Не надо, папа!

Глава 119. Симпатичное лицо, вечно улыбается

119

Сарада шла рядом с отцом по широкой дороге. Воздух пах влажной землей после ночного дождя. Кое-где на пути попадались лужицы, в которых отражалось голубое небо и верхушки деревьев. Впереди показалась очередная, особенно широкая. Вода хлюпнула, и над голубой гладью вынырнула беловолосая макушка Суйгецу.

— Кстати, это же твоей команды дело, а, Саске?

Саске остановился. Суйгецу плескался в луже, широко загребая руками.

«Все еще голый, — сердито подумала Сарада, наблюдая за обнаженными белым плечами потенциального партнера по команде. — Издевается, что ли?»

— Это же вы победили моего великого семпая, Момочи Забузу? Интересно, что случилось с его мечом, Кубикирибочо?

Сарада скривилась. Если изначально она бы предпочла в компании отца именно Суйгецу и Карин, которые неплохо обращались с ней в прошлом-будущем, то теперь была бы не против, если бы вместо Суйгецу к ним присоединился Джуго.

Ты достал уже, шаннаро! Плавает-плавает, треплется. Ни туда ни сюда.

— Эй, давай так, Саске… — улыбаясь остренькими зубками, предложил Суйгецу. — Ты поможешь мне отыскать меч и завладеть им, а я за это с тобой пойду, а?

— Еще условия ставишь? — нудно протянула Сарада, глядя на него волком.

Саске, помолчав, двинулся напрямик через лужу. Пройдя мимо Суйгецу, обронил:

— Оденься. Тебе уже говорили, кажется.

****

Наруто заново собрал рюкзак и закрыл первое отделение. Воодушевление от истории с Какузу понемногу выгорело, Хината поправлялась, и пришло время вернуться к делам насущным. По миссиям снова был голяк. Баа-чан не спешила отправлять его на серьезные задания, а Наруто тем временем придумал, как ему обхитрить Анбу.

Он прошерстнулся по кухне, выдвинул верхний ящик около мойки, подумал и взял с собой еще несколько пачек рамена быстрого приготовления.

Пригодится.

Он закрыл рюкзак и вздрогнул — на крыше за кухонным окном сидел Какаши-сенсей.

Наруто попытался спрятать за спиной рюкзак, но понял, что бесполезно: сенсей видел. Сердито швырнув рюкзак на табурет, Наруто приподнял створку окна и высунулся наружу по пояс.

— Какаши-сенсей, чего это вы за мной подглядываете?

Сенсей прищурился и спросил невзначай:

— А куда это ты рюкзак собираешь, Наруто?

Будто не понимал.

Ага, конечно. Все вы понимаете.

— На всякий случай, даттэбайо, — отрезал Наруто и добавил язвительно: — Вдруг миссия срочная.

— Вот как? — заметил наставник с фальшивым недоумением и неожиданно посерьезнел. — Вот что, Наруто. Бросай это дело.

— Не могу! — он стукнул кулаками по хрустнувшей черепице. — Сарада в опасности…

— Уже нет.

— А?

Наруто уставился на сенсея округлившимся глазами. Какаши-сенсей задумчиво посмотрел на небо и взглянул на парня с напускной усталостью.

— Саске и Сарада убили Орочимару.

— А?!

Наруто влез коленями на подоконник и едва не вывалился на руки Какаши-сенсею.

— Что вы сказали, даттэбайо?!

— Об этом уже весь мир говорит. Рамен давно ел?

— Вчера.

— Вечером?

— Утром.

— Плохое время для сбора новостей. Надо вечером.

Наруто влез обратно в кухню.

— Да я туда есть хожу, а не сплетни слушать.

— То-то же. А шиноби не просто так даны уши, — Какаши-сенсей назидательно поднял указательный палец вверх.

— Вы еще скажите в заведения ходить, как эро-сеннин, ттэбайо, — буркнул Наруто. — Он тоже «информацию собирает».

Какаши-сенсей выше подтянул маску, до самых глаз, чтобы скрыть наливший щеки румянец, и добавил, прежде, чем скрыться:

— Надеюсь, ты понял, к чему был наш разговор.

Окно опустело.

Наруто кивнул, будто бы сенсею, но, получается, что сам себе.

Убили Орочимару…

По словам Сакуры-чан, Сарада ушла, чтобы помочь Саске. Значит, ее миссия, которую она сама себе назначила, теперь выполнена. Саске пойдет искать Итачи, чтобы отомстить, а Сарада…

Сарада теперь может вернуться.

Сердце затрепетало от этой мысли.

****

— Великий Мост Наруто, — выразительно зачитал Суйгецу и стал сосать воду через трубочку из своего походного стакана. — Странное название.

Он наконец оделся. Совершенно безвкусно, по мнению Сарады, но даже так было лучше, чем наблюдать его вызывающую наготу.

Саске смотрел на надпись у входа на мост и не двигался уже минуты две.

— Эй, — позвала Сарада. — Это… Не в честь нашего Наруто?

— Да.

Он перестал пялиться на название и двинулся по мосту.

— Чего у вас тут произошло?

— Ничего особенного.

«Ничего особенного, — мысленно перекривляла Сарада. — А как же, ничего особенного. Настолько ничего особенного, что в честь Нанадайме целый мост назвали».

Сердце болезненно заныло. Даже больнее, чем тогда, когда человек в оранжевой маске вогнал в него кунай по самую рукоять.

Стоило разобраться с Орочимару, и Сарада стала все чаще вспоминать родную деревню, маму и Наруто. Ее безумно тянуло домой, но рассудок утверждал, что вернуться она никак не может, и Сарада, не в силах разрешить эту дилемму между зовом сердца и инстинктом самосохранения, просто плыла по течению и следовала за отцом.

— Ой, а Забуза-семпай был силен, а, Саске-кун? — пристал Суйгецу.

Саске не удостоил его ответом.

Они пересекли мост и, обойдя деревеньку по самой окраине, углубились в лес. Саске вел их уверенно, словно всю жизнь прожил в Стране Волн, и наконец вывел на зеленый утес.

У обрыва торчали два замшелых деревянных креста. Сарада с Саске остались у кромки леса, а Суйгецу подошел к крестам, заглянул за них. Обнюхал, чуть ли не облизал.

— Эй, Саске. Он правда здесь был?

— Да.

— Но его нет! — Суйгецу разочарованно развел руками. — Как такое могло произойти?

— А я почем знаю? Я могилы не охраняю.

Суйгецу вновь повернулся к крестам.

— Кто-то забрал… Эх. Саске, извиняй, но если меча нет, мне нет смысла с тобой идти.

Сарада раздраженно цыкнула и закатила глаза.

— Опять ты за свое. Не хочешь — не иди. Свет на тебе клином не сошелся. Мы и так сделали крюк, чтобы зайти в Страну Волн. А могли сразу идти к Карин!

— Карин-Карин. Далась тебе та Карин. Ведьма бешеная.

Саске молча развернулся и скрылся в лесу. Сарада демонстративно последовала его примеру.

Они шагали по залитому солнцем широкому мосту. Со стороны моря ветер гнал тоскливый плач чаек, запахи соли и водорослей. От птичьих криков у Сарады разболелась голова, да еще от Суйгецу. Как ни рассказывал, что идти с ними ему нет смысла, а все равно плелся следом и щебетал. Меч он искать будет. Система у них, видите ли, мечников великих, передачи этих мечей.

Ну и ищи свой меч, шаннаро! Сколько можно трепаться?

Мост закончился. Начался город. Улицы здесь были людные, в толпе стало тесно. Суйгецу случайно столкнулся плечом с прохожим в вязанной шапочке, и на него обрушился поток отборной портовой брани.

Сарада схватилась за голову. Ее тошнило от этой жары, болтовни и ругани. Еще драки им сейчас не хватало. Но Саске схватил Суйгецу за руку, а на буйного прохожего бросил лишь один косой взгляд, и тот, заикаясь и бормоча какую-то несуразицу, поспешил затеряться в толпе.

— А ты умен, Саске, — сладенько шепнул Суйгецу. — Помешал моей мести? И как теперь будешь за это расплачиваться?

Саске проигнорировал его и просто отпустил руку. Взглянул на Сараду. Нахмурился.

— Ты как?

Сарада зачесала растопыренными пальцами челку до самой макушки, и волосы снова соскользнули на лицо.

— Голова болит.

Саске задумался.

— Остановимся в гостинице.

— Эй, Саске-е! Ты не ответил! — не отставал Суйгецу.

— Заткнись, — огрызнулась Сарада.

В номере гостиницы под скошенным потолком было прохладно и в меру убрано. Суйгецу остался внизу поглощать тонны йогурта, которыми Саске «откупался» за то, что «помешал его мести», а Сарада с наслаждением растянулась на кровати в полной тишине и покое.

Саске закрыл дверь и остановился над кроватью.

— Лучше?

Сарада прищурилась.

— Ты непривычно заботлив. На тебя не похоже.

— У тебя тоже голова не болит, как правило.

— Ты это к чему?

— Орочимару.

— Что «Орочимару»?

— Если я правильно понял, ты поглотила его измерение для ритуала перерождения. В таком случае теперь ты носишь в себе и вынуждена постоянно подавлять его сознание и… хм, возможно, и сознания его предыдущих жертв.

Сарада заволновалась.

— Думаешь, у меня потому голова болит?

— Не исключено. Мы давно не отдыхали как следует. С самого убежища. Тебе стоит восстановить силы. Лишним не будет.

Сарада устало глядела в лицо отца и думала о том, что так и не может до конца разобраться, кто они теперь друг другу. Саске отказался от друзей, не признавал в ней сестру… Но почему-то взял с собой в путешествие и даже по-своему заботился.

От пристального взгляда Саске голова разболелась еще больше. Сарада прикрыла глаза.

— Тебе-то что? Не все ли равно?

— Предпочитаю иметь дело с тобой, а не с Орочимару в твоем теле. Отдыхай.

Сарада, приоткрыв один глаз, проследила как спина отца с гербом на белой рубашке мелькнула в щели двери и скрылась.

Все-таки я понимаю, почему ты полюбила его, мама. Папа… я никак не могу понять его до конца, но таких, как он, больше нет. Он особенный.

****

Сарада проспала весь день, но посреди ночи сон как рукой сняло. Головная боль тоже прошла. Сарада приподнялась на кровати и осмотрелась. Сквозь незашторенное окно в комнату проникал лунный свет. Саске ночевать не вернулся.

Чем он только занимается?

Сарада размяла спину и конечности, прошлась по номеру и села на подоконник. Улица была пуста. Только в конце, виляя вялыми зигзагами, перемещалось несколько теней — пьяная компания. Немного погодя тени скрылись за поворотом.

Сарада прижалась лбом к холодному стеклу.

Суйгецу раз десять за их путешествие приставал к Саске с вопросами «а что же будет, когда все соберутся», но Сараде и так было понятно, что будет.

Что будет… Папа пойдет мстить. Вот что будет.

И, удивительно, от этой мысли в душе не просыпалась тревога. Казалось бы, решающий бой с Итачи, дело всей жизни Саске, к которому он так тщательно готовился, был все ближе и ближе, и Сарада была в курсе, насколько силен ее странный дядя. Более того, она как никто другой знала, что обычный шаринган беспомощен против Мангеке, особенно для человека, который не знает всех его секретов.

Саске явно рисковал, и рисковал очень сильно. За все эти годы он успел убедить ее, что Итачи — зло, которое необходимо уничтожить, и вопросы Сарады о сомнительных поступках дяди сами собой находили объяснение: то объяснение, которое казалось логичным Саске.

Помогал не потому, что заботится, а потому что выращивал себе достойного соперника. Никакой тайной нежности. Только расчет. А значит, когда придет время решающего боя, папа может погибнуть.

Но Сараде почему-то было спокойно. Как бы двусмысленно ни выглядели поступки дяди, как бы рационально ни звучали доводы отца, но всякий раз на ум приходили последние слова Шисуи:

«Итачи никогда не причинит вред Саске. Как бы это ни выглядело со стороны».

Шисуи был не таким, как Итачи и Саске. Последние, как правило, редко делились своими мыслями и чувствами с окружающими, мало с кем общались и вроде бы не испытывали от этого особого неудобства. Своей прямолинейностью и откровенностью Шисуи больше походил на Нанадайме, и если бы его слова об Итачи не имели никакого смысла, он бы их не сказал, да еще и в последние минуты своей жизни.

Сарада присела на колени на деревянный пол, прикусила палец и призвала Дрошу. Ворон с хлопком появился рядом с ней на полу, сверкнул красным глазом с черным узором в виде четырехконечного сюрикена.

Давно она не призывала посланника Шисуи. Очень давно. Боялась. В убежище Орочимару кругом были глаза и уши, а последний подарок Шисуи был слишком огромной драгоценностью, чтобы о нем пронюхал ненасытный саннин, но сейчас было самое подходящее время проверить, цел ли питомец.

В голове сверкнула мысль, что Орочимару все еще не погиб окончательно, но Сарада ее с негодованием отмела.

Он проиграл. Запечатан внутри меня. Я не позволю ему вырваться. Да и голова прошла…

Дроша резко склонял голову то на правый бок, то на левый. Скакал по полу. Нервничал. Его давно не призывали. Хозяин куда-то пропал. Верная птичка переживала.

Сарада осторожно поймала его и взяла на руки. Дроша затрепыхался, пытаясь вырваться, но понемногу успокоился.

— Тише, тише… — приговаривала Сарада, поглаживая птицу и глядя в глаз с вечно активированным Мангеке.

Как будто глаз Шисуи мог ответить за Шисуи, что значили его слова об Итачи.

Так или иначе, Сарада приходила к тому же, с чего когда-то началось ее путешествие к убежищу Орочимару. Тогда перед ней стоял выбор: отыскать дядю или найти отца, и она выбрала второй вариант, а первый как-то поблек за годы. Но теперь первый вариант вновь обретал актуальность, и актуальность эта была тем сильнее, чем ближе Саске подбирался к тому, чтобы воплотить в жизнь свою месть.

— Так! — каркнул Дроша. — Так-так!

Сарада со вздохом развеяла призыв.

Глаз Шисуи — не Шисуи. Глаз Шисуи не ответит.

Саске вернулся на следующий день ближе к вечеру. Сарада встретила его, уперев руки в бока, и заявила:

— Мне нужно поговорить с ним.

— С Суйгецу? — спросил Саске, вскинув бровь.

— Нет.

Отец помрачнел.

— Зачем?

— У меня есть к нему вопросы.

— У меня тоже. Скажи мне. Я передам.

— Личные вопросы.

Саске, не говоря ни слова, прожигал ее взглядом.

— Если ты против, то отправляйся за Джуго. Я ухожу из твоей команды. Разыщу Итачи самостоятельно и спрошу.

— Он убьет тебя.

— Не думаю.

— Ладно. Поговоришь, — внезапно согласился Саске и пожал плечами.

Сарада не ожидала. Глядя на то, как помрачнел отец, думала, придется долго спорить и доказывать свою потребность разговора с Итачи. Уже даже размышляла, что станет делать, отколовшись от коллектива, который собирал ее родитель. Но Саске согласился. Это было подозрительно и радостно одновременно.

— Что Суйгецу? — спросила она, нервно поправляя очки.

— Идет с нами.

— И стоило тратить время на то, чтобы уговаривать его? Проще было пойти сразу за Карин и Джуго.

— А ты так уверена, что они сразу согласятся? — ухмыльнулся Саске. — Будь готова. Завтра утром выдвигаемся в Южное убежище.

— Раз Суйгецу согласился... за Джуго ты не пойдешь?

— Нет. Четырех человек для команды хватит.

****

В полуподвальном помещении было сыро и пахло мышами. Карин как раз подумала о том, что самое время проверить узников, когда где-то на границе сознания сверкнула отдаленная вспышка удовольствия, от которой по телу пробежали мурашки. Карин облизнула губы и прислушалась к своему внутреннему чутью. На миг ей показалось, что все это ей почудилось, но нет, электрическая вспышка снова вернулась и теперь ощущалась абсолютно четко.

Две вспышки. Вторая — с легким цветочным ароматом.

****

Прозрачные радужные силуэты один за другим появились вокруг напольного каменного светильника, под миниатюрной крышей которого бился огонь.

— Ну, и зачем ты нас вызвал? — спросил Кисаме.

— Хочу поделиться кое-какой информацией, — протрещал лидер сквозь помехи и добавил после интригующей паузы: — Орочимару убит.

Кисаме хихикнул.

— Все-таки подох, не прошло и десяти лет. Жаль, я этого не видел. Да и глянуть, как подыхали наши зомби-комби, тоже было бы любопытно.

— Хидан и Какузу нас не предавали, — упрекнул лидер. — Следи за языком.

— Ой, ну извините. Команду Хидана вроде бы размазали м-м…

— …шиноби Конохи, — подсказал Белый Зецу.

— Какаши и джинчурики Кьюби, — добавил Черный.

— Сильная команда, а? — с наигранным восторгом вклинился придурок Тоби.

Лидер вздохнул и его риннеган исчез под прикрывшимися веками.

— Кстати говоря, кто бы ни убил Орочимару, он достаточно силен. Кто это был? — продолжал Кисаме.

— Учиха Сарада и Учиха Саске.

— Я должен был убить Орочимару! — воскликнул Дейдара.

— Хм, братец и сестричка Итачи-сана? — пробормотал Кисаме, игнорируя вопли подрывника. — Ну да, как и следовало ожидать.

— Саске собирает команду, — сказал Белый Зецу. — Весьма опасных шиноби, кстати.

— Да ну?

— Ты должен знать одного из них. Братья Хозуки из Скрытого Тумана…

— Суйгецу? — весело воскликнул Кисаме. — Боги, меня аж на ностальгию пробило.

— Учиха Сарада тоже в команде Саске, — продолжал лидер. — Они продолжают действовать сообща. Стоит быть начеку. Итачи, Кисаме, скорее всего, Учиха нацелятся на вас. И остальные: хорошо запомните, что я вам сказал. Если Саске и Сарада узнают о Кисаме и Итачи слишком много, то могут напасть на «Акацуки».

Дейдара поинтересовался:

— Кисаме, а кто этот Суйгецу?

— Это было десять лет назад. Симпатичное лицо, вечно улыбается. Гений, которого потом называли вторым пришествием Забузы.

Лидер нетерпеливо прервал очередной вопрос Дейдары приказом:

— Дейдара, Сасори, скорее захватывайте Четыреххвостого. Запечатаем его вместе с Треххвостым.

Дейдара цыкнул.

— Мы уже выполнили норму!

— Зато норму не выполнили Хидан и Какузу. Считайте, что она перешла к вам.

— Тогда почему не за Кьюби? Они вроде бы искали Кьюби. Я хочу Кьюби!

— Планы изменились.

Сасори глухо прорычал ему:

— Кончай трепаться. Идем. Не заставляй всех ждать.

Дейдара снова цыкнул. Их образы пропали.

Итачи тоже прервал технику. Пещера с каменным светильником исчезла. Он вновь очутился на окраине мокрого леса.

За все собрание он не произнес ни слова, хотя речь шла о его родных и о его безопасности.

Саске и Сарада победили Орочимару.

Словно камень с души свалился. Итачи не знал, чей вклад в победу над Орочимару был большим: племянницы или брата. Но если Саске начал собирать команду, значит, верил в свои силы и собирался идти на него войной.

Мой приговор. Думал, времени будет побольше, хотя тело бы вряд ли позволило. Может, оно и к лучшему. Хотя бы успею встретиться с тобой, Саске.

Что-то тоненько оборвалось в душе.

И все равно рано умирать. Так много всего не сделано, так много всего оставлять… неведомо на кого. Не на кого.

Кисаме размял шею и взвалил на плечо Самехаду.

— Ну что, Итачи-сан? В дорогу?

— Да.

Итачи поднялся.

Они только недавно доставили в одно из убежищ Санби, которого отловил Кисаме. Оставался биджу Итачи.

— За Кьюби?

— Нет.

— Ах ну да. Его же надо запечатывать последним, иначе вся эта скульптура развалится, — рассмеялся блеющим голоском напарник. — Так вроде лидер говорил?

— Да.

— Но поймать-то уже можно. Как Семихвостого. Сидит в чугунке, дожидается своей очереди.

— Глупость.

— Почему это?

— Семихвостый принадлежал Скрытому Водопаду. Это незначительная сила на политической арене. Скрытый Лист — другое дело. Если мы захватим Кьюби, Коноха заволнуется, доставит нам проблемы. Правильнее ловить их всех по порядку, как запечатывать.

— Мудрое решение. Хе-хе, однако, Итачи-сан, не переоцениваете ли вы родную деревню? Скрытый Песок Дейдара разнес в одиночку.

Итачи сохранил безразличное лицо, хотя в сердце его бушевал шторм. Скрытый Песок пал... Мир сворачивал с курса и несся на скалы, и кому-то срочно надо было схватить штурвал, крутануть рулевое колесо и отвести эту хлипкую и в то же время неповоротливую посудину от опасности. Кому-то... Ему. Но он умирал.

— Скрытый Песок после конфликта с Конохой и после гибели Четвертого и Пятого Казекаге был ослаблен. Дейдаре повезло. С Листом такого везения не будет. На их стороне двое саннинов и сильнейший джинчурики.

— И то верно. Хе-хе, однако, Итачи-сан, с Санби я справился в одиночку. Может, и с вашей добычей совладаю? Вас, похоже, пугает джинчурики Кьюби.

Итачи покосился на него.

— Не зарывайся, Кисаме.