Бриллианты Юстэсов

Глава LIX. ГАУРАНЪ ВЪ ЛОНДОНѢ.

Между тѣмъ мистрисъ Гитауэ прилежно разглашала, что Лиззи Юстэсъ или помолвлена за своего кузена Фрэнка, или скоро будетъ помолвлена. Конечно, она дѣлала это съ единственной цѣлью спасти своего брата, но усердіе заставляло ее слишкомъ свободно обращаться съ именемъ Фрэнка и Лиззи. Они, со всѣми своими друзьями, были ея враги и она совершенно была убѣждена, что всѣ они дурные, низкіе люди. О лордѣ Джорджѣ и мистрисъ Карбункль, о мисъ Ронокъ и сэръ-Грифинѣ Тьюитѣ она думала разныя гадости. У нея были свои собственныя предположенія на счетъ брилліантовъ, исторіи -- вѣроятно ея собственнаго сочиненія, хотя она считала ихъ справедливыми -- осносительно образа жизни въ Портрэ, маленькія исторійки о долгахъ Лиззи и важный фактъ -- сцена, которую Гауранъ видѣлъ собственными глазами. Лиззи Юстэсъ была для нея противна имя этой противной женщинѣ ея братъ опять подвергался опасности жениться. Она громко поносила Лиззи и старалась, чтобъ это доходило даже до лэди Линлитго, такъ чтобы бѣдная Люси Морисъ могла знать, какого рода былъ женихъ, на котораго она полагалась. За Анди Гаураномъ было послано и онъ былъ на дорогѣ въ Лондонъ въ то время, когда Гэджеръ былъ занятъ въ Рамсгэтѣ. Главную цѣль жизни мистрисъ Гитауэ составляло теперь желаніе заставить брата увидѣться съ Гаураномъ прежде чѣмъ онъ поѣдетъ на свиданіе съ лэди Юстэсъ.

Бѣдная Люси получила рану, назначавшуюся для нея. Оружіе враговъ безпрестанно поражало ее, но до-сихъ-поръ оно попадало на твердый щитъ ея вѣры. Но какъ бы ни твердъ былъ щитъ, онъ все-таки наконецъ можетъ отъ ударовъ сдѣлаться негоденъ къ употребленію. Щитъ Люси получилъ много такихъ ударовъ и самые тяжелые удары наносилъ тотъ, кому она вѣрила больше всѣхъ. Она не видала его нѣсколько мѣсяцевъ и письма его были коротки, неудовлетворительны и рѣдки. Она увѣряла себя и своего друга лэди Фонъ, что никакое стеченіе обстоятельствъ, ни отсутствіе, какъ бы продолжительно оно ни было, никакіе слухи, дошедшіе до ея ушей, не заставятъ ее сомнѣваться въ любимомъ ею человѣкѣ. Она еще твердо стояла на этой рѣшимости, но несмотря на ея рѣшимость, сердце ея начало унывать. Она сдѣлалась скучна, несчастна, безпокойна и, хотя не хотѣла признаться въ этомъ самой себѣ, она стала сомнѣваться.

-- Итакъ, все-таки вашъ Грейстокъ женится на моей племянницѣ Лиззи Грейстокъ.

Эти добродушныя слова въ одно утро сказала Люси ея настоящая покровительница лэди Линлитго.

-- Я этого не думаю, сказала Люси, собравшись съ духомъ и улыбаясь.

-- Всѣ это говорятъ. А Лиззи сдѣлалась настоящей героиней. Съ этимъ ожерельемъ, съ двумя воровствами, съ охотой, съ ея разными женихами -- два лорда и членъ парламента, душа моя -- кто можетъ сравниться съ нею? Лэди Гленкора Паллизеръ ѣздила къ ней. Она позаботилась дать мнѣ знать объ этомъ. А теперь мнѣ сказали, что она помолвлена за своего кузена.

-- По вашимъ же собственнымъ словамъ, лэди Линлитго, у ней есть еще два жениха. Не можете ли вы сдѣлать мнѣ одолженіе и предположить, что она выйдетъ за одного изъ лордовъ?

-- Я боюсь, душа моя, что она выбрала мистера Грейстока.

Потомъ, послѣ нѣкотораго молчанія, старуха начала серіозно:

-- Какая польза, мисъ Морисъ, не посмотрѣть истинѣ прямо въ лицо? Мистеръ Грейстокъ пренебрегаетъ вами.

-- Онъ не пренебрегаетъ мною. Вы не позволили ему пріѣзжать сюда видѣться со мною.

-- Конечно;-- но еслибъ онъ не пренебрегалъ вами, вы не были бы здѣсь. И вотъ онъ каждый день бываетъ у Лиззи Юстэсъ. Онъ не можетъ жениться на васъ, а на ней жениться можетъ. Гораздо лучше, чтобъ вы взглянули прямо на все это и знали до чего это должно довести.

-- Я подожду -- и не повѣрю ни одному слову, пока онъ самъ не скажетъ.

-- Вы не знаете, каковы мужчины, милая моя.

-- Очень вѣроятно, лэди Линлитго, и можетъ быть дорого поплачусь за это свѣдѣніе. Разумѣется, я могу ошибаться -- только не думаю, чтобъ я ошибалась.

Когда происходила эта маленькая сцена, оставался только мѣсяцъ до того срока, на который Люси поступила къ лэди Линлитго, а относительно ея будущаго мѣстопребыванія не было еще ничего опредѣлено. Лэди Фонъ была готова дать ей пріютъ и, повидимому, она должна была отправиться къ лэди Фонъ. Лэди Линлитго не соглашалась оставить Люси у себя, находя, что ея компаньонкѣ не идетъ быть невѣстой племянника ея покойной сестры. Мѣсяца два ни слова не было говорено о домѣ декана и Люси, хотя ея надежды въ этомъ отношеніи были когда-то тверды, была слишкомъ горда для того, чтобы самой назваться на житье въ семейство ея жениха. По ходу обстоятельствъ ей слѣдовало искать себѣ другого мѣста, какъ всякой другой гувернанткѣ, оставшейся безъ мѣста, но она могла сдѣлать это только посовѣтовавшись съ лэди Фонъ, а если она посовѣтуется съ лэди Фонъ, то та навѣрно пригласитъ своего молодого друга въ замокъ Фонъ.

Надо же было наконецъ прекратить ея пребываніе въ замкѣ Фонъ. Это Люси повторяла себѣ безпрестанно. Это могло быть только временной мѣрой. Если... если судьба опредѣлитъ ей выѣхать изъ замка Фонъ счастливой, торжествующей невѣстой, то одолженіе, оказанное ей ея милыми друзьями, не будетъ казаться ей тяжело. Но поѣхать въ замокъ Фонъ съ тѣмъ, чтобы постепенно сознаваться, что для нея надо найти другое мѣсто, было бы очень дурно. Она предпочла бы всякую немедленную непріятность. Однако, какъ же ей знать? Какъ только она могла ускользнуть отъ графини, она пошла въ свою комнату и написала слѣдующее письмо. Она изучала свои слова очень старательно -- сидѣла и думала прежде чѣмъ позволяла перу скользить по бумагѣ.

"Любезный Фрэнкъ,

"Давно не видѣлись мы;-- не правда ли? Я пишу это не какъ упрекъ, но потому что друзья говорятъ мнѣ, будто я не должна считать себя помолвленной съ вами. Они говорятъ, что въ вашемъ положеніи вы не можете жениться на бѣдной дѣвушкѣ, и что я не должна желать отъ васъ такой жертвы. Я на столько понимаю ваши дѣла, что знаю, какъ гибеленъ можетъ быть для васъ неблагоразумный бракъ, и конечно не желаю сдѣлаться причиною вашей погибели. Я прошу васъ только сказать мнѣ правду. Это не отъ того, чтобы я потеряла, терпѣніе, но я должна рѣшиться, что мнѣ дѣлать, когда я оставлю люди Линлитго.

"Любящій васъ другъ

"ЛЮСИ МОРИСЪ."

"2 марта 18 --."

Она нѣсколько разъ перечитала письмо, думая обо всемъ, что тутъ было сказано, и о томъ, чего сказано не было. Сначала она хотѣла увѣрять въ своемъ прощеніи -- убѣдить Фрэнка, что она даже въ сердцѣ не станетъ упрекать его, если онъ сочтетъ себя обязаннымъ возвратить ей обѣщаніе, которое она дала ему. Ей хотѣлось выразить свою любовь, но выразить такъ, чтобъ ея женихъ зналъ, что у ней достанетъ твердости пожертвовать собою для него. Но хотя сердце ея жаждало высказаться свободно, разсудокъ говорилъ ей, что лучше остаться сдержанной и спокойной въ своихъ выраженіяхъ. Всякая горячность съ ея стороны будетъ для него упрекомъ. Если она дѣйствительно желала помочь ему выпутаться изъ затрудненій, въ которыя онъ попалъ изъ-за нея, она лучше это сдѣлаетъ, предложивъ ему свободу въ самыхъ краткихъ и простыхъ выраженіяхъ, какія только съумѣетъ придумать.

Но даже когда письмо было написано, она сомнѣвалась, благоразумно ли будетъ отослать его. Она удержала его, чтобъ обдумать до утра. Она обдумала -- и когда настало утро, она письма не послала. Не была ли неограниченная вѣра ея жениха скалой, на которой она построила зданіе своихъ будущихъ надеждъ? Не увѣряла ли она безпрестанно, что никакія предостереженія не заставятъ ее поколебаться въ этой вѣрѣ? Не было ли ея великою доктриною довѣріе -- довѣріе безусловное, даже когда бы все погибло, еслибъ ея довѣріе оказалось неумѣстнымъ? И хорошо ли было отказаться отъ всего этого только потому, что для нея было удобно устроиться для предстоящихъ мѣсяцевъ? Если судьба опредѣлила ей быть отвергнутой женихомъ и быть обманутой, какую пользу сдѣлаетъ ей устройство ея будущности? Все будетъ для нея гибельно и все-равно куда бы она ни переселилась. Потомъ зачѣмъ ей лгать ему, посылая такое письмо? Если онъ броситъ ее, онъ сдѣлается измѣнникомъ и сердце ея будетъ преисполнено упрековъ. Какова бы ни была его будущая участь въ жизни, онъ обязанъ раздѣлить ее съ нею, и если онъ уклонится отъ этого долга, то будетъ измѣнникомъ и негодяемъ. Она никогда не скажетъ ему этого. Она слишкомъ горда для того чтобы унизиться до личныхъ или письменныхъ упрековъ. Но она будетъ знать, что это такъ, и для чего же ей лгать ему, говоря совсѣмъ другое? Думая обо всемъ этомъ, когда настало утро, она оставила письмо въ своей письменной шкатулкѣ.

Лордъ Фонъ долженъ былъ быть у лэди Юстэсъ въ субботу, а въ пятницу послѣ полудня мистеръ Эндрю Гауранъ находился въ задней гостиной мистрисъ Гитауэ на Варвикскомъ сквэрѣ. Послѣ большихъ усилій и большихъ убѣжденій брать согласился видѣться съ важнымъ свидѣтелемъ сестры. Лордъ Фонъ чувствовалъ, что онъ унижаетъ себя сношеніемъ съ такимъ человѣкомъ, какъ Анди Гауранъ, относительно поведенія женщины, на которой онъ имѣлъ намѣреніе жениться, и старается уклониться отъ этого свиданія. Онъ то сердился, то жаловался, то былъ надмененъ, то угрюмъ, но мистрисъ Гитауэ преодолѣла его несогласіе своей упорной настойчивостью и наконецъ бѣдный лордъ Фонъ согласился. Онъ долженъ былъ пріѣхать на Варвикскій сквэръ въ пятницу вечеромъ, какъ только парламентъ разойдется, и обѣдать тамъ. До обѣда онъ долженъ быть представленъ мистеру Гаурану. Анди пріѣхалъ въ половинѣ шестого и, поговоривъ съ мистрисъ Гитауэ, былъ оставленъ одинъ, ожидать пріѣзда лорда Фона. Наружность и обращеніе его совсѣмъ не походили на наружность и обращеніе Анди Гаурана, который былъ извѣстенъ въ Портрэ. Въ рукѣ онъ держалъ тяжелую, жесткую шляпу. На немъ былъ черный сюртукъ, черныя панталоны, тяжелый красный жилетъ, застегнутый почти до горла, которое было завязано грязнымъ чернымъ шелковымъ носовымъ платкомъ. Въ Портрэ не было человѣка говорливѣе, самоувѣреннѣе, способнѣе для его ежедневныхъ занятій, какъ Анди Гауранъ, но непривычная одежда, поѣздка въ Лондонъ и лондонскіе дома привели его въ робость и сдѣлали молчаливымъ. Мистрисъ Гитауэ нашла его молчаливымъ, остерегающимся и робкимъ. Не зная что съ нимъ дѣлать, боясь попросить его закусить въ кухнѣ и не желая, чтобы въ гостиную къ нему принесли ѣду и питье, она приказала слугѣ подать ему рюмку хереса и бисквитъ. Онъ пріѣхалъ за часъ до назначеннаго времени и только съ этимъ легкимъ услажденіемъ оставленъ былъ ожидать одинъ лорда Фона.

Анди и прежде видалъ лордовъ. Лорды не рѣже встрѣчаются въ Айрширѣ какъ въ другихъ шотландскихъ графствахъ; потомъ развѣ лордъ Джорджъ де-Брюсъ Карутэрсъ не гостилъ въ Портрэ половину зимы? Но лордъ Джорджъ не былъ для Анди настоящимъ лордомъ;-- притомъ лордъ въ его собственной странѣ былъ для него гораздо меньше лондонскаго лорда. А этотъ лордъ былъ парламентскимъ лордомъ, лордомъ правительственнымъ и вѣроятно имѣлъ власть повѣсить такого человѣка, какъ Анди Гауранъ, если онъ дастъ ложное показаніе или скажетъ что-нибудь такое, что лордъ можетъ назвать ложнымъ показаніемъ. Онъ не зналъ навѣрно, что желаетъ ему сказать лордъ Фонъ. Онъ зналъ очень хорошо, что сестра лорда желаетъ, чтобы онъ доказалъ, какая дурная женщина лэди Юстэсъ; но онъ примѣчалъ, что брать и сестра не заодно, и не разъ во время своей поѣздки въ Лондонъ чуть не рѣшался онъ вернуться обратно въ Портрэ. Конечно, между нимъ и его госпожой была вражда, однако госпожа не сдѣлала ему вреда даже когда онъ грубо оскорбилъ ее, и еслибъ она отказала ему отъ мѣста, то онъ долженъ ожидать позволенія остаться при своей должности не отъ мистрисъ Гитауэ, а отъ мистера Джона Юстэса. Тѣмъ не менѣе онъ взялъ деньги отъ мистрисъ Гитауэ и теперь былъ у нея.

Въ половинѣ восьмого сестра ввела въ комнату лорда Фона и Анди Гауранъ, вставъ со стула, три раза качнулъ головой.

-- Мистеръ Гауранъ, сказала мистрисъ Гитауэ:-- братъ мой желаетъ, чтобъ вы разсказали ему все что вы видѣли въ поведеніи лэди Юстэсъ въ Портрэ. Вы можете говорить совершенно свободно и я знаю, что вы скажете правду.

Анди опять качнулъ головой.

-- Фредерикъ, продолжала мистрисъ Гитауэ:-- я знаю навѣрно, что ты безусловно можешь повѣрить всему, что мистеръ Гауранъ тебѣ скажетъ.

Тутъ мистрисъ Гитауэ вышла изъ комнаты -- братъ ея поставилъ это непремѣннымъ условіемъ.

Лордъ Фонъ не зналъ, какъ начать, а Анди вовсе не былъ готовъ помочь ему.

-- Если мнѣ сказали правду, сказалъ лордъ:-- то вы много уже лѣтъ занимаете должность въ имѣніи Портрэ?

-- Всю свою жизнь, къ услугамъ вашего сіятельства.

-- Такъ -- такъ. И разумѣется, вы интересуетесь благосостояніемъ юстэсовской фамиліи?

-- Конечно, милордъ;-- конечно, очень интересуюсь.

-- И будучи честнымъ человѣкомъ, вы сожалѣли бы, еслибъ съ имѣніемъ Портрэ случилось... случилось.... случилось... что-нибудь дурное.

Анди кивнулъ головой, а лордъ Фонъ примѣтилъ, что вовсе не подвигается къ началу.

-- Теперь лэди Юстэсъ ваша госпожа?

-- Въ нѣкоторомъ родѣ, милордъ. И госпожа, и нѣтъ. Въ Портрэ есть многое такое, за чѣмъ надо посмотрѣть.

-- Она платитъ вамъ жалованье? рѣзко сказалъ лордъ Фонъ.

-- Жалованье? Да, милордъ, платитъ она.

-- Стало быть, она ваша госпожа.

Анди опять кивнулъ головой, а лордъ Фонъ опять усиливался придумать, какимъ бы способомъ подвинуться ему къ дѣлу.

-- Ея кузенъ, мистеръ Грейстокъ, гостилъ недавно въ Портрэ?

-- Больше по пріятельски, чѣмъ по родственному, сказалъ Анди, подмигнувъ.

Для лорда Фона было ужасно, что этотъ человѣкъ подмигиваетъ ему. Онъ не совсѣмъ понялъ, что сказалъ Анди, но понялъ однако, что этотъ шотландскій управитель обвиняетъ женщину, съ которой онъ, лордъ Фонъ, помолвленъ, въ какой-то неприличной фамильярности съ ея кузеномъ. Всѣ чувства его натуры возмущались противъ предстоявшей ему задачи, а теперь, когда она настала, онъ нашелъ ее совершенно неудобоисполнимой. Онъ не могъ заставить себя разспросить подробно о кокетствѣ бѣдной Лиззи между скалами. Онъ былъ слабъ, глупъ и во многихъ отношеніяхъ несвѣдущъ -- но онъ былъ джентльмэнъ. Когда онъ приближался къ цѣли, къ которой его подвигали, онъ возненавидѣлъ Анди Гаурана -- а себя возненавидѣлъ еще больше за то, что покорился такому сообщничеству. Онъ помолчалъ съ минуту, а потомъ объявилъ, что разговоръ конченъ.

-- Я думаю, этого довольно, мистеръ Гауранъ, сказалъ онъ: -- кажется, вы не можете ничего сказать мнѣ такого, что я желалъ бы слышать. Я думаю, вамъ лучше воротиться въ Шотландію.

Сказавъ это, онъ оставилъ Апди одного и пошелъ въ гостиную. Когда онъ вошелъ туда, тамъ были и его сестра и мистеръ Гитауэ.

-- Клара, сказалъ онъ очень сурово: -- пошли кого-нибудь отпустить этого человѣка. Я не буду больше съ нимъ говорить.

Лордъ Фонъ не говорилъ больше съ Анди Гаураномъ, но мистрисъ Гитауэ говорила. Послѣ слабыхъ и безуспѣшныхъ усилій удостовѣриться, что произошло въ задней комнатѣ, она пошла туда и нашла Апди сидящимъ на стулѣ, все съ шляпой въ рукахъ и неподвижнымъ какъ восковая фигура. Онъ испугался лорда, но какъ только лордъ оставилъ его, онъ на него разсердился. Его призвали издалека разсказать, что онъ зналъ, лорду, а лордъ ушелъ, не выслушавъ ни слова -- ушелъ и просто оскорбилъ его, разспрашивая, кто платитъ ему жалованье, а потомъ сказалъ ему, что лэди Юстэсъ его госпожа. Гауранъ чувствовалъ, что не такого обращенія имѣлъ онъ право ожидать. Просидѣвъ одинъ-одинехонекъ полтора часа, онъ безъ большого удовольствія остался опять одинъ въ этой комнатѣ.

-- Капля слабаго вина въ рюмкѣ не глубже яичной скорлупы, два бисквита -- это называетъ она закуской!

Такимъ образомъ Анди потомъ говорилъ своей женѣ о гостепріимствѣ Варвикскаго сквэра, относительно чего его гнѣвъ былъ очень горячъ; съ нимъ обошлись какъ съ ребенкомъ или съ обыкновеннымъ работникомъ, вмѣсто того, чтобъ оставить ему весь графинъ пить сколько душѣ угодно. Слѣдовательно, когда мистрисъ Гитауэ вернулась къ нему, страхъ, внушенный ему новыми обстоятельствами и лордомъ, постепенно исчезалъ, уступая мѣсто тому упорному негодованію противъ людей вообще, которое было его нормальнымъ состояніемъ.

-- Я полагаю, мнѣ надо вернуться въ Портрэ, мистрисъ Гитауэ; вамъ вѣрно ничего больше не нужно?

Это онъ сказалъ, какъ только мистрисъ Гитауэ вошла въ комнату. Но мистрисъ Гитауэ не желала такъ скоро лишиться его услугъ. Она выразила сожалѣніе, что братъ ея не счелъ себя способнымъ разсуждать о предметѣ, весьма естественно непріятнымъ для него, и просила Гаурана прійти къ ней опять на слѣдующее утро.

-- Я видѣлъ собственными глазами то, что видѣлъ, мистрисъ Гитауэ -- хотя его сіятельству, можетъ быть, это не по нраву, какъ ваше сіятельство изволите это говорить. Они вдвоемъ бесѣдовали и сидѣли другъ у друга на колѣнахъ, и цѣловались -- да, милэди, цѣловались, какъ женщины, чтобъ не сказать какъ мужчины, не должны цѣловаться, если они не мужъ и жена, да еще на скалахъ, милэди; и если его сіятельство не хочетъ слышать объ этомъ и находитъ это непріятнымъ, ему не слѣдовало вызывать Анди Гаурана изъ Портрэ только для того, чтобъ сказать ему, что онъ не хочетъ слушать того, что я пріѣхалъ ему сказать!

Все это было сказано такъ внушительно, что даже мистрисъ Гитауэ не могла найти это пріятнымъ. Она затрепетала отъ краснорѣчія мистера Гаурана и почти раскаялась въ своемъ усердіи. Но женщины, можетъ быть, чувствуютъ менѣе отвращенія чѣмъ мужчины пользоваться неблагородной помощью для достиженія хорошей цѣли. Хотя мистрисъ Гитауэ трепетала отъ выразительныхъ движеній, которыми мистеръ Гауранъ подкрѣплялъ свои крѣпкія словца, она все-таки была увѣрена въ превосходствѣ своей цѣли, и думая, что отъ Анди Гаурана все-таки можно получить полезную помощь, а можетъ быть благоразумно желая извлечь выгоду изъ издержекъ, употребленныхъ на поѣздку Анди изъ Айршира, заставила его обѣщать прійти къ ней на слѣдующее утро.