Не надо, папа!

Глава 60. Управляющий временем

60

Слабый свет от ламп едва ли добивал до тех рядов, куда забрела Сарада. Старых книг по медицине было действительно достаточно, но ее они не интересовали. В памяти всплывали строки из «Медицинского Вестника Конохи», который она читала когда-то давно, но, как и прежде, Сарада не понимала их смысла.

И как мама во всем этом разбиралась?

Глаза немного привыкли к полумраку, и читать названия стало проще. Помятый свиток с надписью «Антология». Рядом — книга «Патологии сердца у детей». Целая связка старых выпусков «Медицинского Вестника Конохи».

Не то, все не то!

Сарада стирала пальцами пыль с корешков книг, зарывалась глубоко в свалки на стеллажах, невольно глотала рассеянную в воздухе пыль.

«История ядов. Падения великих феодалов». Сарада выхватила свиток, расстелила его тут же на полу, поправила очки и жадно вчиталась. История да история. Случаи отравления и поверхностные описания симптомов, названия каких-то трав. Ничего конкретного. Не то! Она небрежно свернула свиток и запихала обратно в щель.

Ее охватил азарт. Если они боролись против яда… значит, ей срочно нужно было выяснить о ядах все.

Сарада безжалостно скинула с полки связку старых выпусков «Вестника» и залезла вглубь стеллажа чуть ли не по пояс. Выгребла оттуда из глубины какие-то свитки. Раскрыла. Не то.

Она переместилась на другой стеллаж.

Только бы Аоба-сан задержался здесь подольше.

«Методы экстракции токсинов».

Токсины. Токсины, это как яды.

Сарада развернула рассыпающуюся книгу с разорванным корешком.

«…микроорганизмы, обитающие в кишечнике, проникают через стенки в кровеносное русло и распространяются по всему трупу уже через несколько часов после смерти. Именно под действием энзимов бактерий начинается гниение. В результате в мертвых телах образуются токсичные соединения, которые мешают исследователям определить наличие некоторых ядов в гниющих органах и тканях трупа…»

Сарада зажала рот и попыталась подавить приступ тошноты. Ее снова охватила нервная дрожь. Она перелистнула страницу в надежде, что там-таки будет что-нибудь о ядах.

«…при тлении трупы обезвоживаются. Таким образом, возникают благоприятные условия для появления червей и плесневелых грибов. Черви могут объедать…»

Сарада быстро пролистала на много страниц вперед.

Множество способов экстракции ядов из трупов, для каждого типа яда — свой. Не то. Не это ей было нужно. Сарада захлопнула книгу и со злостью швырнула на полку. Разболтанные страницы рассыпались.

Лоб покрылся холодным потом. Ее все еще мутило от прочитанного.

«Они нашли тело Шисуи…»

Ей хотелось закричать, разрыдаться, но она лишь крепче сжала зубы.

Искать дальше, шаннаро!

****

Данзо хмыкнул.

— Так это ты убил Сугару?

— Да.

Итачи готовился к этой встрече и не собирался попадаться так же глупо, как Шисуи. Он всегда знал, что его бывший партнер по Анбу принадлежит к клану Абураме, но вот о том, что его насекомые ядовиты…

— Месть?

— Скорее предосторожность.

Действительно, просто предосторожность. Чтобы не мешался под ногами со своим роем кикайчу. Чтобы защитить Саске и Сараду. Но, право же, смотреть, как Сугару сгорает в черном пламени Аматэрасу, а с ним и все его ядовитые насекомые, было отчасти приятно, потому что Шисуи теперь был наполовину отомщен.

Данзо быстро сложил печати, отскочил на край поляны с неожиданным для своего возраста проворством и выстрелил воздушными пулями. Итачи не двинулся с места.

Воздушные пули… Я знаю эту технику. Для нее не нужно столько печатей. Здесь что-то не то.

Пули пронзили тело, и клон обернулся стаей воронов. Данзо замер и озирался, выискивая противника. Рванул бинты на лице.

«Шаринган! — понял Итачи. — Не тот ли, что он украл у Шисуи?»

Выжидать в тени ветвей было некогда.

Вороны, разлетевшиеся по лесу, собрались вновь и направились к Данзо, но тот набрал в легкие воздуха и с силой выдохнул. Прозрачные лезвия Стихии Ветра закружились, устремились в разные стороны, рассекая несчастную птичью стаю. Данзо не позволил им приблизиться. Он как раз заканчивал выдох, когда Итачи запустил ему в спину кунай со взрыв-печатью.

Данзо пригнулся и ударил руками в землю. Кунай пролетел у него над головой, и печать взорвалась всего в нескольких метрах впереди, но мужчину спас земляной щит.

Итачи не давал покоя вопрос: почему сражается только Данзо? Почему остальные не атакуют? Что-то явно планировалось, и он все еще не мог вычислить что именно.

Не кикайчу. Сугару больше нет. Не Котоамацуками. Глаз Шисуи еще не восстановился.

Но сколько же у лидера Корня Анбу еще было козырей?

Данзо убрался из-под прикрытия земляного щита и выискивал на ходу, где скрывается враг. Линии их взглядов пересеклись всего на какое-то мгновение. Старик наверняка даже не заметил этого, но Итачи свой шанс не упустил.

Мангеке Шаринган.

Цукуеми.

Это было совершенно необычное чувство. Резкая боль в глазах, мышцы груди и легкие наливались свинцовой тяжестью, словно Итачи дышал не воздухом, а металлом.

Управление пространством и временем.

«Сильнейший пользователь гендзюцу, шиноби, управляющий временем», — так Данзо назвал Шисуи.

Однако всем им было невдомек, что на самом деле временем управлял отнюдь не Шисуи Телесного Мерцания, а он — Учиха Итачи.

Он создавал для своей жертвы мир Цукуеми, и в этот миг его сознание расщеплялось. Вторая, отщепившаяся часть сознания, совершенно крошечная, управляла этим миром, проживала все сама, а после — растворялась в сознании, постепенно утрачивая свои воспоминания. Самое важное Итачи сохранял в памяти, остальное же — безжалостно убивал. Толку помнить однообразные пытки, которые длятся неделями? Эти воспоминания были совершенно не нужны ему, просто забивали голову, захламляли память.

Наивные люди. Они полагали, что Шисуи способен переместить во времени человека. Но Итачи знал: это невозможно. Управлять временем мог только тот, кто находился за кулисами мира и сам творил временную линию, не зависел от нее. Тот, кого обычные люди называли бы божеством.

Для мира Цукуеми божеством был он сам. Он создавал в нем и пространство, и время. Пусть это медленно убивало его, но чувство власти над миром, пускай и сквозь металлическую тяжесть в легких, немного приближало Итачи к уровню и пониманию высших существ, с одним из которых некогда встречалась Сарада.

Способность создать свой мир. Сила богов.

Каким образом она пробудилась во мне?

Данзо в Цукуеми примагнитило к кресту. К чему изобретать что-то новое? Итачи никогда не вдохновляла бессмысленная жестокость, потому о поиске новых методов пыток в Цукуеми он сильно не заботился.

Итак…

Но что-то нарушилось в мироздании. Цукуеми вдруг опустело. Если бы не осколок личности, восприятие времени которого было более чувствительным, Итачи бы этого и не заметил.

Сознание Данзо исчезло из Цукуеми.

Ему удалось преодолеть технику с помощью глаза Шисуи? Никогда бы не подумал, что человек, не происходящий из…

Он вдруг понял, что это не глаз Шисуи. Данзо перед ним исчез не просто из Цукуеми, а вообще физически. И лишь выплывая на повышенной чувствительности личности, все еще творящей опустевшее Цукуеми, Итачи успел заметить, что Данзо очутился позади него, совсем близко.

На Цукуеми расходовалось слишком много чакры. Одолеть эту технику было невозможно, и на внезапную контратаку своей жертвы Итачи не рассчитывал: после Цукуеми обычно все заканчивалось. Расположение людей из Корня он уже давно вычислил и контролировал, а Данзо появился у него за спиной совершенно неожиданно.

Итачи не мог мгновенно переключиться с Цукуеми на другие техники. У него была лишь доля мгновения, чтобы среагировать. В последний миг он успел чуть повернуться и локтем перенаправить смертельный удар. Кунай порвал плащ и распорол кожу на боку. У самого носа просвистела нога Данзо, но Итачи успел отклониться назад.

Черт. Открылся!

Данзо тут же этим воспользовался и треснул Итачи пяткой по щеке.

Последних секунд хватило, чтобы до конца погасить Цукуеми, и Итачи тут же отплатил сполна за пропущенный удар: с разворота зарядил Данзо ногой в солнечное сплетение. От резкого движения раненный бок прострелило болью, но Итачи стерпел. Данзо отлетел и чуть присогнулся, судорожно глотая воздух. Итачи метнул сюрикены. Слишком быстро, чтобы неподвижные члены Корня успели среагировать. Задыхающийся Данзо еще не отошел от прошлого удара и не успевал увернуться: даже после отката от Цукуеми Итачи умудрялся действовать практически мгновенно.

Лидер Корня повалился на землю с сюрикеном во лбу. Из белой смятой ткани его одежды по всему телу торчали другие сюрикены, а вокруг них расплывались бесформенные пятна крови.

Теперь-то все. Но было опасно.

Ушибленная щека пульсировала, во рту чувствовался неприятный привкус крови. Ныли глаза. По всему телу резко ощущался упадок чакры.

Он все еще не до конца понимал, как Данзо выбрался из Цукуеми и очутился у него за спиной. Это был не клон. Клона бы Итачи не спутал, он четко контролировал количество очагов чакры вокруг.

Гендзюцу?

Нет.

Пусть и с глазом Шисуи, но человек, не обладающий кровью и телом Учиха, не смог бы использовать весь потенциал краденного глаза.

И те люди из Корня, притаившиеся вокруг. Почему они спокойно наблюдали, как убивают их лидера, и не вмешивались? Все еще не вмешивались. Очевидно, потому что им был отдан соответствующий приказ. Непонимание происходящего не давало Итачи окончательно расслабиться.

Что-то не так.

Он гипнотизировал тело Данзо. По морщинистой коже лба старика от основания сюрикена стекала скупая капля крови.

Лишние печати. Потом Цукуеми. Бездействующий Корень.

Тело Данзо стало прозрачным и исчезло, словно призрак.

Не может быть. Эта техника…

Итачи резко развернулся, на ходу выпуская сюрикены. Данзо появился у него за спиной и как раз собирался атаковать, но теперь ему пришлось защищаться.

Изанаги. Но как?

Чакра после использования Цукуеми еще не начала как следует восстанавливаться, но на мелкое гендзюцу Итачи все же нашел. Лидер Корня отразил атаку и вновь невольно пересекся с ним взглядом. Да уж, совсем не пересекаться линией взгляда с врагом — это было искусство, и Данзо им так и не овладел до конца.

Итачи снова метнул сюрикены. Старик, переборов крайне слабое гендзюцу, все же сумел отразить их. Последний подкрученный сюрикен не ранил его, лишь рассек бинты на правой руке и те спали, обнажая неестественного цвета белую кожу.

Этого Итачи и добивался.

Из руки Данзо на него пялились выпученные шаринганы: от ладони и почти до плеча с обеих сторон. Сморщенная кожа вокруг них собиралась в складки. Из трагедии клана Учиха Данзо извлек немалую выгоду.

Как человек, не относящийся к клану, может настолько умело использовать такое количество глаз?

Данзо досадливо покосился на обнаженную руку. Он понял, что Итачи теперь в курсе, какой техникой его пытались обхитрить, и будет действовать разумнее.

Один, два… семь… девять... Он будет воскресать пока не использует все. Черт. Я просчитался и поставил себя в невыгодное положение. Цукуеми было ошибкой.

Итачи стиснул зубы и взглянул исподлобья на своего врага.

— Понял, значит? — произнес Данзо и усмехнулся. — Ты потратил много чакры, Итачи. Давай прекратим этот бой. Я не хочу убивать тебя, ты еще можешь принести пользу Конохе.

Понятно. Вот почему ты так решительно выступил против меня. У тебя много попыток, и ты уверен в себе.

Чакра понемногу начала восстанавливаться. Итачи быстро сложил печати.

Стихия Огня: Великий Огненный Шар!

Данзо не успевал убраться из-под атаки и вновь прикрылся земляным щитом. Огненный Шар раскололся на два и пронесся мимо него. Лесок вспыхнул на десятки метров вперед, а Анбу Корня, притаившиеся в том направлении, быстро ретировались. Итачи появился над Данзо и атаковал сверху. Они вступили в ближний бой.

Лидер Корня был опытен и закален в сражениях, но стар. Тело уже не служило ему так же исправно, как раньше. Он мог отдавать себя на эксперименты Орочимару, вживлять по всему телу чужие глаза, но его суставы износились, кости стали хрупкими, и сражаться в полную силу он уже не мог.

Итачи тоже был опытен, хоть и очень молод. Ему выпали насыщенные боями детство и юность, а сила шарингана не упускала и крохи информации, скрупулезно откладывая в памяти все, что попадалось на глаза. Однако разница с противником в полвека не давала ему преимущества. Итачи тоже чувствовал себя стариком: и морально, и физически. Самородок клана, одаренный поразительным талантом к искусству шиноби. Казалось, все лучшее, что передавалось из поколения в поколение в клане Учиха, накопилось и наконец выстрелило именно в нем.

Но была и обратная сторона.

Итачи исполнилось восемнадцать лет. По меркам гражданских, эти годы — как раз то время, когда человек только-только начинает жить и ему открываются двери во взрослый мир. Но его тело не способно было справляться с напором силы шарингана, выдерживать дух и амбиции хозяина. Итачи в свои восемнадцать чувствовал себя почти стариком, и особенно сильно охватывало его это чувство после использования Мангеке.

Например, сейчас.

В рукопашную лидер Корня явно проигрывал. Итачи, несмотря на раненный бок, был быстрее и подвижнее, и, если бы не ворованные глаза, Данзо пришлось бы совсем худо.

Данзо выпустил из рукава кунай и ударил его в грудь, но Итачи отвел удар, перехватил его руку и зажал подмышкой. Данзо мгновенно сообразил, что сейчас его будут убивать снова, и мешкать не стал. Он вскинул правую руку, и в Итачи выстрелили побеги мокутона: прямо в жизненно важные органы. Пронзили тело насквозь, продолжали разрастаться внутри, разрывать все ткани, которые попадались им на пути.

Мокутон! Так вот почему он справляется с таким количеством шаринганов… Сила Шодай-сама?

Итачи успел использовать замену, но Данзо об этом пока не знал. Растерзанное мокутоном умирающее тело держалось до последнего и наконец обернулось воронами. Данзо досадливо цыкнул и уперся левой рукой в одревесневшие побеги. Они хрустнули и отломились, освобождая его от ненужной тяжести.

Старик, жмурясь, отбивался от птиц. Он истратил много времени на то, чтобы разобраться с последствиями атаки, которая обернулась не в его пользу. Слишком много драгоценных секунд. А ведь ему еще предстояло вычислить, где скрывается противник.

Итачи же применил это время с пользой. Он появился у Данзо за спиной и вонзил ему в сердце кунай.

Могучее тело ослабло. Данзо, дрожа и захлебываясь кровью, рухнул на колени. На его ладони закрылись веки одного шарингана, так печально и нехотя, будто этим глазом за боем наблюдал некто из погибших Учиха и очень огорчился, что ему так и не суждено увидеть исход сражения.

Итачи сконцентрировался на своих ощущениях. Изанаги позволяло переписывать реальность. Ему нужно было уловить момент, когда реальность изменится, и засечь Данзо до того, как он атакует вновь.

Вот он. На пять часов!

Итачи обернулся и стал повторять за Данзо печати.

Крыса. Змея. Лошадь. Собака.

Они набрали в легкие воздуха и синхронно выдохнули друг в друга лезвиями Стихии Ветра. Едва завершив технику, Итачи сложил печати, швырнул сюрикены и тут же обернул их пламенем. Лезвия техник Вакуумной Волны столкнулись друг с другом и рассеялись, а за ними прорвались огненные сюрикены Итачи.

Данзо отмахнулся Стихией Ветра. Сюрикены вспыхнули еще сильнее, однако сбились с траектории и разлетелись в стороны.

Линия взгляда. Отлично.

Данзо бросился в атаку, но его сознание уже было захвачено гендзюцу. Итачи творил для противника иллюзию битвы, заставлял его нападать вновь и вновь, сам же никаких смертельных ранений наносить не пытался.

Вот почему остальные не вмешиваются. Ты контролируешь Изанаги, и тебе проще планировать атаки в одиночку.

Хитрый старик продлил действие Изанаги, но, похоже, техника потребляла слишком много чакры.

Данзо явно ощущал свое преимущество в иллюзорном бою. Итачи краем глаза заметил, как беспокойно зашевелились очаги чакры в лесу. Они видели, что происходит, но приказ все равно удерживал их на месте. Данзо же был уверен, что Цукуеми против него использовать больше не станут: это было бесполезно. И, судя по всему, он помнил, насколько просто ему удалось разбить обычное гендзюцу Итачи. Верил в силу глаза Шисуи и не подозревал, что может погрязнуть в иллюзии настолько глубоко и прочно.

А Итачи ткал гендзюцу с чувством. Это был как раз тот тип иллюзии, который незаметно продолжает реальность. Данзо метался в гендзюцу уже больше трех минут. Еще немного и четыре…

Итачи внимательно следил за ним.

Я не дам тебе беспрерывно использовать Изанаги.

Битва в гендзюцу явно складывалась для Данзо удачно. Удачно, но слишком скользко и долго. Старик видел, что его воображаемый соперник понемногу выдыхается и ошибается, но подловить его окончательно все никак не мог.

Действие прошлого глаза уже давно прошло. А новый… Я не видел, чтобы ты сложил те самые печати.

Итачи прицелился и запустил кунаи. В последнюю секунду перед тем, как один из кунаев вонзился в сонную артерию, перед Данзо мелькнул черно-белый зверь, неожиданно выпрыгнувший из кустов. Кунай угодил в тело зверя, и тот лопнул, оставив после себя лишь брызги чернил.

Зато остальные кунаи попали в цель. Прикрытие Данзо было все-таки осведомлено об особенностях Изанаги. Они решили вмешаться вопреки приказу и спасти своего лидера от неминуемой гибели, но сделали приоритет на сохранность его жизни, а не резерва ворованных глаз — это и определило бросок зверя.

Итачи подозревал, что так просто убить Данзо ему никто не даст, и сонная артерия была для него лишь вторичной целью. Главной были шаринганы. Пять кунаев четко вошли в пять распахнутых красных глаз, тех, которые были с внешней стороны руки на линии удара.

Боль отрезвила Данзо. Он с удивлением взглянул на свою руку, и на его морщинистом лице отразилась злобная досада. Еще бы, столько драгоценных запасов жизни в пустую.

— Учиха Итачи, — с ненавистью процедил старик. — Так это было гендзюцу.

Его правую руку заливала кровь. Он выдернул из глаз оружие и вдруг поднял левую в странном жесте.

Не печать. Сигнал.

Итачи лихорадочно соображал.

Сигнал для тех, кто в засаде. Они начинают действовать вместе. Что они могут сделать?

Итачи хотел отбежать вправо, но тело осталось неподвижно. Кожу по всему телу пятнами что-то прижигало, но повернуть голову и взглянуть, что это, он не мог. Данзо немного успокоился и медленно приблизился.

Яд, как с Шисуи? Но я же убил Сугару… Тогда как?