Бриллианты Юстэсов

Глава XLIX. БЁНФИТЪ И ГЭДЖЕРЪ.

Лишь только эти слова сорвались съ языка мистрисъ Карбункль -- эти злобныя слова, выражавшія ея согласіе на предложеніе мистера Бёнфита произвесть обыскъ для отысканія брилліантовъ между имуществомъ лэди Юстэсъ, находившемся въ ея домѣ -- мужество совершенно покинуло Лиззи. А она дѣйствительно была очень мужественна; конечно, сила терпѣнія иногда совсѣмъ оставляла ее; конечно, сердце у нея часто замирало и она вся изнемогала, однако она неуклонно шла впередъ, и терпѣла, и молчала. Терпѣть и молчать въ ея положеніи, это уже означало великое мужество. Въ своемъ злополучіи она была совершенно одинока и не знала, какъ выбраться изъ этого бѣдственнаго положенія. Брилліанты тяжелымъ бременемъ лежали на ея душѣ, а между тѣмъ она все стояла на своемъ неуклонно. Теперь же, когда до ея слуха достигли слова мистрисъ Карбункль, она вдругъ почувствовала, что сила мужества ее покидаетъ. Потомъ какъ-будто въ горлѣ что-то сдавило, такъ что она не могла заговорить и она почувствовала, какъ будто сердце разорвалось. Она протянула руки и не въ силахъ была опять подобрать ихъ. Она вполнѣ сознавала, что своею слабостью сама себя обличаетъ, и успѣла еще услышать, какъ этотъ человѣкъ объяснялся, что обыскъ будетъ простою формальностью, только для того, чтобъ удовлетворить публику, что тутъ не произошло ошибки -- она это слышала, и за тѣмъ упала въ обморокъ. До-сихъ-поръ Барингтонъ Ирль давалъ точныя свѣдѣнія лэди Гленкорѣ. Лиззи прижала руки къ сердцу, открыла ротъ, чтобы перевесть дыханіе, и за тѣмъ упала въ обморокъ на диванъ. Пожалуй и то, что ей ничего лучшаго не оставалось дѣлать. Если обморокъ былъ притворный, то принятая мѣра выказывала большое искусство. Но обморокъ былъ не притворный. Сперва мистрисъ Карбункль, а за нею мистеръ Бёнфитъ бросились къ ней на помощь. Съ перваго взгляда никому въ голову не приходило, что обморокъ не настоящій.

-- Вся эта исторія слишкомъ тяжела для нея, сказала мистрисъ Карбункль сурово и въ тоже время позвонила, призывая слугъ на помощь.

-- Безъ всякаго сомнѣнія, сударыня, безъ всякаго сомнѣнія. Намъ часто случается видѣть такого рода вещи. Немножко свѣжаго воздуха, сударыня, да и еще попрошу водицы, настолько, сколько надо чтобъ окрестить ребенка. Это всегда бываетъ лучшее средства.

-- Еслибъ только вы сдѣлали одолженіе и держались въ сторонѣ, сказала мистрисъ Карбункль, укладывала Лиззи на диванъ.

-- Съ моимъ удовольствіемъ, сударыня, отвѣчалъ Бёнфитъ, отстороняясь къ стѣнѣ, но не выказывая ни малѣйшаго расположенія покинуть комнату.

-- Вамъ бы лучше уйти, продолжала мистрисъ Карбункль громко и очень сурово.

-- Ужъ позвольте лучше остаться и посмотрѣть, какъ она очнется. Повѣрьте, сударыня, я не сдѣлаю ей ни малѣйшаго вреда. Вѣдь бываетъ иной разъ, что онѣ падаютъ въ обморокъ отъ одного взгляда на этакихъ людей какъ мы; но мы должны все выносить. Немножко побольше воздуха, сударыня, да еще плеснуть на нее водицы хоть нѣсколько капель. Вѣдь капля для нихъ чувствительнѣе, чѣмъ цѣлымъ ведромъ окатить, и тогда онѣ тотчасъ приходятъ въ себя, какъ будто ни чемъ не бывало.

Бёнфитовъ совѣтъ, основанный на многолѣтней опытности, оправдался на дѣлѣ, и Лиззи мало по малу приходила въ себя и открыла глаза. Въ туже минуту она поднесла руку къ груди, чтобъ ощупать, тутъ ли ея ключъ. Она нашла его неприкосновеннымъ. Но прежде чѣмъ ея пальцы ощупали ключъ, въ ея головѣ блеснула мысль, что это движеніе повредило ей. Для мистрисъ Карбункль оно было потеряно, но не для мистера Бёнфита. Въ первую минуту ему не пришло въ голову, что брилліанты находятся въ ея шкатулкѣ, но онъ былъ почти увѣренъ, что тутъ что-нибудь да есть -- вѣроятно, у нея спрятанъ какой-нибудь документъ, который, если откроется, послужитъ указаніемъ настоящихъ слѣдовъ, гдѣ отыскивать брилліанты. А все же онъ не могъ силою произвесть обыскъ.

-- Вы скоро изволите оправиться, ваше сіятельство, сказалъ онъ съ любезностью.

Лиззи старалась улыбнуться, выражая согласіе на его предположеніе.

-- Какъ я уже докладывалъ старой лэди...

-- Кому это, сэръ, вы докладывали? запротестовала мистрисъ Карбункль съ яростью, приподнимаясь: -- какой старой лэди?

-- Какъ я осмѣливался уже объяснять, подобные припадки часто случаются въ нашихъ дѣлахъ. Воры, сударыня -- то-есть настоящіе воры -- ничуть не безпокоятся при васъ и женщины въ этомъ случаѣ еще крѣпче чѣмъ мущины; ну, а когда приходится намъ имѣть дѣло съ знатными дамами, тогда онѣ часто падаютъ въ обморокъ, какъ и теперь случилось. Бывало и такъ, что онѣ при одномъ взглядѣ падали въ обморокъ.

-- Какъ вы думаете, сэръ, не лучше ли вамъ теперь оставить насъ? спросила мистрисъ Карбункль.

-- Разумѣется лучше, поддержала Лиззи: -- я теперь неспособна ни на какія дѣла.

-- Мы ни на минуточку не станемъ васъ тревожить, ваше сіятельство, сказалъ Бёнфитъ:-- еслибы только вамъ угодно было выдать намъ ваши ключи. Ваша прислуга будетъ сопровождать насъ и мы пальцемъ ни до чего не коснемся.

Но Лиззи, несмотря на крайнюю слабость, всегда сопровождающую истинный обморокъ, ни за что не хотѣла выдавать ключи. Въ ея головѣ промелькнулъ уже предлогъ для этого. Но въ первую минуту она не рѣшалась.

-- Я не смѣю этого требовать, лэди Юстэсъ, сказалъ мистеръ Бёнфитъ: -- но если вы позволите мнѣ сдѣлать замѣчаніе, то я думаю, что это послужитъ на пользу вашего сіятельства.

-- Я не могу ни на что рѣшится, не посовѣтовавшись съ моимъ двоюроднымъ братомъ мистеромъ Грейстокомъ, сказала Лиззи, крѣпко ухватившись за эту мысль.

Сыщикъ убѣждалъ ее всевозможными резонами, чтобъ она выдала ему ключи, увѣряя, что это не сдѣлаетъ ей ни малѣйшаго вреда и что ея отказъ возбудитъ безконечный рядъ подозрѣній. Но Лиззи придумала себѣ оправданіе и крѣпко уперлась на-своемъ. Она всегда совѣтовалась съ братомъ и всегда дѣйствовала только по его наставленію. Она ничего не будетъ дѣлать, пока онъ самъ не скажетъ ей. Если мистеръ Бёнфитъ повидается съ мистеромъ Грейстокомъ и если мистеръ Грейстокъ самъ придетъ посовѣтовать ей покориться, то она покорится. Несмотря на болѣзненную слабость, упорство ея было непреклонно и мистеръ Бёнфитъ принужденъ былъ уйти изъ дома, даже не прикоснувшись пальцемъ къ ключу, хотя и чувствовалъ, что лэди Юстэсъ непремѣнно скрываетъ его при собственной особѣ.

На возвратномъ пути въ свою квартиру въ полицейскомъ управленіи Бёнфитъ чувствовалъ себя удовлетвореннымъ своимъ утреннимъ трудомъ. Онъ не ожидалъ, чтобъ нашлось что-нибудь у лэди Юстэсъ, а когда она упала въ обморокъ, онъ потерялъ надежду, чтобъ его допустили произвесть обыскъ. Но теперь онъ былъ увѣренъ, что во всякомъ случаѣ ея сіятельство скрываетъ какое-то преступное сознаніе. Бёнфитъ принадлежалъ къ числу тѣхъ, которые съ самаго начала были увѣрены, что желѣзный сундучокъ былъ пустъ въ то время, какъ его унесли изъ гостинницы. "Камни такіе цѣнные непремѣнно окажутся такъ или иначе", таковъ былъ твердый выводъ Бёнфита. Быть можетъ, и невѣроятно было, чтобъ полиція уже нашла эти брилліанты, но когда они попадаются въ руки обыкновеннымъ ворамъ, то не могутъ переходить изъ рукъ въ руки, не оставляя по себѣ слѣда. По его мнѣнію, сундучокъ былъ открытъ и дверь вырѣзана съ согласія и съ содѣйствіемъ лорда Джорджа де-Брюса Карутерса и съ помощью какого-нибудь очень искуснаго вора. Ничего нельзя было добиться отъ высокаго лакея и онъ былъ выпущенъ на свободу, хотя извѣстно было, что онъ находится въ сношеніяхъ съ дурными товарищами. Высокій лакей сталъ теперь кричать, требуя вознагражденія за нанесенное ему оскорбленіе. Многіе полагали, что высокій лакей замѣшанъ въ этомъ дѣлѣ, то-есть многіе изъ опытныхъ дѣятелей полицейской силы. Бёнфитъ думалъ иначе: Бёнфитъ былъ увѣренъ, что брилліанты находились теперь въ рукахъ или лорда Джорджа, или Гартера и Бенджамина, что они были переданы лорду Джорджу для того, чтобы снасти ихъ отъ господъ Кэмпердауновъ и судебнаго преслѣдованія, и что лордъ Джорджъ и лэди Юстэсъ бюли въ любовныхъ отношеніяхъ. Поведеніе этой лэди при послѣднемъ ихъ свиданіи, ея обморокъ и что она прежде всего хватилась ключа -- все это утверждало Бёнфита въ его мнѣніи. Но къ несчастью Бёнфита, онъ почти одинъ держался этого мнѣнія. Въ полиціи было нѣсколько человѣкъ -- сыщики, пользовавшіеся громкою славою -- которые признавали, что въ этомъ дѣлѣ непремѣнно участвовали двое изъ опытнѣйшихъ и хорошо извѣстныхъ воровъ. Что нѣкто мистеръ Смайлеръ, къ которому вся лондонская полиція питала чувство близкое къ благоговѣнію, и самый малорослый изъ взрослыхъ воровъ, Билли Канъ -- самый малорослый, но въ тоже время самый ловкій -- оба были какъ-нибудь тутъ замѣшаны, въ этомъ не сомнѣвались нѣкоторые люди, всегда готовые подозрѣвать, пока подозрѣніе не сдѣлается достовѣрностью. Путешественникъ, оставившій шотландскій поѣздъ въ Думфрисѣ, былъ очень маленькаго роста, и это былъ также извѣстный фактъ, что мистеръ Смайлеръ выѣхалъ изъ Лондона съ поѣздомъ отъ станціи на Юстонскомъ сквэрѣ наканунѣ того дня, когда Лиззи съ своимъ обществомъ пріѣхала въ Карлейль. Если это такъ, если мистеръ Смайлеръ и Билли Канъ оба дѣйствовали въ гостинницѣ, то едвали можно допустить предположеніе, что воровство было замышлено лордомъ Джорджемъ; такъ разсуждали противники теоріи Бёнфита. Согласно съ его теоріею, единственная вещь, въ которой нуждались злоумышленники, состояла въ томъ, какъ бы передать брилліанты отъ лэди Юстэсъ лорду Джорджу такимъ способомъ, чтобъ избѣжать подозрѣнія на счетъ передачи. Это можно было сдѣлать безъ особенныхъ хлопотъ: оставить сундучокъ пустымъ и ключъ въ немъ. Дверь въ спальню была вырѣзана искусными людьми въ своемъ ремеслѣ и сундучокъ былъ взломанъ посредствомъ инструментовъ, которыми могли запастись только искусные воры по ремеслу. Какая же вѣроятность въ томъ, чтобъ лордъ Джорджъ рѣшился компрометировать себя связью съ такими господами и подвергать себя убыточной платѣ за ихъ услуги, когда онъ могъ, -- согласно теоріи Бёнфита, добыть брилліанты безъ всякихъ хлопотъ, опасностей и убытковъ? Молодой сыщикъ, чрезвычайно ловкій -- почти чрезчуръ ловкій и конечно ужъ слишкомъ проворный -- по имени Бэджеръ, провозгласилъ, что теорія Бёнфита "построена на-фуфу". Согласно съ толкованіемъ Бэджера, Смайлеръ былъ въ эту минусу человѣкъ съ глубоко сокрушеннымъ сердцемъ, поставленный между бѣшенымъ негодованіемъ и убійственнымъ разочарованіемъ, потому что его провели самымъ коварнымъ образомъ въ этомъ дѣлѣ. Мистеръ Бэджеръ былъ вполнѣ убѣжденъ, какъ и Бёнфитъ, что брилліантовъ не было въ сундучкѣ. Не одинъ, а многіе испытывали горькое, бѣшеное, сердце раздирающее разочарованіе по поводу этихъ брилліантовъ. Что при этомъ произошло двойное воровство, Гэджеръ тоже былъ совершенно увѣренъ -- или скорѣе, что въ этомъ воровствѣ участвовали два разряда воровъ, при чемъ одни надули другихъ. Вѣрно и то, что въ этомъ дѣлѣ Смайлеръ и бѣдный крошка Билли Канъ остались обманутыми. До-сихъ-поръ мысли Гэджера слѣдовали по пути увѣренности. Но въ такомъ случаѣ какъ же ихъ надули и кто ихъ надулъ? И кто еще прибѣгалъ къ ихъ услугамъ? Подобная кража врядъ ли была умышлена и исполнена иначе, какъ по порученію. Даже Смайлеръ не сталъ бы отягощать себя такими брилліантами, еслибъ не зналъ, куда съ ними дѣваться и что за нихъ получитъ. Что эти брилліанты предназначались окончательно попасть въ руки Гартера и Бенджамина, въ этомъ тоже Гэджеръ былъ почти увѣренъ. Гэджеръ готовъ былъ также думать, что господа Гартеръ и Бенджаминъ, или скорѣе одинъ Бенджаминъ -- потому что Гартеръ былъ уже слишкомъ старъ для дѣла, требовавшаго такого сильнаго умственнаго напряженія -- что Бенджаминъ, не довѣряя честности исполнителя своей воли, пустилъ въ ходъ великолѣпную штуку коварства въ отношеніи его. Гэджеръ не совсѣмъ еще докончилъ свою теорію, но онъ твердо стоялъ на одномъ пунктѣ, что воры въ Карлейлѣ были настоящіе воры, воображавшіе, что они крадутъ брилліанты и понявшіе свою ошибку только тогда, какъ сундучокъ были взломанъ подъ мостомъ.

-- Въ такомъ случаѣ у кого же они въ рукахъ? спросилъ Бёнфитъ съ шепотомъ презрѣнья у своего младшаго собрата.

-- Ну да, у кого они въ рукахъ? вѣдь это легко сказать! Ну положимъ, что у него.

Подъ словомъ "у него" Гэджеръ подразумѣвалъ лорда Джорджа де-Брюса Карутерса.

-- Вѣдь ихъ и слѣдъ простылъ -- давнымъ-давно; вы сами это знаете, Бёнфитъ.

Это случилось до предполагаемаго обыска въ сундукахъ Лиззи, но Бёнфитъ оставался непоколебимъ въ своихъ умозрѣніяхъ. Посредствомъ своей теоріи Бёнфитъ могъ обозрѣть все вокругъ себя; вся суть и всѣ причины, какъ и дѣйствія участниковъ въ этомъ дѣлѣ, объяснялись его теоріею, тогда какъ теорія Гэджери указывала только на то, чего не было сдѣлано, не предлагая объясненія приведеннаго въ исполненіе умысла. Тутъ Бёнфитъ сдѣлалъ шагъ впередъ въ своей теоріи, не пренебрегая заимствовать нѣчто и отъ Бэджера. Можетъ быть, что и лордъ Джорджъ нанялъ этихъ людей и впослѣдствіи нашелъ, что гораздо будетъ практичнѣе взять брилліанты безъ ихъ содѣйствія. Въ одномъ важномъ пунктѣ сходились мнѣнія всѣхъ участниковъ по этому слѣдствію -- что брилліантовъ не было въ сундучкѣ, когда его утащили изъ спальни въ карлейльской гостинницѣ. Главный же пунктъ разногласія заключался въ томъ, что Бэджеръ былъ увѣренъ, будто совершившееся воровство было неподдѣльное, а настоящее, тогда какъ Бёнфитъ держался того мнѣнія, что сундочокъ былъ сперва открытъ и потомъ вынесенъ изъ гостинницы, для того чтобъ сбить съ толку полицію.

Дѣло становилось очень важно. Двѣ, три изъ руководящихъ газетъ сначала бросали намеки, а затѣмъ открыто стали нападать на несостоятельность и медленность полиціи. Таковыя сужденія, какъ всѣмъ извѣстно, очень обыкновенны и изъ десяти случаевъ девять всегда несправедливы. Печатающіе подобныя порицанія, по всей вѣроятности, мало знакомы съ обстоятельствами дѣла и, указывая на недостатки то тутъ, то тамъ, не упоминаютъ даже о многочисленныхъ успѣхахъ, которые такъ обыкновенны, что входятъ, такъ сказать, въ привычку. Тоже самое происходитъ по поводу и всѣхъ общественныхъ вопросовъ объ арміи, о флотѣ, о бѣдныхъ, о почтѣ. День за день и почти ежедневно слышатся порицанія, несправедливость которыхъ очень чувствительна; но главный результатъ всякой подобной несправедливости есть усиленная дѣятельность. Экипажъ долженъ двигаться скорѣе, потому что въ рукѣ кучера бичъ, хотя лошади, которыхъ подгоняютъ, никакъ не заслуживаютъ удара. Въ этомъ дѣлѣ юстэсовскихъ брилліантовъ полиція обнаружила удивительную дѣятельность, но ея дѣятельность не имѣла успѣха -- значитъ, она виновата. Прошло уже три недѣли, какъ воровство совершилось; исчезло имущество, оцѣненное въ десять тысячъ фунтовъ, а между-тѣмъ полиція не составила даже точнаго мнѣнія по этому предмету. Случись подобное дѣло въ Нью-Йоркѣ или Парижѣ, давно каждый камень былъ бы выслѣженъ. Таковы были утвержденія въ обществѣ и полицію подстрекали къ усиленной дѣятельности. Бёнфитъ готовъ былъ отдать свою правую руку, Гэджеръ не пожалѣлъ бы жизни, чтобъ только вывѣдать эту тайну. Даже майоръ Макинтошъ обнаруживалъ признаки безпокойства.

Искъ, предъявленный Кэмпердауномъ, и предписаніе суда относительно возвращенія брилліантовъ, конечно, разнеслись повсюду и много придали интереса и многосложности этому дѣлу. Всѣми было признано, что рѣшимость Кэмпердауна добыть брилліанты была очень энергична и что рѣшимость лэди Юстэсъ сохранить брилліанты тоже была не менѣе энергична. Удивительныя исторіи ходили въ обществѣ о мужествѣ, энергіи и отважности Лиззи. Врядъ ли оставался хоть одинъ изъ извѣстныхъ адвокатовъ, который не поднималъ бы этого вопроса и не выражалъ бы своего мнѣнія на счетъ правъ Лиззи на ожерелье. Прокуроръ и генералъ-прокуроръ были противъ нея, утверждая, что брилліанты не могли перейти къ ней по духовному завѣщанію и не могли быть ей подарены. Но они были члены либеральнаго правительства и потому конечно противолиззисты. Господа же равные имъ въ званіи, занимавшіе также важныя мѣста, были совершенно другого мнѣнія. Лэди Юстэсъ могла имѣть право на брилліанты, какъ на исключительное имущество, собственно принадлежащее ея званію; -- въ этомъ притязаніи подарокъ мужа безъ сомнѣнія подкрѣпляетъ ея права. И этимъ господамъ -- которые были лиззисты и разумѣется консерваторы въ политикѣ -- совсѣмъ не казалось яснымъ почему бы брилліанты не могли достаться ей по завѣщанію. Если будетъ доказано, что брилліанты въ послѣднее время сохранялись въ Шотландіи, то по мнѣнію бывшаго генералъ-прокурора они могли достаться ей по завѣщанію. Всѣ эти пренія теперь, когда брилліанты были украдены, происходили гласно и сильно увеличивали тревогу полиціи. Лиззисты и противолиззисты расположены были думать, что Лиззи очень умна.

Фрэнкъ Грейстокъ за это время принималъ сторону Лиззи съ полною увѣренностью въ ея правотѣ. Онъ не питалъ ни малѣйшаго сомнѣнія, чтобъ она могла обманывать его въ отношеніи брилліантовъ. Что воровство было настоящимъ воровствомъ и что Лиззи лишилась своего сокровища, для него это не подлежало никакому сомнѣнію. Онъ мало-по-малу убѣдилъ себя, что Кэмпердаунъ былъ не правъ въ своемъ притязаніи, и вмѣстѣ съ тѣмъ твердо держался мнѣнія, что лордъ Фонъ обезславилъ себя поведеніемъ своимъ въ отношеніи лэди Юстэсъ. Когда онъ услыхалъ, какъ и слѣдовало услыхать, что какое-то подозрѣніе падаетъ на его кузину, и когда онъ узналъ, какъ къ несчастью пришлось неизбѣжно ему узнать, что лордъ Фонъ поддерживаетъ это подозрѣніе, тогда онъ вышелъ изъ себя и наговорилъ много оскорбительнаго о лордѣ Фонѣ. Ему казалось крайнею жестокостью допускать, чтобъ подозрѣніе падало на его кузину потому только, что она была обокрадена. Онъ принадлежалъ къ числу самыхъ суровыхъ обвинителей полиціи и тѣмъ съ большею жестокостью нападалъ на нее, что слышалъ объ увѣреніяхъ полицейскихъ, что ожерелье не заподлинно украдено. Онъ самъ много хлопоталъ по этому дѣлу и даже разспрашивалъ Джона Юстэса о его намѣреніяхъ.

-- Любезный другъ, отвѣчалъ Юстэсъ:-- еслибъ эти брилліанты били и вамъ такъ же ненавистны, какъ мнѣ, то навѣрное вы никогда бы не упоминали о нихъ.

Мистеръ Грейстокъ на это возразилъ, что такое выраженіе ненависти къ этому предмету, быть можетъ, очень идетъ Юстэсу, по что онъ считаетъ себя обязаннымъ защитить свою кузину.

-- Вы не можете ее защищать противъ меня, сказалъ Юстэсъ:-- потому что я-то не нападаю на нее. Никогда я и одного слова не сказалъ противъ нее. Когда она пригласила меня, я тотчасъ же поѣхалъ въ Портрэ. Что касается лично меня, такъ она совершенно вольна носить ожерелье, если опять добудетъ его. Я никакъ не хочу вмѣшиваться въ это дѣло.

Послѣ этого Фрэнкъ отправился къ Кэмпердауну, но не могъ добиться отъ него никакого удовлетворенія. Кэмпердаунъ твердилъ только одно, что онъ обязанъ такъ поступать, чтобъ исполнить свой долгъ. По поводу воровства онъ отказался выразить свое мнѣніе. Это дѣло полиціи. Въ случаѣ если брилліанты будутъ отысканы, онъ конечно потребуетъ ихъ, какъ часть фамильнаго имущества. По его мнѣнію, будутъ ли брилліанты отысканы, или нѣтъ, лэди Юстэсъ все-же станетъ отвѣчать своимъ имуществомъ за ихъ стоимость. Наперекоръ, во-первыхъ убѣжденіямъ, а во-вторыхъ требованіямъ фамиліи ея покойнаго мужа, она настойчиво стояла на-своемъ и всюду таскала съ собою громадной цѣны собственность, не ей принадлежавшую. Кэмпердаунъ полагалъ, что она непремѣнно поплатится своимъ вдовьимъ достояніемъ за потерю брилліантовъ. Фрэнкъ второпяхъ объявилъ, что брилліанты по его мнѣнію принадлежатъ его кузинѣ, въ отвѣтъ на что Кэмпердаунъ замѣтилъ, что рѣшеніе этого вопроса зависитъ отъ вице-канцлера. Фрэнкъ Грейстокъ понялъ, что съ Кэмпердауномъ ничего не подѣлаешь и чувствовалъ, что вся сила его мести должна пасть на лорда Фона.

Бёнфитъ, по возвращеніи изъ дома мистрисъ Карбункль въ полицейское управленіе, имѣлъ свиданіе съ майоромъ Макинтошемъ.

-- Ну, Бёнфитъ, видѣли ли вы лэди?

-- Точно такъ, сэръ, я видѣлъ ее.

-- И что же изъ этого вышло?

-- Она упала въ обморокъ -- какъ это всегда съ ними бываетъ.

-- Полагаю, обыскъ не былъ произведенъ?

-- Никакъ нѣтъ, сэръ -- обыска не было. Она не соглашалась на это, пока не получитъ позволенія отъ своего двоюроднаго братца.

-- Я и не думалъ, чтобъ она согласилась.

-- И я не думалъ. Но вотъ я вамъ что доложу, майоръ, она все знаетъ.

-- Вы думаете?

-- Навѣрно знаетъ, сэръ. Кромѣ того, она непремѣнно гдѣ-нибудь въ домѣ держитъ подъ замкомъ нѣчто, что вполнѣ могло бы разъяснить всю эту важную тайну, еслибъ только мы могли добиться отъ нея этого. Господинъ майоръ...

-- Ну что же дальше, Бёнфитъ?

-- Я никакъ не буду спорить, что она пожалуй сама держитъ эти брилліанты подъ замкомъ или, можетъ быть, носитъ ихъ при себѣ.

-- Я и самъ не увѣренъ, чтобъ она не сдѣлала этого.

-- Воровство въ Карлейлѣ не было воровствомъ, продолжалъ Бёнфитъ: -- по самымъ ловкимъ мошенничествомъ, какое мнѣ приходилось встрѣчать. По моему мнѣнію, это мошенническая сдѣлка между ея сіятельствомъ и его сіятельствомъ, и кто-нибудь изъ нихъ, или онъ, или она, хранитъ брилліанты при себѣ до-тѣхъ-поръ, пока настанетъ удобная минута, когда можно продать ихъ съ полной безопасностью.