Год быка--MMIX

Об эпохе барона Майгеля

Мы уже выяснили, почему и зачем Автор имен­но в 22 главе специ­а­льно приглушил свет, путал следы, раз­вешивал скрытые зеркала, чтобы менять направление нашего взгляда. Кульминация Романа – это и есть центр тайного Лабиринта Идей. Поэтому и нам тоже пришлось здесь поначалу двигаться на ощупь, от детали к детали, от эпизода к эпизоду. Теперь можно попытаться оценить в целом эту затянув­шуюся на две главы стадию, заверша­ющую большой ряд 11-22 (Надлом). Не забудем и о том, что парал­ле­льно раз­вива­ются две стадии 22 и 23 третьего большого ряда 21-32.

Можно утверждать, что одной из целей всего предше­ствовав­шего пове­ство­вания было научить нас раз­личать эти две сопряжен­ных линии сюжета. Одна относится к про­шлому, другая к будущему. Светлая и теневая стороны единой Мистерии, которые пере­плета­ются и про­ходят через души каждого из дей­ствующих лиц так, что порою и не отличить ведьму от ангела, сумас­шедшего от гения, спаси­теля от лукавого, предан­ного от предателя. Лучшие ученики и любимые женщины вынуждены иг­рать в этом представ­лении самые отрица­тельные роли, чтобы освободить оста­льных от всеоб­щего наваж­дения. Наверное, поэтому вся эта путаница длится уже две тысячи лет, пока мы не научились раз­ли­чать эту игру света и теней. Это я к тому, что 22 главу нужно сравни­вать не то­лько с 12-й и 13-й, но и со второй главой, где рас­крыва­ется теневая сторона ершалаимской Мистерии.

Но оценку 22 стадии в целом мы начнём всё равно со сравнения некоторых деталей. Например, в финале этой двуглавой стадии про­исходит преоб­ражение Воланда из домашнего обла­чения в роман­ти­ческий рыцарский облик. В зерка­льном отражении 13 главы тоже про­исходит подобное преоб­ра­же­ние, когда незнакомец с балкона, который то­лько что, в конце 11 главы, вещал шаляпинским ба­сом, оказыва­ется одетым в бо­льничный халат обитателем соседней палаты. Вторую деталь мы об­на­ружили вместе с парал­лелью со сценой Тюрьмы в «Фаусте». В 13 главе Бездомному является дух Ма­стера с ключами, а у Гёте к несчастной Гретхен с ключами приходит сам Фауст. Но Фауст под маской Коро­вьева дей­ствует и в 23 главе. Он является рас­порядителем Бала, владеющим ключами от пятого изме­рения. Поэтому нам не уйти от сопостав­ления сцени­ческих про­стран­ств, где про­исходит дей­ствие.

В 13 главе палата №117 соединена с балконом, в котором мы опознали «кол­лектив­ное бес­соз­на­те­льное». В этом «внутрен­нейшем» про­стран­стве, вирту­а­льном мире психики живут «комплексы» – идеи, архетипы, они же демо­ны и ангелы. Раньше это интуитив­ное поня­тие назы­ва­лось небесами, пока не досталось в ве­дение аналити­ческой психо­логии при раз­деле от­воёван­ных наукой у религии сфер знания. Так вот, раньше считалось, что имен­но здесь обитает и верховодит Твор­ческий дух. А поско­льку балкон подсознания соединяет все персона­льные палаты, где обитают разделённые лич­ности, Твор­ческий дух может оказы­вать влияние и направлять раз­витие земной цивилизации.

При этом сама цивилизация, её материальная культура основана на внешнем по отно­шению к лич­ности информа­цион­ном про­стран­стве, соединяющем не подсознание, а сознание людей. По мере раз­вития инфор­ма­ци­он­ных технологий это внешнее виртуа­льное про­стран­ство, подопечное князю мира сего, стано­вится всё более обширным и интегрирован­ным. Так что, в конце концов, владелец ключей от пя­того измерения может попробо­вать бросить вызов владельцу ключей от балкона. Ведь совре­мен­ные мас­с-медиа дей­ст­вите­льно способны направлять раз­витие цивилизации в инте­ре­сах си­льных мира сего. Даже на заре воз­никно­вения пятого измерения в виде мас­совых печатных изда­ний его управитель сумел добиться больших успехов в деле изгнания Твор­ческого духа из обще­ствен­ного сознания, так что тому пришлось снова, как во времена Нерона, скры­ваться в катакомбах. Впрочем, когда в раз­витии технологий на нача­льных этапах случа­ются труд­ности, Твор­ческий дух бывает вос­требован и про­рыва­ется в про­стран­ство мас­с-медиа. Но с выходом масс-медиа на про­ектную мощ­ность корпоратив­ный дух всегда уверен­но побеждает.

Между про­чим, в ершалаимских главах мы тоже наблюдаем работу медиа-технолога Афрания. То­лько в древнем Ершалаиме роль мас­с-медиа играют актив­но рас­пускаемые слухи, а также неболь­шие ухищрения при постановке сцен. Тем не менее, эти неувядаемые умения позволяют создать в об­ще­ствен­ном сознании требуемую картинку, например – общее мнение о самоубий­стве Иуды. Сего­д­ня, как и две тысячи лет назад, в раз­витии цивилизации случились серьёзные труд­ности, связан­ные с исчерпа­нием пределов экспансии при достигнутом уровне технологий. Мировой кризис, называемый финансовым или экономи­ческим, на деле явля­ет­ся кризисом раз­вития не то­лько системы управ­ления, надстройки, но и цивилизации в целом. Поэто­му опять настаёт время Твор­ческого духа, время Волан­да. Оказыва­ется, всемогущая с виду свита, способная на самые ловкие трюки, сильно зависит от хозя­ина, хотя и пыта­ется использо­вать его воз­мож­ности в своих целях. Ведь это то­лько сказать легко – оказы­вать влияние на большие сообще­ства и направлять их раз­витие, что и означает осуще­ствлять власть. Но настоящая Власть основана на обще­значимых сим­волах и глубин­ных идеях, живущих во вла­дениях Воланда, в «кол­лектив­ном бес­созна­те­льном». И без посредниче­ства Твор­ческого духа не­возможно пере­вести эти идеи для новых поко­лений на понятный им язык образов и знаков, создать дей­ствен­ные сим­волы. Потому как все прежние символы имеют обыкновение сти­раться от частого и неуместного употреб­ления.

Опираясь на вездесущие технологии можно про­держаться какое-то время, сохранять влияние за счёт атомизации и дезориентации обще­ства, то есть раз­ру­шения и компрометации суще­ствующих сим­волов, значимых для тех или иных больших и малых сообще­ств. Такой неиз­бежный «тёмный период» отражён в начале 22 главы. Да и позже един­ствен­ным светлым пятном среди коварных теней будет принадлежащий Воланду «хруста­льный глобус», он же «маги­ческий кристал­л», который, как нам хотелось бы верить, сим­воли­зирует ново­е каче­ство знания, почти завершён­ную теорию ново­й гума­ни­тарной науки о человече­стве. Этот маги­че­ский глобус позволяет Воланду наладить хоть какой-то контакт с желаемой аудиторией – столичной твор­ческой средой в лице Маргариты. Но этот нача­льный успех Воланда и явится сигналом к вынужден­ному изменению стратегии его свиты. Теперь для борьбы за внимание обще­ства нужно обратить про­тив Воланда его же оружие. Вместо истин­ного солнечного света, отража­ющегося хотя бы с одного края глобуса, будет дан ослепи­тельный искус­ствен­ный свет. А каждое слово, каждый образ, каждый сим­вол, создан­ный Воландом будет искажены и обра­щены про­тив него самого.

Это в XIX веке твор­ческий дух православной цивилизации зашёл в тупик, пытаясь хотя бы на­щупать пути влияния на обще­ство. Этот тупик про­явился не то­лько в сожжении второй части «Мёрт­вых душ», но и в «Легенде о Великом Инквизиторе» – попытке представить, каким могло бы быть в нашей реа­ль­ности второе прише­ствие. Честным ответом Достоевского, заглянув­шего в душу себе и обще­ству, было заклю­чение мес­сии в темницу. Но даже эта самокритика выглядит пре­краснодушным самообманом рядом с духовным наследием следую­щего ХХ века, в котором тоже не было недо­статка в эсхатологи­ческих реконструкциях гряду­щего. Например, известный роман братьев Стругацких, где на планету Саракш прибывает пришелец из светлого буду­щего. И что же мы видим: заключать кого-то в тюрьму нет необ­ходимости, поско­льку планета является одной большой тюрьмой, из которой не сбежишь. При этом твор­ческие способ­ности прише­льца вос­требованы в мас­с-медиа для создания ин­те­ресных насе­лению образов. Как-то так, если я не ошибаюсь?

Соб­ствен­но, о том же и Автор. Искажён­ный, как положено в пятом из­мерении, образ Гретхен – Фриды означает, что Великий бал для нашей героини – как Тюрьма для бедной Гретхен. Окружение из отъяв­лен­ных злодеев и преступников, тоже не оста­вляет надежды на более достойное определение про­исходя­щего. Впрочем, сравнение с «Зойкиной квартирой» тоже остаётся в силе. Тюрьма, совме­щён­ная с борделем, – такое испытание будет ещё опаснее для души героини.

Вообще, это уже моё частное мнение, Булгаков здесь то­лько созвучен, совре­мен­ные мегапо­ли­сы – это и впрямь наиболее эффектив­ная модель концлагеря на самообеспе­чении. То­лько вместо стен и колючей про­волоки – мас­с-медиа, направляющие повседневную суету в нуж­ное началь­ству русло. Знаменитая антиутопия Оруэл­ла относится вовсе не к Советскому Союзу. «1984» – это ведь то­лько нача­льная дата пере­стройки нашего глоба­льного мас­саракша.

Не приходится сомне­ваться в том, что си­льные мира сего будут использо­вать мощь мас­с-медиа для сохранения контроля над подопечными странами и территориями. При этом имперский принцип «разделяй и вла­ствуй» остаётся в силе вместе с прилагаемыми к нему технологиями создания образа врага, дегума­низации соседей по планете, актив­ного вытряхи­вания истори­ческих «скелетов в шкафу», искажения, дис­кредитации общезначимых истори­ческих сим­волов. И вся эта смесь приправлена изо­щрён­ными «оранжевыми» формами рас­изма и аморализма, то есть политкоррект­ности и толерант­но­сти. Куда там Великому Инквизитору, здесь не то­лько у Дос­тоевского, у всех гениев про­шлого не хватило бы фантазии. Впрочем, сегодня это уже не фанта­зии, а объектив­ная реа­ль­ность глоба­льных мас­с-медиа, которую можно было легко наблюдать в связи с напа­дением Грузии на Южную Осетию. Или доста­точно взглянуть на технологии мас­сового про­мы­вания мозгов, пышным цветом рас­цветшие на «оранжевом полигоне» соседней Украины. А ведь это то­лько начало эпохи кризиса цивилизации.

Что радует, так это неготов­ность си­льных мира сего пере­йти грань между инфо­рмацион­ной и горячей мировой войной. Но это лишь по причине отсут­ствия сред­ств влияния на ситуацию в горячем режиме. Сред­ствами медиа-технологий можно раз­рушить идентич­ность, прев­ратить народ в насе­ле­ние, а страну – в территорию, но нельзя этими же сред­ствами создать армию, готовую сража­ться и контролиро­вать такие территории. Даже охрана в большом концлагере, как показал опыт Ирака, по­луча­ется никудышная, занятая то­лько своей персона­льной безопас­ностью.

Эти общие рас­суж­дения имеют прямое отно­шение к конкретной фигуре барона Майгеля, казнь которого про­извела такое впечатление на испуган­ную и устав­шую Маргариту. Но, во-первых, успо­коим излишне чув­ст­вительных бары­шень, казнь эта про­изошла исключи­те­льно в виртуа­льном про­стран­стве пятого измерения, стала фактом обще­ствен­ного сознания, как самоубий­ство Иуды. А было или не было на самом деле с Иудой, будет или не будет с Майгелем – мы вместе с Автором сказать затрудняемся. Понятно, что образ самовлюб­лён­ного лгуна, склочника, подлизы и донос­чика Майгеля явля­ет­ся собра­нием негатив­ных черт, тёмных сторон лич­ности, которые нужно убить в себе Маргарите и олице­творяемой ею твор­ческой обще­ствен­ности, чтобы стать по-настоящему свободной. В этом и заключа­ется смысл теневой стороны Мистерии XXI века, раз­ыгрываемой в вир­туа­льном про­стран­стве мас­с-медиа. Точно так же теневая сторона евангель­ской Мистерии заклю­ча­лась в изоб­личении преда­тель­ства Иуды, чтобы покончить с этим образом.

Но барон Майгель – это ведь не то­лько персонаж пьесы, это тоже кол­лектив­ный образ какого-то сообще­ства, не то обще­ствен­ной про­слойки, не то про­фес­сии, не то секты. Судя по месту трудоу­ст­рой­ства в Зрелищ­ной комис­сии, Майгель олицетворяет часть демо­крати­ческого истеблишмента совре­мен­ной Рос­сии. В его офици­а­льные функции входит ознакомление иностранцев с достопримеча­те­ль­ностями, а в неформа­льные обязан­ности – также и доноси­тель­ство, не то­лько на иностранцев. В общем, не буду долго интриго­вать читателей, скажу то­лько, что эта либера­льная секта нам хорошо знакома. Казалось, что её вос­требован­ность должна остаться в советском про­шлом, но не тут-то было. Создание образа врага, дегума­низация образа целых народов, искажение дей­ст­вите­льности, психо­ло­ги­ческое давление в интересах си­льных мира сего – всё это пригодится в новом, чудном оруэл­лов­ском мире информацион­ных войн. Когда-то давно советские дис­сиденты при поддержке западных мас­с-медиа столь актив­но боролись с недо­статками советского строя, что даже заработали некую ха­ризму. Хотя и раньше эта публика в целом про­изводила отталкива­ющее впечат­ление. Но советская власть и её чекистская альтер эго зачем-то заталкивали в эту нишу приличных людей вроде философа Зиновьева и поэта Бродского, писателей, режиссеров, ученых.

Теперь мы понимаем, что это была «борьба нанайских маль­чиков», поддерживаемая лиде­рами двух частей единой индустри­а­льной системы – советской и западной. А завтра отличить друг от друга оруэл­лов­ские Австразию, Океанию, Евразию можно будет раз­ве что по титрам в телевизион­ной кар­тинке. Да и то нам рас­сказывали, что в США на кадрах ракетного обстрела Цхинвала грузинами неиз­мен­но стоял титр «Рус­ские обстреливают Гори». В отличие от наивного советского времени, в ни­ше международных «правозащитников» остались циничные про­хвосты, готовые на подлости ради денег и ощущения безнаказан­ности, которое даёт статус двойного агента. В силу этого сим­воли­ческое уби­й­ство барона Майгеля, то есть разо­бла­чение и демо­нтаж «ора­нжевых сетей» с помощью «силовиков» (Абадон­на и Азазелло), будет верным признаком завер­шения миро­вого кри­зиса и завершения глоба­льных информацион­ных войн, необ­хо­димых эли­там на период «пере­загрузки системы».

Осталось понять, какую роль в этом самом представ­лении играет голова Михаила Александ­ро­вича Берлиоза? Вам не показалось, что Автор описывает пострадав­шего с живым сочув­ствием? Ведь М.А.Б. – тоже отчасти автобиографи­ческий персонаж, которого Автор не отделяет от себя. Усекно­ве­ние головы с последующей доставкой на блюде на пир – это сим­волика Иоан­на Предтечи. Берлиоз как дух светской гума­ни­тарной интел­лигенции был предтечей Воланда в лич­ности Булгакова. В 23 главе эта сим­волика Предтечи усилена до предела, поэтому здесь и нужно искать ответ на загадку.

Возможно, М.А.Булгаков хочет сказать, что считает себя Предтечей следую­щего вопло­ще­ния духа Воланда. В этом случае раз­говор Воланда с головой Берлиоза – это завер­ше­ние диалога с Бул­гаковым, что вполне случа­ется с писателями, даже если они живут в раз­ных эпохах. А прев­ра­ще­ние головы в чашу, полную вина, может про­изойти лишь тогда, когда тайны булгаков­ских про­изве­де­ний станут достоя­нием обще­ства, но не то­лько. Тайный код, доверен­ный нам Автором, поз­воляет про­никнуть в смысл гораздо более важных книг – в том числе Ново­го Завета. Вино в биб­ле­й­ской сим­волике означает «откровение». Поэтому речь может идти о самой яркой и таин­ствен­ной книге Ново­го Завета – Откровении Иоан­на Богослова. Хотя, связь булгаков­ского Романа с Апо­ка­лип­сисом и дру­гими эсхатологи­ческими иносказаниями Ново­го Завета – тема насто­лько серьёзная, наско­лько и непростая. И уж во всяком случае, заслуживает отде­льного рас­смотрения.