Бриллианты Юстэсов

Глава XLIII. ЖИЗНЬ ВЪ ПОРТРЭ.

Утромъ Фрэнкъ уѣхалъ. Всѣмъ въ замкѣ онъ нравился кромѣ сэр-Грифина, который, когда онъ уѣхалъ, замѣтилъ Лучиндѣ, что онъ нестерпимый педантъ, одинъ изъ тѣхъ гордецовъ, которые считаютъ себя важными людьми, потому что засѣдаютъ въ парламентѣ. Лучиндѣ Фрэнкъ понравился, и она очень смѣло высказала это.

-- Я понимаю причину, возразилъ сэр-Грифинъ:-- вамъ всегда нравятся тѣ люди, которыхъ я не люблю.

Когда Фрэнкъ прощался, Лиззи оставила на минуту свою руку въ его рукѣ, и взглянула ему въ глаза.

-- Когда Люси должна быть осчастливлена? спросила она.

-- Я не знаю, будетъ ли Люси когда-нибудь, осчастливлена, возразилъ онъ:-- но я искренно желаю этого.

Ни слова болѣе не было сказано, и онъ вернулся въ Лондонъ.

Мистрисъ Карбункль и Лучинда оставались въ замкѣ Портрэ все Рождество, гораздо долѣе того срока, который сначала былъ назначенъ для ихъ посѣщенія. Лордъ Джорджъ и сэр-Грифинъ уѣзжали и возвращались нѣсколько разъ. Много охотились и много было любовныхъ сценъ, которыхъ здѣсь нѣтъ надобности описывать. Не разъ въ эти шесть, семь недѣль между сэр-Грифиномъ и Лучиндою возникала ссора, ожесточенная, шумная и рѣшительная, но лордъ Джорджъ и мистрисъ Карбункль всегда успѣвали мирить ихъ, и когда настало Рождество, помолвка еще имѣла прежнюю силу. Рѣшительное заявленіе, чтобы она была расторгнута и уничтожена, всегда дѣлалась со стороны Лучинды, а сэр-Грифинъ, когда видѣлъ, что Лучинда говоритъ серіозно, опять поддавался давнишнимъ желаніямъ и рѣшался достигнуть того, что хотѣлъ. Однажды онъ обошелся такъ грубо, чего однимъ униженнымъ извиненіемъ и можно было достигнуть этого. Онъ униженно извинился и послѣ того почувствовалъ, что у него подрѣзаны крылья и ему остается только повиноваться во всемъ. Лордъ Джорджъ увезъ его съ собой и привезъ опять назадъ, и ободрилъ его, -- и наконецъ, при помощи убѣжденій мистрисъ Карбунклъ, заставилъ согласиться назначить день свадьбы. Она должна была совершиться въ теченіе первой недѣли апрѣля. Когда они всѣ уѣдутъ изъ Портрэ, сэръ-Грифинъ отправится въ Лондонъ повидаться съ своимъ нотаріусомъ. Надо было составить брачный контрактъ и рѣшить что-нибудь относительно будущаго мѣстопребыванія.

Посреди всего этого Лучинда оставалась безучастна къ распоряженіямъ, но очень была мучительна для окружающихъ своимъ настоящимъ образомъ дѣйствій. Даже съ лэди Юстэсъ она обращалась рѣзко и невѣжливо. Съ теткой она по временамъ бывала свирѣпа. Лорду Джорджу она не разъ говорила въ лицо что онъ вовлекаетъ ее въ гибель.

-- Кой чортъ! да что-жъ вамъ надо? возражалъ ей лордъ Джорджъ.

-- Не выходить за этого человѣка.

-- Но вы же сами приняли его предложеніе. Я не уговаривалъ васъ соглашаться. Не въ богадѣльню же вы желаете поступить, надѣюсь.

Потомъ она такъ отчаянно скакала верхомъ, что всѣ лэрды въ Айрширѣ, приведенные въ смятеніе, повысыпали изъ своихъ помѣстій, и преобладало общее опасеніе, что ей не миновать какого-нибудь ужаснаго несчастья. И Лиззи, побуждаемая ревностью, пріучилась скакать такъ же отчаянно, и когда онѣ помчатся взапуски на охотѣ всегда поднимется тревога. Почесывая въ головѣ, Морганъ увѣрялъ, что онъ видалъ пьяныхъ головорѣзовъ, но никогда не видывалъ такихъ бѣдовыхъ дамъ. Лиззи, перескочивъ однажды стѣну, упала съ лошади и довольно сильно ушиблась; и Лучинда ударилась о перекладину воротъ. Однако Рождество прошло и замокъ Портрэ опустѣлъ, а катастрофы никакой не случилось.

Между Лиззи и мистрисъ Карбункль возникла такая большая дружба, что онѣ стали очень сообщительны. Были ли обѣ, или которая нибудь изъ нихъ, откровенны, конечно могло подвергнуться сомнѣнію. Мистрисъ Карбункль была вполнѣ откровенна, обсуждая съ своею пріятельницею опасную измѣнчивость въ причудахъ Лучинды и страшное отвращеніе, которое она, повидимому, питала къ сэр-Грифину. Но эти причуды и отвращеніе были такъ очевидны, что скрывать ихъ оказалось бы невозможно -- какая же польза въ откровенныхъ разговорахъ, если умалчивать о томъ, что повѣренная увидѣла бы сама безъ всякаго сообщенія?

-- Она вела бы себя точно такъ же съ каждымъ, кто бы ни былъ ея женихомъ, сказала мистрисъ Карбункль.

-- Надо полагать, отвѣтила Лиззи, удивляясь такому странному явленію въ женской натурѣ.

Но согласившись на счетъ того, что это фактъ -- именно, что Лучинда возненавидѣла бы каждаго мужчину, котораго предложеніе бы приняла -- онѣ обѣ были того мнѣнія, что свадьбѣ лучше состояться.

-- Надо же ей когда-нибудь выйти замужъ, говорила мистрисъ Карбункль.

-- Конечно, соглашалась Лиззи.

-- Съ ея красивою наружностью нельзя предположить, чтобъ она не вышла.

-- Никакъ нельзя, подтверждала Лиззи.

-- И я право не вижу, чтобъ она могла сдѣлать лучшую партію. Вѣдь у нея такая натура. Мнѣ это надоѣло порядкомъ, сознаюсь замъ. Въ пансіонѣ близъ Парижа ее никакъ переломить не могли. Никто никогда не былъ въ состояніи переломить ее. Вы можете судить объ этомъ по тому, какъ она ѣздитъ верхомъ.

-- Сэр-Грифинъ, я полагаю, долженъ сдѣлать это, сказала Лиззи смѣясь.

-- Да -- это, или совсѣмъ другое, знаете?

Но кто бы ни пересилилъ или былъ пересиленъ, относительно одного сомнѣнія не было -- свадьбѣ слѣдуетъ состояться.

-- Если не стоять на-своемъ съ такою дѣвушкою, какъ она, лэди Юстэсъ, ничего не сдѣлаешь.

Лиззи вполнѣ соглашалась. Какое ей дѣло, кто пересилитъ или будетъ пересиленъ, если только она успѣетъ провести свой челночекъ, не разбивъ его о скалы? Между тѣмъ скалы оказывались. Она не знала навѣрно, что дѣлать съ лордомъ Джорджемъ, который безспорно былъ корсаръ -- и наговорилъ ей премилыхъ вещей въ корсарскомъ духѣ. Однако изъ слуховъ, доходившихъ до нея, она заключила, что Фрэнкъ отказался или, по-крайней-мѣрѣ, намѣревается отказаться отъ дѣвчонки, жившей у лэди Линлитго.

Произошло нѣчто въ родѣ ссоры -- такъ по-крайней мѣрѣ она слышала отъ мисъ Мекнёльти, съ которою лэди Линлитго изрѣдка переписывалась, несмотря на ихъ прежнія неудовольствія. Отъ Фрэнка Лиззи часто получала письма, но онъ никогда не упоминалъ о Люси Морисъ. Еслибъ Фрэнкъ разошелся съ Люси, думала она, то онъ вернулся бы къ ней. А въ такомъ случаѣ кузенъ Фрэнкъ гораздо былъ бы надежнѣе корсара въ качествѣ несокрушимой скалы для опоры въ свѣтѣ.

Лиззи и мистрисъ Карбункль пришли къ самому удовлетворительному соглашенію относительно денегъ. Мистрисъ Карбункль очень было удобно оставаться въ Портрэ. Не оказывалось болѣе надобности вывозить Лучинду, чтобъ искать добычи. Единственный звѣрь, въ которомъ нуждались, былъ загнанъ; не очень роскошный олень, но каковъ бы ни былъ онъ, а все его взяли, и мистрисъ Карбункль очень казалось пріятно упрочить за собой и за племянницей домъ достаточно приличный, чтобъ удовлетворять общественное мнѣніе -- внѣ Лондона -- и лучше того, въ Шотландіи, у особы, имѣвшей титулъ, пользующейся всѣми принадлежностями богатства и къ которой лордъ Джорджъ и сэр-Грифинъ могли имѣть доступъ. Но лэди Юстэсъ ни въ какомъ случаѣ не должна была брать на себя всѣ расходы. Мистрисъ Карбункль взялась снабжать конюшни и заплатила за стогъ сѣна и возъ овса, которые заставили забиться сердце Лиззи, когда она увидала, что ихъ везутъ на гору къ ея анбарамъ. Очень удобно, когда подобныя вещи опредѣляются ясно. Въ началѣ января они всѣ должны были возвратиться въ Лондонъ. Тогда Лиззи на нѣкоторое время -- до свадьбы, Лучинды -- будетъ гостьей мистрисъ Карбункль въ ея небольшомъ домѣ въ Мэйфэрѣ;-- но Лиззи будетъ держать экипажъ на свой счетъ. Тутъ возникла, быть можетъ, между дамами нѣкотораго рода попытка поторговаться, но мистрисъ Карбункль, какъ старшая, вѣроятно, одержала верхъ. Рѣчь шла о прислугѣ въ Лондонѣ. Лакей долженъ былъ принадлежать мистрисъ Карбункль, тогда какъ кучеръ необходимо долженъ быть изъ числа слугъ Лиззи. Мистрисъ Карбункль согласилась наконецъ взять на себя обоихъ слугъ,-- но, какъ благоразумная женщина, она выторговала кое-что.

-- Вы можете прибавить что-нибудь къ подарку, который сдѣлаете Лучиндѣ. Она выберетъ вещь фунтовъ въ сорокъ.

-- Положимъ, тридцать, сказала Лиззи, начинавшая знать деньгамъ цѣну.

-- Разность пополамъ, сказала мистрисъ Карбункль, слегка пріятно захохотавъ.

И разность была раздѣлена. Чтобъ опрятный и даже щегольскаго вида грумъ, который ѣздилъ съ ними на охоту, былъ снабженъ на счетъ мистрисъ Карбункль, казалось понятно, и не менѣе ясно то, что Лиззи слѣдовало снабдить его лошадью, на которой онъ ѣздилъ чрезъ каждые два дня. Когда подобные вопросы ясно опредѣлены, это много способствуетъ къ пріятнымъ отношеніямъ между друзьями, живущими вмѣстѣ.

Мистеръ Эмиліусъ остался дольше, чѣмъ предполагали, и не уѣзжалъ пока не отправились лордъ Джорджъ и сэр-Грифинъ. Замѣтили, что онъ никогда не говорилъ о своей женѣ, хотя мистрисъ Карбункль была почти увѣрена, что она слыхала о ея существованіи. Онъ былъ очень любезенъ и, отъ природы или отъ воспитанія, человѣкъ крайне вѣжливый, который дамамъ говорилъ комплименты. Правда иногда онъ изумлялъ своихъ слушателей рѣчами, которыя могли бы считаться почти грубыми, еслибъ не говорило ихъ духовное лицо. Лиззи вообразила, что онъ намѣренъ жениться на мисъ Мэкнёльти. И послѣднее его вниманіе, безспорно, доставляло удовольствіе. Вслѣдствіе этихъ соображеній, продолжительное пребываніе въ замкѣ мистера Эмиліуса не возбудило удивленія; но когда въ концѣ ноября лордъ Джорджъ и сэр-Грифинъ уѣхали, и онъ былъ вынужденъ вернуться къ своей паствѣ.

Относительно важнаго вопроса о брилліантахъ Лиззи откровенно высказалась мистрисъ Карбункль въ самое первое время ихъ дружбы -- тотчасъ по заключеніи ихъ торга.

-- Десять тысячъ фунтовъ! воскликнула мистрисъ Карбункль, широко раскрывъ глаза.

Лиззи три раза кивнула головой въ знакъ усиленнаго утвержденія.

-- Развѣ вы думаете, что знаете ихъ настоящую цѣнность?

Дамы въ это время сидѣли запершись и обсуждали много разныхъ вещей въ интимной бесѣдѣ.

-- Мнѣ ихъ оцѣнили ювелиры.

-- Десять тысячъ фунтовъ! И сэр-Флоріанъ подарилъ ихъ вамъ?

-- Онъ мнѣ надѣлъ ихъ на шею и сказалъ, что они мои -- навсегда.

-- Щедрая душа!

-- Ахъ, еслибъ вы знали его! сказала Лиззи, едва коснувшись глазъ носовымъ платкомъ.

-- Надо сознаться. А теперь ихъ требуютъ отъ васъ назадъ? Я нисколько не удивляюсь этому, моя милая. И я бы думала, что человѣкъ не могъ сдѣлать такого значительнаго подарка -- не такъ, по-крайней-мѣрѣ, какъ даютъ вещь цѣною фунтовъ въ сорока или пятьдесятъ.

Мистрисъ Карбункль не устояла противъ искушенія выказать, что она не придавала большого значенія "подарку" въ тридцать-пять фунтовъ, на счетъ котораго состоялся торгъ.

-- Это и утверждаютъ. И, кромѣ того, говорятъ еще много другого. Утверждаютъ, будто это ожерелье -- наслѣдственное имущество.

-- Можетъ быть, это и такъ.

-- Но это не такъ. Мой кузенъ Фрэнкъ, который знаетъ законы болѣе кого-либо въ Лондонѣ, говоритъ, что ожерелье нельзя сдѣлать наслѣдственнымъ. Еслибъ это была брошка или кольцо, то дѣло другое. Я не совсѣмъ это понимаю, однако это положительно.

-- Какая жалость, что сэр-Флоріанъ не упомянулъ о немъ въ своемъ завѣщаніи! замѣтила мистрисъ Карбункль.

-- Но онъ сдѣлалъ это -- хотя не называлъ именно ожерелья.

Тутъ лэди Юстэсъ изложила смыслъ завѣщанія ея покойнаго мужа относительно движимости, находившейся въ замкѣ Портрэ въ то время, когда онъ умеръ, и прибавила вымыселъ, который теперь уже повторяла обыкновенно, что ожерелье подарено ей было въ Шотландіи.

-- Я не отдала бы его, сказала мистристъ Карбункль.

-- Я и не намѣрена, отвѣтила Лиззи.

-- Я бы продала брилліанты, сказала мистрисъ Карбункль.

-- Зачѣмъ?

-- Нельзя знать что можетъ случиться. Женщина должна быть очень богата, чтобъ позволить себѣ расхаживать съ десятью тысячами фунтовъ на плечахъ. Ну какъ воры вломятся въ домъ и украдутъ ихъ? А еслибъ они были проданы, моя милая, и одни попали въ Парижъ, другіе въ Петербургъ, а нѣкоторые еще въ Нью-Йоркъ, повѣреннымъ поневолѣ пришлось бы отказаться отъ своего требованія.

Прежде чѣмъ былъ конченъ разговоръ, Лиззи проворно взбѣжала къ себѣ наверхъ и вернулась съ ожерельемъ, которое надѣла на мистрисъ Карбункль.

-- Я не хотѣла бы держать такой цѣнной вещи у себя въ домѣ, моя милая, продолжала мистрисъ Карбункль.-- Конечно, брилліанты очень красивы. Ничего не можетъ быть красивѣе. И еслибъ имѣть приличное мѣсто, гдѣ хранить ихъ, и тому подобное...

-- У меня крѣпкій желѣзный сундучокъ, сказала Лиззи.

-- Но брилліантамъ слѣдуетъ храниться въ банкѣ, или у ювелировъ, или гдѣ-нибудь -- гдѣ они совершенно безопасны. Пожалуй украдутъ и весь сундучокъ вмѣстѣ съ ними. На вашемъ мѣстѣ я продала бы ихъ.

При этомъ случаѣ мистрисъ Карбункль было сообщено, что Лиззи привезла ихъ съ собою по желѣзной дорогѣ и намѣрена такимъ же способомъ отвезти ихъ обратно въ Лондонъ.

-- Для воровъ ничего не можетъ бытъ легче какъ украсть ихъ на дорогѣ, сказала мистрисъ Карбункль.

Спустя немного дней Лиззи получила по почтѣ какія-то ужасно страшныя бумаги, которыя были первымъ послѣдствіемъ, въ отношеніи къ ней, просьбы поданной на нее въ судъ; -- враждебное дѣйствіе, исполненное благодаря одной энергіи Кэмпердауна, хотя Кэмпердаунъ выставлялъ себя простымъ орудіемъ опекуновъ юстэсовскаго имѣнія. Чрезъ недѣлю Лиззи должна была явиться въ судъ или подвергнуться какой-то предварительной формальности, въ родѣ того, чтобы показать почему, она не хочетъ отдавать брилліантовъ лорду-канцлеру или одному изъ его сатраповъ, вице-канцлеру, или какимъ-нибудь другимъ страшнымъ прислужникамъ. Въ письмѣ своемъ Кэмпердаунъ пояснялъ, что въ Шотландіи прилагаемая бумага не могла быть дѣйствительна относительно ея лично, -- даже еслибъ онъ отправилъ ее съ нарочнымъ; но что она, вѣроятно, отошлетъ ее къ своему повѣренному, который избавитъ ее отъ необходимости показываться публично въ судѣ, явившись вмѣсто нея. Изъ всего этого Лиззи не поняла ни слова. Письмо господъ Кэмпердауновъ и приложенная къ нему бумага сильно пугали ее, хотя вопросъ этотъ обсуждался такъ часто, что она привыкла утверждать, будто подобныя пугала не могутъ имѣть на нее дѣйствія. Она спрашивала Фрэнка, на случай, еслибъ подобнымъ снарядомъ пустили въ нее, можетъ ли она отослать бумаги къ нему. Онъ отвѣтилъ, что они немедленно должны быть вручены ея стряпчему; -- согласно чему она и отправила ихъ къ господамъ Маубрэю и Мопусу съ коротенькой записочкой.

"Лэди Юстэсъ свидѣтельствуетъ почтеніе господамъ Маубрею и Мопусу и посылаетъ полученныя ею бумаги на счетъ брилліантовъ. Брилліанты ея собственные, такъ какъ они подарены были покойнымъ ея мужемъ. Прошу принять надлежащіе мѣры, но мистера Кэмпердауна надо заставить заплатить за всѣ издержки."

Она, безъ сомнѣнія, ласкала себя надеждой, что дальнѣйшихъ дѣйствій по этому дѣлу не будетъ; отъ одного имени вице-канцлера кровь у нея застывала въ жилахъ на нѣсколько часовъ. Въ эти часы она почти была готова бросить ожерелье въ море, въ увѣренности, что еслибъ брилліанты погибли безвозвратно, дѣло прекратится поневолѣ. Но мало-по-малу къ ней вернулась бодрость и она вспомнила слова кузена, который ей говорилъ, что, на сколько онъ могъ судить, ожерелье законно принадлежитъ ей. Конечно, ея кузенъ введенъ былъ въ заблужденіе тѣмъ, что она налгала ему, но за то ложь, которая имѣла дѣйствіе на него, могла имѣть такое же дѣйствіе и на другихъ. Кто могъ доказать, что сэр-Флоріанъ не возилъ съ собою въ Шотландію и не дарилъ ей ожерелья въ этомъ самомъ домѣ, который теперь принадлежалъ ей?

Она сообщила мистрисъ Карбункль о снарядѣ, которымъ метнули въ нее изъ лондонскаго суда, и мистрисъ Карбункль очевидно заключала, что брилліанты все равно какъ бы уже пропали для нея.

-- Тогда вы не можете продать ихъ, я думаю, сказала она.

-- Конечно могу;-- я могла бы продать ихъ завтра. Кто мнѣ запретитъ? Предположимъ, что я отвезла бы ихъ въ Парижъ.

-- Ювелиры подумаютъ, что вы украли ихъ.

-- Я не крала ихъ, возразила Лиззи: -- они вполнѣ моя собственность. Фрэнкъ говоритъ, что никто не можетъ отнять ихъ у меня. Почему же нельзя мужу подарить своей женѣ брилліантовое ожерелье такъ же точно, какъ и брилліантовый перстень? Вотъ чего я постичь не въ состояніи. Что можетъ мужъ подарить женѣ такого, чтобъ потомъ не приставали къ ней подобнымъ образомъ и не мучили бы ее до смерти? Что-жъ касается наслѣдственнаго имущества, то каждый кто смыслитъ сколько-нибудь, долженъ знать, что это не можетъ быть наслѣдственнымъ имуществомъ. Кастрюля или сковорода могутъ быть наслѣдственнымъ имуществомъ -- брилліантовое же ожерелье никогда. Это каждому извѣстно, кто мало-мальски смыслить дѣло.

-- Я увѣрена, что все объяснится, сказала мистрисъ Карбункль, не повѣрившая нисколько въ законъ, провозглашаемый Лиззи, о кастрюлѣ и сковородѣ.

Въ первыхъ числахъ января лордъ Джорджъ и сэр-Грифинъ вернулись въ замокъ, имѣя въ виду возвратится въ Лондонъ въ обществѣ трехъ дамъ. Этотъ планъ отчасти не состоялся вслѣдствіе того обстоятельства, что сэр-Грифину было угодно уѣхать изъ Портрэ двумя днями ранѣе остальныхъ и путешествовать одному. Между Лучиндою и ея женихомъ возникла сильная ссора, и какъ поняла потомъ лэди Юстэсъ, сэр-Грифинъ также поговорилъ крупно съ лордомъ Джорджемъ -- но въ чемъ заключались эти крупныя слова, она никогда не узнала навѣрно. Между мужчинами не было открытаго разрыва, но сэр-Грифинъ высказалъ свое неудовольствіе дамамъ, которыя скорѣе могли терпѣливо вынести его дурное расположеніе духа при настоящихъ обстоятельствахъ, чѣмъ сдѣлалъ бы это лордъ Джорджъ. Когда мужчина выкажетъ себя на столько способнымъ поддаться женской власти, чтобъ возымѣть намѣреніе жениться, дамы много вынесутъ отъ него съ терпѣніемъ. Мистрисъ Карбункль вынесла бы отъ сэр-Грифина все, -- именно теперь, а ради мистрисъ Карбункль даже Лиззи оказывала долготерпѣніе. Нельзя впрочемъ утверждать, чтобъ этотъ Петручіо успѣлъ усмирить свою Своенравную. Лучинда была свирѣпѣе, чѣмъ когда-либо, и отбривала его, ворчала и чуть что не кусала. Сэр-Грифинъ также ворчалъ и говорилъ очень полновѣсныя грубости. Но когда доходило до настоящей ссоры, онъ вдругъ замолкалъ и своимъ безмолвіемъ уступалъ ей.

-- Я не вижу, почему слѣдуетъ исполнять волю Карутерса, сказалъ онъ Лучиндѣ въ одно утро, когда назначена была охота.

-- Наплевать мнѣ было, кто бы ни исполнялъ своей воли, возразила Лучинда: -- но я намѣрена дѣлать то, что хочу -- вотъ и все.

-- Я говорю не о васъ. По-моему, это просто вмѣшательство съ его стороны. И вы уступаете ему. Однако вы никогда не исполните того, что скажу я.

-- Вы никогда не предлагаете того, что мнѣ пріятно исполнить, отвѣтила Лучинда.

-- Это очень жаль, сказалъ сэръ-Грифинъ: -- мнѣ придется предлагать много такихъ вещей, которыя вамъ надо будетъ исполнять.

-- Я еще этого не знаю, отозвалась Лучинда.

Во время ссоры, мистрисъ Карбункль подошла съ намѣреніемъ уладить дѣло.

-- Какія вы дѣти! вскричала она, смѣясь.-- Точно будто каждому изъ васъ не придется исполнить того, что предложитъ другой.

-- Будьте такъ добры, мистрисъ Карбункль, началъ сэр-Грифинъ:-- не учите меня, какъ я долженъ вести себя теперь или въ будущемъ. Я сочту это за величайшую милость.

-- Сэр-Грифинъ, не ссорьтесь пожалуйста съ мистрисъ Карбункль, обратилась къ нему Лиззи.

-- Лэди Юстэсъ, если мистрисъ Карбункль вмѣшивается въ мои дѣла, я буду ссориться съ нею. Я терпѣлъ это слишкомъ долго. Я не позволю мистрисъ Карбункль говорить мнѣ и то, и другое, потому что она тетка будущей лэди Тьюитъ -- если дѣло еще дойдетъ до того. Я не намѣренъ жениться на цѣломъ семействѣ; и чѣмъ менѣе я услышу подобныхъ вещей, тѣмъ болѣе правдоподобія, что я рѣшусь нацарапать свое имя въ надлежащее время.

Тутъ Лучинда встала и заговорила:

-- Сэр-Грифинъ Тьюитъ, нѣтъ ни малѣйшей надобности, чтобы вы наконецъ рѣшились -- "нацарапать". Удивляюсь, какъ я до-сихъ-поръ не была въ состояніи уяснить вамъ, что ести вы найдете удобнымъ отказаться отъ брака, это нисколько не будетъ противъ моего желанія. Одно я вамъ должна сказать еще, сэр-Грифинъ -- повтореніе подобной грубости противъ моей тетки, рѣшительно заставитъ меня разстаться съ вами навсегда.

-- Конечно, вы любите ее гораздо болѣе, чѣмъ меня.

-- Гораздо болѣе, отвѣтила Лучинда.

-- Чортъ меня побери, если я вынесу это! вскричалъ сэр-Грифинъ, выходя изъ комнаты.

Онъ тотчасъ оставилъ замокъ и ночевалъ въ Килмарнокѣ, въ гостинницѣ. Однако слѣдующій день провели на охотѣ, и хотя сэр-Грифинъ ничего не говорилъ ни одной изъ трехъ дамъ, онѣ думали, возвращаясь въ Портрэ, что ссоры не будетъ. Лордъ Джорджъ объяснился съ сэр-Грифиномъ и взялъ на себя сказать, что ссоры нѣтъ. На третье утро пришла записка отъ сэр-Грифина къ Лучиндѣ -- именно въ ту минуту, когда отправлялись въ путь, чтобы вернутьсь въ Лондонъ -- въ которой сэр-Грифинъ выражалъ сожалѣніе, если сказалъ мистрисъ Карбункль что-нибудь непріятное.