Год быка--MMIX

О новых одеждах и дефиците обуви

Восьмая глава, как можно было бы уже догадаться, должна быть посвящена сим­волике Откро­вения, так же как седьмая – сим­волике Закона. Однако, как мы убедились, на предыдущей стадии не было однозначной, стати­ческой картины. Наоборот, про­исходило дей­ствие, про­цесс пере­хода из сос­тояния раз­де­лён­ности и беззакония к более совер­шен­ному состоянию наве­дения порядка и торже­ства законо­мерного «правосудия». Поэтому логично предположить, что на вос­ьмой стадии мы не сразу по­лучим готовый ответ, а увидим про­цесс приведения Бездомного в иное состояние, необ­ходимое для полу­чения откро­вения. Доста­точно отчётливо показаны необ­хо­димые моменты этого превращения – внешнее смирение, обновление одежды (символика знания), очищение, молчание, подчинение логике про­цес­са, внутрен­нее примирение и согласие, стремление к покою.

Любое откровение, будь то поэти­ческое, религи­озно-фило­софское или научное – дело сугубо интимное, глубоко внутрен­нее. Потому дей­ствие 8 главы про­исходит не в многолюдной квартире №50, став­шей синонимом «Дома Грибоедова». Что же каса­ется сумас­шедшего дома, то есть, пар­дон, клиники доктора Стравинского, то с помощью этой ал­легории Автор, скорее всего, изобразил новую реинкарнацию твор­ческого духа, конкретную лич­ность. Однако на дан­ной стадии раз­вития в лич­но­сти буду­щего творца ново­й науки господ­ствует вовсе не твор­ческий дух, а какая-то иная нрав­ствен­ная ипос­тась, которую Автор скрыл за псевдонимом «доктор Стравинский».

Само по себе использо­вание известной фамилии наводит на парал­лель с Берли­о­зом, тем более что Иван неско­лько раз специ­а­льно напоминает: «не композитор». И доктор Страви­нский тоже не ко­мпозитор. Берлиоза и Стравинского связывает то­лько судьба Ивана, поэтому парал­лель между ними должна означать, что Стравинский – такой же наставник для Ивана на ново­й стадии его станов­ления, каким был Берлиоз в самых первых главах. Берлиоз питал своего ученика молочной кашей гума­ни­тарной эрудиции. А чем потчует Ивана Стравинский? Очевидно, пыта­ется обучить его строгой рацио­на­льной логике. В этом смысле вла­дение доктора латынью и воз­никшая парал­лель с римским наме­ст­ником тоже может иметь сим­воли­ческий смысл. Поско­льку в Новом Завете Рим употребляется как синоним рационализма подобно тому, как Египет сим­воли­зирует мате­риализм.

Однако, почему имен­но Стравинский, а не Чайков­ский или Мусоргский? Всё же у Автора был доста­точно широкий выбор фамилий композиторов, а Стравинский среди них стоит неско­лько особ­няком. Он знаменит тем, что, опираясь на народные традиции, очищая и выделяя из них отде­льные элементы, осуще­ствил новаторский подход к форме музыка­льных про­изве­дений, причём имен­но на рациона­льной основе. В таком случае, примени­те­льно к про­цес­су станов­ления ново­й науки, а судьба Бездомного – это и есть судьба нового учения, речь может идти о научном откро­вении – синтезе но­во­й теорети­ческой модели на основе рациона­льного пере­осмыс­ления и очищения от лишнего какой-то научной традиции или даже неско­льких эмпири­ческих учений.

Как минимум, одну из таких изнача­льных эмпири­ческих систем мы уже знаем – это этнология Льва Гумилёва. Однако про­цесс рож­дения ново­й научной модели про­исходит не где-нибудь, а в пси­хиатри­ческой клинике, а сам доктор Стравинский – скорее психо­лог. Так что олице­творяемая Стра­винским рациона­льная критика должна, как минимум, опи­раться на фундамент совре­мен­ной аналити­ческой психо­логии. Об этом мы тоже уже говорили – о совпа­дении многих моментов гумилёвского этногенеза и стадий раз­вития лич­ности по К.Г.Юнгу.

Пользуясь подсказками Автора, мы обна­ружили скрытую основную идею 8 главы – очищение рациона­льной критикой несовер­шен­ного знания для синтеза универса­льной модели. Теперь можно про­верить эту идею через уже привычную для нас сим­волику. При поступ­лении в клинику Иван, то есть наша молодая наука, были одеты в «разодран­ную беловатую толстовку» и «белые полосатые кальсоны». Одежды, то есть знания ново­й науки были несовер­шен­ны, «разодраны», то есть не вполне связны. И белые полосы пере­межались с тёмными фрагментами, в том числе мифологи­ческими. Такая характеристика вполне уместна для теории этногенеза Льва Гумилёва, при всём к нему уважении.

Кстати, иконка, то есть мифологи­ческий элемент, тоже была у Ивана в клинике отобрана. Вы­дана новые рубаха и кальсоны, то есть такая же одежда, но новая. А вместо разо­дран­ной толстовки – пунцовая байковая пижама, вызвав­шая откровен­ное неудоволь­ствие Ивана. Видимо, потому что речь идёт об откровен­но детской одежде, то есть о несовер­шен­ном знании уже не в смысле разодран­ности, отсут­ствия внутрен­ней логики и един­ства, а в смысле недо­ста­точной раз­витости теории и непригод­ности её для «взрослой жизни», то есть для практи­ческого применения. Есте­ствен­но, было бы зада­ться и таким вопросом, а нет ли сим­воли­ческого зна­чения, как и у белого, у пунцового цвета? Автор, однако, использует не библейское «багровый», а недавно заим­ствован­ное из иностран­ного языка наз­вание цвета. То есть не должно быть какого-то особого толко­вания, кроме обыден­ной сим­волики сты­да, залива­ющего краской лицо Ивана.

Теперь нам нужно приз­наться, что мы, пожалуй, совсем напрасно, вслед за несовер­шен­ным Иваном, называли его пристанище «сумас­шедшим домом». Это теории и учения встре­ча­ют­ся, если не сумас­шедшие, то неско­лько не в себе. Некоторым из таких раз­де­лён­ных в себе, слегка ши­зофре­нич­ных теорий, бывает, везёт. Они попадают в самую совре­мен­ную, осна­щён­ную по после­д­не­му слову техники и психо­логи­ческой науки клинику, в которой доктор Стравинский, то есть ипос­тась рациона­льного аналити­ческого ума может не то­лько умыть, пере­одеть и успокоить пациента, но и подго­то­вить его к новым открытиям.

Содержание вос­ьмой стадии раз­вития ново­й Идеи на примере клиники Стравинского показано доста­точно ясно и подробно. Поэтому у нас есть воз­мож­ность сравнить эту вос­ьмую порцию свежей рыбы с третьеднёвочными судачками из древнеримского «Колизея». Например, в Евангелии от Луки приведена популярная притча о блудном сыне, в которой нам легче теперь увидеть движение духа к совер­шен­ству – сначала нисходящее движение от един­ства с Отцом к состоянию раз­де­лён­но­сти, за­тем – воз­вращение к состоянию един­ства. Нам теперь будет намного понятнее вот этот стих: «А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте ему перстень на руку его и обувь на ноги» /Лк 15,22/. Хотя, если быть совсем точным, то обувь относится уже к девятой стадии. Не случайно же главный персонаж 9 главы носит фамилию Босой.

В Библии вполне доста­точно указаний на тот счёт, как можно получить откровение. Для этого, как минимум, нужно внутрен­нее, духовное очищение, смирение как состояние внутрен­него мира, покоя и желания слышать. Однако мы уже плавно пере­шли к главе 9 «Коровьевские штуки». Вот это загадка, так загадка. Сразу и не поймешь, как подступиться к этой опечатан­ной две­ри, даже обладая сим­воли­ческими ключами и подсказкой из притчи о блудном сыне.

Во-первых, мы знаем, что сим­вол 9 означает «истолко­вание». Кроме того, нам подсказывают, что после оде­вания новых одежд и перстня на руку, который соб­ствен­но и обозначает драгоценное откровение, необ­ходима ещё и обувь. Откровение нисходит с небес, а обувь нужна, чтобы в ново­й одежде ходить по грешной земле, не претыкаясь о камни и тернии. Соб­ствен­но, обу­вание и есть сим­вол истолко­ва­ния, как необ­ходимой после откро­вения стадии раз­вития учения. Откровение, в том числе и науч­ная теорети­ческая модель, даётся в абстрактных образах и сим­волах. А для применения на прак­тике лю­бой модели, даже религи­озно-фило­софской, нужна методика, то есть истолко­вание, пригодное для конкретного времени и места действия.

Думаю, что среди читателей философов или учёных теоретиков не так уж много. Гораздо веро­ятнее встретить человека знакомого с совре­мен­ными языками объектно-ориентирован­ного про­грам­миро­вания. Там тоже созда­ются сложные модели дан­ных – «объекты», для работы с которыми требу­ются связан­ные с этими моделями «методы». Можно, конечно, работать с каждым элементом по отде­льности, но неудобно и неиз­бежно на практике ведёт к ошибкам, претыканиям.

В отличие от вос­ьмой стадии, про­цесс истолко­вания обра­щён к внешнему миру, движется от абстрактного к конкретному, поэтому дей­ствие снова про­исходит в нехорошей квартире. Прежний записной толко­ва­тель мифологии Берлиоз отставлен от этого благородного дела. Но на его место пре­тендуют трид­цать два обитателя дома №302-бис. Однако направляется в комнату Берлиоза трид­цать третий лишний – сам управдом Никанор Иванович Босой, и вдруг обна­руживает свято место не пустым: там уже хозяйничает Коровьев.

Фамилия Босой в дан­ном случае вполне говорящая, но этот мес­сидж нам ещё нужно прави­льно истолко­вать. Для этого снова придётся заняться поиском парал­лелей в про­стран­стве нашего Романа, которое имеет чудесное свой­ство рас­ширяться, включая в себя канони­ческие Евангелия. Например, у св. Луки кроме притчи о блудном сыне есть ещё одна, очень стран­ная притча о неверном упра­вителе. Стран­ная она потому, что её буква­льный смысл явно про­тиво­речит нрав­ствен­ности. То есть на самом деле это не притча, а иносказание. Причём весьма важное иносказание, согласно принципу толко­ва­ния священных книг: если в тексте Писания обна­руживаем явное про­тиво­речие или бес­смыслицу, то здесь скрыт важный сим­воли­ческий смысл. Поэтому, с учётом слож­ности задачи истолко­вания 9 гла­вы нам придётся пол­ностью привести текст притчи о неверном упра­вителе:

«Сказал же и к ученикам Своим: один человек был богат и имел упра­вителя, на которого до­несено было ему, что рас­точает имение его; и, призвав его, сказал ему: что это я слышу о тебе? дай отчет в управ­лении твоем, ибо ты не можешь более управлять.

Тогда упра­витель сказал сам в себе: что мне делать? Господин мой отнимает у меня уп­рав­ле­ние домом; копать не могу, про­сить стыжусь; знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управ­ления домом. И, призвав должников господина своего, каждого по­рознь, сказал первому: ско­лько ты должен господину моему? Он сказал: сто мер масла. И сказал ему: воз­ьми твою рас­писку и садись скорее, напиши: пятьдесят. Потом другому сказал: а ты ско­лько до­лжен? Он отвечал: сто мер п­шеницы. И сказал ему: воз­ьми твою рас­писку и напиши: вос­емьдесят.

И похвалил господин упра­вителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего дога­дливее сынов света в своем роде. И я говорю вам: приобретайте себе друзей богат­ством непра­вед­ным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители.

Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом. Итак, если вы в неправедном богат­стве не были верны, кто поверит вам истин­ное? И если в чужом не были верны, кто даст вам ваше?Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усерд­ство­вать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мам­моне». /Лк 16, 1-13/

Заметим, что говорил Иисус ученикам, но речь шла о сребролюбивых фарисеях. Ещё заметим, что упра­витель по-гре­чески будет «эконом», то есть можно пере­вести и как «управдом». Опреде­лён­ные парал­лели с 9 главой здесь вполне про­сматрива­ются, поско­льку по итогам визита в квартиру №50 у Босого дей­ст­вите­льно отняли управление домом. Присут­ствуют в 9 главе и рас­писки, а также и ма­сло. Босому необ­ходимо закупать недостающую нефть, то есть petroleum – ка­мен­ное масло.

Однако при совпа­дении некоторых элементов есть и явные несовпа­дения. Босого, конечно, мо­жно наз­вать «управляющим», но раз­ве это он управляет? И потом офици­а­льно он – председа­тель жи­лтоварище­ства, то есть бюрократ, а не управля­ющий. Скорее, это Коровьев у нас управляет и квар­тирой, и домом. Опять же рас­писку о полу­чении кто писал, раз­ве не Босой? То есть он, скорее, соот­вет­ствует роли должника, а не управляю­щего. А вот Фагот, дей­ст­вите­льно, управи­тель неверный – так и норовит объегорить соб­ствен­ного патрона, то­лько чтобы втереться в доверие к Босому. Вместо запро­шен­ных трёх с половиной тысяч рублей выдал пять тысяч четыреста, а рас­писку оформил то­лько на пять тысяч.

В общем, других похожих фрагментов в Романе и окрест­ностях не наблюда­ется, а совпа­дений между двумя текстами доста­точно, чтобы понять всю слож­ность загадки. Для истолко­вания 9 главы нужно сначала истолко­вать притчу о неверном упра­вителе. А это самая неподда­ющаяся истолко­ва­ни­ям притча во всех Евангелиях. Но может быть, в уже найден­ной парал­лели и состоит подсказка Ав­тора. Если Фагот – это дух мате­риализма, то может быть в этом и состоит тайна неверного упра­вителя из притчи. Тем более что у апостола Павла есть весьма похожее по общему смыслу место: «Еще ска­жу: наследник, доколе в дет­стве, ничем не отлича­ется от раба, хотя и господин всего: он подчинен попечителям и домопра­вителям до срока, отцом назначен­ного. Так и мы, доколе были в дет­стве, были порабощены веще­ствен­ным началам мира, но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего…» /Гал 4, 1-3/.

К этим словам стоит прислушаться хотя бы потому, что имен­но Павел поведал Луке об этой стран­ной притче. С уточне­нием и дополне­нием от апостола Павла притча выглядит инте­рес­нее, и в ней теперь видны явные парал­лели с притчей о блудном сыне. Дей­ст­вите­льно, кто же одевает и обу­вает воз­росшего сына, как не домопра­витель? Перстень на руку – от Отца, а обувь – от упра­вителя.

Но почему упра­витель неверный? И куда, спрашива­ется, ушёл блудить младший сын? Не был ли он на своём пути порабо­щён веще­ствен­ными началами мира? А чем управляет домопра­ви­тель, эконом до достижения наследником зрелости? Дом - это лич­ность человека, как конкретного, так и вообще. И сто, и тысячу лет назад, и по сей день в лич­ности человека по-преж­не­му пра­вит бал дух ма­те­риализма, управляемый веще­ствен­ными началами или отчасти управля­ющий ими. Так что с невер­ным домопра­вителем более или менее всё ясно. А вот кто такие попечители, они же, по всей види­мо­сти, должники? Ответим на этот вопрос – узнаем, кто такой Босой и почему он босой.

Однако насчёт неверного упра­вителя у нас была подсказка Автора, обрисовав­шего Коровьева, он же Фагот, он же Фауст, как дей­ст­вите­льного управдома. Может мы что-то попустили, какую-то по­дсказку и по поводу Босого? Может начать с самого начала главы? «Никанор Иванович Босой, пред­се­да­тель жилищ­ного товарище­ства дома № 302-бис…» Угу, вот она, подсказочка! Что же это мы, гра­ждане, номера квартир, глав и даже число членов Мас­солита сим­воли­чески рас­толковали, а самый главный номер дома по Садовой улице в Москве так и не удосужились? И когда ещё нам его истол­ко­вы­вать, как не в главе девятой, посвящен­ной истолко­ванию?!

Во-первых, мы уже раз­ъясняли, что число 10 означает жизнен­ный опыт или цикл жизни обыч­ного, «внешнего человека», а число 100 сим­воли­зирует гораздо более дли­тельный про­цесс – последо­ва­те­льной реинкарнации из поко­ления в поколение твор­ческого духа или иного «внутрен­него чело­ве­ка». Это может, например, быть мате­риалисти­ческий дух или рациона­льно-крити­ческий. Число 100, помножен­ное на 3, говорит само за себя – речь идёт о жизни духа и его реинкарнациях во многих поко­лениях, посвящен­ных вере, надежде и любви. В итоге этого дли­те­льного и сложного пути к трёмстам прибавляется 2 – сим­вол мудрости. Думаю, читатели уже и сами сообразили, что означает добавление «бис». Видимо один раз это воз­вращение сына к отцу уже случалось. Найден­ная в пути мудрость уже была рас­сказана всем зва­ным, но поняли её немногие избран­ные. Поэтому пришлось вновь, на бис отправляться в трудный путь, пообещав второе прише­ствие.

Но если наш дом №302-бис имен­но таков, то кто же в нём попечи­тель, не управдом, а имен­но что председа­тель товарище­ства? Нефть, petroleum с латыни можно ведь не то­лько как «ка­мен­ное масло» пере­вести, но и как масло Петра. Кто трижды обещал Иисусу хранить веру, а потом трижды отвечал на вопрос о любви? Не это ли один из должников, обещав­ший хозяину 100 мер масла. Поня­тно, надеюсь, почему имен­но 100?

Учи­тель, конечно, предвидел, что этот долг будет выполнен лишь наполовину, поско­льку зем­ная церковь будет в слишком близких отно­шениях с мирским, мате­риалисти­ческим духом. Он даже предупреждал, что собрание, посвящен­ное мирским заботам и управляемое внешним законом, 4 тысячи, накорм­лен­ные семью хлебами и неско­лькими рыбами, получит в итоге семь коробов, то есть ничего кроме внешнего закона. Эта сим­волика евангель­ских чисел уди­вительным образом пере­клика­ется с числами в нашей 9 главе. Попечи­тель Босой за семь дней хотел бы получить три с половиной тысячи. Как могло полу­читься это число? Если бы наш должник пол­ностью отдал обещан­ные 100 мер масла, то есть любви, тогда это товарище­ство, собрание, тысяча были бы умножены на тройку. Если бы должник вовсе не отдал долга, жил то­лько мирским духом, то тысяча была бы умножена на 4. А поско­льку в итоге получилось 50 из 100, то и результат законо­мерен – три с половиной тысячи.

Упра­витель Коровьев утверждает, что гость, а на самом деле – хозяин дома, с удоволь­ствием заплатит все пять тысяч. А это число означает второго должника, того самого, который получил от Иисуса пять хлебов и две рыбы, тайное духовное знание. Этот должник обещал вернуть 100 мер пше­ницы, то есть тех зерён истины, из которых можно создать ново­е учение. Однако вернул лишь 80 мер из ста. Нетрудно, подсчитать, что в итоге получилось 4 тысячи, то есть чисто светское, мирское соб­рание, которому кроме семёрки закона, иных высших степеней знания и не положено. Однако имен­но к этому результату и пришли в результате своей алхимии раз­нообразные масоны, у которых в конеч­ном счёте и найдёт приют неверный упра­витель, когда будет отставлен от дома. Един­ствен­ный итого­вый результат, который может дать дух мате­риализма – это законы веще­ствен­ных сил мира. Однако, раз­ве этого не доста­точно для абсолютно искрен­ней похвалы неверному упра­вителю от хозяина?

Хотя Никанор Иванович и не отказался от положен­ных другому «должнику» пяти тысяч, но сам он из другого собрания, испытывающего нехватку масла, как и самый первый председа­тель то­варище­ства апостол Пётр. В самом деле, когда кабинет Берлиоза был опечатан, то есть юри­ди­чески оформлена смерть прежней советской идеологии, одним из соискателей на опус­тев­шее «свято место» была православная церковь. Однако, как выяснилось, в кабинете уже хозяйничал мате­риалисти­ческий дух либерализма, куда более опасный для церкви, чем прежний гума­нитарий Берлиоз.

Что каса­ется самих поисков истолко­вания, то в 9 главе эта конкуренция между раз­личными духами из раз­ных квартир показана вполне реалистично. Про­межуточным итогом стала победа мате­риалисти­ческого толко­вания. И в самом деле, теория Гумилёва была в начале 1990-х офици­а­льно признана и даже инкорпорирована в офици­а­льную идеологию гайдаров­ского пра­витель­ства. Не этот ли «триумф» свёл в могилу великого философа и выда­ющегося учёного? В самом деле, наши либера­льные интел­лигенты, то есть сугубые даже по сравнению с КПСС мате­риалисты, тупо взяли из Гу­милёва оригинальную мате­риалисти­ческую рамочку и обосновали ею союз либера­льной элиты в Рос­сии с националистами во всех республиках быв­шего Союза.

А вот что каса­ется другого истолко­вания, не вульгарно мате­риалисти­че­ского, а рациона­льного на психо­логи­ческой основе, то добро пожаловать в клинику доктора Стравинского. Сюда же в палату №119 был поме­щён наш босой, не име­ющий истолко­вания, должник. Не иначе как для тех же целей очищения и обнов­ления одежды, рациона­льной критики и создания более совер­шен­ного толко­вания, которое так же необ­ходимо, как и более совер­шен­ное учение из палаты №117. В этом контексте фамилия Босой может означать Писание без истолко­ваний, то есть без церковного предания.

Заметим ещё и то, что в главе 7, посвя­щён­ной закону, мы обна­ружили новую законо­мер­ность. В главе 8, посвящен­ной откровению, мы синтезировали новую модель отно­шений внутри клиники Стравинского. Наконец, в главе 9, посвя­щён­ной истолко­ванию, мы истолковали самые сложные загадки не то­лько из текста Романа. Что же должно случиться, когда мы в следу­ющий раз займёмся 10 главой, посвящен­ной жизнен­ному опыту на основе истолко­вания?