Не надо, папа!

Глава 174. Решающий перекресток

174

Обито появился у Сарады за спиной и свернул пространство. Девушка заметалась под защитой Сусаноо, не понимая, что с ней происходит, и вместе со своим призрачным защитником провалилась в другое измерение. Ткань пространства разгладилась.

Потом с тобой разберусь.

Отчаянный шаг. Использовать Камуи для уклонения от атак теперь было нежелательно. Но драться одновременно с Сарадой, Какаши, Наруто и мокутоном оказалось ему неожиданно не по силам.

Из почвы вытек Черный Зецу.

— Что происходит?

Ноги еще слушались, но мышцы при движении пронзала острая боль. Покрыть пешком небольшое расстояние до Гедо Мазо казалось непосильной задачей.

— Она меня отравила.

Вдалеке Лис, сияя опахалом хвостов, ломал статую. Восьмихвостый рвал на себе цепи и освобождал раненое тело от стержней.

— Ты заигрался.

Зецу перетек к нему и взобрался по ноге под одежду. Кожу больно защипало снаружи. Обито сцепил зубы.

— Что… что ты делаешь?

Прохладная клейкая масса покрывала половину тела вместе с лицом.

— Помогаю тебе выжить.

— Ты можешь переработать яд? Откуда у тебя такие способности?

— Действуй, — прохрипел Зецу в самое ухо.

Семихвостый, невзирая на недавнее столкновение с Кьюби, все еще был в строю. Обито отдал ему короткий приказ.

Ко мне.

****

Гигантского гуманоида затянули толстые корни — работа Скрытного Анбу. В кои-то веки его мокутон был на пользу. Наруто еще раз треснул кулаком статую. Даже под такими могучими ударами она не ломалась.

— Надо что-то посильнее. Мы можем ударить в нее той бомбой биджу, Курама?

«Можем, но тогда одновременно уничтожим и остров».

— Дядьке Би это не понравится, — согласился Наруто. — Но нам нужно освободить хвостатых! Как он их контролирует? Как разрушить его технику?!

Грубой силой биджу было не спасти, а у него в арсенале скопились только техники, пригодные к разрушению. Он не умел тонко взламывать чужие.

Отец бы придумал. И мама…

Очаг ненависти закрепился справа и начал перемещаться к ним. Наруто резко взглянул в ту сторону.

— Сарада!

Красного великана не было.

— Курама, нам нужно туда!

«Боюсь, Наруто…»

Покров чакры стал спадать. Наруто плюхнулся на четвереньки на грудь статуи.

«…пять минут истекло».

Наруто, царапнув ногтями по статуе, сжал пальцы и со злостью ударил ее кулаком. После сокрушительных ударов Кьюби это было даже смешно.

Над лесом показался Семихвостый, на котором сверху восседал Не-Мадара. Его знатно потрепало. Правую половину тела затянуло черной липучкой. Руки не было — Сарада постаралась.

Сердце тяжело билось в груди.

Она ведь жива? Правда, Курама?

«Дурак! Думай сейчас о себе!»

В воздухе сверкнул наэлектризованный кунай Какаши-сенсея. Не-Мадара пригнулся.

Он не пропустил его через себя. Он материален!

— Наруто! — воскликнул издали Какаши-сенсей.

— Понял!

Пространство исказилось спиралью вокруг шарингана Не-Мадары. Из воронки посыпались градом знакомые стержни. Израненного осьминога снова пленило.

— Э-эй!

Наруто ловко скакал, уворачиваясь от вражеских снарядов. Мелькнула мысль: вовремя же прервался режим Кьюби. Если бы Сарада не защитила его, он бы тоже попался! В огромного Лиса целиться проще. Наруто переместился со статуи под защиту деревьев. Нужно было атаковать. Сейчас. Но расенган был техникой ближнего боя, а на расенсюрикен не хватило бы чакры. Оставался только обычный фуутон. Однако град стержней сыпался так интенсивно, что времени на подготовку техники не было. Наруто на скаку создал клона, раскрутил за руку и зашвырнул в воздух.

Может, удастся достать его и расенганом?

Он отпрыгнул назад, приподнял руку, пропуская толстый стержень под мышкой. Наклонил шею — стержень порвал на плече куртку и пролетел мимо. Наруто запустил в полет еще несколько клонов. Один за другим они рассеивались, пронзенные стержнями.

В небо выстрелили побеги мокутона. Попытались схватить Не-Мадару, но тот летал на Семихвостом чересчур высоко и быстро. Часть побегов отразила стержни, и Наруто уличил миг на подготовку техники фуутона. Штыри смело воздушной атакой. Однако Учиха на Семихвостом поднялся выше, и атака прошла мимо.

Наруто тяжело дышал. Глаза слезились от напряжения. Чакра была на исходе.

Что-то шевельнулось вокруг ног — холодное и шершавое. Песок Гаары. Наруто обернулся. Старый приятель зависал на песчаной платформе, вытянув руки в странном жесте: одну чуть дальше, другую — ближе к груди. Смотрел на него чужими глазами Не-Мадары.

— Гаара…

Добился своего. Без режима чакры Кьюби скорость сошла на нет, а чутье и вовсе исчезло. Наруто уже успел привыкнуть полагаться на сенсорику; не почувствовал опасности, и песок его все-таки догнал.

Курама! Долго еще?

Лис, чертыхнувшись, швырнул ему крупицу чакры. Наруто ударил расенганом себе в ноги. Песчаная ловушка рассеялась. Он не успел распрямиться, как спину и грудь пронзила резкая боль. Наруто задохнулся: легкое пробил один из стержней.

Черт!

Он попытался вытянуть прут из груди. Сделал пару шагов. За первым стержнем наверняка летели другие, нужно было увернуться от них, но движения почему-то замедлились. Тело подчинялось с трудом, словно он брел по шею в болоте. Наруто отплевался кровью. Тошнотворный металлический вкус… Ноги снова увязли в песке.

Еще один стержень впился в бедро. Наруто взвыл и захлебнулся. Кровь была горячая, солоноватая. Цепи от стержней обвили тело. Внутри бесновался Курама — цепи стянули ему лапы и шею. Цепи… Точно как мамины. Только у мамы были золотые и тонкие, а эти — фиолетовые и в несколько раз толще.

Наруто посмотрел наверх. Не-Мадара парил над ним на Семихвостом и лукаво ухмылялся изуродованной рожей.

****

Какаши со всех ног несся к статуе. Это походило на какой-то жуткий кошмар. Еще более страшный, чем те, что терзали его последние лет пятнадцать. Раз за разом убивать Рин было ужасно. Но куда хуже было то, что происходило сейчас.

Его мучил стыд за тот ступор в присутствии Сарады. И даже сейчас он упорно старался не думать о том, что же произошло с Обито. Предсмертные слова друга поддерживали Какаши всю жизнь с момента битвы у моста Каннаби. Они стали основой его натуры. И услышать сейчас от самого Обито, что все это больше ничего не значит…

Какаши и сам не до конца сознавал, как ему все еще удавалось оставаться в строю, но подозревал, что все дело — в его ученике. В Наруто сейчас куда больше было от старого Обито, чем в самом Обито. А в режиме Кьюби, в этом огненном плаще, со спины парень безумно напоминал Минато-сенсея. Это вдохновляло и с двойной силой воскрешало чувство долга.

Нужно использовать Камуи. Но на цепях — бесполезно. Статуя…

Он взлетел на дерево, чтобы увидеть статую лучше. Глаз запек. По щеке потекли тонкие струйки крови.

И снова пространство выровнялось. Обито спрыгнул с Семихвостого на голову статуе и крикнул:

— Бесполезно, Какаши!

Плененный Восьмихвостый ворочался в цепях.

Где же Сарада? Она должна была прикрывать этих двоих!

Какаши запустил в Обито несколько кунаев. Тот играючи увернулся. Очертания песчаного енота, раненой Двуххвостой кошки и Треххвостого исказились. Они стали прозрачным, нематериальным, и статуя всосала их полностью практически одновременно.

Подсевший шаринган уловил движение. Какаши резко развернулся и принял на блок удар джинчурики Гоби. Кости ломило от силы удара. Он кувыркнулся назад. Джинчурики последовал за ним. Благо он был в раннем режиме биджу. С полноразмерным хвостатым Какаши бы не справился.

На это нет времени.

Глаз Обито запульсировал. Какаши попытался перенести джинчурики в измерение Камуи. Тот понял его намерения и быстро переместился. Техника оторвала ему лапу, но не особо ослабила.

Нажравшаяся чакры биджу статуя стала подниматься. Дерево скрипело и лопалось от ее напора. Невидимый Тензо в своем укрытии старался изо всех сил. Новые побеги заползали статуе на шею, обвивали руки, и исполин снова застыл.

Удержал.

Один из побегов попытался ухватить Обито за щиколотки, но тот аккуратно прошел сквозь. Статуя заглотила Четыреххвостого. Дерево снова натужно затрещало. Гуманоид разрывал на себе путы и поднимался.

Шестихвостый и Семихвостый позади Обито распахнули пасти. Перед ними концентрировалась энергия. Какаши сжал дрожащие пальцы в кулак.

Дьявол, они все метят в меня.

Глаз Обито болезненно пульсировал.

Перенести их всех… Чакры хватит, но…

Какаши взглянул на свою руку в перчатке.

****

Глаза отдыхали. В этом месте никого не было, кругом застыла тишина, совершенно неживая. Солнце исчезло. Над головой лежала глубокая черная тьма, в которой слепые глаза не различали никаких деталей. Дно покрывали прямоугольные каменные блоки, излучающие холодный свет. Сарада протянула руку и коснулась вставшей на пути стены. Тоже один из блоков. Ничего нового.

Где я?

Дайса на плече прихватывал клювом пряди волос и больно дергал, но Сарада терпеливо игнорировала фокусы доставучей птицы. Жизнь Наруто висела на волоске, а она застряла в этой проклятой ловушке, из которой не было выхода.

Неподалеку вспыхнула чакра. Кто-то пришел в измерение. Сарада активировала Мангеке. Фокус Канрен врезался в тело пришельца в районе сердца, но…

Нет проклятой печати. Это не Обито.

«Это Какаши! Чуть не убила».

Сарада погасила шаринган и подбежала к Какаши-сенсею. Тот стоял на четвереньках и тяжело дышал. Его щека была в крови.

— Сарада?! Как ты здесь?

— Что там? Вас тоже поймали?

— Нет. Я сам.

«Какаши на пределе».

Но чакра у него еще есть. Я видела.

«Мы видели. Да».

— Хорошо, что я не перенес сюда бомбы. — Он устало посмотрел на нее снизу вверх. — Обито поймал Би и Наруто.

— Что?! — К глазам против воли приливала чакра. — Вы можете вернуть нас?

— Должен.

Какаши-сенсей закрыл глаза и снова открыл. Сарада почувствовала легкое головокружение, которое, впрочем, тут же прекратилось. Мужчина, подавив глухой стон, схватился за глаз.

— Откат?

«Да. Как у твоего Канрен».

— Но Обито использует…

«Обито — Учиха. И еще он видит лучше тебя, хотя так часто использует Мангеке, что должен был давно ослепнуть. С ним что-то не так. Нет смысла равнять на него Какаши».

— С кем ты… м-м… — Какаши-сенсей запнулся и снова застонал. — С кем ты говоришь, Сарада?

— Неважно!

Сейчас плевать было на конспирацию. Нужно было выбираться из этой западни. Немедленно!

****

Обито отменил приказ биджу. Энергия для биджудам рассеялась.

Какаши исчез.

Убегаешь?

Он шевельнул здоровым плечом. Непривычно было осознавать, что внутри измерения Камуи, всегда служившего ему убежищем, скопилось столько враждебно настроенного народа.

Но время нужно было применить с пользой. Вдруг у Какаши осталась чакра вернуться?

Он сложил печати одной рукой. Цепи выстрелили в стороны оставшихся джинчурики и поволокли их в глотку Гедо Мазо. Статуя поглотила их и встала на колени. Земля задрожала. Последние побеги мокутона лопнули.

— А теперь по очереди.

Печать. Сила Хачиби впитывалась в статую. Обито ожидал. Наконец чакра Восьмихвостого иссякла. На земле остался лежать труп джинчурики и ненужные более стержни.

— Дядька Би! — надрывно заорал Наруто и закашлялся. По его подбородку стекала кровь.

Обито отдал приказ статуе. Между распахнувшейся пастью Гедо Мазо и скорчившимся джинчурики Кьюби натянулись цепи. Что-то дрогнуло в сердце от взгляда Наруто: измученного и злого. Так смотрела на него Кушина, перед тем как он извлек из нее Девятихвостого.

Хорошая была ставка, Йондайме. Наруто превзошел Кушину как джинчурики. Но я все равно победил.

Наруто закричал. Для джинчурики разрыв с биджу был процессом болезненным и, как правило, смертельным. А ведь Кушина пережила извлечение Кьюби. Уникальный геном Узумаки; Обито терзало любопытство: насколько сила Кушины передалась ее сыну?

Из груди Наруто вырвался Лис — огромное яркое чудовище, скованное цепями. Статуя жадно заглатывала пылающую чакру. Последний хвост оторвался от печати джинчурики. Наруто прогнулся в спине и оцепенел, будто его парализовало. Веки опустились, пряча усталый взгляд измученного борьбой ребенка. Наруто качнулся и повалился на спину.

****

Сарада вынырнула на поверхность. Привычное чутье подводило. Она не ощущала поблизости чакры Наруто. А ведь Какаши-сенсей должен был выкинуть ее неподалеку от него. Дневной свет после мрака измерения Камуи слепил и без того бесполезные глаза. Секунда… две… Прояснились формы и краски, темные стволы деревьев, трава. Небо над головой все еще ярким белым пятном.

— Сарада? — взволнованно позвал Тензо — размытое черно-зеленое пятно справа. — Где Какаши-семпай?

— Какаши-сенсей остался… — начала она и вдруг заметила Наруто.

Подбежала к нему, почти упала. Земля, усыпанная крошкой острых камней, обожгла разбитые колени. В них передавалась вибрация — это вдалеке шагала статуя, освободившаяся наконец от пут мокутона.

Наруто лежал на спине, чуть приоткрыв рот. Бледный, неподвижный. Оживший шаринган уловил в его теле тающие всполохи чакры. Сарада ухватила Наруто за горло. Большой и указательный пальцы прощупали гаснущий пульс.

Руки задрожали. В животе, в том месте, где замешивалась чакра, стало холодно и больно. Слюна показалась металлической на вкус… только показалась.

Сарада резко рванула язычок молнии на куртке, распорола скальпелем чакры сетчатую футболку, протянула ладони над грудью Наруто и попыталась сконцентрироваться на медицинской технике.

«Лучше бы тебе меня выпустить, — вкрадчиво сказал саннин. — В таком состоянии ты не удержишь свою склонность к природе огня».

Сарада моргнула и тряхнула головой, прогоняя дрожь из тела. Дыхание выровнялось, но холод из крови никуда не делся.

Сосредоточься. Медицинская чакра. Чистейшая…

Затихающее сердце Наруто отозвалось, забилось вновь. Окончательно восстанавливались ткани пробитого легкого. Только жизнь почему-то не возвращалась. Через облачко связующей чакры Сарада чувствовала, что системы организма Наруто, вроде бы вполне исправные физически, продолжают отключаться одна за другой.

— Почему? — рваный отчаянный выдох.

«Наруто-кун — джинчурики, — неожиданно жестко сказал Орочимару. — Джинчурики, из которого извлекли биджу, погибает. Есть только один способ спасти его: вновь наполнить чакрой Кьюби».

Сарада очнулась и посмотрела вокруг. Над макушками деревьев виднелась размытая статуя.

Сарада стерла большим пальцем кровь с щеки, провела по руке и сложила печати. На земле развернулась печать. Появился Дайса. Последний козырь, Котоамацуками — его все еще можно было использовать, чтобы победить Обито.

«Джуин, Сарада, — напомнил Орочимару. — Их ставят в основном с одной целью».

— О чем ты?

«Котоамацуками остановит Обито, но может случиться так, что это и убьет его. Убитый, он не вернет Девятихвостого, а пока мы с тобой будем возиться со статуей, Наруто-кун…»

Она зарылась руками в волосы. Пальцы были холодными, как лед, и снова дрожали.

«Есть еще один путь», — продолжал Орочимару, очень осторожно, словно боялся спугнуть ее.

Ничто в душе не шелохнулось. Сарада сомневалась, что в мире есть что-нибудь еще, способное ее напугать. Самое страшное уже лежало перед ней — Нанадайме, из которого стремительно утекали последние капли жизни.

«Мы не можем быстро извлечь Кьюби из статуи. Но есть еще одна половина».

Сарада прислушалась к внутреннему голосу внимательнее.

«Йондайме Хокаге Минато запечатал в Наруто-куна лишь половину чакры Кьюби. Вторая половина — в нем».

— Он мертв. Это пустые разговоры.

«Не пустые».

Орочимару зловеще улыбнулся. Прежде Сарада бы рассердилась на него за этот коварный голосок, слюнявое облизывание и кровожадность, но сейчас было не до того. Сознание лихорадочно металось в поисках выхода: как спасти дорогое существо.

«Ты всегда узко мыслила, Сарада. Его можно призвать техникой Эдо Тенсей. Образец у меня найдется».

К потустороннему холоду в крови прибавился ледяной ужас. Сараде показалось, сами мертвецы дыхнули на нее из могил пеплом и трупным запахом разложения.

Для Эдо Тенсей нужна жертва.

«Она есть».

Сарада с силой моргнула и яснее взглянула на мир вокруг себя. Прямо на нее во все глаза пялился Тензо. Она отшатнулась от него. Тензо потянулся к ней, но Сарада яростно вырвалась, словно он мог убить ее одним касанием, или, того хуже, прочитать те ужасные мысли, которые ей нашептывал Орочимару.

Исключено.

Саннин внутри мягко улыбнулся.

«Решать тебе».

****

Примечание автора:

Если вы полагаете, что общее благо должно стоять превыше личного, вам к главе 175 (следующая).

Если наоборот — глава 179.