Бриллианты Юстэсов

Глава LV. КВИНТЫ ИЛИ ПОЛУДЕСЯТЫЯ.

Не легка была задача, за которую взялась лэди Гленкора. Безъ всякаго сомнѣнья, лордъ Фонъ былъ покорный слуга предводителей своей партіи; онъ очень трусилъ мнѣнія своихъ единомысленныхъ и мучительно подчинялся вліянію общественнаго, какъ онъ называлъ, мнѣнія; онъ былъ до нѣкоторой степени большой трусъ, очень хлопотавшій о томъ, чтобъ поступать справедливо, такъ чтобы его не могли обвинить въ несправедливости, и въ то же время мало былъ одаренъ настоящимъ пониманіемъ, которое научаетъ человѣка разбирать, что хорошо, что дурно. Лэди Гленкора все это хорошо замѣчала и чувствовала, что на такого человѣка нѣсколько словъ съ ея стороны могутъ имѣть сильное вліяніе. Но даже и лэди Гленкора не вдругъ рѣшилась сказать благородному человѣку, что онъ долженъ жениться на женщинѣ, когда онъ объявилъ уже свое намѣреніе не жениться на ней и пытался почти публично оправдывать свою рѣшимость ея поведеніемъ. Лэди Гленкора почти чувствовала, что взяла на себя слишкомъ много, когда въ головѣ своей перебирала всѣ средства, какъ бы исполнить обѣщаніе, данное лэди Юстэсъ.

Пятифартинговый биль былъ предложенъ во вторникъ и долженъ былъ быть прочитанъ въ первый разъ въ понедѣльникъ чрезъ недѣлю. Въ среду лэди Гленкора написала къ герцогу и заѣзжала въ Гертфордскую улицу. Въ воскресенье она была уже въ Мачингѣ и ухаживала за герцогомъ; но она вернулась въ Лондонъ ко вторнику, а въ среду былъ небольшой обѣдъ въ домѣ Пализера, очевидно съ цѣлью дружескихъ преній относительно новаго пализеровскаго пенни. Первый министръ былъ приглашенъ, и Бонтинъ, и Барингтонъ Ирль и тѣ члены правительства, которые могли оказаться особенно полезны финансовому Геркулесу того дня. Въ умѣ Пализера возникъ вопросъ, быть можетъ не существенной важности, но такого рода, что если его пропустить безъ вниманія, то пожалуй онъ сдѣлается роковымъ для окончательнаго успѣха принимаемой мѣры. Такъ много значенія бываетъ въ одномъ имени -- унція смѣшнаго часто могущественнѣе, чѣмъ стопудовой аргументъ. Подъ какимъ названіемъ будетъ оглашенъ пятифартинговый пенни? Кто-то злорадно шепнулъ Пализеру, что фартингъ означаетъ четверть, и тутъ возникла новая тревога, которая на время нависла надъ нимъ черною тучей. Смѣло ли пренебречь первобытнымъ значеніемъ полезнаго, стараго слова или рискнуть на опасность изобрѣтенія новаго слова? Октябрь, объяснялъ онъ самому себѣ, все же десятый мѣсяцъ въ году, ноябрь одиннадцатый и такъ далѣе, хотя ихъ наименованія такъ ясно означаютъ восьмой и десятый. Вся Франція пыталась освободиться отъ такой нелѣпости и потерпѣла неудачу. Держаться ли ему фартинга, или назвать его квинтою или полудесятою?

-- Выходитъ же журналъ разъ въ мѣсяцъ, тогда какъ онъ называется Fortnightly Review {Двухнедѣльное обозрѣніе.}, а между тѣмъ говорятъ, что онъ очень хорошо идетъ, сказалъ Пализеръ своему другу Бонтину.

Бонтинъ былъ большой раціоналистъ и потому думалъ, что "обозрѣніе" сдѣлало бы лучше, когда бы называлось болѣе раціональнымъ, подходящимъ именемъ; онъ сильно высказывался въ пользу "квинты" вмѣсто фартинга. Грешэмъ выразилъ мимоходомъ мнѣніе, что англичанъ не заставишь разговаривать о квинтахъ и въ этомъ заключается большое затрудненіе. Вслѣдствіе этого замѣчанія устроился небольшой обѣдъ, и какъ обыкновенно бывало въ такихъ случаяхъ, Пализеръ передалъ заботу объ устройствѣ обѣда своей женѣ. Когда онъ услыхалъ, что лордъ Фонь включенъ ею въ число гостей, онъ вытаращилъ глаза. Лордъ Фонъ, можетъ быть, и пригоденъ на что-нибудь въ министерствѣ ост-индскихъ дѣлъ, но ужъ ровно ничего не смыслитъ въ финансовомъ вопросѣ о пенни.

-- Онъ приметъ это за величайшій почетъ, сказала лэди Гленкора.

-- Да я-то не желаю оказывать почета лорду Фону, возразилъ Пализеръ.

-- Ну такъ я желаю, сказала лэди Гленкора, и дѣло на томъ покончилось.

Обѣдъ вышелъ восхитительный. Мистрисъ Грешэмъ и мистрисъ Бонтинъ тоже были тутъ и великій насущный вопросъ былъ рѣшенъ въ двѣ минуты, прежде чѣмъ гости вышли изъ гостиной.

-- Держитесь вашего фартинга, сказалъ Грешэмъ.

-- Я такъ и думаю, отвѣтилъ Пализеръ.

-- А квинта такое легкое слово, замѣтилъ Бонтинъ.

-- Но сквинты {Quint (квинтъ) -- пятый; squint (сквинтъ) -- косой.} еще легче, произнесъ Грешэмъ съ шутливымъ авторитетомъ перваго министра.

-- Въ народѣ имъ вѣрно дали бы прозвище косоглазокъ {Cock-eye -- косоглазый.}, сказалъ Барингтонъ Ирль.

-- Да и въ фартингѣ нѣтъ ни малѣйшаго созвучія съ четвертью, замѣтилъ Пализеръ.

-- Держитесь стараго слова, повторилъ Грешэмъ.

-- Такъ дѣло на томъ и покончилась, а за это время лэди Гленкора осыпала комплиментами лорда Фона по поводу искусно довершеннаго имъ дѣла сааба Майгобскаго. Вслѣдъ за тѣмъ всѣ отправились въ столовую и ни одного уже слова не было сказано о новомъ пенни Пализера.

Предъ обѣдомъ лэди Гленкора вытребовала отъ лорда Фона обѣщаніе возвратиться въ гостиную. Лэди Гленкора была необыкновенно искусна въ такихъ дѣлахъ и ни однимъ словомъ не намекнула о своей цѣли; она совсѣмъ не имѣла охоты разгонять своихъ гостей, а лордъ Фонъ -- именно лордъ Фонъ -- непремѣнно долженъ остаться. Если онъ уйдетъ, то за цѣлый вечеръ не будетъ другого разговора, кромѣ объ этомъ несносномъ пенни. Онъ долженъ остаться, хотя бы для того, чтобъ сдѣлать ей одолженіе -- и, само собою разумѣется, онъ остался.

-- Какъ вы думаете, кого я на дняхъ видѣла? спросила лэди Гленкора, когда ей удалось наконецъ загнать свою жертву въ уголокъ.

Конечно, лордъ Фонъ не имѣлъ понятія о томъ, кого она видѣла. До самой этой минуты въ его головѣ не мелькало ни малѣйшей тѣни подозрѣнія о грядущей на него опасности.

-- Я навѣстила бѣдную лэди Юстэсъ и нашла ее больною, въ постелѣ.

Лордъ Фонъ вдругъ покраснѣлъ до самыхъ корней волосъ и на минуту онѣмѣлъ отъ изумленія.

-- Я такъ жалѣю ее! Мнѣ кажется, съ нею жестоко поступили.

Лордъ Фонъ обязанъ былъ что-нибудь отвѣчать.

-- Много толковъ было и обо мнѣ въ связи съ нею.

-- Да, лордъ Фонъ, я это знаю. И потому именно, что я увѣрена въ вашемъ высокомъ великодушіи и вашей -- искренней преданности, я рѣшилась поговорить съ вами объ этомъ предметѣ. Я убѣждена, что вы ничего такъ не желаете, какъ знать истину.

-- Конечно, лэди Гленкора, въ этомъ и сомнѣнья не можетъ быть.

-- Всевозможныя сплетни были распущены о ней и, я увѣрена, безъ малѣйшаго повода съ ея стороны. Въ настоящее время начинаютъ уже говорить, что она имѣла несомнѣнное право на брилліанты, и что даже, еслибъ сэр-Флоріанъ и не подарилъ бы ихъ, то все-же они ея собственность по смыслу его духовнаго завѣщанія. Фамильные стряпчіе отказались отъ мысли преслѣдовать ее закономъ.

-- Это потому, что ожерелье украдено.

-- Совершенно независимо отъ того. Повидайтесь съ Джономъ Юстэсомъ и спросите у него, справедливо ли я говорю, или нѣтъ. Еслибъ оно не было ея собственностью, то на ней лежала бы отвѣтственность за стоимость хотя бы и украденной вещи, а при такомъ состояніи, какимъ она обладаетъ, ей никакъ бы не дозволили увернуться отъ уплаты. Ее преслѣдовали съ такимъ ожесточеніемъ, насколько возможности хватало -- не правда ли?

-- Кэмпердаунъ увѣрялъ, что она должна возвратить собственность, не принадлежащую ей.

-- О, конечно!-- именно такъ зовутъ этого человѣка, этого ужаснаго человѣка. Мнѣ говорили, что онъ поистинѣ безчеловѣчно относился къ ней. И только потому, что шайка воровъ вертѣлась вокругъ нея -- то-есть ея брилліантовъ -- какъ мухи около сосуда съ медомъ -- и сначала украли у нея ожерелье, а потомъ деньги -- достало у людей безстыдства выдумать, что она сама похитила свою собственность.

-- Лэди Гленкора, я не слыхалъ, чтобъ это говорили.

-- Говорили что-то очень похожее на то, лордъ Фонъ. Но для меня даже сомнѣнья нѣтъ въ томъ, кто настоящій воръ.

-- Кто же?

-- О! именъ не слѣдуетъ произносить, прежде чѣмъ улика налицо, но какъ бы тамъ ни было, а я намѣрена поддержать ее. Будь я на вашемъ мѣстѣ, я поѣхала бы навѣстить ее;-- повѣрьте, что я непремѣнно такъ бы сдѣлала. Думаю, что вы даже обязаны такъ сдѣлать... А что вы думаете, герцогъ, о пенни Плантадженета? Будетъ ли онъ имѣть стоимость двухъ полупенни?

Съ этимъ вопросомъ она обратилась къ герцогу де-Сент-Бёнгэй, знатному вельможѣ, любимцу всѣхъ либераловъ и члену кабинета министровъ. Онъ зашелъ послѣ обѣда разспросить, на чемъ рѣшенъ вопросъ.

-- Разумѣется, если только онъ будетъ принятъ, то кажется такъ. Я доволенъ ужъ и тѣмъ, что онъ не будетъ содержать пяти полудесятыхъ. Полудесятая никогда не можетъ быть популярною монетою въ Англіи. Намъ ненавистны новыя названія до такой степени, что до сего времени мы не примирились съ названіемъ монеты въ четыре пенни.

-- Въ названіи очень много силы -- не правда ли? Какъ вы думаете, ужъ не назовутъ ли ихъ пализерами или палями, или какъ-нибудь въ томъ же родѣ? Мнѣ очень было бы непріятно слышать, какъ при новомъ правленіи будутъ говорить, что два леденца стоютъ три паля. Говорятъ, что вопросъ никакъ не можетъ быть рѣшенъ въ нынѣшнюю сессію -- а въ будущей мы, пожалуй, и участвовать не будемъ.

-- Это кто рѣшилъ? Не напророчьте несчастья, лэди Гленкора. А я такъ надѣюсь принимать участіе еще въ цѣлыхъ трехъ сессіяхъ и намѣренъ видѣть, какъ мѣра Пализера будетъ внесена въ палату лордовъ въ слѣдующую сессію; я буду еще расплачиваться за бараньи котлетки въ клубѣ квинтами. А вы какъ думаете, Фонъ?

-- Не знаю право, что и думать, отвѣчалъ лорда Фонъ, мысли котораго вращались совсѣмъ въ другихъ сферахъ. Воспользовавшись первымъ случаемъ, онъ быстро исчезъ изъ гостинной, спасаясь на улицу. Онъ былъ сильно встревоженъ. Если лэди Гленкора рѣшилась заступиться за отвергнутую имъ женщину, то прощай навѣки комфортъ и спокойствіе его жизни! Онъ зналъ, какова была сила лэди Гленкоры.