Ваикра

Смерть Надава и Авиу

Смерть Надава и Авиу

У Аарона было четыре сына, двое из которых, Надав и Авиу, не только были красивы, но и обладали

выдающимися способностями. Если к этому добавить их общепризнанную праведность, то ясно, что в

будущем они должны были стать вождями народа. Даже сами их имена указывают на величие: “Надав”

означает, что он достоин высокого положения (недивут); “Авиу” указывает на то, что он был достоин стать

отцом еврейского народа (ав).

Не только другие отмечали их исключительность, они и сами сознавали ее. Однажды Надав сказал Авиу:

“Когда не станет Моше и Аарона, мы займем их место”. И ответил ему Ашем: “Мы еще посмотрим, кто кого

будет хоронить”.

При этом необходимо понимать, что Надав и Авиу были праведниками. Смысл сказанных ими слов был

таков: “Когда не станет старейшин и нас призовут к руководству, окажемся ли мы достойными”? Наши

мудрецы отметили, что когда Надав и Авиу заговорили о своей будущей роли руководителей общины, то их

манере выражаться недоставало скромности.

На восьмой день освящения с Неба сошел огонь и поглотил жертвы. После этого события Надав и Авиу

решили, что несмотря на это, им нужно принести на жертвенник еще и свой собственный огонь. Они вывели

эту алаху из стиха (Ваикра 1:7) “Сыны Аарона-коэна пусть положат огонь на жертвенник…” Так как и Надав,

и Авиу были большими знатоками Торы, они решили, что существует мицва помещать на жертвенник еще

один огонь, кроме данного свыше. Они вывели этот закон в присутствии Моше. Несмотря на то, что их

алахическое решение было правильным, они заслужили от Неба смертную кару, потому что нельзя

окончательно формулировать алаху в присутствии своего учителя, не посоветовавшись с ним.

Р. Элиэзер учил: “Всякий, кто формулирует алахические решения в присутствии своего ребе, навлекает на

себя смертную кару с Неба”.

Однажды один из учеников р. Элиэзера вывел заключение, касавшееся Торы, в присутствии своего учителя.

И р. Элиэзер заметил своей жене: “Я сомневаюсь, доживет ли этот человек до конца года”.

Действительно, ученик умер раньше, чем завершился год, и жена р. Элиэзера с удивлением спросила своего

мужа: “Ты что, пророк?”

“Нет, я не пророк и не сын пророка, — ответил он. — Но я знаю из традиции, что тот, кто, опережая своего

ребе, начинает устанавливать закон, наказывается смертью”.

В качестве другого примера этого запрета наши мудрецы приводят историю из детства пророка Шмуэля.

Шмуэль родился благодаря молитвам его матери Ханы, просившей Всемогущего благословить ее сыном.

Она дала обет, что вся его жизнь будет посвящена служению Ашему. Когда ему было два года, Хана

выполнила свое обещание, придя с сыном в Мишкан, где совершал службу первосвященник Эли. Эли

увидел, что она привела для принесения в жертву трех волов, и приказал: “Пусть придет коэн зарезать

волов”. Двухлетний Шмуэль, который умом равнялся со взрослыми, сказал пришедшим коэнам: “Вам не

надо было приходить: алаха разрешает и некоэну резать животных!”

“Ты правильно рассудил, — признал первосвященник Эли, — но тем не менее, то, кто формулирует алаху в

присутствии своего учителя, подлежит смерти”.

Хана стала умолять Эли простить ребенка, чтобы тот не понес наказания. Эли ответил: “Я буду молиться,

чтобы взамен тебе был дан другой ребенок, еще умнее этого”. “Нет, господин мой, — упрашивала его Хана,

— именно этого ребенка вымаливала я у Ашема”. Тогда Эли, сжалившись, простил прегрешение Шмуэля.

Ребенок вырос и стал великим вождем и пророком, вновь объединившим народ в служении Ашему.

Почему тот, кто выносит алахическое решение прежде своего ребе, заслуживает смерти?

1. Комментаторы полагают, что наказание является последствием самого этого поступка.

Того, кто публично позорит ближнего, наши мудрецы уподобляли убийце. Ученик, который ведет себя в

присутствии ребе так, как будто тот неспособен принять решение, позорит его и тем самым заслуживает

смерти, ибо он поступает так же, как убийца, чье наказание — смерть.

2. Кроме того, ученик, пытающийся учить в присутствии своего ребе, показывает этим ошибочность своего

подхода к изучению Торы.

Хотя иудаизм не ставит ни одного человека вне критики и всегда поощряет ученика исследовать и

подвергать сомнению всякое утверждение, сделанное авторитетами прошлого, но одновременно усвоение

традиций Торы покоится на ясном понимании того, что в духовном отношении мы стоим ниже предыдущих

поколений. Всякий, кто изучал еврейскую историю по подлинным текстам Торы, не может не знать, что в

духовном отношении мы выглядим карликами не только в сравнении со светилами давних времен, но и по

сравнению с нашими собственными дедами. У нас нет ни их обширных познаний Торы, ни их праведности,

ни их самопожертвования, ни их святости. Сила воли и самодисциплина, настойчивость и

сосредоточенность сделали их выдающимися знатоками Торы. Даже успехи простых людей в изучении Торы

и служении Ашему, достигнутые ими в значительно худших, по сравнению с нашими, условиях,

представляются нам сегодня почти легендарными.

Зная, какими глубокими и широкими познаниями обладали ушедшие поколения, мы поэтому, прежде чем

осмелиться предложить наше собственное мнение, благоговейно и почтительно изучаем прежние толкования

Торы.

Всякий, кто устанавливает закон в присутствии своего ребе, выказывает неуважение к тому, что может

предложить его учитель. Даже если его алахическое решение правильно, он тем не менее заслуживает

сурового наказания. Он проявил пренебрежение к познаниям прежних поколений, из чего стало видно, что

ему не удалось проникнуться духом иудаизма. Сам он может и не осознавать полностью всей серьезности

своих заблуждений. Но Ашем, зная о большой потенциальной опасности его поведения, удаляет его из этого

мира, чтобы предотвратить дальнейшее зло.

Как только Надав и Авиу решили, что им надлежит принести на жертвенник свой собственный огонь,

каждый из них взял совок, зажег на нем огонь, прибавил воскурения и принес на жертвенник.

Мудрецы учат, что они были виновны в целом ряде нарушений:

1. Как уже было сказано, они не посоветовались предварительно с Моше.

2. Они проявили также неуважение к своему отцу, не спросив его совета.

3. Они не посовещались даже между собой — каждый действовал независимо от другого.

4. Надав и Авиу, влекомые страстной жаждой на опыте ощутить Присутствие Всемогущего, вошли в Святая

Святых, чтобы принести туда воскурение. Только первосвященник мог входить в Святая Святых.

Кроме того, “чужой огонь”, принесенный Надавом и Авиу, косвенно указывает и на другие прегрешения:

<> Перед тем, как войти в Мишкан, Надав и Авиу выпили вместе со всеми вина, чтобы отметить радость

этого дня. Но коэну запрещено служить в Святилище, если он выпил до этого хотя бы немного вина.

<> Они не облачились в одежду первосвященника.

И хотя эту одежду разрешено надевать только первосвященнику, но никак не простому коэну, мудрецы

считают, что Надаву и Авиу недоставало величайшего благоговения и почтительности в Присутствии

Ашема. Они “не надели одежду”, к которой были пришиты колокольчики, чей мелодичный звон возвышал

первосвященника до осознания Присутствия Всемогущего.

<> Они не омыли водой руки и ноги перед тем, как войти в Мишкан.

Существует мнение, что это надо понимать буквально. Они не омыли свои руки и ноги водой из

специального сосуда, как это требовалось перед началом службы, и поэтому принесенный ими огонь

именуется “чужим огнем”, что означает, что его принесли без предварительного освящения. Другое

толкование трактует эту фразу символически: Надав и Авиу не освятили как следует свои души, а

следовательно, совершили грех.

<> Оба были неженаты.

Их происхождение и положение в обществе были совершенно особыми. Они были сыновьями

первосвященника, племянниками вождя, и, к тому же, их духовные достижения были очень высоки. Поэтому

они считали, что им следует подождать, пока в семье их брата Элазара или другого брата Итамара не родятся

девочки, на которых они могли бы жениться, как на ровне, и тогда их потомство, как они полагали, будет

обладать исключительными качествами. Однако, не женясь, они нарушали волю Ашема, за что Он и предал

их огню.

Мотивом всех их действий была огромная любовь к Всемогущему, но несмотря на чистоту их устремлений,

на них обрушилась вся мощь Б-жественной Справедливости. Небесный огонь вышел из Святая Святых и

поразил их. Но, благодаря их великой праведности, случилось чудо, и поразивший их огонь проник в них

через ноздри и истребил только их души, не затронув плоти и одежды.

Надав и Авиу были наказаны Небом в согласии с принципом “мера за меру”. Они разожгли огонь

запрещенным способом и поэтому были сожжены.

Ашем сказал: “Увидим, чей (огонь) восторжествует — Мой или ваш”.

Мы должны ясно понимать, что мгновенное и тяжкое наказание Надава и Авиу свидетельствовало не об их

ничтожестве, а наоборот, об их праведности.

Когда женщина стирает рубашки, одну цветную и одну белую, как снег, то белую она отстирывает дольше и

тщательнее, чем цветную, — не потому, что белая больше запачкана, но потому, что на белой ткани

бросается в глаза малейшее пятнышко, а на цветной одежде грязь не так заметна.

Душа праведника подобна белоснежному одеянию: любой нравственный изъян заметен на ней. Поэтому

проступок, обычный среди простых людей, для праведника является большим грехом, требующим

немедленного исправления. Праведники приближены к Всемогущему, и поэтому от них требуют абсолютной

чистоты.

Примером тому служат наши праотцы: Авраам, Ицхак и Яаков, которых Всемогущий наказывал даже за

самые ничтожные оплошности именно в виду их близости к Нему. Например, когда приближалось войско

Эсава, Яаков испугался; он понимал, что так как в его семье уровень святости выше, Всемогущий не станет

помогать ему в битве, если Он обнаружит, что окружение Яакова совершило хотя бы самый маленький

проступок.

<> По тому же принципу Надав с Авиу были умерщвлены со всей суровостью. Ашем не стал ни откладывать

наказание, ни прощать им вину, потому что их праведность и близость к Всемогущему требовали самой

строгой немедленной кары. Если же Небесную смертную кару заслуживает обыкновенный человек, то его

жизнь может быть все-таки продлена до шестидесяти лет. Но Надав и Авиу были наказаны

незамедлительно:

<> Небесный Суд учел, что смертный приговор однажды уже был им вынесен ранее, перед дарованием

Торы.

В тот день Надав и Авиу вместе со старейшинами поднялись на гору Синай, где им дано было увидеть

явление Шехины. Будучи свидетелями этого явления, они наслаждались им и вели себя без подобающего

благоговения. Ашем признал старейшин, а равно Надава и Авиу, виновными и заслуживающими смертной

казни. Однако Он удержался от немедленного наказания их по двум причинам:

1. Пророчество дается только тому человеку, который счастлив и спокоен. Евреи не прочувствовали бы в

полной мере дарования Торы, если бы накануне произошло несчастье. Поэтому Ашем перенес смерть

старейшин, Надава и Авиу на более поздний срок.

2. Если бы Всемогущий умертвил таких праведников как Надав и Авиу во время дарования Торы, то народ

был бы потрясен и отказался бы верить в их виновность. Поэтому Ашем ждал до тех пор, пока Надав и Авиу

совершили явный проступок, и евреи готовы были признать справедливость наказания.

Но даже и этого было бы мало для немедленной смерти, если бы не еще один фактор. Через наказание

Надава и Авиу Всемогущий хотел освятить Свое Имя в день освящения Мишкана.