Бриллианты Юстэсов

Глава XI. ЛОРДЪ ФОНЪ ВЪ СВОЕМЪ КАБИНЕТѢ.

Новость скоро распространилась по всему Лондону -- какъ Лиззи и намѣревалась. Она вдругъ рѣшила, что лордъ Фонъ не долженъ ускользнуть изъ ея рукъ, и принялась за дѣло тѣмъ способомъ, который мы описали. Фрэнкъ Грейстокъ сказалъ Джону Юстэсу, а Джонъ Юстэсъ сказалъ Кэмпердауну прежде чѣмъ лордъ Фонъ по своей медлительности успѣлъ посовѣтоваться съ повѣреннымъ объ ожерельѣ.

-- Боже милостивый -- лордъ Фонъ! сказалъ старый повѣренный, когда это извѣстіе было ему сообщено: -- ну -- да;-- ему нужны деньги. Я ему не завидую; больше ничего сказать я не могу. Мы теперь получимъ брилліанты, Джонъ. Лордъ Фонъ не позволитъ своей женѣ удерживать у себя вещь, не принадлежащую ей.

Потомъ дня чрезъ два самъ лордъ Фонъ пріѣхалъ въ контору Кэмпердауна.

-- Кажется, я могу васъ поздравить, милордъ, сказалъ повѣренный.-- Я слышалъ, что вы женитесь... я не могу сказать, чтобъ на моей кліенткѣ, но на вдовѣ моего кліента. Лэди Юстэсъ красавица и имѣетъ очень хорошій доходъ; она пожизненно владѣетъ всѣмъ доходомъ съ шотландскаго помѣстья.

-- Развѣ только пожизненно? спросилъ лордъ Фонъ.

-- Разумѣется, тутъ была маленькая ошибка съ ея стороны;-- по-крайней-мѣрѣ мнѣ такъ говорили. Женщины никогда не понимаютъ этихъ вещей, а все ясно какъ день. Будь у ней второй сынъ, онъ получилъ бы это имѣніе. Теперь же оно отойдетъ къ остальному имѣнію -- какъ и слѣдуетъ. Четыре тысячи въ годъ доходъ не дурной, соображая, какъ она еще молода и что у ней не было и шести пенсовъ своихъ собственныхъ. Послѣ смерти адмирала не осталось и шести пенсовъ, милордъ.

-- Я это слышалъ.

-- Не осталось и шести пенсовъ. Это все деньги Юстэсовъ. Кромѣ того, она получила шесть или восемь тысячъ наличными. Я никогда не видалъ такой прелестной молодой вдовы -- и такой умной.

-- Да; -- она умна.

-- Кстати, лордъ Фонъ, такъ какъ вы удостоили пожаловать ко мнѣ, я позволю себѣ сообщить вамъ, что о фамильныхъ брилліантахъ есть одно глупое недоразумѣніе.

-- Я за этимъ и пріѣхалъ, сказалъ лордъ Фонъ.

Тутъ Кэмпердаунъ съ своей обычной непринужденностью и откровенностью, не обвиняя невѣсту при женихѣ, объяснилъ все дѣло объ ожерельѣ, выразивъ свое мнѣніе, что лэди Юстэсъ, безъ сомнѣнія неизвѣстна его цѣнность. Лордъ Фонъ слушалъ, но говорилъ очень мало. Особенно не упоминалъ о томъ, что лэди Юстэсъ давала оцѣнивать эти брилліанты.

-- Я полагаю, они настоящіе? спросилъ онъ.

Кэмпердаунъ увѣрилъ его, что это самые настоящіе брилліанты, которые когда-либо были привозимы изъ Голконды и проходили чрезъ руки Гарнета.

-- Эти бриліанты извѣстны не менѣе другихъ фамильныхъ брилліантовъ въ Англіи, сказалъ Кэмпердаунъ.-- Она попала въ дурныя руки, продолжалъ онъ.-- Маубрэ и Мопусъ -- ужасные люди, акулы, заставляющіе стыдиться людей одной съ ними профессіи, и я право боялся, что будутъ у насъ хлопоты, но теперь, разумѣется, все будетъ сдѣлано какъ слѣдуетъ -- и еслибъ только она пріѣхала ко мнѣ, скажите ей, что я сдѣлаю все зависящее отъ меня для ея успокоенія. Если она хочетъ взять другого повѣреннаго, разумѣется, она имѣетъ на это право. Только растолкуйте ей, кто такіе Маубрэ и Мопусъ. Ваша жена, лордъ Фонъ, не должна имѣть никакого дѣла съ Маубрэ и Модусомъ.

Каждое слово Кэмпердауна было для лорда Фона святою истиной.

А между-тѣмъ читатель понимаетъ, что Кэмпердаунъ не вполнѣ выразилъ свое мнѣніе въ этомъ разговорѣ. Онъ говорилъ о вдовѣ въ дружелюбныхъ выраженіяхъ, увѣряя, будто она просто ошибается относительно своихъ правъ на шотландское помѣстье, ошибается и на счетъ брилліантовъ; -- между тѣмъ какъ въ дѣйствительности онъ считалъ ее недобросовѣстной, лживой и злой фуріей. Еслибъ лордъ Фонъ посовѣтовался съ нимъ, какъ кліентъ, а не пріѣхалъ къ нему уже женихомъ, онъ откровенно выразилъ бы свое мнѣніе; но повѣренный не обязанъ говорить своему кліенту дурное о женщинѣ, которую онъ сосваталъ. Относительно имѣнія онъ сказалъ правду, и думалъ, что говоритъ правду и о томъ, что дѣло о брилліантахъ легко можно будетъ уладить. Когда лордъ Фонъ простился, Кэмпердаунъ опять сказалъ себѣ, что въ денежномъ отношеніи эта партія очень выгодна для его сіятельства, но сама невѣста слишкомъ дорога для этой цѣны.

"Можетъ быть, это ему все-равно, сказалъ себѣ Кэмпердаунъ:-- но я не женился бы на такой женщинѣ, еслибъ ей принадлежала вся Шотландія."

Въ этомъ разговорѣ многое огорчило лорда Фона. Во-первыхъ, золотая надежда о томъ, что это имѣніе потомственное, рушилось. Онъ никогда этому не вѣрилъ, но надѣяться можно даже, когда не вѣришь. Потомъ онъ совершенно убѣдился, что Лиззи обязана отдать брилліанты -- и что ее принудятъ ихъ отдать. О томъ, на сколько эти брилліанты увеличили бы его состояніе, онъ не очень думалъ;-- но не могъ удержаться, чтобы не подумать о жадности Лиззи къ нимъ. Простое объясненіе Кэмпердауна, бывшее для него святой истиной, нисколько не согласовалось съ разсказомъ Лиззи. Сэр-Флоріанъ, конечно, не подарилъ бы такихъ брилліантовъ такимъ образомъ. Сэр-Флоріанъ не заказалъ бы отдѣльнаго желѣзнаго сундука для нихъ, для того чтобы они безопасно хранились въ спальнѣ его жены. Потомъ она давала ихъ оцѣнить и очевидно постоянно думала о своемъ сокровищѣ. Бѣдному бережливому пэру можно было постоянно думать о своихъ деньгахъ, но лорду Фону очень хорошо было извѣстно, что такая молодая женщина, какъ лэди Юстэсъ, должна была бы думать о другомъ. Когда онъ подписывалъ письма въ министерствѣ ост-индскихъ дѣлъ, отдыхая въ то время, когда оставался одинъ, между разборомъ новыхъ дѣлъ, становясь по временамъ, спиною къ камину, голова его была наполнена всѣмъ этимъ. Онъ не могъ быстро распознавать истину, но понималъ ее, когда она обнаруживалась ему. Лиззи неоспоримо была жадна, фальшива и недобросовѣстна. А -- хуже всего -- она осмѣлилась назвать его въ лицо ничтожнымъ существомъ, потому что онъ не хотѣлъ поддерживать ея жадности, лжи и недобросовѣстности! А между тѣмъ онъ полмолвленъ съ нею!

Тутъ онъ подумалъ о Вайолетъ Эфингамъ, которую онъ любилъ когда-то, и имъ овладѣло нѣкоторое опасеніе, что самъ онъ жаденъ и себялюбивъ. А между-тѣмъ что же оставалось дѣлать такому человѣку какъ онъ? Разумѣется, для поддержанія конституціи его родины должны быть будущіе лорды Фоны. А будущихъ лордовъ Фоновъ не можетъ быть, если онъ не женится; -- но можетъ ли онъ жениться безъ денегъ?

-- Мужикъ можетъ жениться на комъ хочетъ, сказалъ лордъ Фонъ, прижимая руку ко лбу и опуская фалды фрака, когда думалъ о своей высокой и опасной участи, стоя спиной къ камину, между-тѣмъ какъ огромная груда писемъ лежала предъ нимъ, ожидая подписи.

Это было вечеромъ въ субботу, и такъ-какъ въ парламентѣ засѣданія не было, то лорду Фону нечего было торопиться изъ канцеляріи. Онъ занималъ въ министерствѣ большой, хорошо меблированный кабинетъ, выходившій въ Сен-Джемскій паркъ, и оглядываясь вокругъ, говорилъ себѣ, что его счастье должно быть тутъ, а не въ спокойствіи домашней жизни. Палата лордовъ, изъ которой никто не могъ его выгнать, и офиціальная жизнь -- пока онъ можетъ удержаться въ ней -- должны составлять для него все. Онъ сосваталъ эту женщину и долженъ жениться на ней. Онъ не видалъ никакого способа избавиться отъ этого. Ея дохода достанетъ на содержаніе ея дома, а потомъ, вѣроятно, явятся новые лорды Фоны. Свѣтъ могъ бы лучше устроить его, еслибы онъ успѣлъ понравиться Вайолетъ Эфингамъ. Онъ былъ способенъ любить -- и очень способенъ оставаться постояннымъ женщинѣ, вѣрной ему.

Онъ отеръ слезы, садясь подписывать огромныя пачки писемъ. Когда онъ читалъ то письмо, въ которомъ давались инструкціи относительно правъ сааба, онъ вспомнилъ о нападкахъ Фрэнка Грейстока и объ его кузинѣ. Было время, когда онъ опасался, чтобы кузенъ не женился на кузинѣ. Въ эту минуту онъ произнесъ проклятіе противъ депутата отъ Бобсборо, проклятіе, отъ котораго можетъ быть удержался бы, еслибъ депутатъ освободилъ его отъ невѣсты.

Тутъ дверь отворилась и курьеръ доложилъ ему, что мисстрисъ Гитауэ ждетъ его въ пріемной. Мистрисъ Гитауэ, разумѣется, тотчасъ просили пожаловать въ кабинетъ товарища министра.

Мистрисъ Гитауэ была женщина энергичная -- самая энергичная изъ всего семейства Фонъ -- но она пріѣхала теперь по дѣлу, которое требовало всей ея энергіи. Она сказала матери, что передастъ "Фредерику" все, что думаетъ объ его невѣстѣ, и пріѣхала теперь привести въ исполненіе свою угрозу. Она приглашала брата обѣдать, но онъ отказался. У него было столько приглашеній, что не доставало времени обѣдать у родныхъ. Она заѣхала къ нему на квартиру, которую онъ занималъ въ улицѣ Викторія -- но разумѣется не застала его тамъ; ѣхать къ нему въ клубъ было не совсѣмъ ловко -- и она рѣшилась пріѣхать къ нему въ министерство. Съ самаго начала свиданія мистрисъ Гитауэ выказала свою энергію. Она начала говорить о свадьбѣ и не поздравила брата.

-- Милый Фредерикъ, сказала она: -- ты знаешь, что мы всѣ привыкли уважать тебя.

-- Что это значитъ, Клара?

-- Это значитъ, что ты долженъ мнѣ простить, если я болѣе забочусь о твоей будущей карьерѣ, чѣмъ всякая другая сестра.

-- Теперь я знаю, что ты хочешь сказать мнѣ что-нибудь непріятное.

-- Да, Фредерикъ. Я слышала такъ много дурного о лэди Юстэсъ!

Товарищъ министра, сидя въ своемъ большомъ креслѣ, молчалъ нѣсколько времени.

-- Чтоже дурное слышала ты, Клара? спросилъ онъ наконецъ.-- Дурное говорятъ о многихъ -- какъ тебѣ извѣстно. Я увѣренъ, что ты не пожелаешь повторять клевету.

Мистрисъ Гитауэ нельзя было заставить замолчать такимъ образомъ.

-- Конечно, не клевету, Фредерикъ. Но когда я слышу, что ты намѣреваешься возвести эту женщину въ званіе и положеніе твоей жены, тогда разумѣется истина или ложь этихъ слуховъ становятся очень важны для всѣхъ насъ. Какъ ты думаешь, не лучше ли тебѣ повидаться съ мистеромъ Кэмпердауномъ?

-- Я видѣлся съ нимъ.

-- Что же онъ говоритъ?

-- Что можетъ онъ сказать? Лэди Юстэсъ ошиблась на счетъ своего имѣнья, а тѣ, которые слышали, какъ она говорила объ этомъ, позаботились разгласить, что она умышленно говорила неправду. Вотъ это я называю клеветой, Клара.

-- А слышалъ ты о ея брилліантахъ?

Мистрисъ Гитауэ намекала о тѣхъ слухахъ, которые дошли до нея о долгѣ Лиззи Гартеру и Бенджамину, когда она вышла за сэр-Флоріана; но лордъ Фонъ, разумѣется, подумалъ о брилліантовомъ ожерельѣ.

-- Да, сказалъ онъ: -- я все слышалъ. Кто тебѣ сказалъ?

-- Я знаю это давно. Сэр-Флоріанъ никогда не могъ этого забыть.

Лордъ Фонъ опять не понялъ ничего, но не хотѣлъ компрометировать себя новыми разспросами.

-- Потомъ ея поступокъ съ лэди Линлитго, которая была ея единственнымъ другомъ до ея замужства, былъ очень нехорошъ. Спроси семейство декана, что оно думаетъ о ней. Мнѣ кажется, и они скажутъ тебѣ то же самое.

-- Фрэнкъ Грейстокъ самъ имѣлъ намѣреніе жениться на ней.

-- Да -- изъ-за ея денегъ, можетъ быть;-- потому что у него нѣтъ ни копейки. Милый Фредерикъ, я только желаю предостеречь тебя. Разумѣется, это очень непріятно и я дѣлаю это только потому, что считаю это своей обязанностью. Я думаю, что она хитра и очень фальшива. Она обманула сэр-Флоріана на счетъ своихъ долговъ; -- и онъ не могъ оправиться послѣ того, какъ разузналъ, какова она. Если она наговорила тебѣ лжи, разумѣется, ты можешь разойтись съ нею. Милый Фредерикъ, я надѣюсь, что ты не разсердишься на меня.

-- Больше ничего? спросилъ онъ.

-- Больше ничего.

-- Я буду это помнить, сказалъ онъ: -- разумѣется, это не очень пріятно.

-- Я знаю, что это непріятно, сказала мистрисъ Гитауэ, вставая и прощаясь съ дружелюбнымъ, родственнымъ привѣтствіемъ, которое было принято не очень дружелюбно.

Это было очень непріятно. Въ это самое утро лордъ Фонъ получилъ письма отъ декана и епископа изъ Бобсборо, которые поздравляли его съ помолвкой -- достойные духовные сановники оба сочли за нужное удостовѣриться въ справедливости заявленія Лиззи. Слѣдовательно, лорду Фону сдѣлалось извѣстно, что лэди Юстэсъ разгласила о своей помолвкѣ. Это сдѣлалось извѣстно всѣмъ, и бракъ не могъ быть разрушенъ безъ публичной огласки.