не дамъ вамъ ни малѣйшаго предлога говорить, что вы слышали отъ меня упрекъ. Вы пріѣхали наконецъ, добро пожаловать. Не довольно ли этого для васъ?

Онъ хотѣлъ многое сказать ей о брилліантахъ и, когда вошелъ въ комнату, не нашелся ничего сказать ей о чемъ-либо другомъ. Тутъ предъ нимъ явился новый предметъ для размышленія. Долженъ онъ былъ или нѣтъ считать себя помолвленнымъ съ лэди Юстэсъ, было для него очень сомнительно; но это онъ зналъ навѣрно, что если она дала ему слово быть его женой, то ей не слѣдуетъ принимать своего кузена Фрэнка Грейстока въ замкѣ Портрэ, если тамъ не будетъ какой-нибудь старой дамы, не только почтенныхъ лѣтъ, но и высокаго званія, чтобы заботиться о приличіяхъ. Для него показалось почти оскорбительно, что это посѣщеніе устроено безъ его позволенія или вѣдома. Разумѣется, если онъ не связанъ помолвкою -- а мать и сестра уговоривали его желать, чтобы онъ не былъ связанъ -- тогда это не его дѣло. Если, однако, брилліанты будутъ отданы, тогда помолвка останется во всей силѣ,-- и въ такомъ случаѣ не можетъ быть и рѣчи о томъ, чтобы его невѣста принимала молодого человѣка -- хоть она вдова а молодой человѣкъ ея родственникъ. Разумѣется, онъ долженъ былъ бы прежде заговорить о брилліантахъ; по другой предметъ вкрался въ его мысли и онъ всталъ втупикъ.

-- Развѣ мистеръ Грейстокъ поѣдетъ съ вами въ Шотландію? спросилъ онъ.

-- О нѣтъ! Я поѣду тридцатаго числа и совсѣмъ не знаю, когда онъ намѣренъ быть тамъ.

-- Онъ поѣдетъ послѣ васъ въ Портрэ.

-- Да,-- онъ поѣдетъ послѣ меня, разумѣется.

Лордъ Фонъ всталъ втупикъ больше прежняго.

-- Фрэнкъ пріѣдетъ послѣ меня, другіе охотники также пріѣдутъ послѣ меня.

-- Онъ прямо пріѣдетъ въ замокъ Портрэ?

-- Ни прямо, ни косвенно. Именно теперь, лордъ Фонъ, я не расположена принимать гостей -- даже, человѣка, котораго я такъ люблю, какъ кузена Фрэнка. Горы Портрэ довольно обширны, а позади нихъ есть маленькій охотничій домикъ.

-- О! сказалъ лордъ Фонъ, чувствуя, что ему лучше тотчасъ приступить къ брилліантамъ.

-- Если вы, милордъ, можете пріѣхать къ намъ на день, кузенъ мой и его пріятель навѣрно явятся въ замокъ, такъ что васъ не допустятъ остаться втроемъ со мною и мисъ Мэкнёльти.

-- Теперь это невозможно, сказала лордъ Фонъ и замолчалъ.-- Лэди Юстэсъ, продолжалъ онъ: -- положеніе, въ которомъ мы находимся съ вами относительно другъ друга, не совсѣмъ пріятно.

-- Вы не можете сказать, что этому причиною я, сказала она съ улыбкой.-- Вы просили меня о томъ, что мужчины считаютъ милостью, и я согласилась -- можетъ быть, слишкомъ скоро.

-- Я знаю, что очень обязанъ вамъ, лэди Юстэсъ.

Онъ опять замолчалъ.

-- Лордъ Фонъ!

-- Я надѣюсь, вы повѣрите, что ничего не можетъ быть дальше отъ моихъ мыслей, какъ намѣреніе безпокоить васъ моими поступками.

-- А вы меня терзаете, милордъ.

-- Вы терзаете меня. Я узналъ, что у васъ въ рукахъ брилліанты которые я не могу дозволить имѣть моей женѣ.

-- Я не ваша жена, лордъ Фонъ.

Говоря это, она приподнялась и сѣла прямо.

-- Это правда. Вы не жена моя, но вы обѣщали сдѣлаться моей женой.

-- Продолжайте, сэръ.

-- Я съ гордостью думалъ, что достигъ такого счастья. Потомъ началось это дѣло о брилліантахъ.

-- Какое вамъ дѣло до моихъ брилліантовъ -- вы имѣете на это право не болѣе всякаго другого человѣка.

-- Мнѣ сказали, что они не ваши.

-- Кто вамъ сказалъ?

-- Многіе. Мистеръ Кэмпердаунъ.

-- Если вы, милордъ, намѣрены вѣрить больше повѣренному, чѣмъ мнѣ, въ такомъ дѣлѣ, гдѣ кромѣ меня никто не можетъ знать правды, то стало быть вы недостойны быть моимъ мужемъ. Брилліанты принадлежатъ мнѣ, и если вы сдѣлаетесь моимъ мужемъ, то они должны остаться моей собственностью по особенному условію. Они должны остаться моими и я сдѣлаю съ ними что хочу. Я хочу доставить себѣ удовольствіе, когда женится мой сынъ, надѣть ихъ на шею его невѣсты.

Она держала себя хорошо и сказала это съ достоинствомъ.

-- Я хочу только сказать, началъ лордъ Фонъ: -- что я долженъ считать нашу помолвку уничтоженной, если вы не согласитесь отдать эти брилліанты мистеру Кэмпердауну.

-- Я не отдамъ ихъ мистеру Кэмпердауну.

-- Стало быть... стало быть... стало быть...

-- А я позволю себѣ сказать вамъ, лордъ Фонъ, что вы ведете себя не какъ честный человѣкъ. Теперь я передамъ это дѣло моему кузену, мистеру Грейстоку.

Она величественно вышла изъ комнаты, а лордъ Фонъ долженъ быль убираться изъ дома какъ могъ. Онъ постоялъ минутъ пять съ шляпой въ рукѣ, а потомъ вышелъ и самъ отворилъ для себя парадную дверь.