Не надо, папа!

Глава 146. Заложник

146

Обито материализовался в подземелье и швырнул Зецу голову Нагато.

Вовремя он успел. Еще бы секунда, и весь план пошел бы псу под хвост.

— Все приходится делать самому.

— Но кто бы мог подумать, что Коноха выстоит против Пейна, — в недоумении пробормотал Белый. Итачи — полудохлый. Про Джирайю Нагато все знал…

— Учиха Сарада. Она обладает Мангеке, — вмешался Черный. — Этого мы не учли. Она в одиночку уничтожила половину восстановленных Путей Пейна. Иначе план бы сработал.

— Опять она, — с холодным гневом произнес Обито и развернулся.

— Ты куда? — заволновался Белый.

— Завершу то, что должен был сделать Нагато.

Пейна и Конан послали за Кьюби и за головой Итачи. В итоге, где Кьюби, было неизвестно, Итачи остался жив-здоров, а риннеган едва не оказался уничтожен безвозвратно.

Обито неистовствовал.

Кьюби вернулся бы в Коноху — это было делом времени. За ним можно было заглянуть позже. Однако Итачи стоило добить сейчас, пока все в Конохе, включая его и Сараду, были ослаблены.

Пространство исказилось, подчиняясь власти зрения Обито.

****

Мадара внезапно ушел, так и не закончив свой рассказ, но Саске уже наглотался правды достаточно. Он был в ужасе и предоставленное время употреблял с пользой. Ему нужно было разобраться.

Мир и прежде казался каким-то мутным, неясным. Саске разграничил его так, как ему было проще, поставил себе цель и шел к ней. Он думал, что эту муть прояснить нельзя. Думал, что она так и должна быть мутью, потому что мути так полагается. Но рассказ Мадары проливал на нее свет, и все, прежде непонятное, понемногу обретало формы и конкретику.

Муть оказалась уродливее, чем Саске мог себе представить. В фантазиях его вечно что-то удерживало, словно в глубине души он всегда знал правду, но не мог в нее поверить и упрямо отрицал.

Итачи никогда не сходил с ума. Он выполнял миссию. Учиха планировали восстание, и деревня отдала приказ истребить их. Всех. Деревня…

Саске скорчился, поджимая колени к животу. Он прислонился спиной к неровной стенке пещеры, и от земли в позвоночник передался холод.

«Он наверняка тоже ответит тебе какую-нибудь возвышенную чепуху. Что он убил нашу семью, потому что у него была цель…» — слова Сарады звенели в голове настолько четко, словно она стояла рядом. Ее сменял голос Мадары:

«…выбор: сразиться с Учиха и погибнуть со всеми или спасти хотя бы тебя…»

Итачи собственными руками уничтожил Учиха, чтобы подарить ему жизнь. Саске думал, корень всех зол — Итачи, но его брат оказался такой же жертвой, как и он сам. Как и Сарада.

Саске не хотел этого слушать, не хотел верить. Мадара был врагом, Йондайме сказал…

Йондайме… Четвертым мог стать наш отец. Но ему даже не предложили этот пост, так?

«Учиха не может быть Хокаге. В деревне Скрытого Листа никогда не будет Хокаге из клана Учиха. Никогда», — повторял невидимый Мадара.

Никогда…

Итачи не убивал Шисуи. Шисуи погубила деревня. Сама же назначила Пятым Хокаге и, подарив надежду, сама же избавилась от него.

Саске сопротивлялся проклятому рассказу как мог. Убеждал себя, что все это ложь. Но эта самая ложь идеально заполняла белые пятна, и по тому, с каким презрительным удовлетворением Мадара рассказывал ему историю Итачи, Саске интуитивно догадывался, что все это на самом деле правда.

Сарада… Сарада знала? Насколько много она знала?

В те времена, когда ее приняли в семью, она была ровесницей Итачи и получила повязку генина. Наверняка ходила на собрания вместе со всеми.

Она знала про восстание. Все это время знала и молчала.

Саске с отчаянным рыком ударил кулаком в скалистый пол пещеры и костяшки пальцев обожгло болью. Он схватился за голову, а затем взглянул на свои руки в слабом свете свечи. Обычные покрасневшие ладони.

Он убил его. Последнего по-настоящему родного человека. Убил вот этими руками.

Саске трезво осознавал, что это было идиотизмом — оправдывать убийцу. Какими бы благими ни были намерения Итачи… но он убил всех.

Папу, маму… Всех!

Однако из-под слоев ненависти и обиды пробилась любовь, которую Саске задушил в себе еще десять лет назад и из которой черпал силу для ненависти. Нельзя было позволять ей прорваться, но крошечная трещина… и все теплые чувства, похороненные на дне души, хлынули водопадом, расширяя эту трещину и затапливая все его существо. Он захлебывался теплом и слезами. Давился, кашлял и всхлипывал как ребенок. Наверное, он выглядел жалко, но Саске было безразлично, как он выглядел. Все снаружи перестало иметь значение, потому что самое важное сейчас творилось внутри его сердца, видимое только ему.

Любовь к старшему брату была фундаментом его личности. Он мог закопать ее и отрешиться, но стоило лишь позволить себе потянуться к ней, как она очнулась ото сна. А вместе с любовью к брату ожил и маленький Саске — тот мальчик, которым он был до того, как познал силу кланового додзюцу.

Итачи… Нельзя было прощать такое. Нельзя было прощать убийство родителей. Но у Саске была чудесная возможность взвалить ответственность за все на Коноху, и он мигом ею воспользовался.

Если бы Коноха не притесняла Учиха, они не затеяли бы восстание. Если бы Коноха не приказала Итачи уничтожить Учиха, мы бы… я бы…

Глаза горели от слез. Саске растирал их кулаками и продолжал плакать, как будто от этого могло стать легче.

Что я наделал?

Вытеснив голоса Сарады и Мадары, в голову прорвался звонкий голосок Наруто:

«Почему они позволили тебе… Почему никто не сказал: «Не надо! Остановись. Не делай этого, ттэбайо!»

Сарада не дала ему совершить ошибку: убить Сакуру. Тогда почему она позволила ему убить Итачи? Она…

Я же погрузил ее в гендзюцу. Воспользовался той лазейкой, о которой она не подозревала. Может, она и хотела… Она же хотела пойти со мной. Не для того ли? Но, дьявол, почему она не рассказала мне правду, если знала? Почему Шисуи… Почему молчал Шисуи?!

Эта головоломка была необычной. Края ее кусочков были острыми, как осколки битого стекла. Саске мысленно перебирал элементы пазла, ранился и ронял их. Подбирал снова, расставлял в логической последовательности. Один за другим… один за другим…

Он убил Итачи за то, что тот погубил весь клан и родителей. Итачи уничтожил клан, потому что Коноха приказала ему это сделать. Коноха отдала приказ, потому что Учиха затевали восстание. Учиха решили поднять мятеж, потому что их ущемляла Коноха. Коноха давила на клан, потому что…

…потому что нас подозревали в подготовке атаки Кьюби.

Мысли застыли.

Саске вспомнились слова Йондайме.

«За этим стоял человек в маске. Человек из твоего клана, Саске».

И он же помог Итачи уничтожить Учиха.

Слезы иссякли. Саске прислушивался к стуку своего сердца в тишине пещеры и гипнотизировал ровный огонек свечи. Все вопросы и терзания разом улеглись. Он четко понял, что станет делать.

****

Сарада с дядей и Карин неспешно брели к госпиталю по руинам деревни. Итачи был слаб. Он едва передвигал ноги, и Сараде приходилось его поддерживать.

— Что ты хочешь знать, Сарада?

Сейчас, когда дядя никуда не мог от нее убежать, можно было спокойно задавать вопросы.

Сарада неожиданно растерялась. С чего начать?

— Зачем?

— Что «зачем»?

— Зачем ты сделал это. Со своими родителями. Со всеми…

Итачи долго смотрел подслеповатыми глазами в спину Карин, раздумывая, стоит ли вести такие разговоры при ней, и наконец пришел к какому-то выводу.

— Сама как думаешь?

— Я никак не думаю.

— Это Саске никак не думает, — сказал Итачи и, чуть поразмыслив, добавил: — Поэтому и бросается на меня с Чидори каждый раз, когда мы встречаемся.

— Я просто знаю больше, чем он, потому сомневаюсь и не знаю, что мне и думать. А Саске не сомневается.

— Сомневается.

Дядя как всегда умудрился увести разговор куда-то в тупик. Сарада почувствовала, что роящиеся в голове вопросы заплетаются, слипаются и давят на мозги. Нет, чтобы получить себе четкий ответ и исчезнуть навсегда! Легкий приступ тошноты заставил ее возмущенно тряхнуть головой.

— Просто ответь.

— Ты знаешь ответ.

— Дядя!

— Ты же помнишь, какая была ситуация. Ты бывала на собраниях. Ты тоже прошла через это.

— Да.

— Если бы наши все-таки сделали то… что собирались сделать, как думаешь, чем бы ответила Коноха?

Орочимару деликатно молчал. Затаил дыхание, чтобы выведать все их секреты? Впрочем, толку. Сарада не планировала давать ему волю. Все, что змеиный саннин мог разведать или услышать, умерло бы вместе с ней.

Сердце сдавило печалью.

— И все равно…

— Так выжил хотя бы Саске. И он смог жить под опекой Шисуи в мирной деревне. Если бы я этого не сделал, все бы развалилось. Коноха бы пала.

— И все равно!

Сарада остановилась и грубо скинула дядину руку с плеча.

— К черту Коноху! Бабушка и дедушка… Они же твои… Я… я никогда этого не пойму. Чтобы спасти маму, я отправилась в прошлое и изменила целый мир. Возможно, к худшему. Теперь все будет не так. Совсем не так. Но если бы мне предложили снова, я бы снова согласилась. Потому что… потому что мама.

Давящая сердце печаль лезла наружу. Ресницы намокли от слез. Итачи стоял, согнувшись и упираясь руками в колени. Он хмыкнул, глядя в пустоту перед собой, и улыбнулся кончиками губ, словно вспомнил что-то хорошее.

— Да, ты не поймешь. Но это потому, что у тебя никогда не было младшего брата.

Сарада сдавленно выдохнула.

Впереди раздался грозный вопль Карин.

— Э-эй! Этот ваш одноглазый здесь. Сидит на карнизе того дома с башней на два часа к северу.

Одноглазый? Это она про кого? Про Какаши-сенсея?

«Очнись! Она про Тоби».

Сарада вздрогнула.

Тоби в Конохе? Но я же его ранила. Так серьезно… Он должен был погибнуть!

— О. Исчез, — сказала вдруг Карин.

Она замерла, прислушиваясь к окружающему пространству, чтобы сразу понять, не появится ли снова где поблизости незваный гость.

— Ну что? — напряженно спросила Сарада.

Карин обернулась и пожала плечами в ответ.

— Кажется, он убежал.

****

Обито вернулся из Конохи ни с чем.

Он возник неподалеку от Учиха, присмотрелся, с какой позиции лучше атаковать, чтобы не подставиться, но эта рыжая ведьма выдала его присутствие моментально. После этого застать Итачи врасплох, как Джирайю, не вышло бы. А рядом с ним еще и стояла Сарада. Оба были истощены, а у Обито оставался с собой дежурный Изанаги, но сражаться с двумя обладателями Мангеке, пусть и ослабленными, было слишком рискованно. Они тоже могли применять Изанаги. И у них зарядов жизней было вдвое больше, а Сусаноо Итачи — слишком хорошо оснащено, даже при всей его внешней слабости. Техника же Сарады… Теперь-то Обито уже знал, что это была сила ее Мангеке. Однако свойства ее глаз все еще приоткрылись ему только наполовину.

У них наследие Шисуи. К ним опасно приближаться. Черт, если бы не эта дура…

А эта дура была превосходным сенсором. Так запросто его нащупать, да еще и мгновенно!

И все равно у меня преимущество. У меня в заложниках ваш Саске.

Обито усмехнулся под маской сам себе. Что же, если Итачи выжил, то выпускать Саске из клетки и использовать как марионетку было бессмысленно.

Раз так, надо позаботиться, чтобы он не смог сбежать.

Обито вынырнул из измерения Камуи и материализовался в пещере, где содержался Саске.

Он подумывал связать своего пленника, еще когда начинал свой рассказ, больно уж Саске сопротивлялся: пытался помешать ему продолжать воплями «Заткнись!» и «Я не хочу этого слышать!». Пожалуй, приди он к нему с рассказом с неделю назад или ранее, когда Саске был истощен битвой с Итачи, связать его не представляло бы проблемы. Но тогда и сам Обито восстанавливался после ранения.

Сейчас же попытка связать его вылилась бы в драку, а это в планы Обито не входило. Он решил сломить Саске разговорами. А там… Когда тот будет угнетен и потерян…

Из естественной арки пещеры, где сидел пленник, падал слабый желтый свет свечи. Обито шагнул из одного отсека пещеры во второй, жилой.

Грудь пронзило лучом Чидори.

Идеальный контроль формы.

Обито поднял глаза. У самой стены, протянув вперед руку, из который исходил луч райтона, стоял Саске в своей рваной рубашке и глядел на него волком.

— И как это понимать? — холодно уточнил Обито.

— Это все ты! — рявкнул Саске. — Все из-за тебя!

Он переместил луч в сторону, и тот выскользнул из тела Обито, не причинив вреда. Саске нахмурился, его губы вытянулись в тонкую бескровную полоску.

Из пола вырвались змеи и обвились вокруг ног Обито. Саске тем временем молниеносно сложил печати и ударил руками в пол. Обито спокойно прошел сквозь опавших на пол змей. Вокруг него возник кубический барьер, и все пространство внутри барьера вспыхнуло разрядами электричества. Обито флегматично наблюдал, как кругом с треском мелькают слепящие вспышки райтона. Ни одна не причиняла ему вреда.

Саске, упираясь руками в пол, ревел и надрывался. Атака райтоном не прекращалась несколько минут. Обито даже заволновался. Он не мог пропускать сквозь себя атаки вечно. Если Саске планировал продолжать в том же духе еще минут восемь без перерыва…

Он понял мою слабость?

Мысль, что заряд Изанаги придется потратить на Саске, показалась смехотворной и пугающей одновременно. Саске ведь так и не пробудил Мангеке. Слишком большие расходы на такую мелочь. Потенциал у мальчишки был, но вот раскрыть его полностью он не успел, а потому для Обито все еще был просто мелочью.

Молнии утихли. Саске тяжело дышал. Пряди волос липли ему на потный лоб. Обито ушел из барьера через измерение Камуи и возник прямо перед своим пленником. Тот испуганно отпрянул и ударился спиной о стену пещеры.

Обито захватил его в гендзюцу.

Самый простой способ завладеть преимуществом. Мелкая иллюзия, удар кулаком в ключевую точку, и проблемный подросток превращается в обмякшее безвольное тело. Саске не был таким мастером в иллюзиях, как Итачи. В битве гендзюцу шаринганов все решал опыт, а у Обито его было побольше.

Он взвалил бесчувственного парня на плечо и обернулся. Барьер исчез.

Обито усмехнулся про себя. А ведь он успел испугаться и подумать про Изанаги. Смех да и только.

****

Саске ударился спиной о стену и замер, с ужасом глядя на приближающегося врага. Не работало. Ничего не работало, ни одна из его уловок. Он лихорадочно припоминал рассказ Йондайме и пытался сообразить хоть какую-нибудь дельную стратегию. Голова вдруг закружилась. Шаринган уловил, как Мадара на долю секунды застыл. Судя по всему, он попытался захватить его в гендзюцу, но…

…если это заставило его остановиться, значит, сработала одна из ловушек Сарады. Невероятно. Итачи их разбивал запросто, а Мадара взял и попался?

Руку обернуло райтоном. По пещере разлетелся электрический треск, и Саске, не теряя времени зря, ударил Мадару Чидори прямо в живот. Чидори изменило форму и пронзило все тело Мадары многочисленными лучами, направленными в разные стороны. Оранжевая маска разлетелась вдребезги.

Это было на редкость приятное чувство: ощущать бесплотного врага материальным — изнутри. Мадара не успел воспользоваться своей способностью. Отраженное гендзюцу вывело его из строя на краткий миг, и Саске этот шанс не упустил.

Спасибо за ловушки, Сарада.

Он резким движением вырвал руку из тела Мадары, и труп с глухим хлопком рухнул на пол.

Всполохи электричества затихли. В пещере воцарилась тишина.

Саске внимательно прислушивался к тому, что творилось в сердце. Он помнил чувство внезапного облегчения сразу после того, как убил Итачи, но чем дольше глядел на труп брата, тем стремительнее душу заполняла пустота. Тогда он думал, что враг всей его жизни повержен. Цель достигнута. Но на самом деле это произошло только сейчас.

Руки дрожали от возбуждения и отступающего страха. Облегчение снова сменялось пустотой. Но в пустоте мигом зрели новые планы.

Он не смог уберечь родителей. По глупости убил Итачи и планировал начать терзаться по этому поводу сразу же, как только схлынул бы адреналин после столкновения с Мадарой. Но в то же время у Саске остался последний близкий человек — Сарада. И этот же человек, как он теперь понимал, мог ответить на те вопросы, которые все еще не давали ему покоя.

Саске запрокинул голову и осмотрел своды пещеры.

Стоило выбираться наружу.

****

Сасори и Кисаме медленно приближались. За мастером Сасори, гремя механическими конечностями, гулко топала уродливая марионетка.

Дейдара, ожидавший их на границе земли Горячих Источников, скис. Возвращались с трофеем. Обошлись без него. А ведь лидер поручил их команде добыть Хачиби! Этот Кисаме… И кто просил его встревать?

Дейдара уже предвкушал, как вновь явит миру свое искусство взрывов, но Кисаме вдруг предложил выступить против джинчурики Восьмихвостого вместо него, а Сасори неожиданно согласился. Дейдара вспылил и пытался возмущаться, но его никто не слушал. Все решили без него. Напарник-предатель только один раз повернулся и прохрипел:

— Тебя уже послали прикрывать меня, пока я добывал наших биджу, и ты уничтожил Суну. Ты доставляешь проблемы.

После этого Дейдара вспылил еще больше, но тут влез мечник. Улыбаясь острыми зубками, он сказал, что дело не в Дейдаре, а что с Восьмихвостым у него просто-напросто свои личные счеты. Дейдара ни капли ему не верил и даже хотел уточнить, по какому праву из команды выперли его, а не Сасори, но последовавший за этим аргумент заставил его капитулировать.

Кисаме допустил, что на обратном пути им может «попасться рыбёшка покрупнее». По слухам, джинчурики был братом Райкаге. Вполне возможно, что погоня в виде разъяренного Райкаге была бы более жаркой, нежели сражение с джинчурики, и Дейдару это успокоило и вдохновило. Он согласился уступить место Кисаме.

Дейдара привстал на цыпочки и глянул за спины приближающимся Кисаме и Сасори. Языки на ладошках облизнулись в предвкушении. Глупо, но почему-то ему хотелось надеяться, что по пятам за зажравшимися партнерами по организации уже несется бешеный Эй, которому он с радостью продемонстрировал бы свое великое искусство.

— И где погоня?

— Нет погони, — хмуро буркнул Сасори.

— Что значит, «нет погони»? А как же уговор?

— Не было никакого уговора.

— Был уговор. Вы говорили, будет погоня с Райкаге.

— Мы предполагали, — сказал Кисаме, улыбаясь акульей улыбкой. — И это все еще вероятно. Не расслабляйся.

Мечник, Сасори и марионетка невозмутимо прошли мимо него. Дейдара остался стоять на дороге, сжимая кулаки и ощущая острое желание что-нибудь взорвать.

— Поторапливайся, — буркнул Сасори, не оборачиваясь. — Нам нужно доставить джинчурики в убежище, которое укажет Лидер. Не хочу заставлять его ждать.