Бриллианты Юстэсов

Глава LXXVI. ЛИЗЗИ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ВЪ ШОТЛАНДІЮ.

Авторъ опасается, что Фрэнкъ Грейстокъ заявилъ себя не съ выгодной стороны тѣмъ изъ читателей, которые полагаютъ, что роль влюбленнаго въ героиню всегда должна быть исполняема молодымъ человѣкомъ съ свойствами героя. Однако, молодой депутать отъ Бобсборо имѣлъ много прекрасныхъ качествъ и былъ настолько же способенъ выказать геройскій духъ, какъ и большинство адвокатовъ и членовъ парламента, съ которыми онъ водился и которые для него были -- міромъ. Человѣкъ, рожденный богатымъ, можетъ -- не вредя ни себѣ, ни близкимъ -- поступать почти какъ заблагоразсудитъ относительно брака; разумѣется, предполагая, что выборъ его остановится на женщинѣ одного съ нимъ общества. Онъ не бываетъ вынужденъ жениться по разсчету или отказаться отъ женитьбы по недостатку средствъ содержать жену. И бѣднякъ, не имѣющій притязаній на знатность или значеніе въ свѣтѣ, кромѣ того, которое дается честностью, и тотъ воленъ въ своемъ выборѣ. Состояніе жены его будетъ заключаться въ работѣ рукъ ея и въ умѣньѣ помогать мужу въ домашнихъ дѣлахъ. Но между этими двумя крайностями есть средній классъ людей, которые по воспитанію особенно склонны поддаться женскому очарованію, а между-тѣмъ буквально не могутъ жениться по любви, потому что зарабатываемаго ими дохода едва достаетъ на ихъ собственное содержаніе. Что касается именно того молодого человѣка, о которомъ мы ведемъ рѣчь, его заработокъ, сказать по правдѣ, могъ бы покрывать и не одни эти расходы; однако тѣмъ не менѣе онъ находился въ такомъ положеніи, что женитьба на бѣдной дѣвушкѣ повидимому грозила гибелью и ему, и ей. Всѣ его пріятели говорили Фрэнку, что онъ погибшій человѣкъ, если женится на Люси Морисъ -- а его пріятели считались людьми очень добрыми и умными. Его родители, деканъ и жена его, вполнѣ были убѣждены, что это будетъ его гибелью. Старая лэди Линлитго даже не допускала возможности подобнаго брака. Бобсбороскій епископъ, когда дошелъ до него этотъ слухъ, объявилъ, что подобная женитьба была бы сущею жалостью. И даже милая старушка лэди Фонъ, хотя желала этого для Люси, не разъ предсказывала, что это совсѣмъ несбыточно. Когда слухъ объ этомъ бракѣ дошелъ до лэди Глэнкоры, она сказала своей пріятельницѣ мадамъ Максъ Гёслеръ, что молодой человѣкъ намѣренъ всадить себѣ пулю въ лобъ. По ея мнѣнію, эти два дѣйствія оказывались равносильными. Только читая описаніе подобныхъ людей, мы сознаемъ, что честность въ отношеніи къ возлюбленной есть первая обязанность человѣка. Я боюсь, мы не такой совѣтъ даемъ нашимъ сыновьямъ.

Но Фрэнкъ Грейстокъ давалъ его себѣ съ величайшею настойчивостью съ-тѣхъ-поръ, какъ увидалъ Люси Морисъ въ первый разъ. Безспорно, онъ колебался, но въ своемъ взглядѣ на собственный образъ дѣйствія въ будущемъ онъ былъ гораздо благороднѣе своихъ пріятелей. Онъ ни минуту не сомнѣвался въ достоинствахъ Люси Морисъ. Она не красавица, не одарена отъ природы удивительными дарами, не напоминала богини. Она ровно ничего не имѣла. Никогда онъ не видывалъ ее, что въ свѣтѣ называется, нарядною. А все-таки она была для него всѣмъ. Между ними возникло сочувствіе, одинаково сильное съ его, какъ и съ ея стороны, и онъ вполнѣ сознавалъ это. Никогда онъ не сомнѣвался относительно своей любви -- и когда онъ бывалъ все ближе къ убѣжденію, что въ его исключительномъ положеніи ему надо жениться на богатой кузинѣ изъ-за ея состоянія, въ то самое время онъ чувствовалъ всего сильнѣе, что близость Люси Морисъ была бы для него величайшимъ наслажденіемъ въ жизни. До-сихъ-поръ деньги Лиззи, вмѣстѣ съ лестью и ласками -- противъ которыхъ молодой человѣкъ устоять не можетъ, если только онъ изъ плоти и крови -- все это искушало его, но онъ боролся съ искушеніемъ. Въ одинъ памятный вечеръ его любовь къ Люси подвергалась искушенію. Онъ поддался ему и письмо, вслѣдствіе котораго они были помолвлены, было имъ написано. Онъ никогда не имѣлъ въ виду уклониться отъ исполненія своего слова; онъ всегда говорилъ себѣ, что уклоняться не долженъ, но мало-по-малу день проходилъ за днемъ, мѣсяцы за мѣсяцами, и онъ оставлялъ ее въ печальномъ одиночествѣ, почти даже не извѣщая о себѣ.

И она слышала со всѣхъ сторонъ, что имъ брошена. Она написала ему, что возвращаетъ его слово. Но письма своего не отсылала. Правда, она не сомнѣвалась, что все кончено -- почти не сомнѣвалась. Однако все-таки она письма не отсылала. Пусть лучше дѣло это кончится само собою безъ всякой переписки. Упрековъ она ему не сдѣлаетъ, хотя всегда будетъ считать его измѣнникомъ. Развѣ она не была бы готова умереть съ голоду для него, еслибъ тѣмъ приносила ему пользу? А онъ не могъ для нея отложить на короткій срокъ своего благоденствія! Развѣ не была она готова ждать нескончаемо -- лишь бы онъ ей сказалъ съ словомъ любви, что ждетъ и онъ? Но онъ не только бросалъ ее -- онъ еще отдавалъ себя этой лживой, гнусной женщинѣ, совершенно недостойной быть его женой. Люси въ душѣ называла его измѣнникомъ -- и находила измѣнникомъ на-самомъ-дѣлѣ, однако все же считала лучшимъ изъ людей. Женитьбой на такой женщинѣ, какъ Лиззи Юстэсъ, онъ, по мнѣнію Люси, убьетъ всѣ свои превосходныя качества, точно такъ, какъ человѣкъ, падая въ яму, не можетъ болѣе пользоваться ни своей красотой, ни силой. Теперь Люси Морисъ уже ничего не прощала Лиззи. Когда Люси пріѣхала къ ней въ Гертфордскую улицу, то почти забыла, какъ она налгала и хотѣла подкупить ее, и всю ея низость. Но когда Лиззи заявила права на Фрэнка, Люси мгновенно пришла на умъ вся ея гнусность. Люси повѣрила тогда ея словамъ. Она повѣрила, что ея Фрэнкъ, тотъ, кого она боготворила, пригрѣетъ эту гарпію на своей груди и назоветъ ее женою. Когда такъ, развѣ не лучше, что она предупреждена? Но съ этой минуты грѣхи бѣдной Лиззи казались болѣе тяжкими Люси Морисъ, чѣмъ даже Кэмпердауну или мистрисъ Гитауэ. У нея даже вырвалось слово въ разговорѣ съ старухой Линлитго. Графиня назвала племянницу маленькой лгуньей.

-- Не маленькая! воскликнула Люси.-- Самъ сатана, полагаю, не въ состояніи такъ лгать, какъ эта женщина.

-- Эхе! отозвалась графиня.-- Видно лэди сатана и кузенъ Фрэнкъ соединяются бракомъ?

-- Они вольны дѣлать, что имъ угодно, сказала Люси, выходя изъ комнаты.

За тѣмъ появилась статья въ аристократической вечерней газетѣ и наконецъ отчетъ о допросѣ въ судѣ. Вскорѣ пронесся слухъ, что лэди Юстэсъ уѣзжаетъ въ Шотландію и съ нею Грэйстокъ, депутатъ отъ Бобсборо.

-- Доходъ у нея большой, разсуждала графиня:-- но честное слово, дорогою цѣною онъ будетъ купленъ съ подобною женщиной.

Люси ничего не сказала, но до крови прикусила губу. Она ѣхала въ замокъ Фонъ, чтобъ оставаться у своихъ добрыхъ друзей, пока пріищетъ себѣ мѣсто. Одинъ только разъ она вынесетъ тяжелый разговоръ и потомъ вѣкъ свой уже не коснется этого предмета.

Рано въ назначенный день Фрэнкъ Грейстокъ былъ съ двумя кэбами у двери мистрисъ Карбункль въ Гертфордской улицѣ. Лиззи рѣшила такъ, что выѣдетъ съ первымъ поѣздомъ -- въ восемь часовъ утра -- чтобъ пріѣхать на мѣсто въ тотъ же день. При настоящихъ обстоятельствахъ лучше было не ночевать въ Карлейлѣ. Насчетъ этого Фрэнкъ и Лиззи были согласны. О кражѣ, вѣроятно, до-сихъ-поръ шли толки въ гостинницѣ и отчетъ о разбирательствѣ въ судѣ навѣрно достигъ уже этого сѣвернаго пограничнаго города. Имъ предстояло продолжительное путешествіе и, безъ сомнѣнія, скучное. Сознавая это, такъ же какъ и то, что на ней временно тяготѣетъ мрачное облако, хотя она и восторжествовала въ нѣкоторой мѣрѣ надъ затрудненіями своего положенія, Лиззи смиренно сошла съ лѣстницы и сѣла въ кэбъ возлѣ кузена, почти ни слова не сказавъ. Она опять была вся въ черномъ и плотная, черная вуаль скрывала ея лицо. Горничная съ багажемъ помѣстилась въ другой кэбъ и они поѣхали къ Юстонскому сквэру. На этотъ разъ не было съ ними высокаго лакея и Лиззи почти не раскрывала рта.

-- О, Фрэнкъ, милый Фрэнкъ! сказала она, и болѣе ничего.

Онъ распорядился насчетъ багажа и всего, однако кромѣ распоряженій и вопросовъ относительно путешествія онъ также не произносилъ ни слова. Позавтракала ли она? Не выпьетъ ли чашку чая на станціи? Не принести ли ему завтракъ для нея? При каждомъ вопросѣ она только взглядывала на него и качала головой. Она покончила навсегда со всякимъ помысломъ о физическихъ удобствахъ. Спокойствіе, немного поэзіи и милый ея мальчикъ -- вотъ все, въ чемъ она нуждалась на короткій срокъ своего пребыванія на землѣ. Такія чувства она намѣревалась выразить, покачивая головой и взглядывая ему въ лицо. Все для нея кончено въ этой жизни. Прошли минуты счастья и она узнала всю ихъ суетность. Теперь она посвятитъ себя исключительно своему ребенку.

-- Я увижу моего мальчика сегодня, сказала она, садясь въ вагонъ.

Въ подобномъ настроеніи духа, или вѣрнѣе съ такимъ рѣшеніемъ, она отправилась въ путь. Еслибъ онъ повеселѣлъ, сталъ разговорчивъ и любезенъ, или даже нѣжно безмолвенъ, или наконецъ хоть теперь открыто выказалъ свои чувства, она безъ сомнѣнія могла бы измѣнять свое обращеніе согласно перемѣнѣ въ немъ. Онъ былъ родственно заботливъ, но мраченъ въ судѣ, точно таковъ же, когда отвезъ ее домой, и съ перваго взгляда на него при встрѣчѣ въ передней въ это утро она убѣдилась, что онъ находился въ прежнемъ настроеніи. Разумѣется, она должна подлаживаться подъ его тонъ. Развѣ не суждено женщинѣ подлаживаться подъ тонъ, предписанный мужчиной -- за исключеніемъ немногихъ случаевъ, когда женщина имѣетъ возможность быть повелительницею? Лиззи была бы не прочь командовать, только та бѣда, что обстоятельства-то были противъ нея въ настоящее время.

Она пристально наблюдала за нимъ. Сперва онъ много спалъ. Обыкновенно онъ ложился поздно, а въ это утро былъ на ногахъ до шести. Въ Ругби онъ вышелъ позавтракать, какъ сказалъ ей, Не желаетъ ли она чашку чая? Опять она качнула головой и улыбнулась. Улыбка ея нѣсколько походила на улыбку нѣкоторыхъ женщинъ, когда имъ предлагаютъ третій бокалъ шампанскаго.

"Вы конечно шутите. Не предполагаете же дѣйствительно, что я выпью", означала улыбка Лиззи. Онъ прошелъ въ буфетъ, поворчалъ на то, что горячъ чай, что кушанье отвратительно гадко, и послѣ назначенныхъ пяти минутъ остановки сѣлъ въ курительный вагонъ. Вернулся онъ къ Лиззи не ранѣе, какъ въ Крю. Когда онъ возвратился на свое прежнее мѣсто, она только улыбнулась опять и качнула головой на вопросъ, не спала ли. Она сейчасъ декламировала про-себя обращеніе къ душѣ Іанты и вся была проникнута поэзіею.

Онъ находилъ, что ей непремѣнно надо поѣсть чего-нибудь, сталъ настаивать, чтобъ она пообѣдала. Конечно, онъ не зналъ, что она лакомилась бисквитами и шеколадомъ, пока онъ курилъ, даже подкрѣпилась хересомъ изъ фляжки, которую везла въ дорожномъ мѣшкѣ. Когда Фрэнкъ заговорилъ объ обѣдѣ, она не ограничилась улыбкою и отказомъ. Она отвергла предложеніе съ негодованіемъ. Останавливались на двадцать минутъ для обѣда въ Карлейлѣ, какъ ей хорошо было извѣстно, и даже не будь съ нею шеколада и хереса, она терпѣла бы голодъ до изнеможенія, скорѣе чѣмъ выйти на памятную ей платформу.

-- Надо же вамъ поѣсть, чтобъ не умереть съ голода. Я достану вамъ чего-нибудь.

Итакъ, онъ заплатилъ одному изъ трактирыхъ слугъ, чтобъ онъ принесъ ей холоднаго цыпленка и хереса. Послѣ того Фрэнкъ опять ушелъ курить и не показывался ей до Думфриса.

До-сихъ-поръ не было ничего похожаго на нѣжность -- одно холодное соблюденіе родства. Онъ явно выказывалъ ей, что покорился необходимости проводить ее до Портрэ по одному сознанію долга, но что онъ не могъ имѣть ничего общаго съ особою, которая такъ уронила себя. Это бѣсило ее. Она очень хорошо обошлась бы безъ его общества и путешествіе свое совершила бы съ большимъ комфортомъ безъ него, чѣмъ съ нимъ, если онъ намѣренъ выдержать такую роль до конца. Они сидѣли одни въ купэ во все время переѣзда отъ Крю до Карлейля, однако онъ почти не говорилъ съ нею. Еслибъ онъ порядкомъ отдѣлалъ ее за всѣ ея проступки, она еще имѣла бы возможность этимъ воспользоваться. Она бросилась бы предъ нимъ на колѣни и умоляла бы его о прощеніи, или, въ случаѣ очень сильнаго сопротивленія, могла бы намекнуть за возможность броситься изъ окна вагона. Она справилась бы съ нимъ, только бы онъ заговорилъ съ нею, но что-жъ прикажете дѣлать съ человѣкомъ, который молчитъ? Она не зависѣла отъ него. Никакой власти онъ не имѣлъ надъ нею. Она была хозяйкой замка Портрэ и никакого вмѣшательства въ ея дѣла съ его стороны быть не могло. Если онъ намѣренъ не говорить съ нею во все время и выказывать ей презрѣніе, она возмутится наконецъ.

"Что-жъ, и червякъ можетъ возмутиться", думала она, хотя собственно червякомъ-то себя не считала вовсе. Въ нѣсколькихъ станціяхъ за Думфрисомъ они опять остались одни. Совсѣмъ уже стемнѣло и путешествіе ихъ длилось часовъ девять. Прежде восьми они не могли достигнуть станціи, гдѣ выйдутъ, чтобъ оттуда уже отправиться въ Портрэ. Наконецъ онъ заговорилъ съ нею:

-- Вы устали, Лиззи?

-- Ужасно.

-- Вы спали дорогой, надѣюсь?

-- Глазъ не смыкала. А вы такъ спали!

Это произнесено было тономъ укора.

-- Спалъ.

-- Я пробовала читать, но не всегда можно владѣть своими мыслями. О, какъ я утомлена! Далеко еще до Портрэ? Я совсѣмъ не могу опредѣлить ни времени, ни мѣста.

-- Мы выйдемъ на слѣдующей станціи послѣ той, гдѣ остановимся теперь. Скоро все будетъ кончено. Не выпить ли вамъ капельку хереса? У меня есть съ собой въ фляжкѣ.

Она отрицательно покачала головой.

-- До Портрэ отъ желѣзной дороги не близко, надо сознаться.

-- Очень жалѣю, что причинила вамъ трудъ сопровождать меня.

-- Не о себѣ я думалъ. Мнѣ это нипочемъ. Лучше было, чтобъ кто-нибудь сопровождалъ васъ -- именно въ это ваше путешествіе.

-- Не понимаю, почему бы въ этомъ путешествіи заключалось что-нибудь особенное, съ досадой возразила Лиззи.

Что-жъ она сдѣлала въ-самомъ-дѣлѣ, чтобъ необходимо было смотрѣть за нею, какъ -- за провинившимся ребенкомъ?

-- Какъ бы то ни было, я провожу васъ теперь до мѣста.

-- Вы вѣдь останетесь у меня нѣсколько дней, Фрэнкъ? Не сейчасъ же вы уѣдете? Проведите со мною недѣлю. Милый, дорогой Фрэнкъ, дайте слово провести со мною недѣлю. Я знаю, что въ парламентѣ долго еще не будетъ засѣданій. О, Фрэнкъ! какъ жажду я, чтобъ вы опять стали прежнимъ Фрэнкомъ!

Почему бы ей не сдѣлать послѣдняго усилія? При этомъ всякій признакъ утомленія мгновенно исчезъ.

-- На завтра я останусь навѣрно.

-- Только одинъ день?

-- Каждый день для меня деньги, Лиззи; а деньги мнѣ теперь очень нужны.

-- Я ненавижу ихъ. Это единственная вещь, которой нельзя дать тѣмъ, кого любишь. Я могла бы подарить вамъ все другое на свѣтѣ -- хоть бы это стоило тысячи фунтовъ.

-- Пожалуйста не дѣлайте этого. Всѣ вообще любятъ подарки, мнѣ они въ тягость.

-- Потому что вы такъ равнодушны, Фрэнкъ -- такъ холодны. Помните, вы мнѣ дали колечко?

-- Помню. Оно стоило восемь шилинговъ и шесть пенсовъ.

-- Очень мнѣ было нужно знать цѣну -- вотъ оно.

Съ этими словами она сняла перчатку и показала ему колечко на своемъ пальцѣ.

-- И умирая я не разстанусь съ нимъ. Вы говорите, что вамъ нужны деньги, Фрэнкъ. Развѣ я не могу вамъ дать? Развѣ мы не братъ и сестра?

-- Милая Лиззи, вы сказали, что ненавидите деньги. Лучше о нихъ и не говорить.

-- Вы заговорили о нихъ. Я упоминаю только потому, что хочу отдать вамъ -- о! все, что имѣю. Когда я поняла въ первый разъ настоящее значеніе духовной моего мужа, единственною моею мыслью было помочь вамъ.

Говоря откровенно, она сильно пріѣлась Фрэнку. Теперь ему казалось, что онъ никогда не могъ думать серіозно о возможности жениться на ней. Все обаяніе исчезло и даже хорошенькое личико утратило въ его глазахъ всякую прелесть. Онъ взглянулъ на нее, спрашивая себя, дѣйствительно ли она хороша. Она была цѣлый день въ дорогѣ и подвергнуть ее подобному обзору пожалуй не совсѣмъ было справедливо съ его стороны. Но ему пришло на мысль, что даже послѣ продолжительнѣйшаго пути Люси не смотрѣла бы такой грязной, блѣдной, растрепанной и неопрятной, какъ эта женщина.

Опять къ нимъ вошли путешественники и они продолжали свой путь въ большой компаніи до станціи, гдѣ пересѣли на поѣздъ, идущій въ Трунъ. Тутъ они опять оставались одни на нѣсколько минутъ и Лиззи храбро отважилась на послѣднюю попытку.

-- Вы знаете, Фрэнкъ, на что я намекаю, сказала она.-- Вы не можете обвинить меня. Примите все, что въ моей власти вамъ дать.

Она нагнулась къ нему очень близко и онъ въ это время смотрѣлъ на ея длинный локонъ, развитый и растрепанный -- которому не слѣдовало бы находиться на виду при такомъ путешествіи.

-- Развѣ вы не знаете, что я помолвленъ съ Люси Морисъ? отвѣтилъ онъ.

-- Нѣтъ, не знаю.

-- Я не разъ говорилъ вамъ.

-- У васъ нѣтъ средствъ жениться на ней.

-- Такъ я женюсь безъ средствъ.

Лиззи раскрывала ротъ, чтобъ заговорить о своей соперницѣ презрительнымъ тономъ, который умѣла принимать, когда Фрэнкъ остановилъ ее.

-- Ничего не говорите противъ нея въ моемъ присутствіи, Лиззи, я этого не допущу. Вы только вынудите меня разстаться съ вами на Трунской станціи, а лучше, чтобъ я проводилъ васъ до дома.

Лиззи откинулась въ уголъ и не произнесла болѣе ни слова до самаго Портрэ. Онъ высадилъ ее изъ вагона и помогъ сѣсть въ ея собственный экипажъ, который ожидалъ ихъ на станціи. Онъ посадилъ и горничную, заботился о багажѣ, а Лиззи все молчала.

"Лучше поссориться съ нимъ, думала она. Эта змѣя Люси навѣрно разскажетъ ему о свиданіи въ Гертфордской улицѣ; когда же онъ узнаетъ о немъ, то кромѣ ссоры ничего не останется. Какой онъ мягкосердый дуракъ, какой малодушный идіотъ! Лукавая смиренница Люси выманила у него однажды слово и онъ не имѣетъ духа взять его назадъ. У него менѣе силы воли, чѣмъ у самого лорда Фона. Что она предлагала ему, составило бы его счастье. Съ его положеніемъ и какъ членъ парламента, при томъ доходѣ, который она могла ему дать, не говоря о замкѣ, всѣ почести были для него открыты. И онъ такъ слабодушенъ, что хотя стремился ко всему этому, не протянетъ руки, чтобы овладѣть призомъ -- потому что боится такой ничтожности.

Такъ думала она о немъ, пока молча ѣхала, прижавшись въ уголокъ. Чтобъ отдать ей справедливость, мы должны сознаться, что она менѣе оскорблялась пренебреженіемъ къ ея красотѣ какъ женщина, чѣмъ можно было предполагать. Что она ненавидѣла Люси, разумѣется само собою -- понятно и то, что она очень сердилась на Фрэнка. Но гнѣвъ этотъ происходилъ скорѣе отъ общаго чувства обманутой надежды, чѣмъ отъ оскорбленія, что пренебрегли ея красотой.

-- О! теперь я увижу моего ангельчика, сказала она, когда карета остановилась у воротъ замка.

Когда Фрэнкъ Грейстокъ пришелъ къ ужину, мисъ Мэкнёльти передала ему, что лэди Юстэсъ извиняется; она такъ утомилась отъ дороги, что не въ силахъ къ нему выйти. Лиззи имѣла въ виду извѣщеніе очень рѣзкое и невѣжливое, но мисъ Мэкнёльти смягчила его -- и желаемаго дѣйствія не оказалось.

-- Она должна быть утомлена, согласился Фрэнкъ.

-- Полагаю, хотя лэди Юстэсъ никогда и ничѣмъ не утомляется, замѣтила мисъ Мэкнёльти.-- Если она весела, то неутомима. Быть можетъ, путешествіе было скучно.

-- Страшно скучно, отвѣтилъ Фрэнкъ, накладывая себѣ на тарелку приготовленнаго кухаркой къ ужину телячьяго рагу.

Мисъ Мэкнёльти оказывала ему всякое вниманіе и о многомъ разспрашивала. Объ ожерельѣ она едва осмѣлилась упомянуть и только выразила сожалѣніе, что такіе драгоцѣнные камни пропали безвозвратно.

-- Очень жаль, согласился Фрэнкъ съ полнымъ ртомъ.

Потомъ она перешла къ несостоявшейся свадьбѣ. Какой ужасъ! Неужели мисъ Ронокъ дѣйствительно помѣшалась? Фрэнкъ согласился и съ тѣмъ, что это ужасно, но выразилъ мнѣніе, что еслибъ состоялась свадьба, вышло бы нѣчто еще ужаснѣе. Что касается молодой дѣвушки, ему только извѣстно, что ее куда-то увезли. А сэр-Грифинъ, какъ онъ слышалъ, отправился въ Японію.

-- Въ Японію? вскричала мисъ Мэкнёльти, сильно заинтересованная.

Еслибъ сэр-Грифинъ отправился только въ Булонь, удовольствіе ея при этомъ извѣстіи, разумѣется, было бы несравнено меньше. Тутъ она ввернула мимоходомъ вопросъ о лордѣ Джорджѣ и приступила наконецъ къ настоящему источнику своего безпокойства. Не видалъ ли мистеръ Грэйстокъ въ это время мистера... Эмиліуса? Фрэнкъ не видалъ святого мужа и только одно могъ сказать, что еслибъ Лучинда Ронокъ и сэр-Грифинъ Тьюитъ сочеталась бракомъ, соединилъ бы ихъ преподобный Эмиліусъ.

-- Въ-самомъ-дѣлѣ? Какъ вы нашли мистера Эмиліуса, когда видѣли его здѣсь? Не правда ли, онъ очень уменъ?

-- Я не сомнѣваюсь, что онъ малый не промахъ.

-- О, мистеръ Грейстокъ! едвали о немъ можно отзываться въ такихъ выраженіяхъ. Онъ обѣщалъ мнѣ писать, но вѣроятно у него все болѣе и болѣе дѣла на рукахъ и потому не было времени сдержать свое слово.

Фрэнкъ, который не имѣлъ понятія о высокихъ стремленіяхъ проповѣдника, увѣрилъ мисъ Мэкнёльти, что при разнородныхъ занятіяхъ, сопряженныхъ съ его званіемъ, нѣтъ возможности предположить, чтобъ у него оставалось время на кореспонденцію.

Фрэнкъ далъ слово провести одинъ день въ Портрэ и не хотѣлъ какъ бы обратиться въ бѣгство, не видавъ кузины. Хотя его сильно подмывало уѣхать немедленно, онъ провелъ въ замкѣ обѣщанный день и случайно имѣлъ разговоръ съ Гаураномъ. Анди Гауранъ былъ очень любезенъ, но не упоминалъ о своей поѣздкѣ въ Лондонъ. Онъ сдѣлалъ нѣсколько вопросовъ по поводу появленія ея сіятельства въ судѣ -- слухъ объ этомъ уже донесся до Айршира -- и выказалъ сильное сокрушеніе по поводу утраты брилліантовъ.

-- Вѣдь лгутъ, что они стоили десять тысячъ? спросилъ Анди.

-- Совсѣмъ не лгутъ.

-- И ея сіятельство всюду таскала съ собою десять тысячъ фунтовъ въ сундучкѣ?

Анди выразилъ сильное сомнѣніе сердитыми взглядами, крѣпко сжавъ губы и изобразивъ во всей своей фигурѣ величайшую строгость послѣ этого вопроса.

-- Я не знаю толку въ брилліантахъ, но говорятъ, они стоили этой цѣны.

-- Кажется, вѣдь ея сіятельство не была замѣшана въ исторію о сундучкѣ, мистеръ Грейстокъ?

Фрэнкъ не могъ допустить дальнѣйшихъ разспросовъ о такомъ щекотливомъ предметѣ и ушелъ, говоря, что воровъ еще не судили, а потому чѣмъ менѣе разговора объ этомъ, тѣмъ лучше.

Въ четыре часа пополудни онъ еще не видалъ Лиззи и вскорѣ она велѣла ему передать, что чувствуетъ себя очень худо послѣ дороги и не въ силахъ переносить чьего-либо присутствія, кромѣ своего ребенка. Она надѣялась, что Фрэнку оказано всякое вниманіе, а сама она полагала, что въ силахъ будетъ выйти къ нему на другой день послѣ завтрака. Фрэнкъ однако рѣшился уѣхать рано утромъ и увѣдомилъ объ этомъ кузину запиской. Онъ просилъ ее не безпокоиться выходить къ нему, такъ какъ онъ уѣдетъ прежде чѣмъ она встанетъ, и напоминалъ ей еще, чтобъ она немедленно пріѣзжала въ Лондонъ, какъ скоро ее потребуютъ къ судебному слѣдствію по дѣлу Бенджамина и его соучастника. Фрэнку показалось, какъ-будто она находитъ, что всѣ ея муки по поводу этого непріятнаго дѣла теперь уже кончены.

"Разбирательство можетъ длиться очень долго, и если вы желаете, я буду сопровождать васъ, написалъ онъ кузинѣ.

Получивъ его записку, Лиззи сочла нужнымъ сойти къ нему; свиданіе продолжалось около четверти часа и произошло въ ея маленькомъ будуарѣ окнами на море. У нея возникла мысль, которую она немедленно сообщила ему. Еслибъ она оказалась больна въ день, назначенный для слѣдствія, могутъ ли заставить ее, не смотря на болѣзнь, явиться въ судъ и дать свое показаніе? Фрэнкъ отвѣтилъ, что могутъ и сдѣлаютъ. Она очень искусно убѣждала его.

-- Вѣдь теперь нельзя болѣе вернуться къ тому, что я сказала въ Карлейлѣ, когда я сама все выдала по ихъ требованію.

Ее заставили сознаться въ своемъ проступкѣ и подвергнуть суду уже не могли. Фрэнкъ однако ничего не хотѣлъ слушать и объявилъ ей, что она явиться должна.

-- Очень хорошо, Фрэнкъ. Я знаю, что вы всегда ставите на-своемъ. Всегда и ставили. Моихъ же чувствъ вы вовсе не берете въ соображеніе. Я наведу справки, и если это необходимо -- то я пріѣду.

-- Лучше готовтесь къ этому заранѣе.

-- Очень хорошо. Я чувствую себя очень слабою, Фрэнкъ, и потому прощусь съ вами. Благодарю за сопровожденіе. Прощайте!

Такъ они и разстались.