Бриллианты Юстэсов

L XXVIII. СУДЪ.

Кончивъ исторію Люси Морисъ, авторъ долженъ возвратиться къ главнымъ лицамъ въ этомъ разсказѣ. Было начало апрѣля, когда Лиззи Юстэсъ уѣхала въ Шотландію, сопровождаемая кузеномъ, а дѣло Бенджамина и Смайлера назначено было къ слушанію въ центральномъ уголовномъ судѣ около половины мая. Въ началѣ мая адвокатъ отъ правительства обратился къ Грейстоку съ запросомъ, не приметъ ли онъ на себя распоряженія по поводу явки въ судъ лэди Юстэсъ, извѣщая его притомъ, что ее формально призвали. За этимъ онъ написалъ Лизси, что ей лучше сдѣлать, очень ласково -- какъ-будто ихъ дружелюбныя отношенія не прекращались; предлагалъ поѣхать съ нею въ судъ -- и называлъ гостинницу, въ которой совѣтовалъ ей остановиться на то короткое время, которое она останется въ Лондонѣ. Она отвѣчала на это письмо. Съ сожалѣніемъ должна она сказать, что она нездорова и не только ѣхать, но и думать о путешествіи не можетъ; таково было ея настоящее положеніе, что она очень сомнѣвалась, будетъ ли она когда-нибудь въ состояніи выйти изъ тѣхъ двухъ комнатъ, въ которыхъ она теперь заключена. Ей осталось только смотрѣть на голубыя волны изъ окна замка своего милаго мужа -- того окна, у котораго она любила сидѣть, и находить счастье въ улыбкахъ своего сына. Чрезъ нѣсколько мѣсяцевъ все кончится, и тогда можетъ быть; тѣ, которые вогнали ее въ гробъ, почувствуютъ угрызеніе при мысли о ея преждевременной смерти. Она уже давала показаніе и сказала правду -- хотя она теперь знала, что ей не слѣдовало дѣлать этого, такъ какъ лишилась очень цѣнной собственности по милости грубаго небреженія полиціи. Ей теперь говорили люди, настоящимъ образомъ понимавшіе законъ, что она можетъ получить стоимость брилліантовъ, подаренныхъ ей милымъ, милымъ мужемъ, отъ владѣльцевъ прихода, въ которомъ произошло воровство. Она боялась, что ея здоровье не позволитъ ей принять необходимыя мѣры. А то она перевернула бы все верхъ дномъ, чтобы получить стоимость своей собственности -- не по причинѣ цѣнности, по потому что съ нею такъ дурно обошлись Кэмпердаунъ и полиція. Потомъ она прибавляла въ припискѣ, что ни о какомъ путешествіи ея не можетъ быть и рѣчи прежде шести мѣсяцевъ.

Читателю врядъ-ли нужно, говорить, что Грейстокъ не повѣрилъ ни одному слову. Онъ былъ увѣренъ, что Лиззи не больна. Въ письмѣ была энергія, не согласовавшаяся съ болѣзнью. Но онъ не могъ заставить ее пріѣхать. Конечно, онъ не имѣлъ намѣренія опять ѣхать въ Шотландію за нею -- и даже еслибъ поѣхалъ, то не могъ принудить ее ѣхать съ нимъ. Онъ могъ только отправиться къ повѣреннымъ, занимавшимся этимъ дѣломъ, и прочесть имъ тѣ мѣста изъ письма, которыя находилъ необходимымъ сообщить имъ.

-- Это совсѣмъ не годится, сказалъ одинъ старый господинъ, находившійся во главѣ фирмы:-- съ нею было поступлено очень снисходительно; она должна пріѣхать.

-- Такъ вы должны устроить это, сказалъ Фрэнкъ.

-- Надѣюсь, что она не надѣлаетъ намъ хлопотъ, потому что въ такомъ случаѣ мы должны будемъ обнаружить всѣ ея продѣлки, сказалъ второй членъ.

-- Она даже не прислала докторскаго свидѣтельства, сказалъ новичокъ, который былъ не такъ хитеръ, какъ вѣроятно сдѣлается, когда пробудетъ членомъ фирмы лѣтъ десять или двѣнадцать.

Вы никогда не должны спрашивать конюха, не крадетъ ли онъ овесъ. Въ этомъ случаѣ Фрэнкъ не совсѣмъ находился въ положеніи конюха, но онъ увѣдомилъ свою кузину письмомъ, что она подвергнетъ себя всѣмъ возможнымъ непріятностямъ и наказаніямъ, если не послушается полученнаго вызова, или должна представитъ медицинское свидѣтельство.

Когда Лиззи получила это, у ней были два способа достигнуть своей цѣли. Одинъ аирскій писарь сказалъ ей, что вызовъ, присланный къ ней, не имѣетъ никакого значенія для жителей въ Шотландіи -- и она достала также доктора по сосѣдству, который находилъ, что нездоровье не позволяетъ ей ѣхать въ Лондонъ. Она страдала отъ разслабленія въ легкихъ, которое при стѣсненной жизненности во всѣхъ органахъ и не надлежащей слабости во всѣхъ тѣлесныхъ отправленіяхъ доведетъ ее до преждевременной кончины, если она вздумаетъ отправиться въ Лондонъ. Свидѣтельство въ этомъ достала она въ трехъ экземплярахъ. Одинъ послала она къ повѣреннымъ, другой къ Фрэнку, а третій оставила у себя.

Дѣло дѣйствительно не терпѣло отлагательствъ. Сообразили, что процесъ нельзя отложить до слѣдующей сессіи уголовнаго суда, потому что стоило очень дорого выписать свидѣтелей изъ Гамбурга и Вѣны; они уже были на дорогѣ въ Лондонъ, когда было получено второе письмо Лиззи. Кэмпердаунъ рѣшился отыскать брилліанты, все съ надеждою, что они могутъ быть отданы на сохраненіе къ господамъ Гарнетъ, для того, чтобы лежать взаперти и не въ употребленіи по-крайней-мѣрѣ еще двадцать лѣтъ. Брилліанты прослѣдили прежде до Гамбурга, потомъ до Вѣны -- и теперь было доказано, что они украшали шею какой-то громадно-богатой иностранной княгини. Отъ нея оказалось невозможнымъ получить ихъ; но свидѣтели, которые, какъ надѣялись, могли помочь усиліямъ Кэмпердауна, должны были допрашиваться въ судѣ.

Довѣреннаго клэрка послали въ Портрэ, но довѣренному клэрку никакъ не удалось добраться до Лиззи. Ему сказали, что лэди Юстэсъ только силою можно вывести изъ спальни, и что сила, употребленная для этого, можетъ вытащить ее только мертвою, ужъ никакъ не живой. Онъ однако навелъ справки о докторѣ и узналъ, что это дѣйствительно докторъ. Если докторъ дастъ свидѣтельство, что женщина умираетъ, что могутъ сдѣлать судьи или присяжные? Есть нѣкоторыя свидѣтельства, которыя фальшивы какъ адъ, но должны быть принимаемы какъ святая истина. Клэркъ донесъ, когда вернулся въ Лондонъ, что по его мнѣнію лэди Юстэсъ пользовалась прекраснымъ здоровьемъ -- но онъ также увѣренъ, что она не явится свидѣтельницей при процесѣ. Силенъ былъ гнѣвъ, который почувствовали многіе при лживомъ упорствѣ Лиззи. Кэмпердаунъ думалъ, что ее слѣдуетъ притащить въ Лондонъ, привязавъ къ телегѣ веревкой. Повѣренные, приглашенные истцами, почти вышли изъ себя. Они послали къ Лиззи своего доктора, но Лиззи не хотѣла его видѣть -- не хотѣла видѣть, несмотря на то, что ей грозили самыми ужасными послѣдствіями. На нее донесутъ, подвергнутъ штрафу въ нѣсколько тысячъ фунтовъ, посадятъ въ тюрьму за презрѣніе къ суду и вдобавокъ будутъ судить за ложную присягу. Но она была тверда. Она написала на лоскуткѣ бумажки доктору, пріѣхавшему изъ Лондона:

"Я не доживу до того, чтобъ удовлетворить ихъ ненасытное мщеніе."

Даже Фрэнку Грейстоку было больше досадно, чѣмъ пріятно, что Лиззи будетъ имѣть возможность ускользнуть. Тѣ, которые слышали о слѣдствіи передъ судьей, отложили свое волненіе и свое любопытство, зная, что день процеса будетъ знаменитымъ днемъ; а когда они услыхали, что лишены удовольствія слышать вторичный допросъ лэди Юстэсъ, почти во всей публикѣ было возбуждено чувство ярости, что правосудіе оскорбляется такимъ образомъ. Доктора, давшаго свидѣтельство, поносили въ газетахъ и писались длинныя статьи о безсиліи закона. Но Лиззи удалось поставить на-своемъ и процесъ происходилъ безъ нея.

Оказалось однако, что хотя ея показаніе было очень желательно, оно не было необходимо, такъ какъ вслѣдствіе ея болѣзни, подтверждаемой свидѣтельствомъ врача, можно было представить показаніе, которое она дала въ полиціи. Сверхъ того, всѣ обстоятельства воровства были доказаны Пэшенсъ Крабстикъ и Билли Каномъ. А передача брилліантовъ Бенджаминомъ тому, кто принялъ ихъ въ Гамбургѣ, была также доказана. Много другихъ уликъ было собрано полиціей -- такъ что не оставалось ни малѣйшаго сомнѣнія относительно подробностей дѣла въ Гертфордской улицѣ. Ходили слухи, что Бенджаминъ хочетъ признать себя виновнымъ. Можетъ быть, онъ и сдѣлалъ бы это, еслибъ лэди Юстэсъ не находилась въ отсутствіи; но такъ какъ ея отсутствіе давало ему возможность вывернуться, онъ стоялъ на-своемъ.

Отсутствіе Лиззи очень раздосадовало лондонскихъ любителей зрѣлищъ, но все-таки зала суда была полна. Всѣ знали, что ученый адвокатъ, приглашенный защищать Бенджамина и имѣвшій помощникомъ хитраго господина, являвшагося при допросѣ судьи, сильно накинется на Лиззи даже въ ея отсутствіе и будетъ основывать свое требованіе оправданія подсудимаго на тѣхъ обстоятельствахъ, что она удержала у себя брилліанты, на ложной присягѣ и на ея упорномъ отказѣ явиться въ судъ. Такъ-какъ было извѣстно, что онъ могъ быть очень строгъ, многіе пришли слушать его -- и не обманулись въ ожиданіи. Читатель увидитъ часть его рѣчи къ присяжнымъ -- которая, какъ мы надѣемся, имѣла нѣкоторое благодѣтельное дѣйствіе на Лиззи, когда она читала ее въ своемъ убѣжищѣ Портрэ, смотря на голубыя волны.

"Теперь, господа присяжные, позвольте мнѣ повторить вамъ всю исторію этой дамы, относящуюся къ брилліантамъ, изъ-за которыхъ находится въ опасности мой кліентъ. Вы слышали отъ мистера Кэмпердауна, что они ей не принадлежатъ -- что по-крайней-мѣрѣ ихъ не считаютъ принадлежащими ей тѣ, въ чьихъ рукахъ осталось управленіе имѣніемъ ея мужа, и что когда они предполагались украденными въ Карлейльской гостинницѣ, онъ уже принялъ законныя мѣры, чтобъ высвободить ихъ изъ ея когтей. Подано было прошеніе въ судъ, потому что она упорно отказывалась выпустить ихъ изъ рукъ. Лордъ Фонъ вамъ доказалъ, что хотя онъ былъ помолвленъ съ нею, онъ расторгъ предполагаемый бракъ, находя, что съ ея стороны несправедливо и безчестно оставлять у себя эти брилліанты."

Этотъ допросъ былъ страшнымъ бѣдствіемъ для несчастнаго товарища министра и заставилъ его положительно улетучиться на цѣлый мѣсяцъ какъ изъ министерства ост-индскихъ дѣлъ, такъ и парламента.

"Вамъ доказано уже, что когда брилліанты считались украденными въ Карлейлѣ, она дала ложное показаніе подъ присягой. Она подтвердила это сама въ томъ показаніи, которое дала подъ присягой же, когда мой кліентъ былъ привлеченъ къ суду, и которое, по моему мнѣнію, совершенно несправедливо и противозаконно теперь употреблено, какъ орудіе противъ моего кліента."

Тутъ судья поглядѣлъ чрезъ очки на ученаго адвоката и замѣтилъ ему, что этотъ доводъ уже слышали и рѣшили вопросъ.

"Справедливо, милордъ, но по моему убѣжденію долгъ въ отношеніи къ моему кліенту велитъ мнѣ возвращаться къ нему. Лэди Юстэсъ совершила клятвопреступленіе въ Карлейлѣ, показавъ подъ присягой, что брилліанты украдены, когда они лежали у нея въ карманѣ. Еслибъ вполнѣ было соблюдено правосудіе, господа, судили бы теперь лэди Юстэсъ, а не моего несчастнаго кліента. Что-жъ мы узнаемъ дальше? Повидимому, она привезла съ собой брилліанты въ Лондонъ, но сколько времени продержала у себя, этого никто не знаетъ. Между тѣмъ надо же было дать какой-нибудь отчетъ въ томъ, что сталось съ ними. Устроивается кража посредствомъ женщины, надо полагать, скорѣе довѣреннаго друга, чѣмъ горничной лэди Юстэсъ, и другого свидѣтеля, который при васъ псказывалъ противъ самого себя и, по моему взгляду, самый увертливый, самый закоснѣлый, самый недобросовѣстный и наименѣе достойный вѣры изъ всѣхъ свидѣтелей, которыхъ я встрѣчалъ. Я не сомнѣваюсь, что два свидѣтеля сговорились. Не стану утверждать, чтобъ и лэди Юстэсъ была съ ними заодно. Только я попросилъ бы васъ принять въ соображеніе, нѣтъ ли въ этомъ вѣроятія. Во всякомъ случаѣ она вторично показала ложно. Она дала списокъ украденнымъ у нея вещамъ и не упомянула о брилліантахъ. Или она въ другой разъ нарушила присягу, или брилліанты, по поводу которыхъ мой кліентъ подвергается опасности, совсѣмъ въ домѣ не находились и потому украдены быть не могли. Послѣднее весьма вѣроятно, ничего не можетъ быть вѣроятнѣе. Мистеръ Кэмпердаунъ и опекуны надъ Юстэсовскимъ имѣніемъ мало-по-малу пришли къ убѣжденію, что карлейльское воровство обманъ -- необходимо было устроить вторичную кражу. Итакъ опять совершается покража. Прекрасная молодая вдова является въ судъ и безстыдно даетъ другое показаніе подъ присягой. Или брилліанты совсѣмъ украдены не были, или она вторично нарушаетъ свою присягу.

"А теперь, господа, ее здѣсь нѣтъ. Она больна, извольте видѣть, находясь въ своемъ собственномъ замкѣ въ Шотландіи, и прислала докторское свидѣтельство. Повѣренные истца небыли введены въ заблужденіе и не повѣрили этой болѣзни. Будь у нея настоящія женственныя чувства, она должна бы лежать при смерти. Но повѣренные отлично знали, при чемъ они, и отправили къ ней собственнаго доктора. Вы слышали его показаніе -- и эта удивительная дама теперь не находится передъ нами. Повторяю, ей слѣдовало бы сидѣть на скамьѣ обвиненныхъ, не смотря на ея титулъ, не смотря на замокъ, богатство, красоту и знатную родню. По-истинѣ преудивительная дама эта вдова; ее общественное мнѣніе признаетъ виновною въ этой страшной массѣ лжи и продѣлокъ. За ея отсутствіемъ, и послѣ того, что она сама сдѣлала, въ состояніи ли вы будете обвинять кого-либо въ покражѣ или въ присвоеніи этихъ брилліантовъ?"

Сила убѣжденія, поза и негодующій голосъ адвоката говорили больше словъ, но присяжные тѣмъ не менѣе нашли виновными Бенджамина и Смайлера, которыхъ судья приговорилъ къ каторжной работѣ на пятнадцать лѣтъ.

Тѣмъ кончилась исторія о Юстэсовскихъ брилліантахъ, насколько о нихъ когда-либо было извѣстно въ Англіи. Кэмпердауну не удалась и попытка скупить ихъ за сумму нѣсколько ниже ихъ настоящей цѣны. Онъ даже пришелъ въ смущеніе, когда увидалъ, до какой цифры достигли его затраты для возвращенія этого имущества его кліентовъ. Разсуждая впослѣдствіи съ Довомъ, онъ оправдывался тѣмъ, что не могъ, когда такая негодница на глазахъ у него нахально крадетъ, не попытаться помѣшать этому.

-- Я зналъ, что она такое, съ самаго начала, какъ сэр-Флоріанъ вступилъ въ этотъ несчастный бракъ, заключилъ стряпчій.-- Онъ ввелъ въ семейство гарпію и я былъ вынужденъ объявить ей войну.

Довъ, повидимому, находилъ, что окончательная утрата брилліантовъ понастоящему была желательна въ видахъ общественной пользы.

-- Я жалѣю, что вопросъ о правѣ владѣнія не былъ обсуждаемъ и рѣшенъ, говорилъ онъ: -- въ немъ оказывалось пункта два интересныхъ. Напримѣръ, никто изъ насъ не знаетъ, что человѣкъ можетъ и чего не можетъ отдать однимъ сказаннымъ словомъ.

-- Никогда подобнаго слова говорено не было! съ гнѣвомъ вскричалъ Кэмпердаунъ.

-- Представили бы свидѣтельства, какія нашлись, въ подтвержденіе того, что оно сказано было. Но самое существованіе имущества, которымъ такъ можно располагать, или нельзя такъ располагать, уже есть зло. Цѣлыхъ полгода мы возились насчетъ кучи камней, менѣе полезныхъ даже плитъ на улицѣ, и вотъ они исчезаютъ безслѣдно, не оставивъ намъ никакого вознагражденія за наши труды.

Кэмпердаунъ, признаться, не совсѣмъ понялъ своего пріятеля. Труды Дова будутъ вознаграждены обычною платою -- хотя Кэмпердаунъ и зналъ очень хорошо, что не было человѣка равнодушнѣе къ этому вопросу, чѣмъ Довъ.

И полиція очень сокрушалась. Конечно, она избавила общество отъ двухъ мошенниковъ, по всему вѣроятію, навсегда, и отъ себя отклонила укоръ, что такое крупное воровство осталось неоткрытымъ, но досадно было, что драгоцѣнное имущество пропало безвозвратно и пришлось выпустить изъ рукъ Билли Кана. Быть можетъ, сокрушеніе отчасти услаждалось въ душѣ великаго Бэджера плѣнительностью и красотою Пэшенсъ Крабстикъ, на которой онъ женился согласно данному слову. Это событіе -- въ то время -- также дошло до свѣдѣнія ученаго защитника Бэнджамина и это орудіе въ его рукахъ также способствовало къ интересу судебнаго слѣдствія. Когда Гэджера допросили по этому поводу, онъ не думалъ отпираться и выразилъ сильное убѣжденіе, что мисъ Крабстикъ поддалась искушенію вслѣдствіе коварныхъ козней жида, но что она безъ сомнѣнія будетъ честною и превосходною женою. Станемъ надѣяться, что онъ не обманулся въ своемъ ожиданіи.

Разсчитывали на удовольствіе изъ другихъ еще источниковъ, однако обманулись въ разсчетѣ. Мистрисъ Карбункль и лордъ Джорджъ были вызваны въ судъ; но и тотъ и другая выѣхали изъ города прежде чѣмъ до нихъ дошелъ вызовъ. По городу пронесся слухъ, что мистрисъ Карбункль отправилась съ племянницею къ своему мужу въ Нью-Йоркъ. Какъ бы то ни было, но она скрылась изъ Лондона, оставивъ во себѣ такую кучу долговъ, что только можно бы подивиться, какъ великодушны и щедры иногда бываютъ богатые лондонскіе торговцы съ своими потребителями. Были неоплаченные счеты модныхъ магазиновъ за три года и содержатели извощичьихъ дворовъ дѣлали ей кредитъ по нѣскольку лѣтъ, хотя едвали видѣли когда-нибудь отъ нея деньги. Только по одному счету она расплатилась честно. Трактирщикъ въ Олбемарльской улицѣ получилъ сполна, что ему слѣдовало, и всѣ подарки были уложены и увезены. Гдѣ находился лордъ Джорджъ слѣдующіе за тѣмъ полгода никто не зналъ, но онъ явился въ Мельтонѣ въ ноябрѣ. Насколько мнѣ извѣстно, никто не отваживался сдѣлать ему вопросъ насчетъ Юстэсовскихъ бриллліантовъ.

О Лиззи и ея судьбѣ надо будетъ сказать кое-что еще въ послѣднихъ главахъ этого романа. Она была нашею героинею и нельзя намъ оставить ее прежде чѣмъ мы выведемъ изъ настоящаго ея тягостнаго положенія; но мы упомянемъ здѣсь, что, несмотря на всѣ угрозы не только Кэмпердауна и аторнеевъ, но и самого судьи, она не подверглась никакому наказанію за отказъ явиться въ судъ, да и попытки никакой не сдѣлали наказать ее. Дѣло кончилось и всѣ были рады избавиться отъ дальнѣйшихъ хлопотъ. Поговаривали сперва, будто затѣвается дѣло съ цѣлью доказать, что она совсѣмъ больна не была, и лишить шотландскаго доктора его званія и всѣхъ преимуществъ съ нимъ сопряженныхъ -- но ничего не было исполнено и Лиззи торжествовала.