Ваикра

МЕЦОРА. Лашон ара (злоречие)

Лашон ара (злоречие) сразу же вызывал последнюю степень цараат - особых поражений кожи

Если еврей совершал одно из прегрешений, караемых цараат, то болезнь начиналась обычно с симптомов,

требовавших изоляции заболевшего, а затем повторного осмотра. В Своей Милости Ашем делал

обыкновенно так, что несомненные признаки тумы (нечистоты) не появлялись сразу, ибо Он надеялся, что

за время изоляции грешник раскается. Это избавило бы его от последней стадии цараат, требовавшей

изгнания.

Однако одно из прегрешений каралось немедленным появлением несомненных признаков этой болезни.

Этим грехом не являлось ни убийство, ни идолопоклонство, ни прелюбодеяние. Таким преступлением был

лашон ара.

Наши мудрецы поясняют, что слово мецора (пораженный цараат) — аббревиатура слов моци шем ра

(распространяющий злые речи).

Так как злоречие является самым серьезным из всех прегрешений, каравшихся цараат, то на теле

согрешившего сразу появлялись признаки нечистоты. Если впоследствии они исчезали, то человеку

приходилось совершать особую процедуру очищения, о которой подробно говорится в этом разделе.

Чем же так тяжек грех злоречия?

1. Злоречивого приравнивают к тому, кто отрицает Всемогущего и преступает всю Тору целиком. Ашем

говорит о нем: Я и он не можем существовать вместе!

Всюду в Торе превозносится хесед — доброта и милосердие к ближнему. Значит, если один еврей

оговаривает другого, то он совершает нечто противоположное основам Торы.

2. Это прегрешение несет в себе большой потенциал зла, ибо оно причиняет вред всем: и тому, кто

злословит, и тому, кто его слушает, и тому, о ком говорят.

Однажды дурные слова, сказанные Доэгом о Давиде, привели к гибели трех человек и целого города.

Доэг, живший во времена царя Шаула, был человек выдающихся способностей и великий знаток Торы; он

занимал должность главы Высшего еврейского суда и одновременно был личным советником царя. Но под

маской благочестия скрывалась злая душа. Он завидовал славе Давида и знал, что и Шаул завидует Давиду и

боится его. Доэг пользовался любой возможностью очернить Давида в глазах царя.

Однажды, когда Давид бежал от Шаула, он проходил через Нов, город коэнов. Съестных припасов у него не

было, и он попросил хлеба у первосвященника Авимелеха, сказав тому, что он — посланец царя. Авимелех

ответил, что в городе нет другого хлеба, кроме священных лэхем апаним (Хлебов Предложения). Тогда

Давид сказал, что ему дозволено вкушать от них, потому что он очень голоден и его жизни грозит опасность.

Первосвященник поверил Давиду и дал ему священные хлебы. Затем он спросил у урим ветумим, следует ли

ему и дальше помогать Давиду, и получил утвердительный ответ. И тогда он передал Давиду хранившийся в

Мишкане меч великана Гольята.

Доэг узнал о случившемся и, воспользовавшись удобным моментом, донес обо всем царю Шаулу.

“Давид, — сказал Доэг, — приходил в город Нов к первосвященнику Авимелеху. Справившись о Давиде у

урим ветумим, Авимелех снабдил его пропитанием и дал ему меч Гольята”. Хитрая уловка удалась:

подозрительный царь понял его слова так, что Давид и Авимелех связаны друг с другом и вместе

замышляют против царя. Особенно важно было упоминание о том, что первосвященник обращался к урим

ветумим по поводу Давида, ибо это запрещено делать ради простого человека, а только для царя или

посланца всей общины. Как Доэг и предполагал, Шаул решил, что Давид всенародно объявил себя царем.

Шаул призвал к себе первосвященника Авимелеха и обвинил его в измене царю.

Авимелех крайне удивился: “Разве впервые справлялся я у урим ветумим для Давида? Я полагал, что он твой

зять и посланец общины, ради которого разрешено испрашивать совета урим ветумим! У меня и в мыслях не

было того, о чем ты говоришь!”

Но Шаул не внял рассудку. Он приказал своим военачальникам Авнеру и Амасе перебить всех коэнов города

Нова как состоявших в заговоре с Давидом.

Однако оба полководца отказались поднять руку на коэнов, ибо знали, что следует ослушаться даже царского

приказа, если он противоречит закону Торы. Истребление коэнов было бы, несомненно, греховным деянием,

ибо Шаул издал свой указ, основываясь на злоречии, не проведя беспристрастного расследования. Тогда

Шаул сказал Доэгу: “Ты обвинил коэнов в измене. Долг свидетелей — помочь в наказании виновных!”

Доэг согласился и собственноручно убил восемьдесят пять коэнов и истребил всех жителей Нова — мужчин,

женщин и детей.

Наши мудрецы не дают никакого объяснения, почему коэны Нова заслуживали смерти. Но некоторые

комментаторы полагают, что они были потомками проклятого дома Эли.

На небесах сказали про Доэга так: “Раша (нечестивец)! Разве ты имеешь право нести Мою Тору на своих

устах, если ее нет в твоем сердце? Что ты скажешь своим ученикам, когда дойдешь до тех глав, в которых

говорится об убийцах, лжецах и разносчиках лживых сплетен?”

Злословие Доэга привело к смерти всех, кто был замешан в этом деле:

Шаул, поверивший ему, в конце концов был убит филистимлянами;

полководец Авнер был умерщвлен, ибо он видел, как избивали коэнов, и не воспротивился этому;

Небеса прервали жизнь Доэга еще до достижения им тридцатипятилетнего возраста, в соответствии с

принципом, гласящим: “Кровожадные и коварные не доживут и до половины дней своих” (Теилим 55:24).

(Считается, что человеческая жизнь в среднем длится семьдесят лет, а отсюда следует, что убийцы и

коварные люди не доживают даже до тридцати пяти).

Доэг находился в доме учения, когда Ашем послал к нему трех Ангелов Мщения. Первый из них сделал так,

что Доэгу изменила память. Он разъяснял ученикам, что некий предмет является чистым, а потом запутался

и объявил его нечистым. С каждым словом он запутывался все больше и больше, пока, наконец, ему не

велели покинуть дом учения. Он отказался. Тогда ученики связали его и силой выставили оттуда.

Второй ангел сжег душу Доэга, обрекая ее гибели. Доэга числят среди тех, кто не имеет доли в грядущем

мире.

Третий ангел разбросал прах Доэга по синагогам и домам учения под ноги сидящих там мудрецов.

По своим необыкновенным способностям Доэг мог бы стать великим человеком. Но злоречие лишило его

жизни и в этом, и в грядущем мирах.

Четверо были ввергнуты в Генном из-за своих злых языков:

<> пророк Билам, которому не было равных в злословии;

<> Доэг, о котором рассказано выше;

<> Гехази, слуга Элиши, осквернивший Имя Ашема ложью (см. раздел Тазриа, глава “Прегрешения, которые

влекли за собой цараат”);

<> Ахитофель.

Ахитофель не был знаком с Доэгом, ибо родился после его смерти, но тем не менее у них было много

общего. Ахитофель тоже был чрезвычайно умен и хорошо разбирался в Торе. Он был назначен главой

Санхедрина и советником Давида. Его советы считались столь же безошибочными, как и те, что исходили от

урим ветумим.

Но благочестие Ахитофеля было показным — в своей душе он отвергал Тору. Он использовал свои

обширные познания во зло, подав пагубный совет, и лишился из-за этого своей доли в грядущем мире.

Ахитофель удавился, будучи еще молодым.