Бриллианты Юстэсов

Глава V. ОЖЕРЕЛЬЕ ЮСТЭСОВЪ.

Джонъ Юстэсъ, деверь лэди Юстэсъ, сказалъ своему пріятелю Грейстоку, родственнику лэди, что Кэмпердаунъ, адвокатъ, намѣренъ "обобрать" ее. Хотя Джонъ Юстэсъ употребилъ нѣсколько сильное и пошлое выраженіе, но мы все-таки должны сказать, что Джонъ Юстэсъ правъ. Мистеръ Кэмпердаунъ имѣлъ серіозное намѣреніе добиться возвращенія брилліантовъ. Кэмпердаунъ былъ человѣкъ лѣтъ шестидесяти; онъ былъ повѣреннымъ отца сэр-Флоріана, а отецъ его былъ повѣреннымъ дѣда сэр-Флоріана. Его отношенія къ имѣнію и фамиліи Юстэсовъ давали ему право поступать съ Юстэсами съ большою свободой. Поэтому когда Джонъ Юстэсъ ссылался на то, что наслѣдникъ во время своего продолжительнаго несовершеннолѣтія, получитъ полную возможность накупить еще больше брилліантовъ и, что ради спокойствія, слѣдовало дозволить этотъ грабежъ, Кэмпердаунъ позволилъ себѣ сказать:

-- Чортъ меня дери, если я это допущу!

-- Я право не знаю, что вы можете сдѣлать, сказалъ Джонъ Юстэсъ.

-- Я настрочу прошеніе въ судъ, сказалъ старый повѣренный.-- Боже великій! какъ вы, опекунъ, можете примириться съ этимъ воровствомъ? Брилліанты эти представляютъ стоимость въ пятьсотъ фунтовъ годового дохода, а она пользуется этимъ только потому, что заблагоразсудила ихъ захватить!

-- Вѣрно Флоріанъ могъ ихъ подарить. Но всякомъ случаѣ онъ могъ ихъ продать.

-- Я этого не знаю, сказалъ Кэмпердаунъ.-- Я этого еще не разузнавалъ, но мнѣ кажется, что это ожерелье фамильное наслѣдство. Во всякомъ случаѣ оно представляетъ стоимость собственности, которую слѣдуетъ и можно передать только законнымъ порядкомъ. Это самое явное воровство, какое только случалось видѣть мнѣ въ жизни, и воровство прескверное. У ней не было ни фартинга, а она получила право на пожизненное владѣніе Айрширскимъ помѣстьемъ. Она разсказываетъ всѣмъ и каждому, что она можетъ продать его завтра, если захочетъ. Нѣтъ Джонъ -- Кэмпердаунъ зналъ Юстэса мальчикомъ, онъ выросъ на его глазахъ и старикъ еще не пріучился бросить имя, которымъ называлъ его съ дѣтства:-- мы не должны этого позволять. Какъ вамъ это покажется, вѣдь она потребовала у меня суммы на содержаніе ребенка -- а этому крошкѣ нѣтъ еще и двухъ лѣтъ?

Кэмпердауну не нравились всѣ обстоятельства, сопровождавшія женитьбу сэр-Флоріана и онъ подвергся неудовольствію сэр-Флоріана за то, что выразилъ свое мнѣніе. Онъ старался растолковать, что такъ какъ невѣста не приноситъ приданаго, то и не имѣетъ права на такое вдовье наслѣдство, какимъ сэр Флоріанъ рѣшился наградить ее. Но сэр-Флоріанъ упорно поставилъ на своемъ -- и относительно обезпеченія, и въ брачномъ контрактѣ, и въ завѣщаніи. Уже послѣ смерти сэр-Флоріана страшное дѣло о брилліантахъ пришло въ голову Кэмпердауну. Ювелиры, у которыхъ хранились драгоцѣнныя вещи послѣ смерти покойной лэди Юстэсъ, сообщили объ этомъ Кэмпердауну тотчасъ по возвращеніи молодой вдовы изъ Неаполя. Сэр-Флоріанъ взялъ отъ ювелира не всѣ, но самыя цѣнныя вещи, тотчасъ по возвращеніи въ Лондонъ изъ путешествія по Шотландіи послѣ свадьбы. Ювелиры знали очень хорошо, котораго числа было взято отъ нихъ ожерелье.

Первая попытка Кэмпердауна была сдѣлана въ самомъ вѣжливомъ и даже въ лестномъ письмѣ, въ которомъ онъ предлагалъ лэди Юстэсъ, что выгоднѣе было бы для всѣхъ сторонъ, еслибъ фамильныя драгоцѣнности хранились вмѣстѣ. Лиззи, читая это письмо, улыбнулась и сказала себѣ, что она не видитъ, какимъ образомъ ея выгоды выиграютъ при этомъ. Она не отвѣчала на письмо Кэмпердауна. Чрезъ нѣсколіко мѣсяцевъ послѣ этого, когда родился наслѣдникъ, въ то время, когда лэди Юстэсъ проѣзжала чрезъ Лондонъ на пути изъ Бобсборо въ Портрэ, было устроено свиданіе между нею и Кэмпердауномъ. Она старалась посредствомъ всѣхъ возвожныхъ уловокъ избѣгнуть этого свиданія, но ее принудили. Ей почти дали понять, что если она не согласится на это свиданіе, то ее лишатъ возможности получать доходъ съ имѣнія Портрэ. Господа Маубрэ и Мопусъ совѣтовали ей покориться.

-- Мой мужъ подарилъ мнѣ ожерелье, а его хотятъ отъ меня отнять, сказала она Мопусу.

-- Не отдавайте, отвѣтилъ Мопусъ.-- Если вы найдете нужнымъ, попросите мистера Кэмпердауна обратиться къ намъ; мы ему отвѣтимъ.

Во время этого свиданія, Кэмпердаунъ взялъ на себя трудъ объяснить очень ясно и нѣсколько разъ, что доходъ съ имѣнія Портрэ принадлежалъ лэди Юстэсъ только пожизненно. Послѣ ея смерти доходъ этотъ присоединится ко всему остальному юстэсовскому состоянію. Это было повторено лэди Юстэсъ въ присутствіи Джона Юстэса, но она не сдѣлала на это никакого замѣчанія.

-- Вы понимаете смыслъ брачнаго контракта, лэди Юстэсъ? сказалъ Кэмпердаунъ.

-- Мнѣ кажется, я понимаю все, отвѣтила она.

Потомъ, въ концѣ свиданія, онъ сдѣлалъ вопросъ о брилліатахъ. Лэди Юстэсъ сначала не отвѣчала.

-- Ихъ лучше бы отослать обратно къ Гарнетамъ, сказалъ Кэмпердаунъ.

-- Я не знаю, есть ли у меня что-нибудь такое, что я должна къ нимъ отсылать, отвѣтила она, и ускользнула прежде чѣмъ Кэмпердаунъ успѣлъ направить на нее новую атаку.

-- Я лучше справлюсь съ ней письменно, чѣмъ лично, сказалъ онъ Джону Юстэсу.

Такіе дѣловые люди какъ Кэмпердаунъ дѣйствуютъ медленно, и только четыре мѣсяца спустя написалъ онъ письмо отъ своего имени къ лэди Юстэсъ, объясняя ей, все вѣжливо, что онъ обязанъ заботиться о томъ, чтобы вещи, принадлежащія фамиліи Юстэсъ, находились въ надежныхъ рукахъ, и что цѣнное брилліантовое ожерелье, составлявшее фамильное наслѣдство и неоспоримо принадлежащее наслѣднику, по слухамъ, находилось у ней въ рукахъ.. Такъ какъ подобныя вещи особенно подвержены потерямъ, не потрудится ли она передать это ожерелье на сохраненіе господамъ Гарнетъ. На это письмо Лиззи не отвѣчала; не отвѣтила она и на второе письмо, обращавшее ея вниманіе на первое. Когда Джонъ Юстэсъ сказалъ Грейстоку, что Кэмпердаунъ намѣренъ "обобрать" лэди Юстэсъ, фирмой было написано уже слѣдующее письмо -- но до того времени Лиззи на него не отвѣчала:

"62, Новый Скверъ, Линкольн-инъ, мая 5, 186--.

"Милостивая государыня,

"Мы обязаны, какъ повѣренные по дѣламъ имѣнія вашего покойнаго мужа сэр-Флоріана Юстэса и въ виду интересовъ вашего сына, его наслѣдника, просить возвращенія цѣннаго ожерелья, которое по слухамъ находится у вашего сіятельства. Нашъ старшій партнеръ, мистеръ Кэмпердаунъ, не разъ писалъ къ вашему сіятельству объ этомъ, но не удостоился получить отвѣтъ. Нѣтъ никакого сомнѣнія, что еслибъ это ожерелье ошибочно предполагалось въ вашихъ рукахъ, то вы увѣдомили бы насъ объ этомъ. Брилліанты эти были взяты отъ господъ Барнетовъ, ювелировъ, сэр-Флоріаномъ вскорѣ послѣ его женитьбы и, безъ всякаго сомнѣнія, были отданы вамъ на сохраненіе. Это фамильное наслѣдство, которое не должно находиться въ вашихъ рукахъ, какъ вдовы покойнаго баронета, и оно представляетъ такую цѣнную вещь, которую никакъ нельзя отдѣлить отъ фамильной собственности безъ законныхъ на то правъ, какъ какую-либо ничтожную вещь, служащую для пользы или украшенія. Эти брилліанты цѣнятся болѣе чѣмъ въ 10,000 ф. с.

"Мы къ сожалѣнію принуждены, не получивъ отвѣта на три письма мистера Кэмпердауна старшаго, объяснить вамъ, что если вы оставите безъ вниманія это письмо, то мы будемъ принуждены, исполняя нашу обязанность, принять законныя мѣры для возвращенія фамильной собственности.

"Имѣемъ честь быть, милостивая государыня, покорнѣйшіе

"слуги вашего сіятельства

"КЭМПЕРДАУНЪ И СЫНЪ."

"Лэди Юстэсъ."

И проч. и проч.

Чрезъ нѣсколько дней послѣ того, какъ письмо это было отправлено, старикъ Кэмпердаунъ прочелъ изъ копировальной книги конторы это письмо Джону Юстэсу.

-- Я не вижу, какъ вы ихъ получите, сказалъ Юстэсъ.

-- Мы заставимъ ее показать, что они достались ей законнымъ образомъ. Она не можетъ этого сдѣлать.

-- А что если она ихъ продала?

-- Мы ихъ отыщемъ. Десять тысячъ фунтовъ стерлинговъ, любезный Джонъ! Господи помилуй! это великолѣпное приданое для дочери -- прекрасное обезпеченіе для младшаго сына. И ей позволить украсть его, какъ другія вдовы крадутъ фарфоровыя чашки и серебряныя ложки! Это вещи обыкновенныя, но о такомъ воровствѣ я отроду не слыхивалъ.

-- Это будетъ очень непріятно, сказалъ Юстэсъ.

-- Потомъ она вездѣ твердитъ, что имѣніе Портрэ ея собственность. Она дурная женщина. Я это прежде зналъ. Разумѣется, у насъ будутъ хлопоты.

Тутъ Юстэсъ объяснилъ повѣренному, что лучше всего выдать вдову замужъ за какого-нибудь порядочнаго человѣка. Она непремѣнно выйдетъ замужъ рано или поздно -- такъ сказалъ Джонъ Юстэсъ -- а "съ порядочнымъ, приличнымъ" человѣкомъ будетъ легче справиться, чѣмъ съ нею.

-- Онъ долженъ быть неприличнѣйшимъ изъ неприличныхъ, если мы съ нимъ не справимся, сказалъ Кэмпердаунъ.

Но Юстэсъ не назвалъ Фрэнка Грейстока, адвоката, какъ будущаго приличнаго мужа.

Когда Лиззи получила письмо -- а получила она его на другой день ея визита въ замокъ Фонъ, о чемъ мы уже упоминали -- она не читала этого письма дня два. Она распечатала его, не зная почерка писаря, но прочла только первую строку и подпись. Дня два занималась она обыкновенными дѣлами и развлеченіями, какъ-будто не получала такого письма, но думала о немъ все время. Брилліанты находились въ ея рукахъ; она заставила своего стараго пріятеля Бенджамина оцѣнить ихъ. Бенджаминъ намекнулъ, что такіе цѣнные камни опасно держать въ обыкновенномъ лондонскомъ домѣ; но Лиззи чувствовала, что если Бенджаминъ захватитъ ихъ въ свои руки, то можетъ быть и не возвратитъ. Кэмпердаунъ и Гарнетъ, можетъ быть, сговорились съ Бенджаминомъ. Что она будетъ дѣлать, если Бенджаминъ скажетъ ей, что по какимъ-нибудь законнымъ причинамъ онъ долженъ былъ отдать брилліанты Кэмпердауну? Она намекнула Бенджамину, что можетъ быть продала бы ихъ, если бы ей предложили хорошую цѣну. Бенджаминъ, который зналъ ее коротко, намекнулъ, что можетъ быть встрѣтится маленькое фамильное затрудненіе.

-- О! ни малѣйшаго, сказала Лиззи:-- но, кажется, я съ ними не разстанусь.

Тутъ она заказала Бенджамину крѣпкій сундучокъ, который былъ къ ней доставленъ. Крѣпкій сундучокъ, который былъ такъ тяжелъ, что она едва могла поднять его сама, находился теперь въ ея лондонской спальнѣ.

Утромъ на третій день она прочла письмо. Мисъ Мэкнёльти гостила у ней, но лэди Юстэсъ ни слова не сказала ей о письмѣ. Она прочла его въ своей спальнѣ, а потомъ сѣла подумать о немъ. Сэр-Флоріанъ, отдавая ей брилліанты, чтобъ она надѣла ихъ на обѣдъ, который давался для нихъ, когда они проѣзжали чрезъ Лондонъ, сказалъ ей, что это брилліанты фамильные.

-- Оправа была сдѣлана для моей матери, сказалъ онъ:-- но это уже старо. Когда мы вернемся домой, они будутъ передѣланы.

Тутъ онъ прибавилъ какую-то супружескую шуточку о будущей невѣсткѣ, которая будетъ ихъ носить. Лэди Юстэсъ не знала навѣрно, можетъ ли она заключить изъ этихъ словъ мужа, что онъ отдалъ брилліанты въ полную ея собственность. Она во второй разъ говорила съ Мопусомъ, и Мопусъ спросилъ ее, есть ли какой-нибудь фамильный актъ объ этихъ брилліантахъ. Она не слыхала объ этомъ актѣ, и мистеръ Кэмпердаунъ о немъ не упоминалъ. Она читала письмо разъ двѣнадцать, а потомъ, поженски рѣшила, что безопаснѣе всего не отвѣчать.

А между тѣмъ она была увѣрена, что изъ этого выйдетъ что-нибудь непріятное. Кэмпердаунъ былъ не таковскій, чтобъ поднять такой вопросъ и оставить его безъ послѣдствій. Законныя мѣры! Что значатъ законныя мѣры и что эти мѣры могутъ сдѣлать ей? Можетъ ли Кэмпердаунъ засадить ее въ тюрьму, или отнять у ней имѣніе Портрэ? Она могла присягнуть, что мужъ отдалъ ей брилліанты, и могла придумать какія хотѣла слова, будто бы сопровождавшія этотъ подарокъ. Съ ними никого тогда не было. Она чувствовала, что она рѣшительно и страшно несвѣдуща не только въ законахъ, но и въ обычаяхъ, принятыхъ въ подобныхъ дѣлахъ. Господа Маубрэ, Мопусъ и Бенджаминъ были союзники, къ которымъ она должна была обратиться для руководства; но она знала, что Маубрэ и Мопусъ, Гартеръ и Бенджаминъ люди ненадежные, между тѣмъ какъ Кэмпердаунъ и сынъ и господа Гарнетъ тверды какъ скала и пользуются такимъ же уваженіемъ, какъ англійскій банкъ. Обстоятельства -- несчастныя обстоятельства -- заставили ее обратиться къ Гартеру и Бенджамину, Маубрэ и Мопусу, между тѣмъ какъ ей было бы такъ пріятно чувствовать, что вліятельные честные люди на ея сторонѣ! Она съ такимъ удовольствіемъ говорила бы съ своими друзьями о Кэмпердаунѣ и Гарнетахъ! Но спокойствіе, безопаснось и даже уваженіе могли быть куплены слишкомъ дорого. Десять тысячъ фунтовъ! Въ состояніи ли она отдать такую сумму?.. Она уже удостовѣрилась, что достать эти деньги будетъ очень трудно. Кагда она намекнула Бенджамину, что ему слѣдовало бы купить эти брилліанты, достойный ювелиръ вовсе не обрадовался этому предложеніе. Какая польза ей въ ожерельѣ вѣчно запертомъ въ желѣзномъ сундукѣ, который, почему она знаетъ, агенты Кэмпердауна могли унести во время ея отсутствія? Не лучше ли войти въ соглашеніе и отдать? Но какія предложатъ ей условія?

Будь у ней хоть одинъ другъ, съ которымъ она могла бы посовѣтоваться; другъ, съ которымъ она могла бы посовѣтоваться дѣйствительно по-дружески!-- не просто достойный уваженія человѣкъ, щедрый, великодушный, который посовѣтовалъ бы ей непремѣнно возвратить брилліанты. Дядя ея деканъ, кузенъ ея Фрэнкъ, старая лэди Фонъ непремѣнно подадутъ ей такой совѣтъ. Нѣкоторые люди ужасно великодушны, когда дѣло идетъ объ интересахъ ихъ друзей. Что если она спроситъ лорда Фона?

Мысль о второмъ супружествѣ конечно приходила въ голову лэди Юстэсъ и въ этой мысли, конечно, ничего не было дурного. Эта себялюбивая, жадная женщина, которая не могла рѣшиться отдать украденную вещь, которую она захватила въ свои руки, поддалась великой идеѣ -- отдать себя и все свое состояніе человѣку, который внушилъ бы ей великую страсть. Флоріана Юстэса она не любила. Она сидѣла возлѣ него, смотрѣла на его красивое лицо и читала ему стихи -- только за его богатство и потому, что для нея было необходимо пристроить себя хорошо. Онъ былъ очень хорошій человѣкъ -- великодушный, чистосердечный, съ рыцарскими чувствами, раздражительный, но не блестящаго ума джентльмэнъ, и она никогда не была въ него влюблена. Теперь она желала такъ влюбиться, чтобъ могла пожертвовать всѣмъ для своей любви. Пока такой любви еще не было въ ея сердцѣ. Она не видала никого, кто тронулъ бы ея сердце такимъ образомъ. Но она сознавала романическую сторону любви и была влюблена въ идею возможности влюбиться.

"Ахъ", говаривала она себѣ въ минуты уединенія: "будь у меня свой корсаръ, какъ я поджидала бы ладью моего возлюбленнаго, сидя на берегу морскомъ!"

Она была увѣрена, что можетъ любить такимъ образомъ.

Но было бы также очень хорошо сдѣлаться женою пэра -- чтобъ имѣть возможность неоспоримо быть одною изъ знатныхъ лондонскихъ дамъ. Какъ вдова баронета, съ большимъ доходомъ, она была уже почти знатной дамой; но она очень мѣтко подмѣчала, что положеніе ея не совсѣмъ твердо. Семейства епископа и декана не совсѣмъ полагались на нее. Кэмпердауны и Гарнеты нисколько ей не довѣряли. Мопусы и Бенджамины были съ ней гораздо фамильярнѣе, чѣмъ съ настоящей знатной дамой. У нея доставало проницательности примѣчать все это. Выбрать ей лорда Фона или корсара? Въ лордѣ Фонѣ хуже всего было то, что самъ-то онъ былъ не великій человѣкъ. Конечно, онъ можетъ сдѣлать свою жену пэресой, но онъ былъ бѣденъ, имѣлъ кучу сестеръ, скученъ какъ ученая книга и кромѣ его пэрскаго титула, ничто не говорило въ его пользу. Еслибъ она могла найти пэра неженатаго, съ проблесками корсара! А пока что же она будетъ дѣлать съ брилліантами?

Въ это время у ней гостила мисъ Мэкнёльти, дальняя родственница старой лэди Линлитго, не имѣвшая ровно никакихъ средствъ къ существованію, но хорошаго происхожденія, порядочно воспитанная, среднихъ лѣтъ дѣвушка, какихъ много найдется въ Лондонѣ. Жить на счетъ своихъ друзей, каковы бы они ни были, было единственнымъ способомъ къ существованію, доступнымъ ей. Такую зависимую жизнь она не выбирала и не отвергала, но покорилась ей по необходимости -- она должна была выбрать или такую жизнь, или богадѣльню. Мысль о возможности зарабатывать себѣ хлѣбъ иначе, какъ ухаживать за богатыми друзьями, никогда не приходила ей въ голову. Она не могла дѣлать ничего -- она умѣла только одѣваться, какъ прилично порядочной женщинѣ, самымъ дешевымъ способомъ и стараться угождать. Въ настоящую минуту, положеніе ея было очень ненадежно. Она поссорилась съ лэди Линлитго и, вслѣдствіе этой ссоры, была принята своей старой пріятельницей Лиззи -- можетъ быть, вѣрнѣе было бы сказать: старой непріятельницей. Но Лиззи не обѣщала ей постояннаго пребыванія въ своемъ домѣ и бѣдная мисъ Мэкнёльти знала, что постоянное пребываніе у лэди Юстэсъ не можетъ назваться благополучіемъ. Мисъ Мэкнёльти была женщина честная.

Онѣ сидѣли вмѣстѣ въ одинъ майскій день въ маленькой гостиной дома въ улицѣ Маунтъ. Онѣ отобѣдали рано и теперь пили чай, намѣреваясь ѣхать въ оперу. Было шесть часовъ и еще очень свѣтло, но толстая цвѣтная занавѣсь единственнаго окна была опущена и двери притворены; комната имѣла вечерній видъ. Ожерелье цѣлый день такъ тяжело лежало на сердцѣ Лиззи, что она не могла направить свои мысли на тотъ воздушный замокъ, въ которомъ корсаръ долженъ былъ царствовать самодержавно, но не одинъ.

-- Милая моя, сказала она -- она всегда такъ называла мисъ Мэкнёльти:-- вы знаете тотъ сундучокъ, который я заказала у ювелировъ?

-- Вы говорите о несгараемомъ сундукѣ?

-- Ну, да; только это не несгараемый сундукъ. Несгораемый сундукъ огромная вещь. А этотъ сундучокъ сдѣланъ нарочно для тѣхъ брилліантовъ, которые сэр-Флоріанъ подарилъ мнѣ.

-- Я такъ и думала.

-- Желала бы я знать, безопасенъ ли этотъ сундучокъ?

-- Будь я на вашемъ мѣстѣ, лэди Юстэсъ, я не держала бы ихъ въ домѣ, я держала бы ихъ тамъ, куда ихъ отдавалъ сэр-Флоріанъ. Что если кто-нибудь вдругъ придетъ да убьетъ васъ?

-- Я вовсе этого не боюсь, сказала Лиззи.

-- А я боялась бы. Что вы сдѣлаете съ брилліантами, когда поѣдете въ Шотландію?

-- Я уже брала ихъ туда съ собою; я знаю, что это не безопасно. Желала бы я знать, куда мнѣ ихъ дѣвать.

-- Есть люди, которые берутъ на сбереженіе такія вещи, сказала мисъ Мэкёльти.

Тутъ Лиззи помолчала съ минуту. Она умирала отъ желанія посовѣтоваться и поговорить откровенно.

-- Я никому не могу ихъ повѣрить, сказала она: -- можетъ быть, изъ-за нихъ будетъ процесъ.

-- Какъ процесъ?

-- Я не могу объяснить всего, но я очень безпокоюсь. Отъ меня хотятъ эти брилліанты отобрать; но мнѣ подарилъ ихъ мужъ и въ память его я этого не сдѣлаю. Когда онъ надѣлъ ихъ мнѣ на шею, онъ сказалъ, что это мои собственные брилліанты -- это онъ сказалъ. Какимъ же образомъ женщина можетъ отдать обратно такой подарокъ -- подарокъ отъ мужа -- который умеръ? А цѣнностью ихъ я не дорожу. Но я этого не сдѣлаю.

Лэди Юстэсъ расплакалась и ей удалось нѣсколько убѣдить мисъ Мэкнёльти въ справедливости своихъ словъ.

-- Если эти брилліанты принадлежатъ вамъ, то ихъ не могутъ отъ васъ отнять, сказала мисъ Мэкнёльти.

-- И не отнимутъ. Они узнаютъ, что во мнѣ еще осталась энергія.

Тутъ она подумала, что корсаръ-обожатель защититъ ея брилліанты, сбережетъ ихъ отъ цѣлой дюжины Кэмпердауновъ. Но она сомнѣвалась, способенъ ли лордъ Фонъ на это. Тутъ дверь отворилась и доложили о лордѣ Фонѣ. Не въ первый разъ лордъ Фонъ заѣзжалъ къ вдовѣ въ такое время. Конечно, улица Маунтъ не по дорогѣ изъ министерства ост-индійскихъ дѣлъ въ палату пэровъ, но въ извощичьей каретѣ не долго завернуть туда. Въ небреженіи по службѣ лордъ Фонъ никогда не былъ виновенъ; но какой министръ поставитъ въ вину неутомимому чиновнику, если на пути отъ одной должности къ другой онъ употребитъ полчаса на свои собственныя дѣла или отдохновеніе?

Лэди Юстэсъ была вся въ слезахъ, когда о немъ доложили, но въ комнатѣ было такъ темно, что слѣдовъ слезъ нельзя было примѣтить. Воображеніе Лиззи клонилось въ пользу корсара и носилось между брилліантами и поэзіей, и она мало заботилась въ эту минуту о томъ званіи, въ которое могъ возвести ее лордъ Фонъ.

-- Дѣло сааба нынѣшній вечеръ будетъ-обсуждаться въ парламентѣ, сказалъ онъ въ отвѣтъ на вопросъ мисъ Мэкнёльти.

Потомъ онъ обернулся къ лэди Юстэсъ.

-- Вашъ кузенъ, мистеръ Грейстокъ, сегодня подниметъ этотъ вопросъ въ парламентѣ.

-- А вы будете отвѣчать ему? невинно спросила мисъ Мэкнёльти.

-- О, нѣтъ! Но я буду тамъ. Пэръ, вы знаете, имѣетъ право присутствовать въ нижней палатѣ.

Тутъ лордъ Фонъ довольно подробно объяснилъ обѣимъ дамамъ сущность и положеніе британскаго парламента. Мисъ Мэкнёльти испытывала невинное удовольствіе, слушая какъ это ей объясняетъ лордъ. Лэди Юстэсъ знала, что лордъ Фонъ такимъ образомъ выражалъ женщинѣ свою любовь и думала, что отъ него и это хорошо. Если она выйдетъ замужъ во второй разъ только для того, чтобъ быть женою пэра, имѣть уважаемаго мужа и стать на хорошей ногѣ въ обществѣ, то она такъ же охотно будетъ слушать о парламентскихъ подробностяхъ и о судьбѣ сааба, какъ и обо всемъ другомъ. Она знала очень хорошо, что наклонностей корсара нельзя было ожидать отъ лорда Фона.

Лордъ Фонъ опять вернулся къ саабу, когда Фрэнкъ Грейстокъ вошелъ въ комнату.

-- Теперь у насъ представители обѣихъ палатъ, сказала лэди Юстэсъ, привѣтствуя вошедшаго кузена.

-- Вы намѣрены сегодня предложить вопросъ о саабѣ? спросилъ съ большимъ интересомъ лордъ Фонъ, чувствуя, что еслибъ ему досталась на долю эта обязанность, то онъ теперь же приготовлялъ бы свою маленькую рѣчь.

Но Фрэнкъ Грейстокъ пришелъ къ своей кузинѣ, не для того чтобы говорить о владѣніяхъ Майгобскаго принца. Когда его пріятель Юстэсъ предложилъ ему жениться на вдовѣ, онъ поднялъ на смѣхъ эту мысль;-- а самъ, тѣмъ не менѣе, много объ этомъ думалъ. Онъ усиленно трудился, работалъ прилежно, составлялъ себѣ репутацію въ парламентѣ, дѣлая успѣхи -- такъ говорили всѣ его друзья -- въ адвокатской профессіи. Это былъ молодой человѣкъ, подававшій большія надежды, о немъ много говорили -- но все-таки онъ былъ бѣденъ. Ему казалось, что между другими хорошими качествами, онъ не былъ надѣленъ экономіей. Онъ имѣлъ небольшіе долги и, не смотря на то, что имѣлъ ихъ, продолжалъ тратить все что зарабатывалъ. Для того чтобы подняться въ свѣтѣ, ему нужна была богатая жена. Искать дѣвушку, которую онъ могъ бы искренно любить и у которой, кромѣ красоты, было бы и состояніе -- онъ не могъ. Еслибъ онъ говорилъ себѣ о любви, еслибъ онъ долженъ былъ сознаться, что любви онъ можетъ подчиниться, то онъ долженъ былъ сознаться, что Люси Морисъ владѣетъ его сердцемъ. Онъ на столько зналъ себя, что это было ему извѣстно -- но онъ зналъ также, что онъ не сказалъ ничего, что обязывало бы его идти по этому пути. Онъ могъ предаваться тайному честолюбію, не боясь прослыть безчестнымъ. Поэтому онъ тоже сталъ навѣщать прекрасную вдову. Онъ зналъ, что ухаживать за нею придется не долго. Онъ могъ завтра же сдѣлать ей предложеніе -- или пожалуй сегодня -- безъ малѣйшей нерѣшимости. Она могла или принять его предложеніе или отказать ему; но, какъ онъ говорилъ себѣ, ни въ томъ, ни въ другомъ случаѣ, никому не будетъ отъ этого вреда.

Точно такая же мысль пробѣжала въ головѣ Лиззи, когда она разговаривала съ обоими молодыми людьми. Она знала, что ея кузенъ Фрэнкъ былъ бѣденъ, но думала, что можетъ влюбиться въ него. Онъ не совсѣмъ походилъ на корсара, но у него были корсарскія наклонности. Онъ былъ смѣлъ, отваженъ, не щекотливъ и талантливъ, человѣкъ, имѣющій возможность составить себѣ имя и которому женщина можетъ рѣшиться повиноваться. Еслибъ она рѣшилась выбрать мужа по сердцу, то не могло быть рѣчи о выборѣ между Фрэнкомъ и лордомъ Фономъ. Она думала, что Фрэнкъ Грейстокъ съумѣетъ удержать ожерелье, если онъ самъ будетъ имѣть въ этомъ интересъ, между тѣмъ какъ лордъ Фонъ тотчасъ отдастъ его Кэмпердауну.

Лорду Фону хотѣлось подождать ухода кузена, но такъ-какъ у Грейстока было такое же намѣреніе и такъ какъ онъ былъ энергичнѣе лорда Фона, то разумѣется уѣхалъ лордъ Фонъ. Онъ, можетъ быть, помнилъ, что его ждетъ извощикъ -- стоющій шесть пенсовъ каждую четверть часа -- а можетъ быть ему хотѣлось показаться въ палатѣ лордовъ до ухода пэровъ. Мисъ Мэкнёльти также вышла изъ комнаты и Фрэнкъ остался одинъ съ вдовой.

-- Лиззи, сказалъ онъ: -- вамъ должно быть чувствуете себя одинокой.

-- Да, я одинока.

-- И врядъ ли вы счастливы?

-- Я совсѣмъ не могу назвать себя счастливой, Фрэнкъ. Есть обстоятельства, дѣлающія меня очень несчастной -- особенно одно обстоятельство, которое я разскажу вамъ, если вы мнѣ позволите.

Фрэнкъ чуть-было не рѣшился попросить ее дать ему позволеніе утѣшать ее во всѣхъ ея горестяхъ, какъ вдругъ въ дверь послышался двойной стукъ.

-- Знаютъ, что меня нѣтъ дома ни для кого другого, сказала лэди Юстэсъ.

Но Фрэнкъ Грейстокъ уже возвратилъ свое самообладаніе, когда мисъ Мэкнёльти поспѣшно вошла въ комнату и съ ужасомъ объявила, что лэди Линлитго уже въ пріемной.