Бриллианты Юстэсов

Глава XXXI. ВТОРОЙ ПРІѢЗДЪ ФРЭНКА ГРЕЙСТОКА ВЪ ПОРТРЭ.

На этотъ разъ Фрэнкъ Грейстокъ отправился въ Портрэ съ намѣреніемъ остановиться въ замкѣ на то короткое время, которое онъ останется въ Шотландіи. Онъ ѣхалъ туда по дѣлу кузины -- не для охоты за тетеревами или другихъ удовольствій, и намѣревался остаться очень короткое время -- можетъ быть, только одну ночь. Его кузина, сверхъ того, говорила, что у ней будутъ гости, и въ такомъ случаѣ въ его поступкѣ никакого неприличія не будетъ.

А будутъ у ней гости, или не будутъ, какую разницу это можетъ сдѣлать? Гауранъ уже видѣлъ то, что можно было видѣть, и сдѣлалъ все зло, какое можно было сдѣлать. Онъ могъ, если хотѣлъ, распустить слухи въ окрестностяхъ и можетъ быть, даже сообщить о томъ, что онъ видѣлъ, юстэсовской партіи -- Джону Юстэсу, Кэмпердауну и лорду Фону. Это зло, если только это зло, слѣдуетъ принимать съ рѣшительнымъ равнодушіемъ. Фрэнкъ прямо отправился въ замокъ и былъ принятъ спокойно, но очень любезно кузиной Лиззи.

Въ Портрэ не было гостей, но очень извѣстная женщина, мистрисъ Карбункль, съ племянницей мисъ Ронокъ, недавно уѣхали, также же какъ и извѣстный вельможа лордъ Джорджъ де-Брюсъ Карутерсъ. Лордъ Джорджъ и мистрисъ Карбункль часто видѣлись другъ съ другомъ, хотя, какъ всѣмъ было извѣстно, между ними не было ничего, кромѣ самой простой дружбы.

Былъ тамъ также сэр-Грифинъ Тьюитъ, молодой баронетъ, влюбленный, какъ предполагали, въ великолѣпную красавицу Лучинду Ронокъ. Объ этихъ знатныхъ друзьяхъ -- съ которыми Лиззи познакомилась въ Лондонѣ -- мы ничего не будемъ говорить пока, такъ какъ ихъ не было въ замкѣ, когда пріѣхалъ Фрэнкъ. Когда онъ пріѣхалъ, по умышленному ли плану, или по случайнымъ обстоятельствамъ, у Лиззи въ Портрэ никого не было -- кромѣ вѣрной мисъ Мэкнёльти.

-- Я думалъ, что найду у васъ всѣхъ гостей, сказалъ Фрэнкъ -- онъ говорилъ это въ присутствіи вѣрной Мэкнёльти.

-- У насъ были гости, но только на два дня. Они опять пріѣдутъ въ ноябрѣ. Вы охотитесь -- не такъ ли, Фрэнкъ?

-- У меня нѣтъ времени для охоты. Вы зачѣмъ спрашиваете?

-- Я буду ѣздить на охоту. Это далеко отсюда, миль десять или двѣнадцать, но здѣсь почти всѣ охотятся. Мистрисъ Карбункль опять пріѣдетъ, а лучше ея никто въ Англіи не охотится;-- и лордъ Джорджъ опять будетъ.

-- Кто этотъ лордъ Джорджъ?

-- Вы помните лорда Джорджа Карутерса, котораго мы всѣ знали въ Лондонѣ.

-- Какъ! высокій мужчина съ впалыми глазами и огромными усами, жизнь котораго составляетъ тайну для всѣхъ? Онъ будетъ у васъ?

-- Онъ мнѣ правится именно потому, что не похожъ ни на кого. И сэр-Грифинъ Тьюитъ будетъ.

-- Который похожъ на всѣхъ.

-- Ну;-- да; бѣдный сэр-Грифинъ! Дѣло въ томъ, что онъ страстно влюбленъ въ племянницу мистрисъ Карбункль.

-- Не дѣлайтесь свахой, Лиззи, сказалъ Фрэнкъ.-- Мы всѣ согласны въ томъ, что сэр-Грифинъ дуракъ, но я нахожу, что у него достаетъ ума съ весьма малыми средствами выдавать себя за богача. Онъ въ ссорѣ съ матерью, съ сестрами и съ младшимъ братомъ.

-- Будь онъ даже въ ссорѣ съ бабушкой, для меня это не значитъ ничего, Фрэнкъ. О Лучиндѣ можетъ заботиться ея тетка, а сэр-Грифинъ пріѣдетъ съ лордомъ Джорджемъ.

-- Неужели вы снабдите всѣхъ ихъ лошадьми, Лиззи?

-- Ну не всѣхъ. Лордъ Джорджъ и Сэр-Грифинъ держатъ своихъ лошадей въ Трунѣ, Кильмарнокѣ, или не знаю, гдѣ-то тамъ. Дамы приведутъ по двѣ лошади, и у меня будутъ двѣ.

-- А экипажныя лошади?

-- Экипажныя лошади разумѣется здѣсь.

-- Это все будетъ стоить вамъ очень дорого, Лиззи.

-- Я тоже это говорю, сказала мисъ Мэкнёльти.

-- Живя здѣсь, я не истратила даже шилинга въ два мѣсяца, сказала Лиззи:-- все изъ экономіи, а между тѣмъ думаю, будто нѣтъ вдовы такой богатой какъ я. Конечно, средства мои позволяютъ мнѣ принимать немногихъ друзей одинъ мѣсяцъ въ году. Если я увижу, что средства мои не позволяютъ мнѣ этого, я отдамъ замокъ внаймы, а сама поѣду за-границу. Moжно ли предполагать, чтобы женщина заперлась здѣсь на шесть или на восемь мѣсяцевъ и все время не видѣлась ни съ кѣмъ?

Въ день пріѣзда Фрэнка ни слова не было сказано ни объ ожерельѣ, ни о лордѣ Фонѣ, ни о взаимномъ обязательствѣ, данномъ на скалахъ.

Фрэнкъ передъ обѣдомъ пошелъ посмотрѣть, какъ все идетъ и не обманываютъ ли вдову ея подчиненные. Притомъ ему любопытно было разузнать кое-что о такомъ дѣлѣ, относительно котораго его любопытство было скоро удовлетворено.

Только-что онъ дошелъ до зданій, находившихся за огородомъ по дорогѣ въ лѣсъ, какъ встрѣтился съ Анди Гаураномъ. Вѣрный слуга фамиліи Юстэсъ поднесъ руку къ шляпѣ и замахалъ головой, а потомъ молча и съ возобновленнымъ прилежаніемъ обратился къ работѣ, которою онъ занимался. Калитка дворика, на которомъ находился коровій хлѣвъ, снялась съ петли и Анди вбивалъ столбъ и укрѣплялъ заборъ. Фрэнкъ постоялъ съ минуту, посмотрѣлъ на его работу, а потомъ спросилъ объ его здоровьѣ.

-- Мнѣ некогда заботиться о своемъ здоровьѣ, мистеръ Грейстокъ.

Фрэнкъ сказалъ, что онъ жалѣетъ о разстройствѣ здоровья мистера Гаурана, и прошелъ мимо. Ему неприлично было упоминать о той маленькой сценѣ, въ которой Гауранъ велъ себя такъ дурно и кивалъ головой. Если лэди Юстэсъ простила дурное поведеніе Гаурана, то чѣмъ менѣе говорить объ этомъ, тѣмъ лучше.

Потомъ Фрэнкъ пошелъ по лѣсу и убѣдился, что заботливое усердіе Гаурана не уменьшилось оттого, что онъ не одобрялъ поведенія своей госпожи. Заборы были поправлены въ отсутствіе Фрэнка, дорога или тропинка, гдѣ возили лѣсъ, который лэди Юстэсъ имѣла право вырубить зимою, была вымощена камнями.

Фрэнкъ ни на минуту не оставался наединѣ съ кузиной въ этотъ вечеръ, но объ ожерельѣ разсуждали подробно въ присутствіи мисъ Мэкнёльти.

-- Разумѣется, оно мое, настаивала лэди Юстэсъ:-- и я могу дѣлать съ нимъ, что хочу. Если они будутъ дѣйствовать со мною такимъ образомъ, то я пожалуй продамъ его за что-нибудь -- только для того, чтобъ доказать, что я могу это сдѣлать. Я почти рѣшилась продать, а потомъ пошлю имъ деньги и велю отложить ихъ для моего маленькаго Флори. Не правда ли, что это будетъ имъ подѣломъ, Фрэнкъ?

-- Я бы этого не сдѣлалъ, Лиззи.

-- Почему же? Вы всегда говорите мнѣ, чего я не должна дѣлать, а никогда не скажете, что должна.

-- Это потому что я благоразуменъ и остороженъ. Если вы будете стараться продать брилліанты, васъ могутъ остановить, а потомъ не повѣрятъ вашему великодушному намѣренію.

-- Васъ не могутъ остановить, когда вы вздумаете продать это кольцо?

Кольцо подарила ему Люси послѣ помолвки; это былъ ея единственный подарокъ, купленный на заработанныя ею деньги, и она сама надѣла его на палецъ Фрэнку. Случайно или умышленно Фрэнкъ не носилъ его, когда прежде былъ въ Портрэ, и Лиззи тотчасъ замѣтила, что этой вещи она прежде не видала. Она знала хорошо, что Фрэнкъ не купитъ такого кольца. Кто подарилъ ему это кольцо? Фрэнкъ почти покраснѣлъ, посмотрѣвъ на эту вещицу, и Лиззи была увѣрена, что она подарена ему этимъ хитрымъ, пронырливымъ существомъ, Люси.

-- Дайте мнѣ взглянуть на это кольцо, сказала она.-- Никто не вздумаетъ остановить васъ, если вы захотите продать его мнѣ.

-- Маленькія вещицы всегда менѣе хлопотливы, чѣмъ большія, сказалъ онъ,

-- Что оно стоитъ? спросила Лиззи.

-- Оно не продается, Лиззи. Ваши брилліанты тоже продаваться не должны. Вы должны предоставить имъ начать судебное преслѣдованіе, если они хотятъ, и довольствоваться тѣмъ, чтобъ защищать вашу собственность. Послѣ этого вы можете поступить какъ хотите, но сохраните брилліанты въ цѣлости, пока дѣло не рѣшено. Будь на вашемъ мѣстѣ, я отдалъ бы ихъ банкирамъ.

-- Да; -- а потомъ, когда я потребую ихъ назадъ, мнѣ отвѣтятъ, что ихъ нельзя отдать мнѣ по запрещенію мистера Кэмпердауна или лорда-канцлера. Какая польза держать вещь подъ замкомъ? Вы носите ваше кольцо -- почему же мнѣ не носить мое ожерелье?

-- Я ничего не имѣю сказать противъ этого.

-- Впрочемъ, я не дорожу подобными вещами; не такъ ли, Джулія?

-- Мнѣ кажется, что эти вещи всѣ дамы любятъ, сказала глупѣйшая и упрямѣйшая изъ всѣхъ смиренныхъ пріятельницъ, мисъ Мэкнёльти.

-- Я вовсе ихъ не люблю и вы это знаете. Я ихъ ненавижу. Они составили несчастье моей жизни. О, какъ они мучатъ меня! Даже, когда я сплю, они снятся мнѣ, и я все думаю, что ихъ украдутъ. Они не дали мнѣ ни одной минуты счастья. Когда надѣваю ихъ, я всегда боюсь, что Кэмпердаунъ и сынъ схватятъ ихъ сзади. Я слишкомъ хорошо думаю о себѣ, чтобъ предположить, будто по милости ожерелья обо мнѣ станутъ думать лучше. Единственную пользу сдѣлали мнѣ эти брилліанты въ томъ отношеніи, что спасли меня отъ человѣка, который никогда меня не любилъ. Но они мои -- и поэтому я хочу оставить ихъ у себя. Хотя я женщина, я понимаю мои права и буду защищать ихъ. Если вы говорите, что я не должна продавать ихъ, Фрэнкъ, я сохраню ихъ, но стану носить ихъ такъ же, какъ вы носите на вашемъ пальцѣ этотъ залогъ любви. Никто не увидитъ ихъ безъ меня. Я стану надѣвать ихъ запросто на чай ко всякой старухѣ. Мистеръ Джонъ Юстэсъ обвиняетъ меня въ томъ, что я украла ихъ.

-- Кажется, Джонъ Юстэсъ не говорилъ о нихъ ни слова, сказалъ Фрэнкъ.

-- Ну, такъ мистеръ Кэмпердаунъ -- словомъ, люди, называющіе себя опекунами и покровителями моего сына, какъ-будто я не самая, лучшая его опекунша и покровительница. Я покажу имъ, по-крайней-мѣрѣ, что своей добычи не стыжусь. Я не вижу, зачѣмъ мнѣ запирать ихъ въ какой-нибудь грязный старый банкъ. Почему вы не пошлете въ банкъ ваше кольцо?

Фрэнкъ не могъ не чувствовать, что она говорила все это очень хорошо. Во-первыхъ, она очень мило обнаруживала свое полунасмѣшливое негодованіе. Хотя она употребляла нѣсколько сильныя выраженія, она дѣлала это съ такимъ видомъ, который изглаживалъ впечатлѣніе пошлости и запальчивости. И хотя негодованіе было отчасти насмѣшливо, оно было также отчасти дѣйствительно, а мужество и энергія Лиззи были привлекательны.

Грейстокъ наконецъ пріучилъ себя къ мысли, что Кэмпердаунъ не имѣлъ права предъявлять свое требованіе, и что вслѣдствіе этого несправедливаго требованія съ Лиззи Юстэсъ поступаютъ дурно.

-- Видѣли вы это яблоко раздора, спросила Лиззи:-- эту прекрасную Елену, за которую дерутся греки и римляне?

-- Я никогда не видалъ ожерелья, если вы говорите о немъ.

-- Я принесу его. Вамъ надо его видѣть; вамъ приходится говорить о немъ такъ часто.

-- Не могу ли принести его я? спросила мисъ Мэкнёльти.

-- Боже великій! какъ можно предполагать, чтобъ я держала это ожерелье менѣе чѣмъ подъ семью ключами и что у него можетъ быть замокъ, который кто-нибудь можетъ отворить кромѣ меня?

-- Гдѣ же эти семь ключей? спросилъ Фрэнкъ.

-- Близъ моего сердца, сказала Лиззи, приложивъ руку къ лѣвому боку: -- когда я сплю, ключи висятъ на моей шеѣ въ сумочкѣ, а сумочка постоянно сжата въ моей рукѣ. А подъ изголовьемъ у меня лежитъ ножъ, приготовленный для мистера Кэмпердауна, если онъ явится за брилліантами.

Она выбѣжала изъ комнаты и чрезъ двѣ минуты явилась съ ожерельемъ на шеѣ. Этой поспѣшностью она хотѣла показать, что разсказъ о замкахъ и ключахъ ожерелья шутка и что съ уборомъ, какъ онъ ни цѣненъ, она обращается такъ же равнодушно, какъ съ самой простой женской бездѣлушкой. Въ эти двѣ минуты она успѣла однако отпереть тяжелый желѣзный сундукъ, который всегда стоялъ подъ ея кроватью.

-- Вотъ! сказала она, швырнувъ ожерелье чрезъ столъ Фрэкку, такъ что онъ едва успѣлъ подхватить его.-- Говорятъ, что они стоятъ десять тысячъ. Можетъ быть, вы мнѣ не повѣрите, когда я скажу, что мнѣ было бы очень пріятно швырнуть ихъ въ синія волны, еслибъ я не думала, что Кэмпердаунъ и сынъ вытащутъ ихъ.

Фрэнкъ разложилъ ожерелье на столѣ и нагнулся разсмотрѣть его, между тѣмъ какъ мисъ Мэкнёльти подошла поглядѣть чрезъ его плечо.

-- И это стоитъ десять тысячъ? сказалъ онъ.

-- Такъ говорятъ.

-- И вашъ мужъ подарилъ ихъ вамъ, какъ другой даритъ вещь стоющую десять шилинговъ!

-- Точно такъ, какъ Люси Морисъ подарила вамъ это кольцо.

Фрэнкъ улыбнулся, но оставилъ безъ вниманія это замѣчаніе.

-- Я такой бѣдный человѣкъ, сказалъ онъ: -- что эта нитка, которую вы швыряете какъ игрушку, составила бы мое состояніе.

-- Возьмите и составьте себѣ состояніе, сказала Лиззи.

-- Для меня кажется ужасно держать въ рукахъ вещь такой громадной цѣнности, сказала мисъ Мэкнёльти, приподнявъ ожерелье со стола: -- на это можно бы купить помѣстье; не правда ли?

-- На это многія женщины могли бы купить мужа, сказала Лиззи: -- но на меня они не производятъ такого дѣйствія; не правда ли, Фрэнкъ?

-- Вы употребляли ихъ до-сихъ-поръ не съ этой цѣлью.

-- Хотите взять ихъ, Фрэнкъ? сказала Лиззи: -- возьмите со всѣми ихъ затрудненіями и заботами. Возьмите ихъ со всей тяжестью судебнаго преслѣдованія господъ Кэмпердауновъ. Это будетъ для меня такъ пріятно, какъ пріятны цвѣты въ маѣ.

-- Затрудненія слишкомъ тяжелы, сказалъ Фрэнкъ.

-- Вы предпочитаете колечко.

-- Гораздо больше.

-- Я не сомнѣваюсь, что вы правы, сказала Лиззи: -- кто боится подняться, тотъ не упадетъ. Но полюбуйтесь на нихъ, они останутся здѣсь на цѣлый вечеръ.

Говоря такимъ образомъ, она надѣла ожерелье на шею мисъ Мэкнёльти.

-- Какъ вы чувствуете себя, Джулія, съ помѣстьемъ на шеѣ? Пятьсотъ десятинъ по двадцати фунтовъ десятина. Назовемъ это годовымъ доходомъ въ пятьсотъ фунтовъ. Вотъ оно что!

По лицу мисъ Мекнёльти можно было подумать, будто это ей не нравится, но она осталась нѣсколько времени съ этой драгоцѣнной ношей, пока Фрэнкъ объяснялъ кузинѣ, что врядъ ли земля можетъ ей дать пять процентовъ.

Потомъ брилліанты были сняты и положены на столъ, и лэди Юстэсъ взяла ихъ съ собою, когда пошла спать.

-- Я похожа на какого-нибудь негоднаго человѣка въ "Тысячѣ одна ночь", сказала она:-- у котораго есть сокровище, вѣчно вводящее его въ хлопоты; но онъ не можетъ отвязаться отъ него, потому что ему подарилъ его какой-нибудь духъ. Наконецъ въ одно утро сокровище превратится въ булыжникъ, а онъ долженъ пойти въ водовозы, а тамъ сдѣлается счастливъ и женится на дочери короля. Какой королевскій сынъ найдется для меня, когда эти брилліанты превратятся въ булыжникъ? Спокойной ночи, Фрэнкъ!

Она ушла съ брилліантами и съ свѣчой.

На слѣдующій день Фрэнкъ предложилъ вести дѣловой разговоръ.

-- Это значитъ, что я должна сидѣть молча и смирно, пока вы будете читать мнѣ нравоученія, сказала Лиззи.

Но она покорилась и они вмѣстѣ пошли въ маленькую гостиную, выходившую на море -- ту комнату, гдѣ Лиззи держала Шелли и Байрона, занималась музыкой и акварельной живописью, а иногда мечтала о Корсарѣ.

-- Скажите же мнѣ, мой важный Менторъ, какъ долженъ поступить бѣдный, несвѣдущій Телемакъ женскаго рода, чтобъ свѣтъ не затопталъ его слишкомъ жестоко.

Фрэнкъ сначала разсказалъ ей, что произошло между нимъ и лордомъ Фономъ, и посовѣтовалъ написать этому несчастному вельможѣ, возвратить подарки, какіе она получила отъ него, и выразить съ кроткимъ, но понятнымъ сарказмомъ сожалѣніе, зачѣмъ они сошлись.

-- Я приготовляю для его сіятельства кое-что похуже этого, сказала Лиззи.

-- Вы говорите о личномъ свиданіи?

-- Конечно.

-- Мнѣ кажется, вы ошибаетесь, Лиззи.

-- Разумѣется, вамъ это кажется. Мужчины сдѣлались теперь такъ нѣжны, что не смѣютъ даже думать о наказаніи тѣхъ, кто поступаетъ дурно, и надѣются, что женщины будутъ еще нѣжнѣе и еще снисходительнѣе ихъ. Со мною поступили дурно.

-- Это правда.

-- И я хочу отмстить. Послушайте, Фрэнкъ; если вы смотрите на эти вещи не такъ, какъ я, перестанемъ говорить объ этомъ. Изъ всѣхъ существъ на свѣтѣ вы для меня теперь важнѣе всѣхъ. Можетъ быть, и прежде никто не былъ мнѣ такъ дорогъ, какъ вы. Но даже для васъ я не могу измѣнить мою натуру. Даже для васъ я не захотѣла бы измѣнить ее, еслибъ и могла... Этотъ человѣкъ оскорбилъ меня, и всѣ объ этомъ знаютъ. Я хочу ему отмстить, и всѣ объ этомъ узнаютъ. Я поступила дурно -- я это чувствую.

-- Въ какомъ отношеніи дурно?

-- Я сказала человѣку, котораго не любила, что выйду за него. Богу извѣстно, какъ я была наказана.

-- Можетъ быть, Лиззи, это лучше.

-- Гораздо лучше. Я скажу вамъ теперь, что никакъ не могла бы принудить себя пойти въ церковь вѣнчаться съ этимъ человѣкомъ. Я могла бы вѣнчаться съ человѣкомъ, котораго не люблю, но не съ тѣмъ, котораго я презираю.

-- Стало быть, вы спаслись отъ большого несчастья.

-- Да, -- но тѣмъ не менѣе онъ оскорбилъ меня; онъ отказывается отъ меня не оттого, что презираетъ меня -- даже и не оттого, что думаетъ, будто я взяла вещь мнѣ непринадлежащую.

-- Такъ отъ чего же?

-- Онъ боится, что свѣтъ скажетъ, будто я это сдѣлала. Бѣдное ничтожное существо! Но онъ будетъ наказанъ.

-- Я не знаю, какъ вы можете наказать его.

-- Предоставьте это мнѣ. Мнѣ предстоитъ другое дѣло потруднѣе.

Она помолчала, взглянула на Фрэнка, а потомъ потупила глаза въ землю. Онъ не сказалъ ничего и она продолжала:

-- Я должна извиниться предъ вами въ томъ, что приняла его предложеніе.

-- Я никогда васъ не осуждалъ.

-- Не на словахъ. Какъ вы могли это сдѣлать? Но если вы не осуждали меня въ сердцѣ, я презираю васъ. Я знаю, что вы презирали меня. Я видѣла это по вашимъ глазамъ, когда вы совѣтовали мнѣ или принять предложеніе этого жалкаго человѣка, или бросить его. Выскажитесь откровенно какъ мужчина. Не такъ ли?

-- Я никогда не думалъ, что вы любите его.

-- Люблю его! За что можетъ женщина его любить? Развѣ онъ не жалкая палка -- кусокъ сухого дерева, годный для столба, если женщинѣ нуженъ столбъ? Мнѣ тогда такъ нуженъ былъ столбъ!

-- Я не вижу почему.

-- Вы не видите?

-- Право нѣтъ. Очень естественно, что вы имѣли желаніе опять выйти замужъ.

-- Очень естественно, что я должна была имѣть желаніе опять выйти замужъ! Только-то? Иногда трудно понять, тупъ мужчина или лицемѣритъ такъ отлично, что кажется тупымъ. Я никакъ не могу представить себѣ, чтобъ вы были тупы, Фрэнкъ.

-- Стало быть, я долженъ быть отличный лицемѣръ.

-- Вы думали, что я приняла предложеніе лорда Фона потому что очень естественно опять желала выйти замужъ! Фрэнкъ, вы не думали ничего подобнаго. Я приняла его предложеніе въ гнѣвѣ, съ горя, съ отчаянія, потому что ожидала вашего предложенія -- а вы не предлагали мнѣ.

Она бросилась на кресло и смотрѣла на Фрэнка.

-- Вы сказали мнѣ, что обратитесь ко мнѣ, а держались поодаль. Это васъ, Фрэнкъ, я желала наказать тогда -- но въ этомъ не было наказанія для васъ. Когда это будетъ, Фрэнкъ?

-- Что такое? спросилъ онъ тихимъ голосомъ, почти остолбенѣвъ.

Какъ ему прекратить этотъ разговоръ и что онъ долженъ ей сказать?

-- Ваша свадьба съ этой хитрой штучкой, которая подарила вамъ кольцо -- этимъ жеманнымъ образцомъ женскаго приличія, у котораго достало смысла убѣдить васъ, что ея нравственности будетъ достаточно для вашего счастья.

-- Я не хочу, чтобъ Люси Морисъ бранили при мнѣ, Лиззи.

-- Развѣ это брань? Развѣ брань говорить, что она нравственна и прилична? Но, сэръ, я буду ее бранить. Я знаю, какова она, а ваши глаза закрыты. Она благоразумна, нравственна, благопристойна и жеманна, но она лицемѣрка и въ ея организмѣ нѣтъ сердца. Не бранить ее, когда она отняла отъ меня все... все... все, что было у меня на свѣтѣ! Ступайте къ ней. Право лучше ступайте тотчасъ. Я не имѣла намѣренія говорить вамъ всего этого, но высказалась, и вы должны оставить меня. Я не умѣю лицемѣрить -- я очень желала бы умѣть.

Онъ всталъ, подошелъ къ ней и хотѣлъ взять ея руку, но она вырвалась отъ него.

-- Нѣтъ! сказала она: -- никогда, никогда этого не дозволю, если вы не скажете мнѣ, что останетесь вѣрны обѣщанію, которое вы дали мнѣ на берегу. Правду или ложь говорили вы, сэръ?

-- Лиззи, не употребляйте со мною такихъ словъ.

-- Я не могу придумывать отборныхъ словъ, когда все вокругъ меня вертится и мозгъ горитъ. Что мнѣ до моихъ словъ? Скажите мнѣ одно слово, и пока жива, я буду произносить только такія слова, которыя могутъ сдѣлать вамъ удовольствіе. Если вы не можете сказать это слово, для меня все-равно, что вы или другіе будете думать о моихъ словахъ. Вы знаете мою тайну, и мнѣ все равно, кто бы ни узналъ ее другой. Во всякомъ случаѣ я могу умереть!

Она замолчала, а потомъ величественно вышла изъ комнаты.

Въ этотъ день Фрэнкъ долго гулялъ одинъ по горамъ; онъ дошелъ почти до Котэджа и опять вернулся, и ему сказали, что лэди Юстэсъ нездорова и легла въ постель.

Лиззи не пришла также къ обѣду. Фрэнкъ обѣдалъ съ мисъ Мэкнёльти и провелъ наединѣ съ нею весь вечеръ.

Фрэнкъ рѣшилъ во время прогулки, что онъ уѣдетъ изъ Портрэ на слѣдующій день, но онъ не рѣшился ни на что другое. Въ одномъ только онъ былъ убѣжденъ -- онъ помолвленъ съ Люси Морисъ и долженъ остаться вѣренъ ей. Его кузина была очаровательна -- и никогда не казалась она такъ прелестна, какъ въ ту минуту, когда сознавалась ему въ любви. Онъ удивлялся и восхищался ея мужествомъ, ея энергичнымъ выраженіемъ, ея силою. Онъ не могъ забыть, какъ полезенъ былъ бы ему ея доходъ. И вдобавокъ къ этому присоединилось нехорошее чувство -- мысли совершенно противорѣчившія тѣмъ добрымъ мыслямъ, которыя побудили его написать Люси Морисъ предложеніе сдѣлаться его женой -- мысли, что такой женщинѣ, какъ его кузина Лиззи, приличнѣе быть женой человѣка, брошеннаго какъ онъ въ свѣтъ, чѣмъ такой милой, тихой, скромной дѣвушкѣ, какъ Люси Морисъ. Но онъ помолвленъ съ Люси Морисъ и, слѣдовательно, ничего не подѣлаешь.

На слѣдующее утро онъ послалъ спросить кузину, увидится ли съ нею передъ отъѣздомъ. Ему все-таки было необходимо знать, какихъ повѣренныхъ выберетъ она, если Кэмпердаунъ выполнить свою угрозу и подастъ на нее прошенія въ судъ. Въ своей запискѣ онъ предлагалъ ей передать это дѣло въ руки Таунсенда, его друга.

Онъ получилъ въ отвѣтъ лоскутокъ бумажки, старый конвертъ, на которомъ были написаны имена Маубрэя и Мопуса широкимъ, размашистымъ почеркомъ и карандашомъ. Фрэнкъ сунулъ въ карманъ эту бумажку, чувствуя, что не можетъ спорить съ Лиззи въ эту минуту, и хотѣлъ ѣхать, когда пришли сказать, что лэди Юстэсъ все еще нездорова, но встала, и если это не обезпокоитъ его, то увидится съ нимъ передъ отъѣздомъ.

Онъ пошелъ за посланнымъ въ ту же маленькую комнатку, выходившую на море, и нашелъ тамъ Лиззи въ бѣлой блузѣ и съ распущенными волосами. Глаза ея были красны отъ слезъ, а лицо блѣдное, осунувшееся и плачевное.

-- Мнѣ очень жаль, что вы больны, Лиззи, сказалъ онъ.

-- Да, я больна;-- иногда бываю даже очень больна, но что за бѣда? Я послала за вами, Фрэнкъ, не за тѣмъ, чтобъ говорить о такихъ пошлостяхъ. Я должна просить васъ объ одной милости.

-- Разумѣется, я соглашусь на все.

-- Простите мое вчерашнее поведеніе.

-- О, Лиззи!

-- Скажите, что вы прощаете меня. Скажите!

-- Какъ я могу прощать то, въ чемъ не было вины?

-- Вина была: Скажите, что вы прощаете меня.

Она топнула ногою, прося прощенія.

-- Я прощаю васъ, сказалъ онъ.

-- А теперь прощайте!

Она бросилась къ нему на грудь и поцѣловала его.

-- Теперь ступайте, сказала она: -- и не пріѣзжайте болѣе ко мнѣ, если не хотите, чтобъ я сошла съ ума. Да благословитъ васъ Всемогущій Господь и сдѣлаетъ васъ счастливымъ!

Произнеся эту молитву, она отворила дверь, и ему больше ничего не оставалось какъ уйти.