Бриллианты Юстэсов

Глава LXXVII. РАЗСКАЗЪ О ЛЮСИ МОРИСЪ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ.

Въ назначенный день Люси Морисъ вернулась изъ дома старой графини въ замокъ Фонъ.

-- Мнѣ жаль, что вы уѣзжаете, милая моя, сказала ей лэди Линлитго.-- Быть можетъ, вы находите, что я была съ вами не добра, но я никогда не бываю добра. Васъ я полюбила.

-- Я рада этому, когда мы такъ долго прожили вмѣстѣ.

-- Вы могли бы остаться здѣсь сколько хотите, еслибъ пожелали, и я постаралась бы, чтобъ вамъ у меня было лучше.

-- Мнѣ вовсе худо не было -- только дѣла я не имѣла никакого. Однако, уѣхать мнѣ необходимо. Я поищу мѣста гувернантки; это для меня самое лучшее.

-- Изъ-за жалованья то-есть?

-- Да, отчасти.

-- Я намѣрена заплатить вамъ, сказала графиня, развернувъ свой бумажникъ и отыскивая въ немъ пальцами два приготовленные заранѣе банковые билета.

-- О! ради Бога не дѣлайте этого. Я ничего не заслужила.

-- Я всегда давала Мэкнёльти, которая далеко не была такъ пріятна, какъ вы.

Графиня вынула два десятифунтовыхъ билета, но Люси слышать не хотѣла о деньгахъ. Когда старуха стала настаивать, она отказалась гордо, почти съ негодованіемъ. Она ничего не заслужила и ничего не возьметъ. Напрасно раскладывала предъ нею старуха новенькія, чистыя бумажки.

-- Итакъ, вы опять поступите въ гувернантки?

-- Какъ скоро пріищу мѣсто.

-- Вотъ я вамъ что скажу, милая моя. На мѣстѣ Фрэнка Грейстока я не отступалась бы отъ своего слова.

Люси заплакала, но улыбнулась старухѣ сквозь слезы.

-- Разумѣется, онъ женится на этомъ чертенкѣ.

-- О, лэди Линлитго! если можете, помѣшайте этому.

-- Какъ же мнѣ это сдѣлать, милая моя? Я не имѣю никакой власти надъ ними.

-- Я говорю не для себя. Если нельзя... если нельзя.. если нельзя совершиться тому, на что я разсчитывала, я ни къ кому не прибѣгну за помощью. Не это я имѣю въ виду. Мои надежды рушились безвозвратно.

-- Вы отказались отъ нихъ?

-- Окончательно. Но все же я не могу не думать о немъ. Она дурная женщина; никогда онъ не будетъ счастливъ, если женится на ней. Когда онъ предложилъ мнѣ руку, то сдѣлалъ ошибку относительно того, что для него хорошо. Не слѣдовало ему дѣлать такой ошибки. Для меня не слѣдовало.

-- Это совершенно справедливо, милая моя.

-- Но я не желаю, чтобъ онъ былъ несчастливъ навѣкъ. Онъ не дурной человѣкъ, а она и говорить нечего кто. Ни за что я не хотѣла бы, чтобъ ему сказали, что онъ обязанъ мнѣ чѣмъ-нибудь; но еслибъ этимъ можно его спасти -- о, какъ я была бы счастлива!

-- Такъ вы денегъ моихъ не берете?

-- Нѣтъ, лэди Линлитго.

-- Право, взяли бы вы лучше. Вѣдь вы честно заработали ихъ.

-- Я не возьму, благодарю васъ.

-- Нечего дѣлать другого, какъ убрать ихъ опять.

Съ этими словами графиня положила билеты обратно въ бумажникъ. Пока происходилъ этотъ разговоръ, Фрэнкъ Грейстокъ возвращался одинъ изъ Портрэ въ Лондонъ. Въ тотъ же день экипажъ лэди Фонъ пріѣхалъ за Люси. Такъ какъ Люси была въ сильномъ огорченіи, то лэди Фонъ не хотѣла допустить, чтобъ она ѣхала иначе, какъ въ ея экипажѣ. Она не имѣла собственно той мысли, чтобъ экипажъ утѣшилъ ея любимицу, но она сдѣлала это на такомъ же основаніи, какъ заказала бы лакомый кусочекъ для человѣка, который переломилъ себѣ ногу. Ея сострадательное сердце сочувствовало чужому горю, хотя это сочувствіе порой выражалось довольно оригинальнымъ способомъ. Лэди Линлитго почти разсердилась по поводу кареты.

-- Сколько каретъ и сколько лошадей держитъ лэди Фонъ? спросила она.

-- Одну карету и пару лошадей.

-- Должно быть, она любитъ, чтобъ онѣ разъѣзжали по лондонскимъ улицамъ.

Люси не возражала, зная, что нѣтъ возможности смягчить сердце одной старухи къ другой. Она поцѣловала лэди Линлитго на прощаніе и отвезена была парадно въ Ричмондъ.

Она рѣшилась имѣть одинъ разговоръ съ лэди Фонъ о своей помолвкѣ -- которой уже не существовало болѣе -- и тѣмъ покончить навсегда. Она попроситъ лэди Фонъ сказать дочерямъ, чтобъ онѣ никогда не упоминали имени Грейстока въ ея присутствіи. И лэди Фонъ приняла такое же рѣшеніе. Она понимала, что вопросъ этотъ слѣдовало разомъ уяснить -- и не возвращаться къ нему болѣе. Разумѣется, Люси надо взять другое мѣсто, но спѣху никакого нѣтъ. Она вполнѣ признавала чувство независимости своего молодого друга и находила себя не вправѣ предложить Люси остаться у нея навсегда въ числѣ ея дочерей; итакъ, откинуть совершенно мысль о помѣщеніи Люси она не могла; но конечно она останется у нея въ домѣ, пока не найдется такого мѣста, которое соотвѣтствовало бы требованіямъ во всѣхъ отношеніяхъ. Спѣшитъ, разумѣется, нѣтъ повода -- однако нѣсколько словъ о Фрэнкѣ Грейстокѣ сказать надо. Можно не говорить ихъ немедленно по пріѣздѣ. Пусть въ первый день возвращенія ихъ стараго друга въ домѣ царствуетъ веселость, на лицахъ сіяютъ улыбки и звонкій смѣхъ раздается по комнатамъ. Такъ какъ Люси чувствовала то же самое, то они въ этотъ вечеръ разговаривали весело и пріятно. Молодыя дѣвушки разспрашивали Люси на счетъ карги -- какъ они слышали, что лэди Юстэсъ честила тетку -- и прямо въ лицо смѣялись надъ Люси, когда она завѣряла ихъ чуть не клятвенно, что привязалась къ старухѣ въ извѣстной степени.

-- Въ такомъ случаѣ вы способны полюбить каждаго, замѣтила Нина.

-- О, нѣтъ! вскричала Люси, мгновенно вспомнивъ Лиззи Юстэсъ.

Лэди Фонъ распредѣлила слѣдующій день съ величайшей точностью. Послѣ завтрака Люси проведетъ утро съ дѣвочками въ старой класной, гдѣ ей будетъ дань генеральный отчетъ въ занятіяхъ послѣднихъ шести мѣсяцевъ. Въ три часа они пообѣдаютъ, а послѣ обѣда произойдетъ объясненіе.

-- Не придете ли вы ко мнѣ наверхъ въ четыре часа, моя милочка? въ чайной сказала лэди Фонъ, похлопавъ Люси по плечу.

Люси очень хорошо понимала, зачѣмъ ея присутствіе въ комнатѣ лэди Фонъ оказывалось нужнымъ. Разумѣется, она придетъ. Благоразумнѣе было скорѣе вынести тяжелую минуту и покончить съ этимъ дѣломъ навсегда.

Въ полдень лэди Фонъ выѣхала въ каретѣ съ тремя старшими дочерьми, а Люси осталась съ младшими, окруженная книгами, картами и листками исписанной почтовой бумаги. Относительно преподаванія въ это утро ничего не сдѣлали, но много было высказано полушутливыхъ сознаній въ лѣности относительно прошедшаго, при множествѣ твердыхъ намѣреній усердствовать въ будущемъ. Одна или двѣ дѣвочки собирались приняться за курсъ ученія, который сломилъ бы профессора, и рѣчь была о строгихъ правилахъ относительно разговора одинъ день по-французски, другой по-нѣмецки.

-- Но такъ какъ мы не умѣемъ говорить по-нѣмецки, замѣтила Нина:-- намъ придется молчать.

-- Э! Нина, ты скорѣе заговоришь по-голландски, чѣмъ останешься нѣмою, возразила на это одна изъ сестеръ.

Совѣтъ еще былъ въ полномъ разгарѣ, когда въ класную вошла служанка съ вытянутымъ лицомъ. Въ гостиной былъ какой-то господинъ, который спрашивалъ мисъ Морисъ. Люси, стоявшая въ это время у стола, заваленнаго книгами, вдругъ поблѣднѣла какъ полотно. Ея вѣрный другъ, Лидія Фонъ, находилась возлѣ нея; она немедленно схватила ее за руку и держала крѣпко. Лицо горничной было бы у мѣста на похоронахъ. Она знала, что у мисъ Морисъ былъ "обожатель", что обожатель этотъ явился -- и мисъ Морисъ оставила домъ. Теперь мисъ Морисъ взяли назадъ, и въ первый же день, едва милэди успѣла отвернуться, обожатель опять тутъ какъ тутъ! Прежде чѣмъ она пошла наверхъ съ докладомъ, въ кухнѣ рѣшили единогласно, что это значитъ "не въ коня кормъ травить". Люси была блѣдна какъ мраморъ и не въ силахъ произнести слово. Она не сомнѣвалась ни минуты, что посѣтитель Фрэнкъ Грейстокъ. Съ какою же цѣлью могъ бы онъ прійти, кромѣ одной? На ней было старое-престарое, свѣтлое сѣрое платье, въ которомъ она до переѣзда къ лэди Линлитго по утрамъ занималась съ дѣвочками. Швея должно быть вложила въ него особенный талисманъ швейнаго искусства, потому что всѣ любили это платье. Надѣла его Люси, чтобъ доказать окружающимъ ее, что она откинула всякую мысль сдѣлаться чѣмъ-нибудь инымъ, а не гувернанткой. Лэди Фонъ очень хорошо поняла значеніе платья.

-- Вотъ она, наша душечка, точь-въ-точь какъ была прежде, сказала Лидія, цѣлуя ее.

-- Она словно соня легла спать на зиму и проспала все это время, подхватила Цецилія.

Люси дорого цѣнила эти ласки, но понимала, что онѣ значатъ. Она уѣхала отъ нихъ невѣстой Грейстока, депутата отъ Бобсборо, а теперь вернулась прежней Люси Морисъ, гувернанткой.

-- Я все та же Люси, что и прежде, отвѣтила она съ кроткою улыбкой.

И всѣ понимали, что этими словами она отказывалась отъ своего жениха.

Между тѣмъ горничная все стояла у дверей, ожидая отвѣта. Отправятъ ли обожателя назадъ, откуда пришелъ, не солоно нахлебавшись, за то, что онъ явился украдкою, лукаво и нечестно въ отсутствіи лэди Фонъ, или мисъ Морисъ безъ стыда пойдетъ и приметъ его?

-- Кто этотъ господинъ? спросила Діана, старшая изъ дѣвочекъ Фонъ, находившихся въ класной.

-- Тотъ самый, что бывало и прежде навѣщалъ мисъ Морисъ, отвѣтила горничная.

-- Это мистеръ Грейстокъ, сказала Люси, дѣлая надъ собою усиліе, чтобъ казаться спокойной.-- Мнѣ лучше сойти къ нему. Потрудитесь ему сказать, Мэри, что я сейчасъ буду.

-- Вамъ слѣдовало бы переодѣться, шепнула ей Нина на ухо.

-- Не потерялъ же онъ время, чтобъ прійти повидаться съ вами, замѣтила Лидія.

-- Вѣроятно -- все оттого произошло, что онъ не хотѣлъ бывать у лэди Линлитго, выразила свое мнѣніе Цецилія.

Люси ничего не говорила. Она съ минуту простояла неподвижно, стараясь собрать мысли, и потомъ медленно вышла изъ комнаты. Она не удостоитъ перемѣнить свой костюмъ хотя бы на одну булавку или ленточку. Очень могло быть, что послѣ утра, проведеннаго то въ игрѣ, то въ занятіяхъ, волосы ея и растрепались, но она ихъ не пригладитъ изъ гордости. Тотъ, кого она любила, кто любилъ и ее, но пренебрегъ ею, находился въ домѣ. Онъ не послѣдовалъ бы за нею, еслибъ не имѣлъ въ виду загладить свое невниманіе. Однако она не употребитъ съ нимъ никакой хитрости -- не станетъ и просить его. Пожалуй и то могло быть, что у него хватило духу пріѣхать къ ней откровенно и честно сознаться, что о прежнемъ не можетъ быть помину -- что онъ сдѣлалъ ошибку и проситъ у нея прощенія. Если такъ, она не сдѣлаетъ ему ни одного упрека. Она будетъ съ нимъ спокойна и холодна, но ни слова укора не произнесетъ. Если же... О! въ такомъ случаѣ она не могла быть увѣрена, что сдѣлаетъ, но чувствовала, что не долго ему придется молить о прощеніи. Что касается ея платья -- онъ полюбилъ ее въ немъ и, вѣроятно, не обратитъ большого вниманія на ея нарядъ въ настоящемъ случаѣ.

Дверь она отворила очень тихо и медленно, съ намѣреніемъ подойти къ нему не торопясь. Но мгновенно, прежде чѣмъ успѣла опомниться, она очутилась въ его объятіяхъ и онъ покрывалъ поцѣлуями ея лобъ, глаза и губы. Когда она впослѣдствіи припоминала эту сцену, ей казалось, что онъ ни слова не говоря заключилъ ее въ свои объятія. Безспорно, она заговорила первая, прося выпустить ее изъ рукъ. Но глубоко врѣзались въ ея памяти первыя слова, дошедшія до ея слуха:

-- Проститъ ли мнѣ моя дорогая Люси?

Отвѣтила она только тѣмъ, что вся въ слезахъ поднесла его руку къ своимъ губамъ.

Когда вернулась лэди Фонъ, она увидѣла между деревьями въ саду фигуры двухъ особъ, гуляющихъ рука объ руку.

-- Это Люси? спросила она.

-- Да, Люси, отвѣтила Августа съ ужасомъ.-- И право -- это мистеръ Грейстокъ.

Лэди Фонъ не оскорбилась; она не испытывала ни удовольствія, ни обманутой надежды, но смутно сознавала, что судьба къ ней отчасти несправедлива.

-- Ахъ, Боже мой! И въ самый первый день! невольно вырвалось у нея.

-- Онъ видно не хотѣлъ бывать у лэди Линлитго, мама, замѣтила Амелія.-- Должно быть, онъ выжидалъ.

-- Но въ самый первый день! воскликнула опять лэди Фонъ.-- Надѣюсь, Люси будетъ счастлива -- вотъ все, что я могу сказать.

Произошло большое совѣщаніе между Фонами въ полномъ комплектѣ, какъ скоро лэди Фонъ вошла въ домъ съ старшими дочерьми. Грейстокъ гулялъ съ Люси по саду послѣдніе полтора часа. Люси только разъ забѣгала въ домъ, просить, чтобъ лэди Фонъ сообщили о присутствіи Грейстока тотчасъ по ея возвращеніи.

-- Она сказала, чтобъ вы сейчасъ прислали за ней, мама, передала Лидія.

-- Но теперь время обѣдать; что мы сдѣлаемъ съ мистеромъ Грейстокомъ?

-- Пригласите его обѣдать съ нами вмѣсто завтрака, вотъ и все, рѣшила Амелія.

-- Надѣюсь, все уладилось какъ слѣдуетъ, сказала лэди Фонъ.

-- Я вполнѣ увѣрена, отвѣтила Нина.

-- Что она сказала тебѣ, Лидія? спросила мать.

-- Она просто сіяла счастьемъ. Нѣтъ сомнѣнія, что все уладилось какъ слѣдуетъ, мама. У нея былъ точно такой видъ, какъ послѣ его письма тогда.

-- Надѣюсь, она успѣла перемѣнить платье, промолвила Августа.

-- Нѣтъ, она не переодѣвалась, возразила Цецилія.

-- Не думаю, чтобъ онъ сколько-нибудь обращалъ вниманія на ея платье, замѣтила Нина.-- Никогда я не стала бы думать о фракѣ того, кого бы полюбила.

-- Тебѣ не слѣдуетъ такъ говорить, Нина, остановила ее Августа.

Нина скорчила гримасу за спиной одной изъ сестеръ. Сестрами Августа не признавалась оракуломъ.

Совѣщаніе кончили рѣшеніемъ, въ силу котораго Нину отправили съ порученіемъ къ влюбленнымъ. Лэди Фонъ посылала поклонъ мистеру Грейстоку и просила его пожаловать къ завтраку. Люси должна идти обѣдать, такъ какъ обѣдъ поданъ.

-- И мама желаетъ васъ видѣть на минуту, Люси, вполголоса прибавила Нина, дѣлая видъ, будто говоритъ потихоньку.

-- О! Нина, моя милочка! вскричала Люси, обнимая свою молодую пріятельницу въ порывѣ восторга.

-- Все улажено? спросила Нина уже не мнимымъ шепотомъ, а дѣйствительно тихо.

Люси отвѣтила однимъ поцѣлуемъ. Разумѣется, Фрэнкъ Грейстокъ долженъ былъ сѣсть за столъ и его осыпали доказательствами вниманія. Всѣ знали, что онъ дурно поступилъ съ Люси -- всѣ, кромѣ самой Люси, которая съ этой минуты и навсегда предала забвенію, что было время, когда она смотрѣла на него какъ на измѣнника и питала убѣжденіе, что онъ обманулъ ее и дурно поступилъ съ нею. Всѣ Фоны отзывались о немъ за спиной Люси самымъ строгимъ укоромъ, не признавая его достойнымъ, чтобъ порядочный человѣкъ даже слово перемолвилъ съ нимъ. Лэди Фонъ утверждала, что съ самаго начала не считала его человѣкомъ надежнымъ. Августа никогда не любила его. Амелія опасалась, что бѣдная Люси Морисъ поступила неразумно и увлеклась честолюбіемъ. Джорджина, разумѣется, всегда видѣла, что ничего изъ этого не будетъ. Діана клялась, что это сущій срамъ. Лидія была увѣрена, что онъ вовсе не стоитъ Люси. Цецилія спрашивала себя, куда бы его послать -- за каковую форму проклятія и получила отъ матери строгую нотацію. Нина всегда ненавидѣла его пуще яда. Но теперь дѣло другое; не было земного блага, котораго бы онъ не оказывался достоинъ. Холостой человѣкъ, который жертвуетъ своей свободой, въ женскихъ глазахъ всегда заслуживаетъ отличіе и лавровый вѣнокъ. Во всѣхъ Фонахъ было такъ мало эгоизма, какъ только можетъ быть -- даже между женщинами. Грейстокъ не женится ни на одной изъ нихъ, но только на ихъ гувернанткѣ. А все-таки, хотя онъ не хотѣлъ ни ѣсть, ни пить въ этомъ часу, для него приготовили особенное блюдо и достали изъ погреба бутылку хорошаго вина. Всѣ грѣхи ему отпустились. Ни одного вопроса ему не сдѣлали относительно его грубыхъ проступковъ въ послѣдніе полгода. Не спрашивали съ него никакого увѣренія или ручательства насчетъ будущаго. Онъ явился женихомъ, и закололи упитаннаго тельца.

Послѣ ранняго обѣда Фрэнку тотчасъ надо было возвратиться въ городъ и Люси выпросила разрѣшеніе проводить его до станціи. Теперь ей казалось, что онъ ничѣмъ виноватъ и не былъ. Все произошло такъ, какъ быть, надлежало. Еслибъ кто-нибудь намекнулъ на его провинности, она заступалась бы за него до послѣдней возможности. Между ними было упомянуто о Лиззи, но вовсе не изъ ревности. Прошло много мѣсяцевъ, прежде чѣмъ Люси разсказала о запискѣ Лиззи и своемъ свиданіи съ нею въ Гертфордской улицѣ. Рѣчь зашла объ ожерельѣ и Люси содрогнулась, услыхавъ о ложныхъ присягахъ.

-- Право я теперь думаю, что лордъ Фонъ былъ правъ, сказала она, взглянувъ Фрэнку въ лицо.

-- Только то надо замѣтить, что онъ отказался до этого.

-- Какъ они добры и милы, не правда ли? говорила Люси о своихъ друзьяхъ.-- Съ кѣмъ, спрашиваю я, обращались такъ, какъ они со мною? Вотъ я вамъ что скажу, сударь, вы не должны болѣе ссориться съ лордомъ Фономъ. Я не позволю этого.

Она вернулась со станціи одна, почти не помня себя отъ счастья. Въ этотъ вечеръ лэди Фонъ пожелала объясненія, но ничего не узнала. Когда Люси спросили, отчего онъ такъ долго хранилъ молчаніе, Люси полушутя и полусеріозно вспылила и объявила, что все шло самымъ естественнымъ порядкомъ. Онъ не могъ пріѣзжать въ домъ лэди Линлитго. Лэди Линлитго его не принимала. Разумѣется, она потеряла терпѣніе, но въ этомъ была ея вина. Развѣ не явился онъ къ ней въ самый первый день по ея возвращеніи въ Ричмондъ? Когда Августа намекнула на письма, которыя могли быть написаны, Люси отвѣтила ей рѣзко:

-- Кто-жъ говоритъ, что онъ не писалъ? Онъ писалъ. Если я довольна, странно, чтобъ другія обвиняли его.

-- О! я нисколько не обвиняю, возразила Августа.

Тутъ послѣдовали разспросы относительно будущаго -- разспросы, на которые лэди Фонъ имѣла право. Что намѣренъ теперь дѣлать мистеръ Грейстокъ? Тутъ Люси опять заплакала. Сквозь слезы и рыданія, но съ торжествующимъ отъ любви и счастья лицомъ она объявила, что будетъ жить въ домѣ декана. Фрэнкъ привезъ ей записку отъ матери, въ который та приглашала ее поселиться на первый случай въ Бобсборо.

-- И вы уѣзжаете отъ насъ, едва пріѣхавъ? спросила Нина.

-- Останьтесь на мѣсяцъ, милочка моя, сказала лэди Фонъ: -- чтобъ всѣ знали, что мы друзья, а тамъ, разумѣется, всего приличнѣе для васъ жить въ домѣ декана.

Такъ и рѣшили.

-----

Взаключеніе мы только скажемъ, что Люси Морисъ была встрѣчена въ домѣ декана съ величайшею любовью, какую могла оказать мистрисъ Грейстокъ пріемной дочери. Она никогда и не возставала собственно противъ Люси, но только противъ непріятнаго обстоятельства, что сынъ ея не возьметъ за женою денегъ. Въ Бобсборо Люси провела счастливыхъ пятнадцать мѣсяцевъ и по прошествіи этого времени сдѣлалась мистрисъ Грейстокъ. Цѣлая толпа дѣвицъ Фонъ провожала ее къ вѣнцу. Дѣйствующія лица разсказа подобнаго этому должны бы понастоящему всѣ взаимно вліять другъ на друга, почему желательно было бы, чтобъ разскащикъ могъ сообщить, что бракъ былъ совершенъ Эмиліусомъ. Но это оказалось невозможно. Свадьба была въ концѣ лѣта, а мистеръ Эмиліусъ въ то время никогда не оставался въ городѣ по окончаніи сезона. Обрядъ вѣнчанія совершалъ самъ деканъ при помощи одного изъ младшихъ канониковъ.